Глава 2. Позиция Н.М. Карамзина на правление Александра I

Новый век начался новым царствованием. В ночь с 11 на 12 марта 1801 года Павел I был убит. На престоле оказался Александр I. Жители столиц ликовали. В Карамзине проснулся дух политика.

В 1801 году Карамзин приветствовал нового императора политическим нравоучением:

Сколь трудно править самовластно,

И небу лишь отчет давать!...

... Но можно ли рабу любить?

Ему ли благодарным быть?

Любовь со страхом не совместна;

Душа свободная одна

Для чувств ее сотворена.

Тогда же, на рубеже двух веков и двух периодов своего творчества, он написал «Историческое похвальное слово Екатерине II». Тема была подсказана тем, что Александр I в манифесте, объявлявшем о вступлении его на престол, обещал царствовать «по законам и по сердцу августейшей бабки нашей государыни императрицы Екатерины Второй». Каким Карамзин представлял себе царствование Екатерины II, он сам сказал Александру I позже, в 1811 году, в безжалостной «Записке о древней и новой России». Сейчас он предпочел под именем Екатерины начертать идеальный образ, своего рода монархическую утопию. «Слово» противоречиво -- это произведение переходной эпохи. Карамзин защищает самодержавие как единственно подходящую форму для обширной империи и для нынешнего состояния нравственности. Это не мешает ему подчеркивать, что в идеале, для общества, воспитанного на гражданской добродетели, республика предпочтительнее. Но «Республика без добродетели и геройской любви к отечеству есть неодушевленный труп». Это была формула «республиканизма в душе», к которой Карамзин впоследствии прибегал неоднократно и которая не могла убедить его революционных современников. Однако поражает тон сочинения. Оно начинается обращением не к «любезным читателям», а так, будто ее предстоит читать перед многолюдным собранием патриотов: «Сограждане!» Это, вероятно, первый случай, когда русский писатель так обращался к своим читателям. Так защищать самодержавие мог только человек, впитавший красноречие Национального собрания. Карамзин защищал власть, ограничивающую свободу, но защищал ее как свободный человек. Да и самодержавие в его изложении выглядело необычно. Это не был безграничный деспотизм. Свобода и безопасность отдельной личности, частного лица была той стеной, перед которой должна была остановиться власть любого самодержца. Екатерина, в изображении Карамзина, «уважала в подданном сан человека, нравственного существа, созданного для щастия в гражданской жизни». «Она знала, что личная безопасность есть первое для человека благо, и что без нее жизнь наша, среди всех иных способов щастия и наслаждения, есть вечное, мучительное беспокойство». При этом Карамзин ссылается на первый манифест Екатерины II и на ее Наказ -- оба документа, как он, конечно, знал, были негласно дезавуированы самим правительством. Лотман Ю. М. Сотворение Карамзина. М., 1987.

В двух одах, написанных Карамзиным по случаю вступления Александра I на престол и по случаю его коронования, он высказал одобрение первым шагам Александра в управлении и изложил желательную программу царствования. Полное изложение своих политических требований к новому самодержцу Карамзин дал в «Историческом похвальном слове Екатерине II». «Слово» написано Карамзиным в 1801 году и через Д.П, Трощинского вручено Александру I. Кислягина Л.Г. Формирование общественно-политических взглядов Н.М. Карамзина (1785-1803). М., 1976. С.157.

В оде, посвященной восшествию на престол Александра I, Карамзин уподобляет самодержавную власть божественной: «Велик, как бог, законодатель; он мирных обществ основатель, и благодетель всех веков». В понимании характера самодержавной власти он полностью солидарен с «Наказом» Екатерины, а в «Наказе» -- монарх рассматривался как создатель законов: он следует своим «благоизволениям, от коих проистекают и проистекли законы».

«Государь есть источник всякой власти в монархии; но сия власть должна действовать через некоторые посредства, некоторым определенным образом: рождаются правительства и законы, которые делают твердым и неподвижным установление всякого государства».

Самодержец, по мнению Карамзина, обязан выполнять законы, иначе его правление превращается в тиранию, а такая власть противна разуму. Опираясь на рационалистические учения об обществе, он утверждал, что где нет законов, там нет гражданского общества. Здесь принципиально важно установить, что понимал Карамзин под «обществом», «гражданами», «народом»? Дело в том, что часто под этими понятиями скрывается этническое целое -- русский народ, но иногда они имеют узкосословный смысл, и тогда за ними скрывается только дворянство.

Все оды, адресованные Карамзиным русским самодержцам, содержали в себе требование -- напоминание соблюдать существующие в стране законы. Кислягина Л.Г. Формирование общественно-политических взглядов Н.М. Карамзина (1785-1803). М., 1976. С.162-163.

Поскольку вопрос о крестьянстве в первый же год правления Александра I оказался в центре внимания не только правительства, но и общественности, Карамзин нашел нужным высказаться по данной проблеме. В статье «Приятные виды, надежды и желания нынешнего времени», написанной в 1802 году и опубликованной в «Вестнике Европы», он указал на то, что все проекты освобождения крестьян являются нарушением не только прав дворянства, в основе которых лежит их право собственности на землю, но и сложившегося исторически союза между дворянством и крестьянством: «Российский дворянин, -- писал он, -- дает нужную землю крестьянам своим, бывает их защитником в гражданских отношениях, помощником в бедствиях случая и натуры: вот его обязанности. За то он требует от них половины рабочих дней в неделе: вот его право!»Он высказывался также против каких-либо ограничении власти помещика над крестьянами, поскольку она «по самым нашим законам не есть тиранская и неограниченная».

Согласно выработанной Карамзиным схеме развития государства, самодержавная власть должна постепенно изменить положение всех сословий государства. Пока что, как считал он, самодержавие дало политические права только дворянству. В дальнейшем, полагал он, произойдут изменения и в положении двух низших сословий. В статье «Приятные виды, надежды и желания нынешнего времени» Карамзин, руководствуясь своей схемой, указывал правительству Александра I на необходимость действовать именно в этом направлении, а не заниматься решением частного крестьянского вопроса; не опережать развития общества, а приступить к осуществлению более общих и назревших задач. Создав новое законодательство, правительство, по его мнению, решило бы и крестьянский вопрос, руководствуясь при этом общим государственным интересом и учитывая уровень нравственного развития общества в целом и отдельных сословий. Кислягина Л.Г. Формирование общественно-политических взглядов Н.М. Карамзина (1785-1803). М., 1976. С.189.

В 1811 г. Карамзин составил «Записку о древней и новой России», специально предназначенную для императора (что само по себе во многом определило ее тон). Карамзин высказывает здесь свой взгляд на современное состояние России.

А. Н. Пынин Карамзин: pro et contra: личность и творчество Н. М. Карамзина в оценке рус. писателей, критиков, исследователей : антология / сост. Сапченко Л.А. - СПб., 2006., в очерках общественного движения при Александре I, определяет, что «Записка» имеет задачу представить внутреннюю политическую историю России и ее современное состояние. Основная тема "Записки" - доказать, что все величие, вся судьба России заключается в развитии и могуществе самодержавия, что Россия процветала, когда оно было сильно, и падала, когда оно ослабевало. Урок, следовавший из этой темы для Александра, должен был быть тот, что и в настоящую минуту России ничего не нужно больше, что либеральные реформы только вредны, что нужна только "патриархальная власть" и "добродетель". "Настоящее бывает следствием прошедшего" - этими словами Карамзин начал свою записку: это прошедшее должно было доставить ему основание для его выводов о настоящем, - вся сущность записки и цель ее заключается собственно в рассмотрении и критике царствования Александра I.

Часть "Записки" посвященная Александру I есть самое решительное отрицание тех либеральных предприятий, которые наполняют первые годы царствования.

Мы видели, что эти предприятия были часто очень несостоятельны, по нерешительности самого императора и недостатку реальных сведений у него самого и его помощников. Когда прошло несколько времени, эти свойства дела стали обнаруживаться сами собой, и потому не особенно трудно было видеть их слабые стороны и противоречия; и Карамзин часто указывает их довольно искусно.

Указав, что в начале царствования господствовали в умах два мнения: одно, желавшее ограничения самовластия, другое, хотевшее только восстановления Екатерининской системы, Карамзин присоединяется к последнему и смеется над теми, кто думал "закон поставить выше государя".

Карамзин грозит, что с переменою государственного устава Россия должна погибнуть, что самодержавие необходимо для единства громадной и состоящей из разнообразных частей империи, что, наконец, монарх не имеет права законно ограничить свою власть, потому что Россия вручила его предку самодержавие нераздельное; наконец, предположив даже, что Александр предпишет власти какой-нибудь устав, то будет ли его клятва уздою для его преемников, без иных способов, невозможных или опасных для России? "Нет, - продолжает он, - оставим мудрствования ученические и скажем, что наш государь имеет только один верный способ обуздать своих наследников в злоупотреблениях власти: да царствует добродетельно! да приучит подданных ко благу! Тогда родятся обычаи спасительные; правила, мысли народные, которые лучше всех бренных форм удержат будущих государей в пределах законной власти… Чем? - страхом возбудить всеобщую ненависть в случае противной системы царствования..." Карамзин Н.М. Записка о древней и новой России в ее политическом и гражданском отношениях. М., 1991. С.49.

Карамзин находит только одно средство "удержать будущих государей в пределах законной власти" - это страх народной ненависти, конечно, с ее последствиями.

Решив этот первый вопрос, Карамзин переходит к рассмотрению внешней и внутренней деятельности правительства. Указав, как все "россияне" согласны были в добром мнении о качествах монарха, его ревности к общему благу и т. д., Карамзин собирает твердость духа, чтобы "сказать истину", что "Россия наполнена недовольными: жалуются в палатах и в хижинах, не имеют ни доверенности, ни усердия к правлению, строго осуждают его цели и меры..."

Карамзин начинает с сурового осуждения внешней политики, ошибок дипломатических и военных. Он осуждает в особенности посольство графа Маркова, его высокомерие в Париже и воинственный задор некоторых лиц при дворе.

В разборе внутренних преобразований, Карамзин находит еще больше поводов к осуждениям. Изменять было нечего, по его словам, - стоило только восстановить Екатерининские порядки, и все было прекрасно. "Сия система правительства не уступала в благоустройстве никакой иной европейской, заключая в себе, кроме общего со всеми, некоторые особенности, сообразные с местными обстоятельствами империи" Карамзин Н.М. Записка о древней и новой России в ее политическом и гражданском отношениях. М., 1991. С.57.. Этого и следовало держаться. Но, "вместо того, чтобы отменить единственно излишнее, прибавить нужное, одним словом исправить по основательному размышлению, советники Александровы захотели новостей в главных способах монаршего действия, оставить без внимания правило мудрых, что всякая новость в государственном порядке есть зло, к коему надобно прибегнуть только в необходимости: ибо одно время дает надлежащую твердость уставам; ибо более уважаем то, что давно уважаем и все делаем лучше от привычки".

Переходя к частностям, Карамзин строго критикует новые учреждения Александра, например, учреждение министерств, меры по Министерству народного просвещения, устройство милиции, предположения об освобождении крестьян, меры финансовые, проекты законодательные и т. д.

Меры по Министерству народного просвещения вызывают опять суровейшие осуждения Карамзина. Император Александр "употребил миллионы для образования университетов, гимназий, школ; к сожалению, видим более убытка для казны, нежели выгод для отечества. Выписали профессоров, не приготовив учеников; между первыми много достойных людей, но мало полезных; ученики не разумеют иноземных учителей, ибо худо знают язык латинский и число их так невелико, что профессоры теряют охоту ходить в классы" Карамзин Н.М. Записка о древней и новой России в ее политическом и гражданском отношениях. М., 1991. С.66.. "Вся беда оттого, что мы образовали свои университеты по немецким, не рассудив, что здесь иные обстоятельства". Там множество слушателей, а у нас - "у нас нет охотников для высших наук. Дворяне служат, а купцы желают знать существенно арифметику или языки иностранные для выгоды своей торговли;...наши стряпчие и судьи не имеют нужды в знании римских прав; наши священники образуются кое-как в семинариях и далее не идут", а выгоды "ученого состояния" еще неизвестны.

Карамзин критиковал рад реальных шагов правительства Александра I, инициатором которых был Сперанский: учреждение министерств, указ о новом порядке производства в чин коллежской асессора. «Проект Уложения» Сперанского Карамзин назвал «переводом наполеонова кодекса». Но все же главное, что он отвергал, - это возможность законодательного ограничения самодержавия с помощью института представительства без подрыва основ российской монархии. Сперанский предлагал добиться укрепления политического строя путем реформирования системы управления вплоть до отказа от неограниченного характера монархической власти, но Карамзин решительно отвергал полезность таких реформ. Мирзоев Е.Б. «Записка» Н.М. Карамзина и проекты М.М. Сперанского: два взгляда на российское самодержавие // Вестник Московского университета. Сер. 8: История. 2001. № 1. С.74.

Но, осуждая проект Сперанского, Карамзин, тем не менее, сам признавал необходимость "систематического" кодекса, только он желал строить его не на кодексе Наполеона, а на Юстиниановых законах и на Уложения царя Алексея Михайловича. В этом-то и был спор, и, конечно, задумывая план нового систематического кодекса не с археологическими целями, естественнее было подумать о новом европейском законодательстве, чем о византийском и том старом русском, где и Карамзин считал необходимым исправить некоторые, особенно уголовные законы, "жестокие, варварские", -да и одни ли уголовные? - которые, хотя и не исполнялись, но существовали "к стыду нашего законодательства". Этот-то стыд и почувствовали серьезно люди, которые предпочли искать образца в Наполеоновом кодексе. Если бы это систематическое законодательство оказалось слишком трудным, Карамзин, как известно, предлагал простое собрание существующих законов, - как это же самое предлагал, в худшем случае, и Сперанский.

Указав двумя словами еще несколько ошибочных мер правительства, Карамзин приходит к такому общему заключению о положении вещей: "...Удивительно ли, что общее мнение столь не благоприятствует правительству? Не будем скрывать зла, не будем обманывать себя и государя, не будем твердить, что люди обыкновенно любят жаловаться и всегда недовольны настоящим, но сии жалобы разительны их согласием и действием на расположение умов в целом государстве".

Он предлагает затем свои собственные мнения о том, что надо было сделать для благосостояния России и в чем должна была состоять сущность правления. Главную ошибку новых законодателей он видит в "излишнем уважении форм государственной деятельности"; дела не лучше ведутся, только в местах и чиновниками другого названия. По его мнению, важны не формы, а люди: министерства и совет могут, пожалуй, существовать, и будут полезны, если только в них будут "мужи, знаменитые разумом и честию". Поэтому главный совет Карамзина - "искать людей", и не только для министерств, но в особенности на губернаторские места.

Во-вторых, он советует возвысить духовенство. Он "не предлагает восстановить патриаршество", но желает, чтобы синод имел больше важности, чтобы в нем были, например, одни архиепископы, чтобы он вместе с сенатом сходился для выслушивания новых законов, для принятия их в свое хранилище и обнародования, - "разумеется, без всякого противоречия". Кроме хороших губернаторов, надо дать России и хороших священников: "без прочего обойдемся и не будем никому завидовать в Европе".

В заключении своем Карамзин повторяет свои мнения о вреде нововведений, о необходимости спасительной строгости, о выборе людей, о разных частных мерах, и выражает надежду на исправление ошибок и успокоение недовольства. Свою консервативную программу он еще раз совместил в такие слова: "дворянство и духовенство, сенат и синод, как хранилище законов, над всеми государь, единственный законодатель, единственный источник властей. Вот основание российской монархии, которое может быть утверждено или ослаблено правилами царствующих..."