Творческая идея России8

<...> Культура, и именно духовная культура, предполагает определенную содержательную глубину и ведет к самым потаенным и святым основам бытия, к источникам жизни. Поэтому нельзя толковать культуру как нечто материальное или формальное. Так что было бы желательным четко различать культуру и цивилизацию.

Культура духовна, первична, творчески целенаправленна, органична. Цивилизация технична, вторична, размножаема, механистична, вещественно и инструментально создаваема. Культура касается внутреннего мира, самого значительного в нем, святого, главного. Цивилизация касается более внешнего, полезного, материального, второстепенного. Для ясности я приведу примеры.

Глубокое, любящее, верное сердце является прологом культуры и, следовательно, уже самой культурой, которая, однако, не всегда есть признак цивилизации вообще и не всякой цивилизации в частности: сверхцивилизованный человек может пройти свой жизненный путь бессердечной тварью, а милейший рубаха-парень может быть совершено нецивилизованным. Когда примитивный африканский негр имеет в виду «совесть», он говорит «сердце подсказывает», и это уже культура, но о цивилизации здесь речи нет.

Всякая религия есть культура, даже самая наивная, самая примитивная. А вот чем болен современный мир — так это безрелигиозной цивилизацией. Китайцы были до недавнего времени отсталой цивилизацией, но древним культурным народом, со своей религией, правами, школой, искусством.<...>

<...> Железная дорога, телеграф, телефон, радио, самолет, электротехника, капитал, пролетариат, машиностроение, автомобиль, центральное отопление — все это наша цивилизация; сама по себе она тем не менее не есть ни культура, ни отсутствие ее, к духовным ценностям она индифферентна, поэтому может и служить идеальному в христианском понимании государству.<...>

<...> Образованность еще не есть культура: никакое разностороннее умение — чтение, письмо, печатание на пишущей машинке, знание языков, танец, спорт, технические способности — не гарантирует истинно культурного созерцания; перегруженная память — только оружие, инструмент, арсенал, только потенция возможной культуры.<...>

<...>Культура есть живое, духовное, творческое содержание, дорога наверх к святыне, к совершенству человека. Цивилизация есть забота земного «как?» — инструмента, сосуда, материального техницизма и душевной формы.

Россию с ее цивилизацией веками разрушали, потрясали, превращали в руины, тормозили, сдерживали, и потому русский народ заботился о внутренней культуре,

В вопросах цивилизации Россия примерно до середины XIX века была отсталой и примитивной; но никогда не была Россия бескультурной, к культуре безучастной, от культуры независимой или варварской и самодовольной в варварстве.<...>

<...> Отсталая в плане цивилизации, Россия всегда оставалась самобытной в своей культуре и творчески развитой страной. Технически примитивная, до сегодняшнего дня слишком безграмотная, в чем-то с формальной точки зрения непрактичная, неопытная кое в чем, только начинающая и пробуждающаяся — Россия изначально, еще тысячу лет назад имела все необходимое для создания своеобразной культуры, а именно: заряд духовного темперамента; своеобразный душевно-духовный акт — в чувстве, в созерцании, в воле, мышлении и делании и, что — самое важное — собственное внутреннее понимание Бога, внешне-внутренней правды мира и человеческого блага.<...>

<...> Явления русской культуры — уникальный духовный организм; что это совсем не некая возникшая по недоразумению и заблуждению секта единственно спасительной западноевропейской культуры; не смесь анархии, варварства и подражания, которая легко может разложиться и разложится; не состряпанная на скорую руку машина, в которую без проблем можно установить новый, чужой церковный «двигатель» или новую интеллигентскую надстройку.

Нет,—здесь налицо тысячелетний процесс развития оригинального народного духа: в борьбе, страданиях, молитвах, с самобытной судьбой в прошлом и будущем, со своеобразным созерцанием божественного, особым чувством стиля в жизни и искусстве.<...>

<...> Творческая идея народа — это не то, что зрили и выразили такие выдающиеся его представители, как Пушкин, Толстой или Достоевский, а гораздо более то, что предстоит уже как факт, что уже работает в нем как внутренняя сила, что уже ведет народ в его истории, что всегда вело его и что нашло и будет находить выражение в его собственном иррациональном творчестве.<...>

<...> Творческая идея России не есть выдуманный мною идеал, которым бы я мог вдохновить свой народ в его исторических странствиях в дальнейшем; нет, она есть существующая в его душе склонность, тенденция, поиск, которым он следовал, следует и будет следовать и которые отражаются в структуре его творческого акта.<...>

<...> Русский народ — прежде всего народ чувства, и главный его творческий акт — акт сердца. К тому же это народ-созерцатель, главный его творческий акт — созерцание сердцем и поиски прекрасного. Это, как я уже говорил ранее, первичные силы его духа. Это, конечно, не означает, что он не обладает силой мысли и силой воли. Но последние развиваются в лоне первичных сил и обретают свою ценность — в плане онто- и филогенеза — гораздо позже.<...>

<...> Теперь можно сформулировать творческую идею России. Русский народ призван и как бы обязан свободно настроить свою культуру на этот основной акт и пропустить через сердечное созерцание. Буквально всю культуру — науку, философию, историю, медицину; все искусство — музыку, поэзию, живопись, скульптуру, архитектуру, театр, танец; воспитание, формирование характера, семейный быт, военное дело, свободное корпоративное дело, социальное обеспечение.<..>

<...> Буквально всю культуру русский подчинил этому основному национальному акту, подчинялся ему, строил и отстраивал все на его основе.<...>

<...> Творческая идея России, о которой я говорю, есть идея христианско-евангелическая (то есть от Евангелия исходит, от Нового Завета) и в то же время православная и русская: привнесенная от восточной православной церкви и усвоенная и выношенная в этой наивной, народной, славянско-темпераментной и добродушно-природной форме.

По этой причине творческую идею России, о которой я говорю, можно было бы истолковать как свободную христианизацию всей культуры — христианизацию посредством свободного созерцания сердцем.<...>

<...> Когда я говорю о христианизации всех культов, я не имею в виду клерикализацию государства и культуры (храни Господь!). Культура и государство — в плане их формы, сущности бытия, инстинктивных побудительных сил — должны оставаться светскими и свободными; должны строиться и жить творчески свободно, базируясь на свободном христианском созерцании сердцем и совестью. Церковь в данном случае предстает как бы матерью, которая никогда не откажет, никогда не изменит, но детей своих в мир посылает свободно.<...>

<...> Культура остается творчески свободной и секуляризованной, но по содержанию истинной, христиански-истинной, поскольку произошла из живого и свободного созерцания сердцем и прошла очищение через горнило совести.<...>

<...> Скажем лишь одно слово о чужой культуре. Любой мертвый рецепт чужой литературы, чужого права, чужой государственной формы, чужой религии — механичен, а потому фальшив, вреден, запутан.

Чужая культура, пусть даже превосходная, это цветок с чужой почвы, чужого климата, продукт чужой жизни, содержание чужеродного действия. Если кто из нее что-то берет, он наносит ущерб своему собственному, естественному, свободному, национально-творческому акту. Принцип перенимания чего-либо ложен. Истинным является творческое деяние на основе собственного нового содержания — пусть даже направление его и метод сформулировал кто-то раньше. Творческий перенос может быть славным, но тогда он уже будет считаться не переносом, а творческим делом.<...>