2. Новое возвышение при Александре I

Пятилетие на посту инспектора артиллерии (1803-1808) - время активной деятельности Аракчеева, а также упрочения его положения при Александре I. Надо признать, что вклад Аракчеева в это время в переустройство русской армии и в создании первоклассной артиллерии, прекрасно показавшей себя в сражениях 1805-1807 гг. и сыгравшей немалую роль в Отечественной войне 1812 года, был неоценим.

Артиллерия всегда (и вполне заслужено) находилась в привилегированном положении в русской армии. Здесь требовались хорошие математические способности, опыт и знания артиллерийского дела. Всем этим Аракчеев обладал в достаточной степени. Добавим к тому его твердую волю и несомненные организаторские способности, что вместе взятое и обеспечило успех в порученном ему важном деле.

Аракчеев начал с реорганизации структуры управления артиллерией, которая была выделена в самостоятельный род войск. Первой боевой единицей в артиллерии становилась рота, состоявшая из нескольких батарей; роты сводились в батальоны, а те - в артиллерийские бригады. Командование артиллерийскими частями было строго централизованно. Затем он занялся усовершенствованием комплектования и обучения личного состава артиллерийских частей и предложил для этого конкретные меры, одобренные императором. По его инициативе введены были строгие экзамены по “артиллерийским и математическим наукам” при производстве в офицеры, создан новый “регламент” проведения полевых артиллерийских учений.

Особое значение Аракчеев придавал материально-техническому обеспечению артиллерии. В рапортах и докладах Аракчеева императору говорится о принятых на вооружение новых орудиях, об изготовлении “по шведскому образцу” приборов для их наводки, об усовершенствованиях, введенных на оружейных и Охтенском пороховом заводах, об организации бесперебойного снабжения артиллерийских частей как материальной частью, так и порохом, лошадьми, фуражом, провиантом, об обучении поступавших рекрут артиллерийскому делу.

В сравнительно короткий срок была полностью реорганизована вся артиллерия, на вооружение поступили новые образцы крепостных, осадных и полевых орудий, увеличена их подвижность и маневренность, что существенно подняло боеспособность артиллерийских частей. Разработана была и новая тактика боевых действий артиллерии, улучшено ее взаимодействие с пехотой и кавалерией. Здесь большую помощь Аракчееву оказали талантливые офицеры-артиллеристы А.И. Кутайсов и Л.М. Ятвиль, а впоследствии и А.П. Ермолов.

В ходе войны 1805-1807 гг. с наполеоновской Францией вскрылись чудовищные злоупотребления в русской армии, особенно хищения по интендантской части. Аракчеев повел решительную борьбу за искорение этого зла. Начались судебные процессы над наиболее зарвавшимися казнокрадами. Казнокрадство, конечно, не было изжито, но существенно подорвано при Аракчееве. Более успешно Аракчеев справлялся с наведением строгой дисциплины и “порядка” в армии. Достигалось это по-аракчеевски - применением розог, палок, которые щедро сыпались на спины солдат. Доставалось и проштрафовавшимся офицерам (аресты, разжалования и увольнения со службы). Не принимались никакие доводы о невозможности выполнить приказание. “Всякий служащий, - любил повторять Аракчеев, - должен безпрекословно исполнять возлагаемые на него обязанности. С доброю волей можно добиться всего, и всякая нерешительность изобличает только дурное намерение”.

Труды Аракчеева в должности инспектора артиллерии были высоко оценены Александром I. 27 июня, вскоре по заключении Тильзитского мира с Францией, Аракчеев был произведен в генералы от артиллерии. В рескрипте императора на имя Аракчеева указывалось, что этого чина он удостаивается за “доведение до превосходного состояния артиллерии и успешное действие оной в продолжение сей войны, также и за исправное снабжение оной всем нужным”. Вслед за этим последовал и другой рескрипт, по которому в ведение Аракчеева поступал Артиллерийский департамент Министерства военно-сухопутных сил.

12 декабря 1807 года последовал приказ императора Аракчееву: “Быть при его величестве по артиллерийской части (т.е. Аракчеев зачислялся в свиту Александра I), а спустя два дня в новом императорском приказе говорилось: “Объявляемые генералам от артиллерии графом Аракчеевым высочайшие повеления считать нашими указами”. Это служило не только показателем возросшего доверия к Аракчееву Александра, но и существенно расширяло власть и влияние “генерала от артиллерии” в военной среде.

13 января 1808 года вместо уволенного в отставку “за болезнью” военного министра С.К. Вязмитинова во главе военного министерства был поставлен Аракчеев, за которым сохранялся и прежний пост генерал-инспектора артиллерии. Аракчеев потребовал себе более широкие права нежели имел его предшественник. Аракчееву в полное его распоряжение были переданы военно-походная канцелярия императора и фельдъегерский корпус, ведавший отправлением императорских приказов и распоряжений, а также сопровождением высокопоставленных лиц. Он добился, чтобы главнокомандующие армиями принимали непосредственно его приказания. Тем самым все нити управления в военной сфере империи сосредоточились в руках Аракчеева.

Управлять военным министерством Аракчееву приходилось по существу в условиях военного времени. Россия в те годы вела войны с Ираном, Османской империей, со Швецией, с 1809 года находилась в состоянии войны с Австрией. Да и заключение тяжелого для России Тильзитского мира с наполеоновской Францией (1807 год) явилось лишь временной передышкой перед “грозой 12-го года” - приходилось готовиться к отражению нового, еще более страшного нашествия.

Надо отдать должное Аракчееву, что на посту военного министра он сумел наладить снабжение действующих армий всем необходимым: пополнением из обученных рекрутов, провиантом, фуражом, боеприпасами. Им были приняты необходимые меры по укреплению Балтийского побережья России на случай возможных действий со стороны Англии в связи с разрывом с ней дипломатических отношений после Тильзитского мира и присоединения к континентальной ее блокаде.

Но наиболее значительной была роль Аракчеева в русско-шведской войне 1808-1809 гг. - не только в материальном обеспечении действующей армии, но и в непосредственном воздействии на ход военных операций.

В знак особых заслуг Аракчеева Ростовский мушкетерский полк был переименован в Гренадерский графа Аракчеева полк. Зимой 1809 он сыграл важную роль в активизации боевых действий в Финляндской кампании, настояв на переходе русских войск по льду Ботнического залива к шведским берегам.

Выдвижение на передний план политической жизни М. М. Сперанского и подготовка планов государственных реформ за спиной Аракчеева вынудили его подать в отставку. В 1810 он был назначен председателем Военного департамента вновь учрежденного Государственного совета, а его пост Военного министра занял М.Б.Барклай де Толли.

Осенью 1812 Аракчеев вновь был приближен к императору, что было связано с острым недовольством царя неудачами в войне с Наполеоном и падением императорского престижа в обществе. Аракчееву было поручено формирование ополчения и артиллерийских полков, он вновь получил право объявлять именные указы. В послевоенное время, когда во внутренней политике Александра I усилились охранительно-реакционные тенденции, Аракчеев стал фактически вторым лицом после императора в управлении страной, сосредоточив в своих руках необъятную власть.

Кроме занимаемых им постов генерал-инспектора артиллерии и председателя Военного департамента Государственного совета он был поставлен во главе Собственной его императорского величества канцелярии (значение которой возрастало) и Комитета о раненых (это значило, что отныне все отставные военные и инвалиды должны были обращаться к их “благодетелю” - Аракчееву).

С именем Аракчеева связывают создание и распространение зловещего учреждения - военных поселений. Однако сам Аракчеев первоначально высказывался против них, предлагая сократить срок солдатской службы до восьми лет и из увольняемых в запас создать необходимый резерв. Но как только вопрос о военных поселениях был окончательно решен Александром I, Аракчеев стал самым рьяным и последовательным проводником в жизнь этой меры. Впоследствии Аракчеев рассказал, что “военные поселения составляют собственную государеву мысль, это его дитя, в голове государевой родившееся, которое он любил и с которым не мог расстаться”, а он, Аракчеев, “был только верный исполнитель его плана по своему верноподданическому усердию”. Однако нельзя не согласиться с наблюдением историка Н.К. Шильдера, что Аракчеев “в этой царственной фантазии усмотрел верное средство еще более укрепить свое собственное положение и обеспечить в будущем преобладающее влияние на государственные дела”.

Начало военным поселениям было положено еще в 1810 году, когда в Могилевской губернии был поселен батальон Елецкого мушкетерского полка. Начавшаяся 1812 года война прервала дальнейшее устройство военных поселений. К реализации этой идеи Александр I вернулся в 1816 году, поставив во главе всего дела Аракчеева. В качестве образца организации хозяйства в военных поселениях было взято аракчеевское имение Грузино. В течение 1816-1817 гг. военные поселения были учреждены в Новгородской, Слободско-Украинской и Херсонской губерниях. На положение военных поселян были переведены 375 тысяч душ мужского пола казенных крестьян и казаков. К ним подселили в качестве “постояльцев”, помогавших им в сельскохозяйственных работах, около 150 тысяч солдат регулярных войск.

Повсюду введение военных поселений встретило отчаянное сопротивление жителей. Наиболее значительным было восстание военных поселян в Чугуеве летом 1819 года, на подавление которого отправился сам Аракчеев. Жестокая расправа над восставшими чугуевскими военными поселянами вызвала возмущение у передовых людей России и широко обсуждалась в декабристских кругах. Суровые условия военно-поселенной барщины, факты протеста военных поселян против своего тяжелого положения подробно описаны в нашей литературе. Исследователи, долгое время ограничиваясь этими сюжетами, почти не затрагивали тему хозяйства и функционирования военных поселений, при этом без достаточных на то оснований доказывали их нерентабельность и даже убыточность для казны. И было непонятно, как в течение полувека поселения могли не только держаться, но и получить свое дальнейшее распространение (к моменту их отмены в 50-60 годах XIX века в них насчитывалось свыше 800 тысяч человек). Однако появившиеся в последние годы исследования о хозяйстве военных поселян показали, что Аракчееву удалось создать безубыточное хозяйство в военных поселениях, и не только возместить расходы казны на их учреждение, но и составить значительный капитал. Проведенные в 1826 и 1831 г. реорганизации военных поселений существенно ослабили военно-поселенный режим и дали некоторую свободу хозяйственно-предпринимательской деятельности военных поселян. Выяснилось, что к концу царствования Александра I Аракчееву удалось создать капитал в размере 26 миллионов рублей. Из него Аракчеев даже выделил 1 миллион жителям Петербурга, пострадавшим от наводнения в 1824 году. Поселянам было разрешено заниматься промыслами и торговлей. Аракчеев вводил разные новшества в военных поселениях: многополье, улучшение породы скота и сорта семян, применение удобрений, усовершенствованных орудий труда; он пользовался советами видных агрономов. В военных поселениях были учреждены госпитали, школы, даже собственная типография.

Следует отметить, что примерно до 1819-1820 гг. наряду с проведением ряда реакционных мер (военные поселения, насаждение жестокой палочной муштры в армии, распространение мистицизма и обскурантизма) продолжали разрабатываться планы преобразований, печать и просвещение еще не подвергались тем суровым гонениям, какие начались позднее. В 1817-1818 гг. 12 сановников получили секретные поручения императора подготовить проекты отмены крепостного права. Один из таких проектов в феврале 1818 года был подготовлен и Аракчеевым. Он предлагал постепенный выкуп помещичьих крестьян в казну, с наделением их землей не менее двух десятин на ревизскую душу. Проект Аракчеева получил одобрение Александра I, но вместе с тем, несмотря на его секретность, стал известен дворянским кругам и вызвал с их стороны мощное противодействие. Александр не решился представить его (равно как и другие поступившие проекты) на обсуждение в Государственный совет. Та же участь постигла и подготовленный к этому времени по заданию Александра Н.И. Новосильцевым проект конституции для России - “Уставную государственную грамоту”.

К 1820 году окончательно определился поворот Александра I к реакции под влиянием революционных потрясений в странах Западной Европы, а также возмущения гвардейского Семеновского полка (которое особенно угнетающе подействовало на императора) и серии доносов на тайное общество декабристов. Наступление реакционного правительственного курса обозначилось по всем направлениям.

Монархически настроенные историки в своих анологетических трудах об Александре I пытались всю вину за усиление реакционного курса свалить на Аракчеева. Бесспорно, роль Аракчеева была значительной, но это была роль исполнителя. Реально инициатором всех реакционных мер был сам Александр I, а Аракчеев лишь усердно претворял его волю в жизнь. Надо отметить и то, что Александр мастерски умел перекладывать свою “непопулярность” на других. Именно поэтому он и предоставил Аракчееву самые широкие полномочия. В руках Аракчеева фактически было сосредоточено руководство Государственным советом, Комитетом министров, императорской канцерярией. Он именовался “главным над военными поселениями начальником”. С 1822 года Аракчеев становится единственным докладчиком по большинству министерств и ведомств, даже по делам Святейшего Синода. Любое важное лицо, нуждавшееся в аудиенции у императора, сперва должно было явиться к Аракчееву, а тот уже докладывал императору суть дела, тут же решался вопрос - принять или не принять просителя или докладчика. Многие важные просители долгими часами ожидали у него приема в его доме на Литейном проспекте. Приемная Аракчеева значила тогда больше, чем Сенат, Государственный совет и Комитет министров. Местом паломничества для вельмож было и аракчеевское село Грузино. Грузино посетили Н.М. Карамзин и М.М. Сперанский, много раз удостоил его своим посещением и Александр I.

В то время все назначения на высшие военные и государственные посты проходили через руки Аракчеева. Он любил унижать и третировать придворных как “людей праздных и ленивых”. “У меня камерюнкерствовать не можно, - говаривал он, - я педант, я люблю, чтобы дела шли порядочно, скоро, а любовь своих подчиненных полагаю в том, дабы они делали свое дело”. В эту пору своего могущества он любил говорить о нищите и невзгодах своей юности, подчеркивая, что он не знатным происхождением, не связями и протекциями, а лишь благодаря упорному труду и беспредельной преданностью монархам сделал себе карьеру. В один из петергофских праздников, на котором присутствовала в лентах и орденах пышно разодетая придворная знать, Аракчеев в пику ей явился “в старой шенели и поношенной фуражке”, без знаков отличия и наград, “точно денщик, идущий из бани”.