Мысли о составлении общества1

<...> С некоторого времени у нас заметна какая-то охота к общему просвещению; не к тому, которое приобретается в училищах, но к тому, которое делает человека пекущимся о гражданском положении своего отечества. Но как недостаточны наши способы к приобретению сего, так сказать, гражданского просвещения!

Где русский может почерпнуть нужные для сего общие правила гражданственности? Наша словесность ограничивается доныне почти одною поэзиею. Сочинения в прозе не касаются до предметов политики. Сия отличительная черта русской литературы делает ее неудовлетворительною для нашего времени. И у нас хотят теперь иной пищи моральной, более питательной, более соответственной требованиям и обстоятельствам века. Поэзия и вообще изящная литература не может наполнить души нашей, открытой для впечатлений важных, решительных. Имея недостаток в своих собственных, мы следуем за политическими происшествиями Европы. С конца прошедшего столетия сии происшествия приняли характер сильный, величественный, иногда ужасный, но всегда интересный. Ныне нет людей, исключительно занимающихся историей современных событий: все, все без исключения хотят знать их, все хотят судить о них. Сие стремление заметно и в России. Пища всегда была необходима уму человеческому. Она бывает различна, смотря по духу времени. Прежде (именно во времена Екатерины II) мы искали пищи в масонстве, в мистицизме, в алхимии. Ныне, когда ум народов, вследствие сильных происшествий, оставил бесплодные поля мрачной мечтательности и обратился к важной действительности; ныне, когда дух времени в несколько лет пролетел несколько столетий, ныне нравственные потребности наших соотечественников получили иное свойство. И русские хотят ныне участвовать в судьбе просвещенной Европы, хотят знать не только о ее благополучии, о ее бедствиях, но также и о причинах сего благополучия и сих бедствий. Последняя война в сем отношении оказала решительное влияние на Россию. Петр Великий заставил нас идти вместе с Европою. Мы следовали данному движению; шли по открытому пути, но не знали куда и не имели никакой цели. Происшествие 1812, 13, 14 и 15 года сблизило нас с Европою; мы, по крайней мере многие из нас, увидели цель жизни народов, цель существования государств; никакая человеческая сила не может уже обратить нас вспять. Происшествия последних 30 лет имели то важное действие, что они просветили Европу истинным просвещением. Теперь каждый европеец, внимательно читающий газеты, имеет более политического просвещения, нежели ученейшие люди XVII-го и предшествующих веков. Здесь определим значение или сущность истинного просвещения: оно есть знание своих прав и своих обязанностей. После многих заблуждений Европе предоставлено, наконец, воспользоваться плодами своего долгого бытия.

В сем положении Европы, в сем положении России и отношении к первой, а равно и к самой себе, нельзя не согласиться, что соединение воедино нескольких русских, любящих отечество, любящих его славу и его благополучие, верных правилам чести, верных своим обязанностям, что такое соединение может быть не без пользы для России, если деятельное, бескорыстное стремление к благородной цели венчается хотя некоторым успехом. Все бескорыстное, все справедливое, все истинное должно иметь хотя бы какой-нибудь успех. Одна даже идея правды не может утратиться и рано или поздно должна иметь свое действие. <...>