Военно-ветеринарная служба

Во время Великой Отечественной войны значение ветеринарной службы определялось необходимостью поддержания боеспособности конского состава и охраной личного состава от болезней, общих для человека и животных. Отсюда вытекали и две основные задачи, которые решала служба: ветеринарное обеспечение конского состава и ветеринарный надзор за снабжением воинов продукцией животного происхождения.

Работники ветеринарной службы много времени затрачивали на периодическое обследование, лечение, переучет, наблюдение за правилами содержания, кормления и эксплуатацией конского состава в частях и подразделениях. Но, кроме армейских лошадей, ветеринарному обслуживанию подлежали тысячи служебных собак, десятки тысяч голов животных продовольственных гуртов и подсобных хозяйств.

В ходе войны ветеринарная служба постоянно осуществляла контроль за качеством мяса и других продуктов животного происхождения на войсковых складах, за убоем продовольственных животных, проводила ветеринарно-санитарную экспертизу туш этих животных. Эта служба стремилась улучшить эпизоотическую обстановку в тыловых районах войск, так как скопление в прифронтовой полосе большого количества животных, эвакуируемых в глубь страны, создавало угрозу возникновения и распространения заразных заболеваний.

Ветеринарно-санитарное состояние районов расположения войсковых частей фронта было неблагополучным по заболеванию чесоткой, стригущим лишаем, инфекционной анемией и другими болезнями. Наибольшее распространение имела чесотка, которой в некоторых районах было заражено до 50 % лошадей, принадлежавших местному населению{635}. Это не могло не отразиться и на конском составе воинских частей. И действительно, в период формирования Волховского фронта конский состав был подвержен инфекционным заболеваниям. Истощение лошадей явилось следствием [278] плохого ухода, неправильной эксплуатации, а в ряде случаев и нерадивого отношения к ним.

В целом по состоянию на 1 марта 1942 г. 8,1% коней были больны, с учетом ранений этот показатель возрастал до 10,8 %{636}. Высокий процент заболеваемости объяснялся прежде всего отсутствием квалифицированного ветеринарного надзора в частях. И хотя войска в основном были укомплектованы ветеринарами, однако многие врачи не имели опыта организации военно-ветеринарной службы; профилактические, противоэпизоотические мероприятия проводились неэффективно и неполно. Ветеринарные врачи в большинстве случаев нуждались в повышении своих знаний, особенно по военно-полевой ветеринарной хирургии.

Фронтовых ветеринарных лазаретов вначале не было. Эвакуация тяжелораненых и больных лошадей производилась в гарнизонные лазареты Архангельского военного округа. Армейские полевые и эвакуационные лазареты имелись, но лечебная работа в них была не на должном уровне: загрузка их в 1942 г. составляла от 48 до 73%. Только в 1943 г. загрузку ветеринарных лазаретов удалось снизить в среднем до 40,7%{637}.

Перед ветеринарным отделом фронта были поставлены задачи: принять все меры к тому, чтобы: не допускать заболеваемости конского состава, организовать правильный уход за ним и правильную его эксплуатацию; усилить профилактические мероприятия по предупреждению заразных заболеваний; поставить на должную высоту лечебно-эвакуационную работу, установив строгую ее поэтапность; организовать в армейских и фронтовых лечебных ветеринарных учреждениях четкий лечебный процесс; правильно использовать имеющиеся во фронте ветеринарные лечебные учреждения.

Были приняты меры по ликвидации истощения и чесотки конского состава. Выполняя эти указания, командиры частей и соединений, ветеринарный персонал провели большую работу по улучшению ухода за животными в войсках, а также по совершенствованию лечебной работы в ветеринарных лазаретах. В частях систематически проводились ветеринарные осмотры лошадей, был установлен повседневный контроль за содержанием и использованием их.

Серьезное внимание обращалось на улучшение ковки лошадей, подготовки и обучения кузнецов. Во фронтовых ветеринарных лазаретах их было подготовлено за два года 589 человек. Кроме того, были изготовлены свыше 600 комплектов ковочного инструмента и свыше 25 тыс. подков. Большая работа по изготовлению подков, ковочных гвоздей и других предметов ухода за конем была проделана интендантским управлением.

Личный состав ветеринарной службы зимой 1941/42 г. заготовлял фураж на месте, разрабатывал способы его подготовки к скармливанию. Широкое распространение в войсках получили измельчение, запаривание грубых кормов, а в ветеринарных лазаретах — дрожжевание и проращивание зерна. Все эти мероприятия [279] способствовали предотвращению гибели лошадей и сохранению боеспособности частей.

Систематическая дезинфекция предметов ухода за конем, постройка специальных бань дали возможность сравнительно быстро ликвидировать накожные болезни; все чесоточные лошади изымались из частей и направлялись в армейские ветеринарные лазареты, где принимались эффективные меры их лечения. На путях движения гужтранспорта действовали ветеринарные посты, что позволило значительно улучшить эксплуатацию конского поголовья. Задержанные постами худоконные и больные лошади немедленно изымались и направлялись на лечение в ветеринарные учреждения армий и фронта{638}.

Много заботы проявлялось по защите войсковых животных, и в первую очередь лошадей, от наземного и воздушного нападения противника. К этим мерам относились: скрытое передвижение конницы, артиллерийских упряжек и обоза; тщательная маскировка мест размещения лошадей, использование естественных укрытий. По указанию Военного совета фронта на войсковых дорогах оборудовались укрытия для лошадей. Это дало значительное снижение боевых потерь.

Большое внимание уделялось вопросам оздоровления территории фронта в противоэпизоотическом отношении. Для этого было проведено совещание представителей ветеринарной службы фронта и гражданских ветеринарных учреждений, штаты которых пополнились уволенными в запас ветврачами и ветфельдшерами. В результате всех мероприятий удалось добиться значительного улучшения эпизоотического состояния района{639}.

Были приняты меры по совершенствованию знаний и навыков ветеринарных работников. Для повышения их квалификации при фронтовых и армейских ветеринарных лазаретах организовывались сборы ветврачей{640}.

Ветеринарной службой фронта была широко развернута научно-практическая работа. В декабре 1942 г. состоялась фронтовая конференция ветеринарных хирургов, на которую были представлены свыше 30 работ, в их числе «Характеристика боевых ранений по анатомическим областям», «Оперативное лечение флегмоны венчика». Труды конференции были изданы.

Ветеринарная служба фронта, которой руководил генерал-майор ветеринарной службы Л. С. Гоберман, с честью справилась со сложными и трудными задачами, поставленными перед ней командованием. Умело организовывали и осуществляли ветеринарное обеспечение войск А. С. Борисоглебский, Н. Ф. Андреев, Г. Н. Багдасаров, Д. И. Рикардо, С. С. Ершов и другие, возглавлявшие в разное время ветеринарные отделы армий, входивших в состав Волховского фронта.

Самоотверженный труд ветеринаров высоко оценен партией и правительством. Многие генералы и офицеры ветеринарной службы, сержанты и солдаты ветеринарных учреждений за доблестный труд в годы войны были награждены орденами и медалями. [280]

* * *

Выполнение задач, стоявших перед Волховским фронтом, требовало слаженной работы тыловых частей и учреждений, высокого трудового подъема, понимания целей. Воины тыла, своей работой обеспечивавшие бесперебойное снабжение фронта всем необходимым для жизни и боя, не щадили своих сил и самой жизни при выполнении возложенных на них задач. [281]

Глава восьмая.

Ладожская военная флотилия

На первом этапе

Боевые действия Ладожской военной флотилии развертывались в сложных условиях. В начальный период войны она была усилена боевыми кораблями Балтийского флота, судами Балтехфлота и Северо-Западного речного пароходства, переоборудованными в канонерские лодки, тральщики и военные транспорты. Одновременно с формированием флотилия вела боевые действия, создавала условия для базирования сил и частей, осуществляла перевозки, принимала активное участие в строительстве портов и причалов, их развитии и оборудовании. Все это осуществлялось в труднейших условиях, когда движение кораблей и судов просматривалось и контролировалось противником с воздуха, а в отдельных районах и с берега.

На побережье не затихали бои. Ладожской флотилии приходилось одновременно взаимодействовать с войсками трех фронтов — Ленинградского, Волховского и Карельского. В штабах фронтов и армий, а иногда и некоторых действовавших на побережье дивизий находились офицеры связи флотилии, а в штаб на период совместных действий выделялись представители от взаимодействующих с ней объединений и соединений. Флотилии то и дело приходилось поддерживать артиллерийским огнем фланги стрелковых войск, самой систематически отбиваться от вражеских ударов. Но сил для решения всех задач было недостаточно.

После захвата гитлеровцами Шлиссельбурга штаб флотилии перебазировался в Осиновец, а немного позднее — в Новую Ладогу. 13 октября 1941 г. в должность командующего Ладожской флотилией вступил капитан 1 ранга В. С. Чероков{641}. Первое время много труда и времени потребовали вопросы управления и связи. Частые перебазирования (Лахденпохья, Сортавала, Шлиссельбург, Осиновец, Новая Ладога), поспешные отходы с потерями или уничтожением материальных ценностей, отсутствие причального фронта, ремонтных и складских помещений, слабая вооруженность кораблей и плавсредств, недостаточность вспомогательных судов и транспортных средств, нехватка всех видов снабжения и, самое главное, всех видов топлива для кораблей вызывали большие трудности и отрицательно влияли на боевую деятельность флотилии.

Ладожское озеро, где действовали корабли флотилии, является одним из крупнейших озер мира и самым большим озером Европы. Его длина составляет более 200 км, ширина — почти [282] 140 км. Наибольшая глубина — 230 м. Климат в районе озера мягкий, влажный, с малым числом ясных дней. Чистое небо над озером, как правило, бывает лишь в июне — июле. Вода — пресная, прозрачная, приятная на вкус. Площадь бассейна — 17 700 кв. км, с островами — 18 135, протяженность береговой линии — 1147 км{642}.

Ладога — очень неспокойное озеро. Штормы возникают на нем внезапно, они небезопасны даже для озерных барж и продолжаются до четырех и более суток, часто силой более 8 баллов. Господствуют здесь ветры западного направления. Штормы приходятся чаще всего на осенний и весенний периоды. Густые туманы над озером характерны для весны и осени, но случаются они нередко и летом. Осень длительная, особенно в южной части озера. Ледовый режим сложный, сначала образуется береговой припай, потом идет нарастание льда на банках и отмелях, с наступлением морозов оно распространяется к центру. Наибольшая толщина льда (более метра) в марте. Продолжительность ледостава — от 120 до 185 дней. Морозы на озере преимущественно неустойчивые.

Берега северной и северо-западной части озера скалистые, высокие, большинство из гранита, попадаются из сиенита и мрамора, изрезаны фиордами, много островов. В южной части озера, где проходили коммуникации фронта, три губы: Шлиссельбургская, Волховская и Свирская. Здесь озеро неглубокое, много отмелей, уходящих далеко в глубь озера, подходы к берегу труднодоступны. Поэтому плавать приходилось на большом удалении от берега.

Период белых ночей (май — июль) затруднял скрытные переходы кораблей и судов и огневую поддержку приозерных флангов армий. Авиация противника и его береговые посты в это время вели круглосуточную разведку и наблюдение за нашими кораблями.

Заняв Шлиссельбург, гитлеровцы пытались с ходу форсировать Неву, переправиться на ее правый берег, соединиться с финскими войсками и завершить окружение Ленинграда. Но планы их были сорваны. Одной из преград на их пути явилась крепость Орешек{643}. Как и в далекие петровские времена, она снова вписала блистательную страницу в историю боевой славы нашей Родины. Крепость была отделена от противника узкой полосой воды всего около 200 м, однако гитлеровцы так и не смогли преодолеть ее. 490 дней гарнизон крепости не только оборонялся, но и наносил ощутимые удары по врагу.

В этот же период Ладожская флотилия совместно с подчиненным ей Северо-Западным речным пароходством сняла оказавшиеся в тяжелых условиях три дивизии: 168-ю стрелковую из района Сортавала, 142-ю стрелковую и 198-ю мотострелковую из района Кексгольма вместе с частями пограничников{644}. Эвакуация этих дивизий в полном составе с вооружением, техникой и тылами, а также большого количества гражданского населения явилась, [283] пожалуй, первой операцией подобного рода на озерном театре военных действий.

В сентябре немецко-фашистские и финские войска вынуждены были перейти к обороне. Войска 23-й армии Ленинградского фронта закрепились на Карельском перешейке, их правый фланг упирался в Ладожское озеро в районе поселка Топпари, а войска 7-й Отдельной армии остановили финнов на рубеже р. Свири.

Перед флотилией была поставлена задача обеспечить перевозки по Ладожскому озеру из Новой Ладоги и Волховстроя в Ленинград с основным перевалочным пунктом в Осиновце. Одновременно флотилия выполняла и другие задачи: поддерживала оперативный режим на театре, обеспечивала разведку, артиллерийскую поддержку флангов 23, 7-й Отдельной и 54-й армий, а также 32-го укрепленного района, проводила набеги на районы базирования сил противника, уничтожала силы его флота, высаживала тактические десанты, перебрасывала войска по озеру, во взаимодействии с соединениями и подразделениями сухопутных войск осуществляла противодесантную оборону побережья, прикрывала со стороны озера коммуникации, конвоировала корабли и транспорты с грузами{645}.

Первая военная навигация Ладожской военной флотилии протекала в осенний штормовой период под непрерывным воздействием противника с воздуха, воды и суши. Удары вражеская авиация сосредоточивала по районам погрузок и разгрузок, по боевым кораблям, канонерским лодкам и сторожевым кораблям. Они наносились почти ежедневно по два-три раза группами в составе от трех до двенадцати самолетов.

Об этом свидетельствует запись в вахтенном журнале канонерской лодки «Вира», характерная для того времени: «9 октября — 6 налетов авиации противника; 10 октября — 6 налетов; 11 октября — 5 налетов; 12 октября — 4 налета; 13 октября — 5 налетов; 14 октября — 4 налета; 17 октября — 5 налетов». Отражая их налеты, артиллеристы-зенитчики систематически повышали свое боевое мастерство и бдительность. Сигнальщики вовремя обнаруживали и докладывали о появлении вражеских самолетов{646}.

Основным боевым ядром флотилии были канонерские лодки, сведенные в два дивизиона. Первым командовал капитан II ранга Н. Ю. Озаровский — опытный моряк, активный участник гражданской войны и легендарного перехода кораблей Балтийского флота из Гельсингфорса в Кронштадт, участник боев с белогвардейцами на Нарвском фронте, а в последующем — на кораблях Волжско-Каспийской флотилии.

На должность командира вторым дивизионом был назначен капитан-лейтенант В. С. Сиротинский. Несмотря на молодость, он быстро освоил специфику и условия плавания на канонерских лодках, хорошо понял стоящие перед дивизионом задачи и всегда стремился успешно их выполнить.

Охрану водного района Главной базы флотилии возглавлял [284] вначале капитан I ранга М. С. Клевенский — человек исключительной энергии. Его сменил командир дивизиона сторожевых катеров «малых охотников» капитан III ранга П. А. Куриат — смелый и инициативный офицер, умевший воодушевить подчиненных на выполнение поставленных задач. С мая 1943 г. на эту должность вступил капитан I ранга Н. И. Мещерский — опытный моряк-оператор. Военно-морскую службу он начал еще в 1916 г.{647}

Группа сторожевых кораблей находилась под командованием капитана III ранга К. М. Балакирева, очень волевого командира.

Перевозки в Ленинград и эвакуация из него населения и промышленного оборудования осуществлялись главным образом благодаря дивизиону тральщиков из состава охраны водного района Главной базы. Тральщики несли дозорную службу, вели противоминное наблюдение и траление, готовили огневые позиции для артиллерийских кораблей, осуществляли конвоирование, буксировали баржи с грузами, сами перевозили грузы и людей. Командовал ими старший лейтенант М. П. Рупышев, в прошлом моряк торгового флота, штурман дальнего плавания.

Большую роль в воинских перевозках, особенно в вывозе из Ленинграда детей, стариков, женщин, раненых и больных, сыграл отряд транспортов под командованием энергичного и решительного командира капитан-лейтенанта В. П. Белякова, имевшего большой опыт плавания на кораблях Краснознаменного Балтийского флота. За короткий срок он сумел сколотить вверенный ему боевой отряд. В сентябре 1943 г. Беляков был направлен на учебу в Военно-морскую академию и в командование отрядом вступил капитан II ранга М. О. Котельников.

Перевозки по озеру вместе с военными моряками осуществляли речники Северо-Западного речного пароходства под руководством заместителя начальника пароходства А. Н. Новоселова (одновременно исполнявшего обязанности помощника командующего Ладожской военной флотилией по судам пароходства), а также главного диспетчера пароходства Л. Г. Разина{648}.

В первый же день после вступления в командование флотилией В. С. Черокова вызвал командующий 7-й Отдельной армией генерал армии К. А. Мерецков. Командарм коротко обрисовал обстановку, подчеркнул слабое огневое оснащение войск армии, отметил важную роль Ладожской флотилии в обеспечении флангов 23-й и 7-й армий, и в частности значение действий наших кораблей — канонерской лодки «Лахта», бронекатеров БК-99, БК-100 и сторожевого катера МО-205, находившихся на левом фланге его армии. При отходе наших частей на новые оборонительные рубежи эти корабли своим огнем подавляли артиллерийские и минометные батареи, разрушали переправы, уничтожали живую силу и транспортные средства противника. Эти корабли должны были оставаться на флангах армии{649}.

Через несколько дней из Осиновца сторожевой корабль «Конструктор» доставил в Новую Ладогу полученные от ленинградских [285] заводов минометы и автоматы. Затем они были перегружены на баржи и переправлены в населенный пункт Свирицу.

В середине октября положение на волховском направлении резко обострилось. Противник прорвал оборону и, несмотря на большие потери, развивал наступление на тихвинском и волховском направлениях в сторону р. Свири. В этот период командующий флотилией получил приказ командующих Ленинградским фронтом и Краснознаменным Балтийским флотом срочно перебросить с западного на восточный берег Ладожского озера 44-ю и 191-ю стрелковые дивизии и 6-ю отдельную бригаду морской пехоты с целью усиления войск 4-й и 54-й армий.

В эти тревожные дни командующий флотилией по просьбе командующего 54-й армией генерал-майора И. И. Федюнинского снял с нескольких боевых кораблей автоматы ДШК и часть личного состава и направил их в распоряжение армии для усиления войск, которые вели тяжелые бои на волховском направлении.

Обстановка на озере была исключительно сложной. Стояла штормовая погода. Не успела она стихнуть, как начались морозы и у берегов стал нарастать припай льда, что резко снижало темпы перевозок. Районы сосредоточения войск и кораблей усиленно бомбила авиация противника. Для осуществления управления перевозками пришлось развернуть выносной командный пункт в Осиновце. Перевозки начались 24 октября 1941 г. В первые же дни дала себя знать нехватка транспортных средств. График движения и погрузка судов из-за ударов авиации нарушались в большей степени, чем это ожидалось. На темпы движения отрицательно влияло и резкое похолодание. Все это заставило командование флотилии изменить район доставки войск, перенацелить корабли на населенный пункт Леднево (неподалеку от Кобоны). Причалы здесь отсутствовали, и войска приходилось высаживать прямо в ледяную воду, в шугу. 4 ноября переброска войск была закончена, а 8-го были перевезены и их тылы. Всего на восточный берег были доставлены 20 334 бойца, 129 орудий, больше сотни танков, автомашин и тракторов и около 1000 лошадей{650}. Оперативное задание флотилия выполнила. [286]

Выгруженные войска немедленно направлялись на передовую и с ходу вступали в бой. Стрелковые дивизии включились в боевые действия на подступах к Тихвину, а бригада морской пехоты — на подступах к Волхову.

Одновременно с транспортировкой войск и грузов Ленинграду корабли почти ежедневно участвовали в подавлении опорных пунктов противника на южном берегу озера перед фронтом 54-й армии, осуществляли артиллерийские удары по скоплению войск в Шлиссельбурге, в районах Рабочий поселок № 5, Синявино, Бугры и Липка. Удары кораблей координировались с действиями 302-го отдельного артиллерийского дивизиона флотилии (под командованием полковника М. И. Туроверова), расположенного на правом берегу Невы в районе Морозовка, Шереметьево.

В боевых действиях флотилии большую помощь оказывали балтийские летчики и личный состав противовоздушной обороны ладожского района, прикрывавшие ее и охранявшие ладожские коммуникации. Успеху действий кораблей по береговым целям во многом способствовали офицеры связи и корректировочные посты.

С занятием противником Тихвина пришлось срочно проложить обходную фронтовую шоссейную дорогу к Новой Ладоге. Она строилась в неимоверно трудных условиях, по проселкам и тропинкам тихвинских лесных чащоб.

В ноябре на Ладожском озере началось быстрое нарастание льда. С 15 по 18 ноября 1941 г. группа гидрографов под командованием лейтенанта Е. П. Чурова произвела первую ледовую разведку на участке Осиновец — Кобона для решения вопроса о возможности прокладки ледовой трассы. Обходя трещины и промоины, часто ползком, проваливаясь, используя лыжи вместо настила, продвигались моряки вперед, обозначая будущую ледовую трассу вехами и замеряя толщину и прочность льда{651}. В своей работе они широко использовали приобретенный еще во время советско-финской войны богатый опыт в прокладывании и обслуживании ледовых трасс на Ладоге. Разведку будущей ледовой трассы осуществлял и отряд 88-го мотострелкового батальона инженерных войск Ленинградского фронта под руководством военного техника II ранга Л. Н. Соколова.

20 ноября на лед вышли первые санные отряды с продовольствием, а 22 ноября прошла первая автоколонна. Так начала действовать знаменитая ледовая трасса на Ладоге. В ее обороне принимали участие моряки Ладожской флотилии. С помощью флота был сформирован Ладожский ледово-дорожный отряд, который совместно с дорожниками осуществлял навигационное оборудование ледовой трассы и вел наблюдение за состоянием льда. Аварийно-спасательная служба флота и флотилии, возглавляемая соответственно капитаном I ранга М. Н. Чернецким и капитаном III ранга П. Г. Серебряковым, самостоятельно или совместно с путейцами технического участка (начальник — В. К. Шуприцкий) обеспечивали подъем провалившихся под лед [287] автомашин, танков и грузов. Эти же службы помогали вытаскивать танки, нередко вязнувшие в Синявинских болотах в ходе боевых действий.

С воздуха ледовую трассу прикрывали зенитчики флотилии, авиация флота и фронта совместно с Ладожским бригадным районом противовоздушной обороны под командованием генерал-майора артиллерии С. Е. Прохорова.

В декабре начался зимний судоремонт. Несмотря на сильные морозы, на отсутствие многих запасных частей, которые приходилось изготовлять в примитивных мастерских, корабли флотилии были вовремя отремонтированы и встретили вторую навигацию во всеоружии. Судоремонтные мастерские одновременно оказывали большую помощь в восстановлении боевой техники соединениям и частям фронта. В мастерских ремонтировали корабли, суда и катера, орудия и пулеметы, переоборудовали суда в тральщики и транспорты, ремонтировали танки, автомашины, изготовляли интендантское оборудование и т. д.

Зимой 1941/42 г. инженерные и строительные части Ленинградского фронта, Краснознаменного Балтийского флота, гражданские организации Ленинграда (Балтехфлот, Метрострой, Северо-Западное речное пароходство, Октябрьская железная дорога и др.) вели большие работы по строительству причалов на совершенно необорудованном побережье, углубляли дно на подходах к ним, особенно в районах Кобоны и Осиновца. Немецко-фашистское командование, наращивая удары авиации и артиллерии, прилагало [288] все усилия, чтобы сорвать эти работы, и нашим саперам не раз приходилось начинать сызнова.

Огромный трудовой героизм проявили ленинградские рабочие, которые, несмотря на голод и холод, отсутствие воды и света, построили и доставили на озеро десятки барж, более сотни катеров и тендеров. На берегу речки Валгомы при ее впадении в Сясь на базе эвакуированного Сясьского бумажно-целлюлозного комбината под руководством речников Северо-Западного пароходства была создана верфь и развернулось строительство деревянных барж. В течение года были построены 31 деревянная баржа общей грузоподъемностью 350 т каждая и 14 металлических барж грузоподъемностью от 600 до 800 т. Кроме того судостроители спустили на воду более 100 небольших самоходных тендеров грузоподъемностью 15–25 т{652}.

22 марта ледокольный буксир Балтехфлота совершил свой первый рейс, пробивая лед и торосы, прокладывая путь взрывчаткой и пешнями. От Осиновца до Кобоны он шел почти сутки, хотя по чистой воде на это потребовалось бы менее часа. Навигация 1942 г. была открыта. По озеру пошли корабли, транспорты и самоходные суда, а вслед за ними и караваны буксируемых судов. Корабли флота возобновили боевые действия.

С помощью личного состава флотилии, Северо-Западного речного пароходства и эпроновцев{653} Краснознаменного Балтийского флота по дну озера в Шлиссельбургской губе были проложены бензопровод, электро- и телефонный кабели. 18 июня по трубопроводу пошли первые тонны горючего, а в сентябре Волховская ГЭС по подводному кабелю подала в город электроэнергию.

Немецко-фашистское командование с самого начала навигации осуществляло массированные удары по ладожской коммуникации. Только за три дня (27–29 мая) по кораблям, судам, военно-морским базам и портам Ладоги удар нанесли до 500 вражеских самолетов. В налете на порт Кобону 28 мая участвовали около 80 бомбардировщиков и 24 истребителя. Но жизнь и боевая деятельность на Ладоге не прекращались ни на одну минуту. Немецко-фашистское командование перебросило на Ладожское озеро 6 минных заградителей, 30 тяжелых и легких штурмовых десантных барж, предназначенных для форсирования Ла-Манша. Итальянцы доставили на озеро 4 торпедных катера, а финны выделили торпедный катер, небольшие транспорты и разъездные катера{654}.

Нашим авиационным разведчикам удалось установить пункты базирования десантных барж. В основном они использовали шхерные районы северной части Ладожского озера: Сортанлахти, Кексгольм, Кивисальми, Лахденпохья и Сортавала. Десантные баржи располагались рассредоточенно, умело применялась маскировка. Самоходные десантные баржи как в боевых действиях, так и в боевой подготовке тесно взаимодействовали с истребительной авиацией. Самостоятельно десантные баржи выходили в озеро лишь в исключительных случаях и при явно нелетной погоде. [289]

Разведку противника на озере, кроме авиации, вели сторожевые катера — малые охотники. Они систематически совершали выходы к занятому противником побережью, имея задачу взять языка, уточнить состав сил и средств противника, расположение, дислокацию кораблей и береговых батарей, а также намерения врага.

Так, в ночь на 25 августа три сторожевых катера: МО-206 старшего лейтенанта И. П. Волошенко, МО-213 старшего лейтенанта И. И. Воронина и МО-215 старшего лейтенанта Н. П. Епихина — подошли к острову Верккосари{655}. Отшвартовавшись у вертикального обрывистого берега, катера высадили группу моряков, которые прочесали остров. Установив, что на нем никого нет и оставив наблюдателя на деревянной вышке, моряки замаскировали катера маскировочными сетями и растительностью. Личный состав катеров находился в постоянной готовности сбросить маскировку, отдать швартовы и отойти от берега.

На вторые сутки пребывания в засаде в шести милях от острова был обнаружен разъездной катер под финским военно-морским флагом, следующий в южном направлении. На сторожевых катерах была сыграна боевая тревога, заработали телеграфы, раздались команды и доклады. И, сбросив маскировку и еще не прогрев полностью моторы, катера полным ходом ринулись наперерез противнику. Пулеметной очередью боцман катера МО-213 главный старшина А. Т. Емельянов прошил рубку вражеского катера Е-32, после чего находившимся на нем двум финским военным морякам пришлось сдаться в плен. Трофейный катер был взят на буксир советским сторожевым катером, который лег на курс следования в Новую Ладогу{656}. На катере Е-32, который наши матросы тут же окрестили «Маннергеймом», были обнаружены финские карты различных районов озера, вахтенный журнал и личное оружие матросов. Оказалось, что они шли за своим командующим в бухту Сортанлахти. Показания пленных позволили уточнить состав сил и средств противника на озере, сроки прибытия немецких десантных барж и итальянских торпедных катеров, расположение береговых батарей и постов наблюдения в районе Ланденпохья.

Не менее дерзко действовала в районе того же острова и другая группа сторожевых катеров: МО-201 старшего лейтенанта П. С. Колесника и уже упоминавшиеся МО-213 и МО-215. Группой командовал капитан III ранга П. А. Куриат. На рассвете 1 сентября с вышки на острове они наблюдали маневрирование отряда вражеских судов, состоявшего из 11 десантных барж, вооруженных 100-мм орудиями, двух торпедных и нескольких сторожевых катеров. Такое количество судов, вооруженных артиллерией, подтвердило данные о том, что противник создал на озере флотилию. Учитывая многократное превосходство врага, капитан Куриат принял решение в бой не вступать, а продолжать наблюдение за районом{657}. [290]

В этот же день с наблюдательного пункта был обнаружен итальянский торпедный катер. Шел он из района Сортанлахти в сторону Кексгольма. По сигналу боевой тревоги катера МО-201 и МО-215 полным ходом пошли на сближение с ним. Старший лейтенант П. С. Колесник вышел наперерез торпедному катеру, а старший лейтенант Н. П. Епихин стал заходить с кормы.

Как только от острова отошел катер МО-213, снимавший с берега наблюдателей, раздался взрыв торпеды, ударившейся о скалу. Выпустив ее, командир вражеского торпедного катера резко повернул к берегу под прикрытие своих батарей. Наши сторожевые катера открыли огонь и с первых же выстрелов добились прямого попадания: катеру были нанесены тяжелые повреждения.

В это время в районе боя появились сначала два, а потом из-за облаков вынырнули еще пять фашистских истребителей типа «Бристоль». Вражеские береговые батареи с мыса Куркиниеми и района Кексгольма открыли огонь. Вскоре в воздухе появилась еще одна пятерка истребителей противника. На наших катерах были раненые, от зажигательных снарядов на МО-213 и МО-215 возникли пожары, но умелыми и решительными действиями личного состава они были быстро ликвидированы. На катере МО-213 загорелся кранец со снарядами, однако его вовремя успели выбросить за борт. Сторожевые катера, прикрываясь дымовыми завесами, отошли за пределы дальности огня береговых батарей противника и, приведя себя в порядок, взяли обратный курс. В бою был сбит один самолет, который упал в озеро.

Героизм проявили в этот день главные старшины А. Ф. Белоголовцев, [291] А. Т. Емельянов, старшины I статьи Н. А. Антонов, В. И. Поляков, А. Н. Никитин, старшина II статьи С. X. Баснев, старшие краснофлотцы сигнальщики Б. А. Азарьев, С. К. Чумаков, В. А. Кочерга и многие другие. Среди отличившихся был также сигнальщик со сторожевого катера МО-201 краснофлотец А. А. Шевчук. Находясь на наблюдательной вышке на острове, он увидел, что к острову с противоположной стороны подходит финский катер. Шевчук спустился с вышки, залег в камнях с автоматом и открыл огонь. Катеру пришлось отказаться от попытки подойти к острову, и он лег на обратный курс{658}.

Малые охотники на Ладоге в годы Великой Отечественной войны показали себя универсальными кораблями. Они участвовали во всех операциях и почти во всех боевых действиях, проводимых силами флотилии: осуществляли на озере разведку и дозорную службу, вели артиллерийские бои с кораблями противника и с его береговыми батареями с целью вскрыть их дислокацию и калибр, защищали свои коммуникации и действовали на коммуникациях противника, активно участвовали в противодесантной обороне, уничтожали минные заграждения, вывозили из Ленинграда людей и малогабаритные, но наиболее ценные грузы, высаживали в тыл противника разведывательные и диверсионные группы. Только за вторую половину навигации сторожевыми катерами были произведены 33 выхода на войсковую и агентурную разведку с высадкой разведчиков на территории, оккупированной врагом.

Противник систематически появлялся в районах большой трассы. Все чаще наши корабли вступали в бой с вражескими кораблями в южной и центральной частях озера. Так, в ночь на 21 сентября два итальянских торпедных катера безрезультатно атаковали одну из наших канонерских лодок в районе банки Северная Головешка. В тот же день к юго-западу от этого района за кормой нашего сторожевого катера взорвалась неконтактная мина, поставленная, видимо, этими же катерами.

Корабли флотилии немедленно приступили к контрольному тралению фарватеров, но не обнаружили мин. А вот южнее фарватеров большой трассы бомбометанием со сторожевых катеров было вызвано несколько детонирующих взрывов, что вынудило флотилию закрыть эти районы для плавания и снять часть тральщиков с перевозок для их траления{659}.

Активные действия кораблей флотилии вынудили торпедные катера и десантные баржи противника действовать не в одиночку или парами, как это наблюдалось ранее, а большими группами. Так, в ночь на 1 сентября канонерская лодка «Нора» под командованием капитана III ранга П. И. Турыгина в составе конвоя обнаружила в районе Северной Головешки по правому борту шум моторов. Вскоре появились 17 силуэтов. Наша канонерская лодка и корабли противника открыли огонь. В это же время над «Норой» появился самолет и стал сбрасывать осветительные авиационные бомбы. [292]

Вражеские корабли были обнаружены и сторожевым катером МО-262, которым командовал старший лейтенант М. А. Кудрявцев, несший дозор к северу от большой трассы. Благодаря тому что он находился в темной части горизонта, с его борта были хорошо видны 4 больших и 13 малых кораблей, десантные баржи и катера противника. Наш катер лег параллельным курсом и открыл огонь{660}. Место и состав обнаруженного вражеского отряда кораблей были немедленно сообщены командованию флотилии и всем кораблям, находившимся в озере и готовившимся к выходу. Для перехвата противника была приведена в готовность 58-я авиационная эскадрилья и высланы в район его обнаружения сторожевые и торпедные катера. Однако враг, пользуясь темнотой, уклонился от боя и отошел на свою базу. На следующий день итальянские торпедные катера вновь предприняли попытку обстрелять конвой флотилии, но при первых же артиллерийских залпах наших кораблей легли на обратный курс, резко увеличив скорость.

На рассвете 9 октября звено сторожевых катеров под командованием старшего лейтенанта А. С. Миклашевского восточнее о-ва Коневиц встретило вражеские корабли, закамуфлированные под цвет берега. Отряд противника включал 16 больших и малых десантных барж и 7 сторожевых катеров. В составе звена были всего два корабля: МО-175 (командир старший лейтенант Н. Ю. Пустынников) и МО-214 (командир старший лейтенант И. Т. Богданов). Многократное превосходство врага в составе и силе артиллерийского огня не остановило отважных воинов, и по приказу старшего лейтенанта Миклашевского два небольших корабля вступили в схватку с 23 кораблями противника. 4 45-мм орудия открыли огонь против 21 88-мм и 5 37-мм пушек, не считая 20-мм автоматов. Командиры сторожевых кораблей сблизились с врагом и с дистанции 14–16 кабельтовых{661} открыли огонь, сосредоточив его по ближайшим десантным баржам. Немедленно последовал ответный огонь врага из всех орудий. Противник начал окружать наши сторожевые катера. От разрывов снарядов вода вокруг катеров словно кипела. Прямыми попаданиями катер МО-175 был подожжен. Он резко сбавил ход и взорвался.

Катер МО-214, израсходовав почти весь боезапас, используя свое преимущество в скорости и прикрывшись дымовой завесой, с боем вырвался из окружения. Обнаружив наши подходившие корабли, противник не стал его преследовать, повернул на северо-запад и, дав полный ход, начал отходить. На курсе отхода в результате удара нашей авиации он лишился десантной баржи; другие баржи и катера имели повреждения, были потери и в личном составе{662}.

Опыт первых столкновений с противником показал, что фашистские десантные баржи при встречах с нашими канонерскими лодками и авиацией уклонялись от боя, и, наоборот, при встрече с катерами, пользуясь преимуществом своей артиллерии и малой осадкой, подпускали их на малую дистанцию и по команде флагмана [293] одновременно всеми орудиями открывали массированный огонь.

В боях на побережье флотилия систематически поддерживала огнем корабельной артиллерии приозерные фланги 8, 23 и 7-й армий, но наибольшее огневое взаимодействие осуществлялось в южной части Шлиссельбургской губы, где флотилия поддерживала правофланговые соединения 8-й армии, наступавшие на синявинском направлении{663}.

В последних числах августа в Шлиссельбургской губе находилась группа кораблей в составе канонерских лодок «Селемджа» (под брейдвымпелом командира 1-го дивизиона канонерских лодок капитана I ранга Н. Ю. Озаровского), «Бурея», «Лахта» и нескольких сторожевых катеров и тральщиков. Канонерские лодки во взаимодействии с артиллеристами 8-й армии и летчиками 61-й авиационной бригады ВВС флота вели огонь по невидимым целям{664}.

Поддержка фланга 8-й армии осуществлялась непрерывно до 15 сентября. Корабли менялись непосредственно на огневых позициях{665}.

Корабельные орудия, выделяемые для поддержки фланга армии, составляли незначительный процент от общей численности стволов, действовавших на берегу, но дальнобойность наших 130-мм орудий, точность их огня и удобное расположение позиций со стороны озера позволяли поражать цели, недоступные для артиллерии фронта. Основными объектами ударов корабельной артиллерии были огневые точки, места скопления резервов противника.

Нашим артиллеристам часто приходилось одновременно вести огонь по берегу и отражать удары бомбардировщиков противника, которые, как правило, сбрасывали бомбы с пикирования. В этой обстановке корабли вынуждены были все время маневрировать, с тем чтобы уклоняться от бомб, сброшенных с самолетов, а командирам зенитных батарей приходилось на ходу управлять огнем орудий. В таких боях часто участвовала вся артиллерия корабля. Огонь зенитчиков нередко заставлял противника сходить с боевого курса и сбрасывать бомбы в воду. Особенно отличился в эти дни командир зенитной батареи канонерской лодки «Селемджа» старший лейтенант Г. И. Саночкин. Артиллеристы «Селемджи» подбили два самолета, уже имея на своем счету два сбитых и три поврежденных самолета.

Большое значение имело авиационное прикрытие наших кораблей при переходе через озеро, и особенно в районах огневых позиций, где часто шли ожесточенные воздушные бои. В одной из схваток наш МиГ-3 вступил в бой с пятью мессершмитами, сбил одного из них, но и сам был сбит. Летчику удалось выброситься на парашюте, его заметили с кораблей и в район падения был направлен катер. Спасенный летчик оказался хорошо знаком морякам. Это был капитан Г. В. Крайнов, уже имевший на своем счету несколько сбитых самолетов{666}. [294]

В период синявинских боев активизировались немецко-итало-финские силы на Ладожском озере. Немецко-фашистское командование придавало их действиям исключительно большое значение. Так, начальнику генерального штаба финских вооруженных сил еще в июне указывалось: «Введение в дело десантных барж, вероятно, нанесло бы такой ущерб путям судового снабжения Советов, что Ленинград в связи с нападением немецких воздушных сил мог бы быть приведен к падению до осени 1942 года»{667}.

Активизировалась деятельность и вражеской авиации. Над трассами Ладоги ежедневно происходили несколько воздушных боев. Силы порой были неравные. Известен такой случай, когда 10 истребителей под командованием командира эскадрильи капитана В. Ф. Голубева вступили в бой с 28 фашистскими самолетами. Балтийские летчики сбили пять вражеских машин и без потерь вернулись на аэродромы. В. Ф. Голубеву в октябре было присвоено звание Героя Советского Союза{668}. Его земляки — жители Волховского района Ленинградской области — собрали деньги на постройку самолета-истребителя. Они писали герою: «Мы уверены, что истребитель, построенный на наши средства, в Ваших руках будет беспощадно громить немецко-фашистских разбойников». Получая самолет, Василий Федорович заверил земляков, что оправдает их надежды, и буквально через несколько дней выполнил свое обещание — сбил ФВ-190. В последующем он сбил еще несколько самолетов противника{669}.

Ладожцы хорошо знали молодого вологодского летчика И. А. Каберова, который в июле 1943 г. стал Героем Советского Союза. Он часто прикрывал коммуникации наших войск, неоднократно участвовал в воздушных боях, сбил, в основном над озером, 26 фашистских самолетов{670}.

Нашим летчикам-истребителям было очень трудно. Истребителей противника в районе озера, как правило, действовало больше. Расчеты показывали, что для прикрытия военно-морских баз, портов, конвоев, кораблей и судов, трасс и путей подвоза требовались 70–80 истребителей, а фактически летчиков было вдвое меньше. К тому же нашим истребителям часто приходилось выполнять задачи других родов авиации: они вели разведку, осуществляли поиск, обнаруживали и наносили своими реактивными снарядами удары по плавсредствам противника{671}. Немцы очень боялись нашей авиации. Один из сбитых в июне 1942 г. немецких асов заявил на допросе: «Мы боимся летать над Ладогой. Здесь нас подстерегает смерть» {672}.

Несмотря на значительное количество боевых кораблей противника на озере, их преимущество в мощи артиллерийского огня, а также то, что большая часть Ладожского озера, побережья и островов контролировались противником, инициатива и активность действий неизменно находились в наших руках.

В конце 1942 г., когда войска Волховского и Ленинградского фронтов и силы Краснознаменного Балтийского флота приступили к подготовке операции по прорыву блокады Ленинграда, [295] командование флотилии не исключало попыток противника высадить десант на наше южное побережье с целью перехвата коммуникаций. Тщательно оценив обстановку, оно считало, что в десанте одновременно могут участвовать до 5–6 тыс. человек с вооружением и техникой.

Штаб флотилии повысил готовность сил и средств, осуществляющих противодесантную оборону побережья, усилил разведку, наблюдение за озером, увеличил состав кораблей в конвоях на большой трассе и стал уделять больше внимания тралению фарватеров. На подходах к военно-морским базам, портам и местам, наиболее доступным для высадки десанта, были развернуты дополнительные корабельные дозоры. Совершенствуя противодесантную оборону, штаб проверял связь со всеми взаимодействующими армиями, с военно-воздушными силами флота и их соединениями.

Предположения командования флотилии оправдались. Ранним утром 22 октября около 30 десантных барж и катеров противника{673}, пользуясь низкой облачностью, дождевыми и снежными зарядами, соблюдая на переходе полное радиомолчание, скрытно подошли к расположенному в центре южной части озера о-ву Сухо, который был искусственно создан еще во времена Петра I (площадь 5,4 кв. км). Он как бы прикрывал вход в Волховскую губу и защищал большую трассу, проходящую вдоль южной части озера. На острове стоял маяк, находились небольшие [296] сооружения, где размещался гарнизон острова, составляющий не менее 90 человек, куда входил и малочисленный отряд инженерного обеспечения. Здесь были установлены трехорудийная 100-мм батарея, пост наблюдения и связи{674}.

На рассвете противник с дистанции 30 кабельтовых открыл огонь со всех десантных барж. На крошечной поверхности острова не оставалось ни одного квадратного метра, не пораженного обстрелом. Находившиеся в дозоре в районе острова Сухо тральщик ТЩ-100 старшего лейтенанта П. К. Каргина и сторожевой катер МО-171 старшего лейтенанта В. И. Ковалевского обнаружили подходящие в тумане к острову вражеские суда и немедленно открыли по ним огонь. Батарея на острове, поднятая по тревоге, также открыла огонь. В первые же минуты боя на острове загорелось маячное здание, было сбито антенное устройство радиостанции, выведен из строя дальномерный пост, гарнизон потерял связь. Командир батареи старший лейтенант И. К. Гусев был ранен, кровь заливала ему лицо, но он продолжал руководить боем.

С улучшением видимости было установлено, что к острову движутся 16 десантных барж и более 12 катеров. Развернувшись дугой возле острова, они сосредоточили по нему фланкирующий огонь. Разгорелась артиллерийская дуэль тральщика, сторожевого корабля, береговой батареи с семью тяжелыми и девятью малыми десантными баржами{675}.

Уже в первые десять минут боя огнем батареи острова были потоплены десантная баржа и катер противника. Вскоре две десантные баржи на расстоянии 7–8 кабельтовых к северу от острова сели на риф, а немного позже села на камни и третья баржа, пытавшаяся оказать им помощь.

В районе боя появились два фашистских бомбардировщика Ю-88, которые сбросили бомбы в воду, у восточной части острова. Наша авиация, к сожалению, из-за нелетной погоды не могла оказать помощи героическим защитникам острова. Катера и резиновые надувные лодки противника вскоре после окончания артиллерийской подготовки подошли к острову с трех направлений. Враг сравнительно легко преодолел сопротивление ослабленного гарнизона и начал высадку. В первом броске были высажены 50–70 человек, вооруженных ручными пулеметами, автоматами, взрывчаткой, минами и большим количеством гранат. Хотя десантникам удалось зацепиться за остров, ценой больших потерь захватить дворики 2-го и 3-го орудий батареи и подойти к дворику 1-го орудия, остатки гарнизона врукопашную продолжали неравный бой. Единственное уцелевшее орудие продолжало огневую дуэль с кораблями противника. Бой был настолько напряженным, что краска на стволе орудия обуглилась. Но артиллеристы и в этих условиях потопили еще одну баржу противника{676}.

К 9 час., как только улучшилась видимость на наших аэродромах, над островом появилась наша авиация и сразу же нанесла бомбо-штурмовой удар по фашистским десантным баржам. [297]

Появление советской авиации вызвало у врага замешательство. Воспользовавшись этим, защитники острова, возглавляемые старшим лейтенантом И. К. Гусевым, уже четырежды раненым к этому времени, и военным инженером III ранга В. С. Мельницким, перешли в атаку.

Противник был отброшен к западной части острова, прижат к урезу воды и начал поспешную посадку на шлюпки. Выбив фашистов с острова, гарнизон возобновил неполными расчетами огонь из всех орудий по вражеским кораблям. ТЩ-100 и МО-171 продолжали неравный бой с десантными кораблями врага, маневрируя и прикрываясь дымовыми завесами (ТЩ-100 огнем 45-мм пушек потопил еще один катер противника){677}.

Тем временем в район боя из Новой Ладоги был направлен отряд кораблей под командованием капитана III ранга П. А. Куриата (в составе канонерской лодки «Нора», четырех сторожевых катеров и трех тральщиков). Из военно-морской базы Осиновец вышли канонерские лодки «Вира» и «Селемджа», два броневых, два сторожевых и два торпедных катера. Командовал отрядом капитан I ранга Н. Ю. Озаровский. Отряду ставилась задача во взаимодействии с авиацией уничтожить десантные силы противника{678}.

Вражеский десантный отряд, понеся значительные потери, начал отходить к своим позициям. Наши корабли и авиация преследовали его до наступления темноты. Канонерские лодки «Вира» и «Селемджа» подбили одну десантную баржу, а две баржи были подожжены ударами с воздуха. Истребители, ведомые капитаном Г. В. Крайневым, сбили несколько вражеских самолетов{679}.

Отлично действовали в бою над островом и при преследовании десантного отряда Герои Советского Союза Г. К. Костылев и М. Г. Клименко, а также летчики С. С. Беляев, А. А. Мироненко, И. М. Рассудков, Г. М. Багун, Г. В. Крайнев, В. И. Корнилов и многие другие. Вслед за авиацией флота удар по кораблям противника нанесли штурмовики Ленинградского фронта, ведомые подполковником Ф. А. Морозовым. Чтобы гарантировать точность действий (наведение) фронтовой авиации на озере, на ведущих самолетах находились летчики-наблюдатели из соединений военно-воздушных сил флота{680}.

В ходе боев за 22 октября авиация Краснознаменного Балтийского флота совершила 126 вылетов, Ленинградского и Волховского фронтов — по 30, Карельского фронта — 6, 8 вылетов сделала 58-я эскадрилья флотилии на самолетах МБР-2{681}.

На другой день Совинформбюро сообщило: «22 октября до 30 десантных судов и катеров противника под прикрытием авиации пытались высадить десант на один из наших островов на Ладожском озере. Силами гарнизона острова, наших кораблей и авиации Краснознаменного Балтийского флота десант противника был разгромлен. В результате боя уничтожены 16 десантных судов противника и одно судно захвачено в плен. В воздушных [298] боях в районе высадки десанта сбиты 15 самолетов противника. Наши корабли потерь не имеют»{682}.

Боевые трофеи — десантная баржа и десантный катер У-6, оборудованный под плавучую ремонтную мастерскую, — после незначительного ремонта вошли в состав нашей флотилии и принимали активное участие в боях с врагом.

Успешные боевые действия ладожцев в 1942 г. и разгром противника у о-ва Сухо обеспечили Ладожской флотилии господство на озере. Однако командование фронта усилило оборону побережья озера, перебросив сюда кавалерийский полк.

Борьба за Ладогу, осуществляемая разнородными силами флотилии, военно-воздушными силами Краснознаменного Балтийского флота во взаимодействии с авиацией Ленинградского, Волховского и Карельского фронтов, явилась знаменательным событием не только в истории борьбы за Ленинград в годы Великой Отечественной войны, но и в истории Балтийского флота, как и в истории Военно-Морского Флота нашей страны.