1710 Год. Июля 14

Донесение австрийского посла в Константинополе И.М. фон Тальмана

15 июня султан неожиданно лишил великого везира Али-пашу, занимавшего этот пост 4 года и 44 дня, его высокой должности, по поводу чего ликуют все жители Турции, как христиане, так и мусульмане, поскольку этот гордый и деспотический министр своим жестоким обращением и несправедливыми поборами заслужил всеобщую ненависть всех народов. В тот же день пост великого везира был отдан Кёпрюлюоглу-паше, для которого предназначалась должность белградского главнокомандующего. Относительно причин, побудивших султана пойти на эту перемену, существуют различные мнения. Вероятнее всего, однако, то, что силяхдар-паша 71, зять султана, уже на протяжении длительного времени выказывавший ревность по отношению к великому везиру Али-паше, подорвал авторитет последнего в глазах султана и что, после того как несколько месяцев назад Нуман-паша был вызван сюда и обручен с принцессой, дочерью бывшего султана Мустафы, он сумел столь ловко время от времени подчеркивать перед султаном праведность последнего и невыносимые для всей Турции акты насилия бывшего великого везиpa, что султан стал все чаще и чаще сравнивать достоинства обоих. Поскольку к тому же он узнал, что Али-паша ввиду полного отсутствия денег уже в течение некоторого времени не выплачивает своим подданным жалованья, как он это делал в первые годы своего везирства, он пожелал предотвратить вытекающую из этого ненависть, направленную как против него самого, так и против его великого везира, удалив оного. На его место он назначил Нуман-пашу, известного всей Турции как человек, любящий справедливость.

Смещенному везиру был пожалован пашалык Каффа в Крыму, куда он и удалился 18 июня. От него также потребовали выплаты большой суммы наличными деньгами, и только после заступничества его жены, дочери бывшего султана Мустафы, ему это простили. Зато ему было приказано нанять за свой счет 3 000 человек в Адрианополе, где он должен еще находиться, и выступить с таковыми к московитской границе. Но его. секретаря и казначея арестовали и потребовали от них 1 000 кошелей. Впрочем, через 14 дней, после выплаты нескольких сот кошелей, их выпустили.

Вместо нынешнего великого везира Нуман-паши, для которого был предназначен пост белградского главнокомандующего, эта должность была пожалована султаном его брату Кёпрюлюоглу Абдулла-паше, который вскорости должен прибыть из своего Трапезундского пашалыка, пожалованного ему султаном, где он пребывал в последнее время, так что все дела императора с Портой, как здесь, так и на границе, будут решаться обоими братьями.

Нуман-паше сейчас около 37 лет, а его брату Абдулла-паше – 33, оба они сыновья великого везира Кёпрюлюоглу Мустафа-паши, павшего в 1697 г. в битве при Саламанке. Они принимали участие в том походе вместе с отцом и спасли только жизнь – и ничего более. Еще когда они были очень молоды, им были вверены пашалыки в разных провинциях, и вот первый из братьев стал великим везиром, а второй – белградским главнокомандующим.

Что же касается великого везира Нуман-паши, то он своим справедливым правосудием, которое воздавал в равной мере каждому по мусульманским законам, заслужил любовь всех подданных, и потому его назначение великим везиром было всеми принято с радостью. Но так же, как он старается неукоснительно следовать упомянутым мусульманским законам в делах правосудия, так не оставляет он без внимания и то, что настоятельно предписывается ими оттоманским правителям по поводу завоевания христиан, как главный пункт мусульманской религии. Поэтому он, как свидетельствуют различные офицеры, бывшие в последние годы v него на службе, часто возмущался прежними великими везирами и называл их слепцами и людьми, не радеющими об укреплении религии ислама, так как они при столь благоприятных обстоятельствах последних 10 лет, когда соседние с Портой христианские державы были так заняты взаимными войнами, пребывали в постыдном бездействии и не предприняли ничего для того, чтобы отобрать назад потерянные в последней войне земли и отомстить врагам религии. А на это должны были их сподвигнуть деяния великих везиров – Кёпрюлюоглу Мехмед-паши, Ахмед-паши и Мустафа-паши, а равно его деда, двоюродного брата и отца, которые столь прославили Турцию и мусульманскую религию завоеванием Великого Вардена, Каменецка, Нейхейзель Кандии и, наконец, возвращением Ниссы, Белграда, Видина и Симендрии.

С этими мыслями он, несомненно, приступил и к обязанностям везира, что можно заключить из того, что он тут же 20 июня вызвал к реис-эфенди генерала короля Станислава – Понятовского, а 21 июня – шведского посланника, господина Нейгебауэра, чтобы выяснить их пожелания. 22 июня московский посол был также вызван к названному реис-эфенди, который выспрашивал его о разных делах.

Названный генерал Понятовский и шведский посланник сказали, что шведский король пребывает в Бендерах так долго только потому, что твердо надеется, что Порта наконец, как она обещала ранее, позволит ему с достаточным войском пройти безопасно через Польшу, что как Порте, так и ее высокому владыке немалую службу сослужит. Тем самым с легкостью можно вынудить московского царя, а также короля Августа очистить королевство Польское и передать таковое полномочному национальному королю Станиславу. В противном случае упомянутый царь так закрепится на польских землях, граничащих с Турцией, что через некоторое время его нельзя будет оттуда выдворить. Но сейчас это было бы очень легко, так как у них нет сомнений в том, что имеющаяся в Польше сильная шведская партия и партия короля Станислава при возвращении короля и находящихся при нем польских войск... тотчас же с ними объединятся и обратят оружие против враждебной им партии. Неоднократно упомянутый король твердо верит в данное ему ранее как в устной, так и в письменной форме обещание Порты и не позволит аннулировать его.

После того великий везир совещался по этому делу с муфтием, силяхдар-пашой и Сулейман-пашой и представил в докладе султану заключение, что авторитет Оттоманской империи обязывает доставить неоднократно поминаемого короля в безопасности через Польшу и предоставить ему для этой цели армию из 50 тыс. турок и татар, дабы он мог оказать достойное сопротивление своим врагам.

Вследствие этого неоднократно упомянутый великий везир повелел вызвать к себе 24 июня московского посла и, угрожая ему, убедил его, что, несмотря на возобновленную дружбу, различные московские войска продолжают группироваться на польских границах Турции у Бендер, и, хотя посол пытался возразить, что это нужно единственно для того, чтобы держать под наблюдением шведского короля, их врага, и имеющиеся при нем войска, с тем чтобы они не могли предпринять враждебных действий против Москвы и Польши, великий везир не пожелал принять это во внимание и возразил послу в резких выражениях. Посол должен написать царю и сообщить ему от имени Порты, что все московские войска должны быть незамедлительно оттянуты от этих границ. Он должен также позволить беспрепятственно пройти шведскому королю, которого Порта намеревается сопроводить в его земли через Польшу с 50 тысячами турецких и татарских войск, в противном случае будет применена сила, и московитам следует быть готовыми к этому. Послу были даны Портой 40 дней, в течение какового времени он должен доставить подробный ответ царя.

Что дело обстоит именно так, заверяют меня не только мои информаторы, но в это верит каждый, поскольку в согласии с этим упомянутый московский посол 10 дней назад написал царю и теперь ожидает ответа. Однако каким бы ни был ответ, несомненно, что великий везир с согласия султана решил под предлогом препровождения шведского короля через Польшу, несмотря на возобновленную всего полгода назад мирную капитуляцию, порвать с Москвой и унитис вирибус со Швецией начать войну против царя и короля Августа. Для этой цели он также еще несколько дней назад повелел погрузить на корабли 160 пушек и значительное количество вооружения и доставить Черным морем к границе Московии. Бывшие в здешнем арсенале почти готовые фрегаты и галеры были спешно приведены в состояние готовности и спущены на воду. На их месте было тут же заложено множество других кораблей, дабы применить их на Днепре и других реках, в то время как различные войска получили приказ выступить к Бендерам. Шведы же безбоязненно согласились на то, чтобы обучить турецкие войска по немецкому образцу и ввести в них шведских офицеров. Они, должно быть, намного превосходят московитов. Кроме того, у них полное согласие с местными французами, и нынешний шведский премьер-министр Мюллер ведет оживленную переписку с французским послом Дезальером. Таким образом, из всего этого могут возникнуть большие опасности и совершенно новая система в Европе, особенно при все еще продолжающихся французских и венгерских войнах.

Ваше Светл. Прев. и Милость сами милостивейше изволят поразмыслить над тем, куда, собственно, клонится имеющееся между турками и шведами согласие, мне в моем ничтожестве не к чему распространяться об этом. Но все же Вы милостиво позволите мне верноподданнейше заметить, что эта предстоящая война против Москвы и Польши может в скором времени принять совсем иное направление, потому что как турки, так и шведы немало боятся войны против Московии из-за обширных пустынных провинций и уже пережитых там неприятностей и трудностей. Если им удастся привести королевство Польское к послушанию королю Станиславу, что легко может случиться с помощью имеющихся там сторонников оного, тогда они объединенными силами вторгнутся в Силезию и Польшу, а затем в Германию. Шведы уже ясно заявили об этом намерении и пытаются убедить турок в том, что, стоит показать в Германии шведский флаг, как вокруг него сразу же соберется 60 тыс. человек, и они-де немало раскаиваются в том, что не выполнили такого проекта еще три года назад и так легко дали выгнать себя из Саксонии. Отсюда может также возникнуть большая опасность для Венгрии и Трансильвании, потому что, если Порта ради шведов допустит до разрыва, она с легкостью поддастся на их уговоры, что, впрочем, и в ее интересах. А так как шведы очень сожалеют о нынешнем несчастном положении Франции, это может привести, принимая во внимание издавна существующий союз с этой короной, к поддержке таковой, а при том, что французская корона испытывает, как известно, ненависть к светл. императорскому дому Австрии, – к возможному закату оного.

Милостивейший и глубокочтимый Владыка! Я покорнейше предоставляю все это на суд Вашего Светл. Прев. и Милости и пребываю в верноподданническом ожидании, что изволит Ваша Милость предписать мне в силу столь критических обстоятельств. До сих пор я, по Вашему милостивейшему приказанию, проявлял свою полную незаинтересованность в этих щекотливых обстоятельствах и лишь тщился о том, чтобы Порта ничего не предпринимала непосредственно против Вашего Высочайшего К. В. Но если и в самом деле будет заключен этот турецко-шведский союз и шведский король сможет по своему желанию использовать татарские и турецкие войска для своих целей, что может случиться будущей осенью, из этого вскорости могут возникнуть вышеупомянутые трудности. Это было бы тем опаснее, что трудно предвидеть, во что может вылиться подобный союз, чтобы вовремя принять меры. Поэтому я предоставляю это на суд Вашего Светл. Прев. и Милости, не сочтете ли Вы необходимым в интересах королевской службы по возможности скорее снабдить меня значительной суммой денег, без которых здесь невозможно что-либо предпринять. Местные шведы, как и поляки короля Станислава, хотя в Вендорах они в силу недостатка денег не могли платить жалованье своим войскам, потратили здесь много денег и благодаря этому осуществили свои намерения против московитов, после того как щедрость тех несколько иссякла. Со стороны короля было бы неосмотрительно не постараться по возможности избежать нависшей опасности, даже из недостатка денег, не сохранив старых друзей и не приобретя новых при новом правительстве. Присланные сюда в прошлом году деньги почти полностью истрачены, о чем я вскорости пришлю счет.

Опубл.: Турция накануне и после полтавской битвы. М. 1977

№