Глава 3. Татары в боевом походе……………………………..24

3.1 Структура Армии…………………………………..……....24

3.2 Вооружение…………………………………………………25

3.3 Особенности ведения войны……………………………....28

3.4 Тактика ведения войны…………………………………….30

Заключение…………..………………………………………….32

Список источников и литературы……………………………...33

Введение.

В начале ХIII века из недр Азии лавиной хлынули войска жестоких татаро-монгольских кочевников, разорившие Китай, Ближний Восток и Европу. Под предводительством Чингисхана они создали крупнейшую в мире империю.

Еще на заре истории осевшие народы Старого Света, занимавшиеся, в основном, сельским хозяйством, жили в страхе перец племенами с совершенно иным образом жизни.

Это были племена скотоводов-кочевников, перегонявших свои стада с одною пастбища на другое по мере смены времен года. Вынужденные постоянно переходить с места на место, они сильно зависели от своих средств передвижения - верблюдов в Северной Африке и Аравии и лошадей на скромных степных просторах Евразии, тянувшихся от дальневосточных регионов нынешней России до равнин Венгрии. Проводя большую часть своей жизни в седле, кочевники были превосходными наездниками и, благодаря своей мобильности представляли огромную опасность для войск оседлых народов Европы и Азии. Несмотря на периодически возникавшие длительные периоды затишья и мирной торговли, конфликты были нередки, так как выживание без войны при кочевом образе жизни казалось этим племенам немыслимым, а хлеборобные регионы и богатые города, особенно в Средней Азии, сулили им щедрые трофеи.

Начиная с парфян, державших в страхе римские легионы, и заканчивая арабской конницей, воевавшей во имя ислама, кочевники всегда оказывали значительное влияние на ход истории; по количеству же разграбленных городов и завоеванных земель татаро-монголы оказались самыми могущественными из всех кочевых народов. Их родиной были земли к северу oт территории современной Монголии, где они вели типичный для скотоводов образ жизни, разводя овец, коз и лошадей, благодаря которым получали все необходимое для жизни: пищу(мясо, сыр и творог), одежду (шерсть и шкуры), кумыс (забродившее конское молоко), употреблявшийся в качестве крепкого напитка, и войлок, изготовляемый из шерсти, которым покрывался каркас переносного жилища монголов, юрты. Они жили кланами и племенами. У каждого племени был вождь, или хан, избираемый племенной знатью.

Ситуация изменилась с приходом к власти Темуджина, еще мальчиком потерявшего своего отца - вождя племени. Пройдя через тяжелые испытания в юности, Темуджин вырос жестоким и непреклонным человеком, который постепенно устранил всех своих соперников, объединил татаро-монгольские племена под своим единоличным правлением и создал фанатично

преданную ему и дисциплинированную армию. В 1206 году его провозгласили Чингисханом, т.е. "властелином мира".

При написании данной работы было использовано два источника. Речь идет о записках Гильома де Рубрука и Джованни Плано Карпини. Источники представляют собой записки о путешествиях целью которых был сбор информации и попытка налаживания контактов с Татаро-Монголами, так как, они представляли достаточно сильную угрозу в первую очередь отсутствием какой-либо информации об устройстве их жизни, целях и конечно же армии.

Далее мной представлена информация о авторах источников, ситуации, при которой они были написаны и итогах данных путешествий.

Гильом де Рубрук (Guillaume de Rubrouck, букв. «Гильом из Рубрука») (ок. 1220 — ок. 1293) — фламандский монах-францисканец, путешественник. В 1253—1255 годах по поручению французского короля Людовика IX совершил путешествие к монголам. Автор книги «Путешествие в восточные страны». Его вклад в средневековую географическую литературу сопоставим с вкладом Марко Поло.¹ Гильом де Рубрук сопровождал Людовика Французского во время Седьмого крестового похода, закончившегося крайне неудачно. Выкупившись из плена, Людовик ещё четыре года оставался в Святой земле. В 1251 году в Цезарее он принял Андре де Лонжюмо, миссия которого завершилась безрезультатно. Но Людовик не оставил надежды наладить сотрудничество с монголами. В 1252 году французский король поручил Рубруку отправиться в южные степи, в ставку хана Бату. Помня о неуспехе посольства Лонжюмо, Людовик посоветовал Рубруку скрывать дипломатический характер поездки и путешествовать в качестве миссионера. Весной 1252 года Рубрук и его спутники отправились из города Акка (Акра, Аккон), порта в Северной Палестине (к северу от мыса Кармел), в Константинополь, где задержались до весны следующего года. 7 мая 1253 года, получив рекомендательные письма от императора Балдуина II, они выехали из Константинополя. Переправившись через Чёрное море и высадившись в порту Салдайя (Судак) на южном берегу Крыма, монахи купили запряжённую четырьмя волами крытую повозку и двинулись к низовьям Волги, где была ставка Батыя. Достигнув пределов Азовского моря, путешественники направились на восток. После двухмесячного путешествия Рубрук прибыл в лагерь хана Сартака, расположенный на берегу Волги. Рубрук и его спутники просили доложить Сартаку об их приезде, и тот согласился принять чужестранцев. Облачившись в церковные одеяния, разложив на подушке Библию, псалтырь, требник, распятие и кадило, с пением молитв они вошли в палатку Сартака.

1)  Плассман T. «Джованни Дель Плано Карпини». Католическая энциклопедия, Т.12 с 346.

Сартак с любопытством рассматривал монахов и их одеяние, но в

переговоры с ними не вступил, предложив им отправиться к его отцу, хану Батыю. Однако и Батый не захотел вступить в переговоры с посланниками французского короля, а отослал их к великому хану Мункэ, в Каракорум. 8 августа Рубрук пересек Этилию (Итиль, то есть Волгу), третью из четырёх великих рек, которые он называет в своём описании. Продолжая свой путь примерно на восток в течение 34 дней после перехода реки Урал, он прибыл в бассейн реки Сырдарьи, откуда повернул на юго-восток. В течение семи дней Рубрук ехал горной дорогой вдоль северо-западных отрогов Алатау. 8 ноября он достиг долины реки Талас и города Кенчат, а на следующий день другого поселения, ближе к горам. Вот что пишет об этом Рубрук: "Я спросил про горы и узнал, что это было продолжение Кавказских гор, которые простираются по обе стороны Каспийского моря, с запада на восток. Тут также я узнал, что мы уже проехали вышеупомянутое море, в которое впадает Этилия. "² Вслед за этим Рубрук и его спутники перешли горы и пошли по прекрасной равнине, по правой стороне были высокие горы, а по левой - море или озеро; чтобы объехать его вокруг требовалось 15 дней . Это было озеро Балхаш. Далее Рубрук поехал мимо озера Алаколь и через Монголию ко двору великого хана, куда и прибыл 26 декабря. Отсюда, после некоторой задержки Рубрук переехал вместе со всем двором в столицу Каракорум. Миссия в Каракорум принесла важные географические сведения. О Каспийском море Рубрук писал: Брат Андрей [Лонжюмо] лично обогнул две стороны его, именно южную и восточную, я же другие две, именно северную и западную. Рассказ Рубрука о виденных им странах содержал также туманные указания на существование и других народностей, помимо виденных ими. Так, описывая людей, живших за пределами юрисдикции ханского двора, Рубрук говорит, что «далее находится великая Катайя (Китай), жители которой, как я полагаю, в древности назывались серами (seres), ибо от них прибывают самые лучшие шёлковые ткани, называемые по латыни serici» . Рубрук был первым человеком, вслух высказавшим предположение, что Катайя (Китай) и Серес были двумя частями одного целого. Рубрук первым в европейской литературе указал на одну из основных черт рельефа Центральной Азии — наличие Центрально-азиатского нагорья. Этот вывод сделан из наблюдений над направлением течения азиатских рек, встречавшихся на пути. Рубрук описал также, в общих чертах, по расспросным данным, ряд стран Центральной и Восточной Азии. Он указал, что Катай (Северный Китай) прилегает на востоке к океану. Он собрал сведения (скудные и порой

2) Гильом де Рубрук. «Путешествие в Восточные страны»- с.12, Мск, «Мысль» 1997

неточные) о маньчжурах, корейцах и некоторых народностях Северной Азии. Рубрук сообщает интересные подробности о крупной торговле солью с низовьев Дона: "На севере этой области находится много больших озер, на берегах которых имеются соляные источники; как только вода их попадает в озеро, образуется соль, твердая, как лед; с этих солончаков Батый и Сартак получают большие доходы, так как со всей Руссии ездят туда за солью, и со всякой нагруженной Повозки дают два куска хлопчатой бумаги… Морем также приходит за этой солью Много судов, которые все платят пошлину по своему грузу." В дипломатическом отношении путешествие Рубрука не принесло французскому королю никакой пользы, поскольку в качестве основы для сотрудничества великий хан требовал его формального подчинения. Хан Хулагу, брат Мунке, независимо от западного христианского мира возглавил поход на Ближний Восток (Крестовый поход хана Хулагу). Однако это путешествие намного расширило знания о Центральной Азии, о которой Рубрук оставил превосходное сообщение. Составленное на латинском языке сочинение было впервые опубликовано в 1589 году. Труд Рубрука был высоко оценён современниками и потомками. Видный немецкий географ конца XIX века О.Пешель назвал его «величайшим географическим шедевром Средневековья». Рубрук сообщил интересные сведения о Китае, киргизах (хакасах), урянхайцах (тувинцах) и других народах. Джованни Плано Карпини, Иоанн из Пьян дель Карпине (итал. Giovanni da Pian del Carpine; лат. Iohannes de Plano Carpini; ок. 1182[1][2] — 1 апреля 1252[2]) — итальянский францисканец, первым из европейцев, до Рубрука и Андре де Лонжюмо, посетивший Монгольскую империю и оставивший описание своего путешествия.³ Джованни родился около 1182 года в Умбрии, в городке Пьян дель Карпине (ныне Маджоне) близ Перуджи. Последователь своего земляка Франциска Ассизского, он в 1221 году вместе с Цезарем Шпайерским отправился в Германию. Занимая должность кустода францисканского ордена в Саксонии, учреждал там новые орденские миссии и отправлял братьев в Чехию, Венгрию, Лотарингию, Норвегию. В 1230—1232 годах был кустодом в Испании, а затем вернулся в Германию, чтобы занять пост провинциала Саксонии (до 1239 года). Друг и собрат по ордену Йордан из Джано описывает Джованни как добродушного грузного человека, столь грузного, что ему приходилось ездить на осле вместо лошади, всюду, куда бы ни поехал, вызывая внимание и симпатию. Он был любим братией за смелость, с которой отстаивал дела ордена перед князьями и епископами, и за то, что заботился о своих собратьях . Папа Иннокентий IV, бежавший из Италии от императора Фридриха II,

3) Гильом де Рубрук. «Путешествие в Восточные страны»- с.9, Мск, «Мысль» 1997

прибыл в декабре 1244 г. в Лион, где в начале следующего года начал подготовку к вселенскому собору. Лионский собор должен был помочь церкви избавиться от «пяти скорбей»: дурной жизни духовенства и верующих, сарацинской угрозы, греческих схизматиков, татарского нашествия и притеснений императора. Ещё до открытия собора папа отправил миссии Андре де Лонжюмо и Асцелина в ближневосточный регион, а Плано Карпини — в Восточную Европу. В сопровождении другого монаха, Бенедикта, он через Чехию, Киев, низовья Дона и Волги, Казахстан, Хорезм, Семиречье, впадину озера Алаколь, добрался до района расположения главной ставки монголов в верховье реки Орхон. В 1246 г. Карпини посетил Сарай, где встречался с Батыем, затем — кочевую ставку близ Каракорума, где был на приёме у только что избранного великим ханом Гуюка, и в 1247 г. благополучно возвратился в Рим.⁴ Свой опыт посещения империи Иоанн изложил в рукописях Historia Mongalorum quos nos Tartaros appellamus («История Монгалов, которых мы называем Татарами») и Liber Tartarorum («Книга о Татарах»), переведённых на многие языки, в том числе и на русский.

В свой работе, Я собираюсь рассмотреть быт Татаро-Монголов в походах и повседневной жизни. Данная тема интересна в первую очередь тем, что Татаро-Монголы смогли захватить фактически половину Евразии. И безусловно они повлияли на ход не только мировой, но и нашей, отечественной истории. Татаро-Монгольское иго продлилось 250 лет и оставило не сгладимый отпечаток во всех сферах жизни нашего народа и в определенной степени повлияло на ход истории и развитие страны как в социально-политическом, так и в бытовом плане.

Историография.

Несмотря на всю важность, вопрос о последствиях монгольского нашествия и истории Татаро-Монгол издавна принадлежит к числу дискуссионных в отечественной историографии. Он традиционно освещался в тесной связи с исследованием других проблем: во-первых, в обобщающих трудах - по русской истории в целом, или по истории Северо-Восточной Руси; во-вторых, в работах по истории Золотой Орды; в третьих, в исследованиях русско-монгольских отношений или международных отношений в Восточной Европе в целом.

Это было обусловлено, прежде всего, тем, что русские историки были озабочены стремлением к всестороннему изучению средневековой

национальной российской истории. Поэтому «одни из них (отчасти уже Н.М.

4)Там же с. 124.

Карамзин⁵, а главным образом Н.И. Костомаров и В.В. Леонтович, а также Н.П. Загоскин, В.И. Сергеевич, И. Энгельман и немногие др.), -утверждал в 1930 г. В.А. Рязановский, - находят, что монголы оказали большое влияние на развитие государства Московского, которое сложилось под влиянием монгольской государственности. Другие же -и таких большинство (С.М. Соловьев, В.О. Ключевский, С.Ф. Платонов, Е.Ф.Шмурло, М.Н. Покровский, Д.И. Багалей, М.Ф. Владимирский-Буданов, М.А. Дьяконов и некоторые другие) - находят, что т.н. татарское иго не оказало глубокого влияния на ход нашей истории, не произвело глубоких социальных переворотов в жизни Русского государства. Приведенный взгляд,- продолжал он, разделяемый наиболее видными нашими учеными историками последнего времени., обладавшими для разрешения его и большим запасом сведений, занял в начале XX в. господствующее положение в науке». Он также замечает, что появилось «направление научно-публицистической мысли, так называемое евразийство, придающее не только первостепенное, но исключительное значение для русского народа факту монголо-татарского нашествия и монголо-татарского влияния»

В советский период отечественные историки по известным причинам больше интересовались социально-экономическими аспектами этой проблематики.

Российские и советские исследователи добились значительных успехов в деле изучения историографии рассматриваемой нами проблемы. Их работы оказали существенное влияние на исследователей других стран, многие выводы ученых до сих пор составляют основу для работ последующих поколений историков.

Большое значение в данном направлении имел труд известного отечественного ориенталиста  П.С. Савельева⁶, предпринявшего обширное историко-нумизматическое исследование, найденных на территории Восточной Европы кладов монет, чем расширил имевшиеся представления о политической истории Золотой Орды.

Значительная научная работа по изучению истории Татаро-Монгольской империи, жизни и деятельности Чингис-хана проведена в самой Монголии. Появились фундаментальные исследования академика Ш. Нацагдоржа, доктора исторических наук Д. Майдара, а ранее капитальные научные труды академиков Н. Ишжамца, Ч. Далая, посвященные этому периоду истории Монголии. Особо следует отметить книгу известного монгольского ученого и писателя, академика Ш. Нацагдоржа «Чингис-хааны цадиг» («Биография

5) Н.М. Карамзин, «История государства Российского», Мск, 2002.

6) «О джучидских, джагатайских и джелаиридских монетах эпохи Тохтамыша»,Мск, 1857.

Чингис-хана»), которая была издана в Монголии в 1991 г.

История древней и средневековой Монголии всегда привлекала внимание ученых России. Истории Монгольской империи, жизни и деятельности Чингис-хана посвятили в разное время свои труды В.В. Бартольд,Б.Я. Владимирцов, А.Ю. Якубовский и другие. В советское время, в условиях тоталитарной системы, многие ученые и писатели не имели возможности объективно писать о истории Монголии.Лишь в 70—80-х гг. стали издаваться книги JI.H. Гумилева «Поиски вымышленного царства», «Древняя Русь и Великая степь», «От Руси к России» и др., в которых история Монголии и деятельность Чингиз-Хана получили правдивое и достоверное освещение.

Важный вклад в изучение данной проблемы внес еще российский учёный-синолог, буддолог, санскритолог, академик Петербурской АН, В.П. Васильев. Переводы В.П. Васильева более надежны в научном плане. Еще в 1857 г. ученый впервые на Западе обратил внимание на «Мэн-да бэй-лу» как на ценный источник по истории монголов, перевел его на русский язык и ознакомил с ним европейских ученых. «Мэн-да бэй-лу» («Полное описание монголо-татар») - самый древний источник по истории Монголии из сохранившихся записокпутешественников первой половины XIII в. «Описание» представляет собой записку южносунского посла Чжао Хуна, побывавшего в Яньцзине в 1221 г. у главнокомандующего монгольскими войсками в Северном Китае - Мухали и дает разнообразную информацию по интересующей нас теме.

Особое место среди русских востоковедов-историков Золотой Орды принадлежит одному из крупнейших отечественных ориенталистов И.Н. Березину.⁷ Ученый ввел в научный оборот в России ценнейший источник по истории монгольских завоеваний «Джами ат-таварих» Рашид ад-Дина. Исследовав и опубликовав ряд ярлыков золотоордынских ханов, он дал краткую характеристику внутреннего устройства Золотой Орды, подчеркнулкочевой характер этой державы и в целом негативно отнесся к роли ислама в истории этого государства. 

Первостепенную роль в поиске и публикации важнейших письменных источников по истории Золотой Орды сыграл крупнейший русский востоковед В.Г. Тизенгаузен.

7) «О нашествии Батыя на Россию» Кзн, 1853

Наиболее важным его трудом является составленный им свод сведений и материалов из восточных письменных источников по истории Золотой Орды и сопредельных с ней стран.⁸

В целом же наиболее фундаментальные работы по истории монгольской государственности XIII-XIV вв. были написаны российскими монголоведами, представителями старой классической школы монголоведения, в начале прошлого века.

Российская наука изучала политико-правовую историю монголов в связи с необходимостью изучения права народов тюрко-монгольского культурного ареала Сибири.

Однако послереволюционный период требовал другой науки -истории без судеб и без лиц, истории, которой отводилась роль обслуживания коммунистической идеологии и тоталитаристской бюрократии. Хотя часть русских ученых еще продолжала традицию русской школы монголоведения, но на фоне общего застоя они сами оказались в известном смысле «пережитками прошлого», а историческая наука пошла своим путем - путем идеологии, далекой от поиска истины. Перестройка и развал СССР породили волну патриотической исторической науки в России. Образцом подобной патриотической науки является монография историка В.В. Грепавлова, озадачившегося идеей: выделить в истории монгольской государственности слой монгольской кочевой традиции, не связанной ни с какой другой культурой и традицией.

В 80-е гг. наука социалистического лагеря пополнилась идеями и методами, выработанными в недрах американской политической антропологии. Каждый ученый по-своему применял достижения американской школы в приложении к обществам Востока, в том числе и к Монголии. Если часть ученых ранее соглашалась с тем, что в период государственности у монголов существовал феодализм, то теперь этот феодализм сначала стал характеризоваться в качестве «раннего», а потом и «вождества» [Н.Н. Крадин и др.].

Позитивным направлением международной науки в 70-х гг. явилось становление кочевниковедения, когда снова в ряды передовых мыслящих ученых вышли отдельные российские ученые. Так, Е.И. Кычанов впервые

8) «Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды». т. I, извлечение из арабских источников, Спб, 1884

9) «Жизнь Темуджина, думавшего покорить мир.» Мск., Наука (ГРВЛ). 1973.

объединил и проанализировал специфику преемственности государства и права, законов мира и войны, остановился на вкладе кочевников в земледельческие общества и культуры, ясно очертил основные моменты эволюции мировоззрения народов скотоводческой культуры.

Благодаря интенсивным исследованиям в разных областях науки -археологии, этнографии, источниковедению и других научных направлений, изучение истории и культуры кочевых обществ получило статус цивилизации.

Подводя итоги вышесказанному, приходится констатировать, что состояние степени изученности проблемы позволяет заключить, что история монгольской государственности средневековья остается мало изученной. Причиной этому является значительный перерыв в традициях российского монголоведения, идеологический прессинг на ученых Монголии и сравнительно небольшой круг монголоведов в мире.