РУССКАЯ ЦЕРКОВЬ НАКАНУНЕ РАСКОЛА

После церковной реформы в середине семнадцатого века в старообрядческих апологических сочинениях произошла сильная идеализация «дониконовской» русской церковки. Смута, приведшая к сокрушительному упадку во всех сферах русского общества, сильно ударила и по церкви. Она послужила мощным тараном, который углубил все трещины и порвал все натяжения, которые возникли в ней раньше, еще в пятнадцатом и шестнадцатом веках.

Упадок церкви произошел еще до реформы. Дали о себе знать тягостные и застарелые болезни, требовавшие немедленного и радикального лечения. Единодушно о церковных неправдах и нестроениях того времени говорят и русские челобитные и иностранные свидетельства. Илларион Троицкий, архимандрит. Христианства нет без церкви. М.: Издательство «Школа-пресс», 1996. - 348 с.

Зарубежные авторы за 2 века написали около 50 работ, многие из них освящают исключительно религиозный быт русского народа. Естественно, авторы таких сочинений, по большей части являлись протестантами или католиками. Они видели веру русского народа изнутри, понять идеалы, одушевлявшие русских подвижников и святых. Но при этом, они все время изучали религиозные традиции, при этом не духовенства, а простого народа шестнадцатых - семнадцатых столетий. В изложениях этих традиций можно найти много интересных фактов о Святой Руси последних столетий ее существования. Одновременно эти сочинения пролили свет и на отношение русского народа к инославию и иноверию.

Особенно интересны записи авторов православного Востока, которые давали представление о непосредственно религиозной жизни России в конце средневековья.

Вот так описывали иностранные авторы богослужения, проходившие в русских церквях: на богослужениях русские читали и пели, при чем делали это крайне плачевно. Еще Клеменс в середине шестнадцатого века замечал, что в русских церквях чтение проходило так быстро, что даже тот, кто сам читал, не мог ничего понять. При этом верующие считали, что если священник мог читать много молитв не останавливаясь, значит он наилучший в своем деле. Церковные службы пытались сократить за счет многоголосия. В одно время священник читал молитву, чтец - псалом, дьякон - послание. Читали в три - четыре и даже шесть голосов. В результате этого служба ускорялась, но все труднее было понять в ней что-то, поэтому, прихожане отвлекались от чтения, разговаривали, шутили. В оставшееся же время службы верующие проявляли великую скромность и набожность.

Пение в русских церквях крайне не нравилось иностранцам. Даже любивший русские церковные традиции архидьякон Алеппский, при рассказе о пении в русских церквях, менял тон речи. По его словам, русские дьяконы читали ектении, а священники молитвы низким и резким голосом. Когда Алеппский, освоил русскую речь, в присутствии государя он прочел православную ектению высоким голосом, царь выразил большое восхищение. При этом Павел Алеппский указывал на отличия непосредственно русского пения и пения в Малороссии. На Украине, говорил Павел, видна любовь людей к пению и знание музыкальных правил. «А московиты, не зная музыки, поют наудачу, им нравится низкий, грубый и протяжный голос, который неприятно поражает слух, московиты даже порицают высокоголосное пение и укоряют в этом украинцев, которые, по их мнению, подражают поляцкому пению». В описании путешествия Павла Алеппского говорилось, что на Украине в церковном пении принимали участие все прихожане. Особенно вдохновляло чистое и звонкое пение детей.

В русской церковной практике была еще одна несообразность, которая удивляла иностранцев, против которой восставали многие пастыри церкви. В русской церкви существовал обычай, согласно нему каждый прихожанин на богослужении обязан молиться только своей иконе. Несоблюдение этого называли преступлением, которое было наказуемым. Так, если хозяин иконы заметил, что кто-то другой молится ей, то он тут же начинал ругать виновного. Хозяин иконы предлагал виновному найти собственного Бога и молиться только ему, он объяснял виновному, что нельзя молиться чужому Богу. Виновный при этом обязан был уплатить хозяину иконы какой-то процент от стоимости самой иконы. Если же происходило церковное отлучение хозяин иконы должен был забрать икону из церкви домой, и только после примирения с церковью, снова мог вернуть икону на место. Все это вело к огромной неблагопристойности на службе: прихожане, присутствовавшие на богослужении занимались не общим церковным пением и чтением, а только своими молитвами, которые каждый из прихожан обращал только к своей иконе. Все это вело к тому, что во время службы все молящиеся являлись толпой лиц, каждый из которых был обращен в свою сторону. Когда приходило время минуты большого входа, все прихожане смотрели на Святые Дары, но после того, как Дары ставили на престол и царские врата закрывали, каждый опять начинал смотреть врозь, обращаться к своей иконе и твердить свою молитву: «Господи, помилуй!». Государь также следовал общему правилу. Так богослужение в российской церкви описывалось Майербергом. Колинс также утверждал, что при чтении и пении на богослужении прихожане в русских церквях беседовали, а сам государь Алексей Михайлович почти всегда занимался делами в церкви, где он был, окружен боярами. Костомаров Н.И. Раскол. Исторические монографии и исследования. М.: Издательство «Чарли», 1994 г. - 265 с.