1710 Год. Ноября 27

Донесение австрийского посла в Константинополе И.М. фон Тальмана

Великий везир Мехмед-паша, спокойный и дружелюбный человек, вследствие моей покорнейшей реляции от 8-го с. м. всесторонне обдумал и уже принял с некоторыми турецкими министрами меры, дабы не быть вовлеченным из-за шведского короля в осложнения и дать последнему с согласия московитов мирно проследовать через Польшу в его земли с приданным ему ради его безопасности турецким эскортом. Однако с тех пор, как 3-го с. м. сюда прибыл татарский хан и несколько раз совещался относительно современного положения с султаном, а равно с великим везиром и другими турецкими министрами, вся оттоманская Порта о другом раздумывать стала. А так как татарский хан дал первый повод к столь серьезной перемене, для лучшего понимания дел стоит вкратце повторить то, о чем я время от времени сообщал на протяжении восьми лет в моих нижайших донесениях.

Упомянутый татарский хан еще во времена Карловицкого мирного договора при султане Мустафе выказывал столь явное недовольство заключенной с Москвой капитуляцией, которую считал в высшей степени [80] невыгодной, что названный султан Мустафа еще восемь лет назад был вынужден, дабы сохранить мир с Москвой, утихомирить его силой, послав на Нижний Дунай в Бабадаг некоторое количество турецких войск под командованием Юсуф-паши. Затем, после происшедшего в то время переворота, имевшего следствием свержение султана Мустафы и возвышение султана Ахмеда, поскольку сей татарский хан продолжал упорствовать в своих беспокойных мыслях, султан Ахмед шесть лет назад сместил его, выслал на остров Родос и передал ханство его младшему брату. Но, после того как тот два с половиной года назад потерпел поражение в походе против кирасир, нынешний татарский хан два года назад был вновь призван сюда, и ему во второй раз было пожаловано ханство, которое он принял только с тем условием, что Порта обещает ему предпринять против Москвы такие меры, чтобы московиты, закрепившиеся слишком близко от Крыма и построившие там укрепления, тем или иным способом были удалены оттуда. С того времени он начал вести переписку с королем Станиславом, здешним пфальцграфом... и шведской партией, направленную против Москвы; но особенно с королем шведским, после того как тот вынужден был спасаться бегством с Украины в турецких владениях, в Бендерах, вошел он в тайный сговор против Москвы. А когда он узнал об имевшем место в начале этого года, в январе месяце, возобновлении московской мирной капитуляции, он был так возмущен этим, что без специального разрешения Порты тут же отправился к упомянутому королю в Бендеры, где пребывал более шести месяцев, пока благодаря его тайным интригам против возобновления мира с Москвой великий везир Али-паша не был смещен со своего высокого поста. Настроенный таким образом татарский хан призван сюда, как упомянуто выше, для консультации по современному положению; отсюда неизбежно, что либо он, татарский хан, будет вторично лишен своей должности, либо Порта, по его настоянию, пойдет на разрыв с Москвой.

Неоднократно поименованный татарский хан 9-го с. м. получил у султана торжественную аудиенцию, причем был принят с особыми почестями и торжественно одарен собольей шубой и шапкой, двумя соргучами, или султанами из перьев цапли, саблей, украшенной драгоценными камнями... луком и ценными стрелами. После этого он присутствовал на продолжавшемся в течение 5–6 часов тайном совещании султана с великим везиром, муфтием и силяхдаром Али-пашой.

Подобные совещания непрерывно проводились также и другими министрами почти во все последующие дни или, скорее, ночи, чему дал повод праздничный месяц Рамазан, при котором день обращается в ночь, так что принятые там решения можно с полным правом назвать творением тьмы, из-за чего, впрочем, оттоманский полумесяц может в свое время потерпеть затмение.

Совещания были объявлены также в объединениях ополчения, а также в корпусе янычар, у сипахи, джебеджи, или военнослужащих, у топчу, или оружейников, проведены они среди людей старшего возраста, особенно тех, кто остался от последней немецкой войны. На всех этих совещаниях обсуждалось, порвет ли Порта ради французов и шведов с московским царем и королем Августом или нет, пока наконец 18-го с. м. на тайном совещании, на котором присутствовали султан, татарский хан, муфтий, оба казиаскера, или судьи, из Румелии и Анатолии, силяхдар, Али-паша и Сулейман-паша, не было принято решение о разрыве и 20-го с. м. объявлено при соблюдении следующих формальностей.

19-го на названный день, на вторник, в который обычно... не проводится Диван, был назначен большой Диван, и на него к 5 часам утра кроме многих других должны были явиться все названные выше министры и объединения ополчения, а также шейхи и улемы, те, кто сведущ в законах и юриспруденции. После того как в назначенный день и час каждый занял в присутствии султана по порядку свое место, татарский хан, как зачинщик принятой резолюции, начал речь. Он сказал, что прибыл из Крыма к султану с твердым намерением преклонить свою голову у его ног и вернуться назад лишь с оружием в руках. Он рад, что наконец принято целительное решение, без которого ни он, ни сам султан не смогли бы в будущем прогнать врага от своих земель, уже почти полностью окруженных им ... Затем заключение и резолюция были подписаны всеми министрами, а также объединениями ополчения, и в довершение всего были высланы на улицу несколько чаушей (глашатаев), чтобы произнести следующую речь перед собравшимся во множестве народом: «О народ Магомета! Могущественнейший император со своим Диваном принял решение о войне. Каково ваше мнение?» Народ единодушно вскричал: «Зафер истериз! Зафер истериз! – Хотим войну!» Так как для законного объявления войны недоставало теперь только фетвы, т. е. требуемого законом высказывания муфтия, оно было изложено на бумаге и скреплено собственноручной подписью султана – Хатти-шериф, – после чего муфтий сотворил предусмотренную для таких случаев молитву, так называемую феттах, каковая молитва сейчас продолжает твориться во всех мечетях.

Москва в 15 пунктах обвиняется в действиях против мира: что она-де никогда не выполняла условий заключенной мирной капитуляции, но вопреки таковой укрепилась на границах татарской территории и заложила там различные укрепления, каждое из которых составляет пункт обвинения; после битвы под Полтавой она преследовала шведов до самой турецкой территории, где многие были убиты и взяты в плен; минувшей зимой несколько отрядов московитов вторглись в Молдавию и убили там множество шведов, а других увели в плен; подданные царю казаки устраивали различные эксцессы в Ногайской Татарии; московский генерал недавно позволил себе потребовать от молдавского князя провиант; царь отказался разрешить шведскому королю проследовать в земли оного через Польшу, в которой сей царь ни малейшего участия принимать не должен; московский же посол благодаря коррупции прежнего министерства добился продления мирной капитуляции; и наконец, московиты ввозом и распространением изображений идола (как называют это турки), из которых большая часть была публично сожжена в разных местах, пытались отвратить живущих на землях Крыма подданных Турции от повиновения султану. Все это в свое время было сообщено мне различными информаторами, лично при сем присутствующими.

Во все это время я своей ничтожнейшей властью разными способами пытался действовать ад литтерам в соответствии с инструкцией Вашего Светл. Прев. и Милости, милостивейше мне предписанной, и не преминул использовать как прибывшие из Испании, Артезии и Венгрии добрые вести и довести их до сведения всего турецкого министерства и самого султана, так и со всей осторожностью и скромностью использовать в надлежащем месте другие мотивы, которые могли бы удержать Порту от разрыва. Большее и менее скромное усердие могло бы ввергнуть нас в другие, более опасные затруднения и, вместо того чтобы предотвратить разрыв с Москвой и Польшей, могло бы привести к тому, что оттоманская держава обратилась бы именно против Венгрии, что и составляло основную цель французов. Благодаря принятой Портой резолюции – хвала божескому провидению! – удалось, несмотря на существующую уже семь лет опасную конъюнктуру, добиться того, что ничего подобного не может угрожать Вашему Рим. К. В., что было бы чревато большими, по всем человеческим понятиям, трудностями всему наисветлейшему императорскому австрийскому дому.

20-го с. м. я направился к английскому и голландскому посланникам, чтобы сообщить им все вышесказанное, каковые поначалу были очень удивлены и чуть ли не подвергли мои слова сомнению, но позже они получили достаточно доказательств с других сторон, так как английский посол во время нанесенного мне визита 24-го с. м. сообщил мне, что они напишут своим высоким владыкам то же самое. Присутствующий здесь посланник короля Августа также послал просить меня доставить через Вену это приложение, адресованное его польскому величеству.

Более всего содействовали всем вышеизложенным событиям французы, шведы и поляки, служащие у Станислава, а именно генерал Понятовский, и пфальцграф, и шведский комиссар Функ, которые часто, переодевшись в турецкое платье, ночевали в квартирах турецких министров. Они до небес превозносили оттоманскую и татарскую мощь, что было по сердцу гордым и тщеславным туркам, они заверяли их в том, что те могут рассчитывать почти на всех поляков, которые, вне всякого сомнения, выступят за короля Станислава, а также на венгерских мятежников Они говорили, что Франция также в состоянии вести войну еще несколько лет и, вероятно, благодаря столь важной диверсии сможет полностью поправить свои дела. В то же время римскому императору совершенно невозможно вмешаться в это дело. Шведский король нанес 5 октября столь сокрушительное поражение датскому флоту, что король Дании был вынужден заключить со шведами сепаратный мир, и после такого успеха Швеция может напасть на Москву с другой стороны. Названный генерал Понятовский также передал великому везиру проект с указанием, как в короткое время сделать турецкие войска регулярными и непобедимыми. Новый французский посол, Дезальер, похваляется, что более всего способствовал этому, так как он якобы вел все дело своими советами. 19-го с. м. он вместе с Понятовским получил тайную аудиенцию у великого везира, а 21-го посетил татарского хана, причем французы, его подчиненные, с великой радостью обнимали татар и называли их своими братьями.

20-го с. м. шведы спешно послали отсюда в Бендеры на почтовых офицера, каковой должен устно сообщить о принятой Портой резолюции о войне против Москвы, 24-го с. м. отсюда в Бендеры отбыл также пфальцграф, которому Порта повелела выплатить 10 тыс. дукатов и предоставить его людям, стоящим в Молдавии, достаточное количество фуража и провианта. Названный пфальцграф должен иметь приказ привлечь на свою сторону находящихся в Польше приверженцев партии короля Станислава, чему он хотел положить начало еще здесь, предлагая своему исповеднику, польскому иезуиту, вступить в партию Станислава, под угрозой того, что здесь его ожидает самое жестокое обращение, поскольку московского посла бросят в Семь башен, а с ним обойдутся еще хуже. Об этом он дал мне понять через своего секретаря и желал получить у меня совет, на что я повелел призвать его к стойкости.

24-го с. м. некий везир Агаши, по имени Хасан, который уже несколько лет по поручению Порты следил за московским послом и оказывал послу в его делах различные полезные услуги, был арестован и под пыткой сообщил, что ему известно о московских делах. И он, между прочим, показал, что названный посол, дабы продлить мир, к которому стремились год назад, раздал в различных местах около 3 000 кошелей, или полтора миллиона талеров, что представляется почти невероятным, из чего главную долю должны были получить бывший великий везир Али-паша, смещенный три месяца назад муфтий и дефтердар эмир Али-эфенди, однако точными сведениями на этот счет располагает молдавский господарь, Николаки Маврокордато, бывший тогда переводчиком Порты; поэтому он, молдавский господарь, и без того обвинявшийся в приверженности к Москве, 25-го с. м. был лишен своего господарства, его велено было доставить сюда под надежной стражей. На его место господарем был тотчас назначен некий Димитрашо Кантемир.

При этом весьма удивительно то, что хотя возобновление мира стоило Москве в прошлом году немало, как это можно с уверенностью предположить, и, следовательно, надо думать, для них это имело большое значение, однако московский посол из-за спора о преимущественном праве с французским послом (он требовал аудиенции у великого везира до оного) более ни разу, невзирая на столь критическое положение, не пожелал получить аудиенции у великого везира, которого он так ни разу и не посетил. Тогда как великий везир, когда он еще вел переговоры по поводу разрыва, охотно побеседовал бы с ним, и могло бы оказаться вполне вероятным, что, если бы удалось преодолеть недоверие, которое вызывало у Порты постоянное пребывание московитских войск, все дело можно было бы уладить мирным путем.

Перейдем после вышеизложенного от объявления войны к приготовлениям Порты к войне: меня заверили, что дефтердар (финансовый начальник) получил приказ раскрыть реестры и оборудовать все по образцу экспедиции, предпринятой в 1683 г. Это значит держать в боевой готовности столько же личного состава, артиллерии, оружия, провианта и фуража, как тогда. Помимо небольшого увеличения численности янычар и того, что сипахи и другие подчиненные пашам войска в провинциях уже стоят наготове, личный состав легко мобилизовать, и недостаток будет ощущаться скорее в их боевых качествах и опытности, нежели в численности. Артиллерией и боеприпасами здешние склады обеспечены в достаточном количестве, и уже в течение двух лет их столько вывозится отсюда к московитским границам, что, вероятно, понадобится для войны ненамного больше. А провианта в турецких землях такое изобилие, что можно было бы целый год снабжать им Францию, Италию и Испанию и страна даже не заметила бы этого. Недостатка в деньгах, этой важнейшей основы для войны, не будет тем более, что, по оценке самых осторожных турок, в кассе султана находится по меньшей мере 40000 кошелей, или 20 миллионов талеров наличными.

Меж тем софийскому паше – Кара Мехмед-паше – уже отправлен приказ без промедления отправляться в Бендеры и принять там в качестве сераскера команду на эту зиму вместо Юсуф-паши, которого по требованию татарского хана отозвали и приказали отправиться в Килию. Сам султан с великим везиром и всей Портой должен в первые дни после мелкого турецкого праздника... который состоится в начале февраля, отправиться отсюда в Адпианополь. к каковому выступлению здесь должны собраться 60 000 янычар, сипахи, джебеджи и топчу. Будущей весной султан должен отправиться из Адрианополя в Силистрию на Дунае, чтобы ближе осмотреть театр боевых действий и воодушевить турецкую армию, которую поведут на Москву великий везир и шведский король. Упомянутый великий везир заявил, что он не мог бы сыскать лучшего командующего. нежели шведский король, который достаточно ожесточен против московитов, знает их и немало имел с ними дел за последние 10 лет. Татарский хан намеревается с часу на час выступить отсюда, и можно быть уверенным в том, что перед своим выступлением он оставил Калга-султану, или его великому везиру и брату, полномочный приказ держать в боевой готовности 50 000 татар, чтобы по первому знаку выступить на Москву и казацкие земли, о каковой экспедиции мы еще впоследствии немало услышим. С татарским ханом отсылается также... послание султана к московскому царю, в котором в последний раз предписывается вывести московитские войска из Польши, позволить шведскому королю совершить вышеупомянутый проход и вернуть казакам их прежние права и вольности. Однако, по полученным сведениям, это предпринято единственно для того, чтобы соблюсти видимость, усыпить бдительность московитов еще на какое-то время, и ни в коей мере не для. того, чтобы достичь урегулирования. Новый господарь, Кантемир, тоже отбывает с ним в Молдавию, чтобы собрать там 5 000 молдавского войска, которые, как и 10 000 валахов, каковых должен предоставить валахский господарь, должны после присоединиться к находящимся в Молдавии польским войскам под командованием пфальцграфа... с которыми затем, как с чисто христианскими войсками, названный пфальцграф должен попытаться привлечь на свою сторону поляков, доброжелательно настроенных к королю Станиславу, и всех других.

Так как многие прежние примеры показывают, что Турция в прошлые времена часто делала вид, будто ведет войну против одной державы, а потом неожиданно оборачивалась против другой, я стремился всеми способами точно, но незаметно разведывать у моих информаторов и других добрых друзей, не намеревается ли Порта втайне использовать свою мощь против Вашего Римского К. В. в Венгрии. Но я не нашел никого, кто имел бы такое мнение, к чему, впрочем, не имеется никаких видимых поводов. Только московский посол сказал нескольким людям, зная, что они передадут это мне, что якобы разрыв с Москвой еще не решен окончательно и все дело можно было бы рассматривать как направленное против Венгрии. Но, несомненно, он сделал это только для того, чтобы либо польстить самому себе, либо встревожить нас к своей выгоде.

Но какие бы невыгодные последствия ни повлек за собой объявленный Портой разрыв отношений с Москвой и Польшей для высочайших интересов Вашего Рим. К. В., мне по причине моей ничтожнейшей должности не подобает распространяться об этом, и я хотел бы лишь верноподданнически подчеркнуть, что, если шведы и поляки короля Станислава опять обретут в Польше почву под ногами, венгерский мятеж, если он вскоре не будет совершенно подавлен, почерпнет из этого новые силы, и Силезия и Саксония не долго будут оставаться тогда в безопасности. А если турецкие войска под шведским руководством переймут европейские правила ведения войны, оттоманская держава вновь окажется страшной опасностью для христианства.

Опубл.: Турция накануне и после полтавской битвы. М. 1977

№