1. Начало творческого пути

О детских и подростковых годах жизни художника имеются очень скупые сведения, если не дополнять их предположениями и догадками. Но кое-что известно наверняка, как например то, что Винсент Ван Гог родился ровно через год после появившегося на свет и почти сразу умершего брата. Многие исследователи жизни и творчества художника считают этот факт одним из основополагающих и наиболее повлиявших на последующее его отношение к жизни, восприятие себя в ней.

«В детстве Винсент не обнаруживал никакой особой мятежности духа или строптивости: был и послушен, и благочестив, и почитал родителей. От других детей отличался, кажется, большей замкнутостью, временами вспыльчивостью, но всегда проявлял исключительную привязанность к брату Тео. Самой заметной чертой его характера было раннее пристрастие к природе - любовь к далёким прогулкам, где он собирал коллекции растений и бабочек и наблюдал птиц, - да ещё пристрастие к чтению.» Грубо говоря, можно сказать, что с тех детских пор и до конца жизни в его характере мало что изменилось, лишь развились и обострились некоторые психологические особенности.

Известно так же, что Ван Гог всю жизнь любил свой родной край и первый дом в Зюндерте, хотя, возможно, что далеко не всё там было гладко. На этот счёт биографы Ван Гога делали различные предположения. Например, что постоянное участие отца в церемониях похорон отражалось на впечатлительном ребёнке и этим будто бы отчасти объясняется его склонность к меланхолии и раздумьям о жизни и смерти.

Более вероятно, что давящий отпечаток накладывала ультраблагочинная атмосфера пасторского дома, религиозное воспитание не без оттенка ханжества. Винсент принимал его слишком всерьёз, невольно насилуя себя; впоследствии это сказалось бурной, мятежной реакцией. В позднейших письмах художник не раз упоминал о «чёрных лучах», под знаком которых прошли ранние годы его и брата, призывал избавиться от их влияния и обратить взор к «белым лучам». Но, видимо, до конца избавиться от «чёрных лучей» ему не удалось никогда, и можно с уверенностью сказать, что именно детские впечатления заложили в нём будущие фобии и даже комплексы.

Интересно, что особой склонности к рисованию Ван Гог в детстве, предположительно, не обнаруживал, а пристрастился к искусству, лишь поступив служащим на фирму «Гупиль» и переехав в Гаагу. Вероятно, что только тогда он сделал какие-то первые попытки рисовать. Но, ни до этого времени, ни ещё долгое время после он не был художником, хотя его замыслы, тематика, вообще особенности творческой деятельности начали свое развитие задолго до того, как он им стал.

За отличную работу он был переведён в лондонский филиал фирмы. В эти годы он уже довольно много рисовал, но эти рисунки не выглядели настолько многообещающе, чтобы кто-то, либо сам Винсент тогда заметили какую-то гениальность, или даже одарённость. Существует некая тетрадка Бетси (1873-1874) - там рисунки, сделанные специально для маленькой девочки. Возможно, что эти попытки рисовать являются своеобразной рефлексией не его работу, тесно связанную с искусством. Ведь изначально Ван Гог был человеком весьма чутким к искусству, он понимал и чувствовал его, изучал и видел каждый день. Подсознательное желание делать что-то подобное появилось само собой. И это желание, сначала в недрах души, а затем и на практике с тех пор осталось с ним навсегда. Есть даже информация о том, что братья по секрету от других строили планы сделаться художниками. Но тогда это были лишь юношеские, несерьёзные мечты.

В Лондоне он влюбился в дочку квартирной хозяйки, но был отвергнут. Однако существует версия, что брак их не состоялся из-за отца Винсента. Страх Винсента перед отцом не был, конечно, заурядным страхом отцовской немилости: нет, это было сложное чувство благоговейной подавленности - состояние, в котором он пребывал в юные годы. Он считал тогда отца образцом христианина и человека, о чём постоянно говорил в письмах - и особенно после того, как расстался с Урсулой. Опять-таки понятно это желание во что бы то ни сало признать высочайшие нравственные достоинства в том, кому он добровольно и жертвенно подчинялся. Может быть, уже тогда под спудом таились ростки сомнения, и мятежа - но Винсент заглушал их фанатическим религиозным рвением.

Собственно, после событий, связанных с Урсулой, и началось это своего рода религиозное помешательство. Как поступают и по сей день многие обиженные жизнью люди, Ван Гог уповал на Господа, стал искать правды исключительно в Библии, а благочестия в самобичевании, которое проявлялось в следующем. Прекратив работу торговцем картинами, он стал работать помощником учителя почти за бесплатно. Увидев «изнанку» Лондона, его нищету, Винсент утверждается в мысли стать «тружеником во Христе». Он получил поддержку со стороны семьи, но отец хотел видеть его дипломированным апостолом где-нибудь на столичной кафедре, а сам Винсент хотел быть кем-то вроде бродячего проповедника среди бедняков. Но все, же в этот раз, в последний, он проявил послушание - стал готовиться к поступлению на теологический факультет университета. Но сам он подстроил так, чтобы туда не поступить, как бы прикинувшись неспособным, что кажется абсолютно смешным ввиду того, что он уже был вполне образован. «Ещё не покидая пределов Голландии, он свободно владел тремя языками, не считая родного, - и ниоткуда не видно, чтобы изучение их давалось ему с трудом. Его обширная начитанность удивительна - он знал не только современную ему французскую, английскую, немецкую и даже американскую литературу, но и романтиков, и классиков, и древнюю литературу. Но знания чисто академические, не пополнявшие сокровищницу жизни, оставляли его равнодушным и раздражали: зубрёжка мёртвых языков (как впоследствии копирование мёртвых гипсов) была ему тягостна, он занимался ею через силу». Таким образом, Ван Гог оказался не таким уж простым и послушным, пойдя на настоящую хитрость.