XVI веке называлось дворянством или "детьми боярскими". Многие слуги,

рядовичи и тиуны, выполнявшие хозяйственные и административно-судебные

функции в княжестве, вероятно, тоже получали княжескую "милость" и

становились условными, временными держателями княжеской земли, причем вполне

возможно, что часть из них за особые заслуги получала земли в

наследственное, вотчинное владение, переходя в разряд боярства.

Рожденная новыми условиями низшая прослойка феодалов -- дворянство --

была бедна, экономически неустойчива, жадна до земли и крестьян, но

определенна в своих политических симпатиях и антипатиях. Дворянство с самого

своего возникновения было поставлено в положение соперника боярства, причем

соперника слабого, неуверенного в завтрашнем дне, жившего одними княжескими

милостями; поэтому в глазах дворянина XII--XIII веков князь был и умным

кормчим, и сильной крепостью, и могучим дубом, противостоящим бурям и

ветрам, а боярство -- жадным, напористым обидчиком. "Лучше мне в лаптях жить

при княжьем дворе, чем в сафьяновых сапогах при боярском", -- резюмировал

один из таких княжеских слуг, Даниил Заточник.

В своих спорах с соседними государствами, в повседневных столкновениях

с боярами князья могли опираться на "отроков", "детских". Уже в конце XI

века Всеволод Ярославич "возлюби смысл уных", а в середине XII века один из

князей прямо заявил, что если бояре с ним не согласны, то его дворяне

("детские") заменят их и станут у него на положении бояр.

Наибольшие резервы конных дружин, близких по положению к дворянству,

были в распоряжении киевского князя. На огромном степном пространстве,

окаймленном лесами Днепра, Стугны и Роси, на 6 тысячах квадратных километров

жили и кочевали поселенные здесь киевскими князьями племена Черных Клобуков,

в состав которых входили торки, берендеи и печенеги.

Итак, рыцарственный XII век выдвинул не только боярство, находившееся

ранее несколько в тени, но и разнообразное дворянство, включившее в себя и

дворцовых слуг, и воинов -- "детских", или "отроков", и беспокойных

всадников -- торков и печенегов.

Важным элементом средневекового общества являлись города, развивавшиеся

в ту пору особенно бурно и полнокровно. Средневековый город был сложным и

многообразным социальным организмом, который никак нельзя охарактеризовать

какой-нибудь одной чертой.

Город был крепостью, убежищем во время опасности для окрестных смердов;

он был как бы коллективным замком крупнейших земельных магнатов округи во

главе с самим князем. Боярские и княжеские дворы занимали в городе видное

место.

В силу этого город являлся естественным административным центром округи

(или княжества), местом суда и платежа, местом издания разных постановлений.

Он был средоточием разнообразного ремесла: посады широким кольцом окружали

его аристократическую часть -- кремль, или детинец. В городе производилось

все, что нужно для хозяйства или войны, все, что украшало быт или служило

предметом вывоза. Он был также главнейшим (а иногда и единственным) местом

торговли округи и средоточием запасов и богатств; городские ростовщики

пускали свои щупальца в беднейшие кварталы ремесленников, ссужая свои

капиталы под бесчеловечно высокие проценты.

В городах и в непосредственной близости от них вызревал и развивался

еще один элемент феодального средневековья -- церковь. Церковь в XI--XII

веках стала не только органом идеологического воздействия, но и частью

самого господствующего класса. Во главе церкви стоял митрополит, назначаемый

великим князем и утверждаемый собором епископов. Епископы управляли

епархиями, которые в XII веке территориально совпадали с крупнейшими

княжествами, и владели большими земельными угодьями, селами и городами.

Если митрополит отчасти соответствовал великому князю (хотя и зависел

от него), а епископ -- князю отдельной земли, то боярству в церковной сфере

соответствовали монастыри, становившиеся в это время крупными земельными

собственниками. Монастырская земля не дробилась по наследству, как княжеская

или боярская, и поэтому монастыри быстро богатели. Епископами и игуменами

крупных пригородных монастырей нередко бывали богатые знатные люди,

связанные с придворными кругами, получавшие богатые вклады и ведшие

княжеское летописание. Монастыри вели торговлю и занимались ростовщичеством.

Все звенья церковной организации принимали активное участие в

политической жизни, в феодальных усобицах и классовой борьбе. Христианская

формула "рабы да повинуются господам своим" находила широчайшее применение в

условиях обострения социальных конфликтов.

Все перечисленные составные части русского феодального общества

находились в развитии, в непрерывном движении и в различных сочетаниях

образовывали враждующие между собой блоки и группы.

Князья создавали и поддерживали дворянство для борьбы против бояр.

Крупное боярство стремилось при посредстве боярской думы ограничить

самодержавие князей и одновременно с той же целью оказывало давление на

дворян, оттесняя их на задний план. Возможно, что желание создать свои

резервы военных и дворовых слуг толкало боярство на возрождение холопства,

которому уделено так много места в "Пространной Русской Правде". Результатом

конфликтов боярства с закрепощаемым крестьянством явилось переселение

закупов в укрепленные дворы феодалов, что явствует как из "Русской Правды",

так и из археологических данных о дворах XII века.

Города бурлили в мятежах. "Черные люди" городских посадов одинаково

терпели и от боярства, и от купечества. Их неожиданными союзниками

оказывались могущественные князья, всегда готовые поддержать ту силу,

которая могла быть направлена против боярства. И ремесленники, и купцы

объединялись в свои "братства", "обчины", в корпорации, близкие ремесленным

цехам и купеческим гильдиям Запада.

Классовая борьба вспыхивала то в форме прямых восстаний, то в

завуалированном виде антицерковных ересей.

В каждом княжестве, сообразно особенностям его исторического развития,

складывалось свое соотношение сил, а на поверхность выступало свое особое

сочетание охарактеризованных выше элементов. Так, история

Владимиро-Суздальской Руси показывает нам победу великокняжеской

авторитарной власти над земельной аристократией к концу XII века.

К началу XIII века стал более явственным неудержимый процесс

феодального дробления внутри княжества, выделение мелких удельных

княжеств-вассалов.

Новый половецкий натиск 1170--1180-х годов, эпохи Кобяка и Кончака,

застал еще только начало этого губительного процесса. Лучшие люди Руси,

вроде автора "Слова о полку Игореве", прекрасно понимали, что перед лицом

степной угрозы необходимо полное единение всех сил как внутри отдельных

земель, так и крупных княжеств между собой.

Создание крупных экономических областей, преодоление замкнутости

феодального натурального хозяйства, установление экономических связей города

с деревней -- все эти прогрессивные явления, уже хорошо заметные в русской

жизни XII--XIII веков, не поспевали за катастрофическим распадом недавно

сложившихся полнокровных и сильных русских княжеств.

Татаро-монгольское нашествие 1237--1241 годов застало Русь цветущей,

богатой и культурной страной, но уже пораженной ржавчиной феодальной

удельной раздробленности.

Героическое время совместной борьбы с печенегами и половцами уже

миновало, единого военного резерва уже не было, и Русь оказалась в

одинаковом положении с другими феодальными государствами -- державой

хорезмшахов, Грузинским царством,-- не сумевшими организовать отпор

несметным полчищам Чингисхана и Батыя.

Татаро-монгольским нашествием закончился большой и яркий исторический

период в жизни русского народа. Этот период не был забыт народом, его

вспоминали как время расцвета, побед и блестящего международного положения.

В богатой истории Киевской Руси и русских княжеств XII--XIII веков

народ черпал уверенность в своих силах и будущей победе.