. Происхождение государства у восточных славян.
1. Происхождение и значение онима «Русь»
Бесконечная полемика норманистов и антинорманистов о том, следует ли отождествлять варягов с русью, и, следовательно, считать термин «Русь» словом скандинавского происхождения, исходила их нескольких мест ПВЛ и, в частности из следующих двух: географического введения, где «Русь» - один из северно-германских народов, наряду со шведами и норвежцами; и легенды о призвании варягов, где мы находим то же самое утверждение, и где указывается, что от призванных варяжских князей, приведших с собой «всю Русь», пошло название - «Русская земля». Сюда же относится замечание такого же содержания, но только по другому поводу, помещённое в ПВЛ под 898 годом.
Исследования летописей показали, что отождествление варягов с русью не является первоначальным; оно введено составителем «Повести временных лет» первой редакции 1111 года, а согласно предшествующему ей «Начальному своду» 1093г., восстановленному Шахматовым, варяжские дружины стали называться русью лишь после того, как перешли на юг, в Киев.
Теперь стоит перейти к мнениям различных российских историков по этому поводу.
Одним из первых российских историков, высказавшимся по этой теме, был Карамзин. В своей «Истории государства Российского» он пишет: «…славяне, утомленные внутренними раздорами, в 862 году снова призвали к себе трех братьев Варяжских, от племени Русского, которые сделались первыми властителями в нашем древнем отечестве и по которым оно стало именоваться Русью. - Сие происшествие важное, служащее основанием истории и величия России, требует от нас особенного внимания и рассмотрения всех обстоятельств» Н. М. Карамзин. История государства Российского. Ростов-на-Дону, 1995. К.1. Гл.2. С.67.. Какие же обстоятельства рассматривает в своей работе Карамзин?
Прежде всего, его интересует, кого именует Нестор варягами. Для Карамзина мнение летописца - закон, он не пытается даже усомниться в подлинности сведений из ПВЛ. Поэтому, естественно, что вслед за летописцем он считает варягов скандинавами, или «жителями трёх королевств»: Дании, Норвегии и Швеции. Кроме этого, он уточняет: «…не было на Севере другого народа, кроме скандинавов, столь отважного и сильного, чтобы завоевать всю обширную землю от Балтийского моря до Ростова (жилища мери)» там же. С.68.. Налицо мнение подлинного норманиста.
Есть и ещё одно обстоятельство, волнующее Карамзина не меньше, вот как об этом говорит сам историк: «…мы желаем знать, какой народ, в особенности называясь Русью, дал отечеству нашему и первых государей и само имя, уже в конце девятого века страшное для империи греческой?» там же. С.69. Справедливости ради стоит сказать, что ответ на этот вопрос Карамзин ищет у других историков: «…однако ж историки находят основательные причины думать, что Несторовы варяги-русь обитали в Королевстве Шведском, где одна приморская область издавна именуется Росскою, Ros-lagen. Жители ее могли в VII, VIII или IX веке быть известны в землях соседственных под особенным названием так же, как и готландцы, коих Нестор всегда отличает от шведов. Финны, имея некогда с Рос-лагеном более сношения, нежели с прочими странами Швеции, доныне именуют всех ее жителей Россами, Ротсами, Руотсами» там же. С.69.. Другим мнениям Карамзин не уделяет особого внимания, очевидно, полностью соглашаясь с этим.
С.М. Соловьёв говорит, что «под именем варягов разумелись дружины, составленные из людей, волею или неволею покинувших свое отечество и принужденных искать счастия на морях или в странах чуждых; это название, как видно, образовалось на западе, у племен германских, на востоке, у племен славянских, финских, греков и арабов таким же общим названием для подобных дружин было русь (рос), означая, как видно, людей-мореплавателей, приходящих на кораблях, морем, входящих по рекам внутрь стран, живущих по берегам морским».
Другой знаменитый российский историк В. О. Ключевский, не признававший ни норманнскую, ни антинорманнскую теорию, высказал своё мнение по поводу онима «Русь»: « Княжеская дружина, служа орудием администрации в руках киевского князя, торгуя вместе с купечеством больших городов, носила вместе с ним специальное название руси» В. О. Ключевский. Курс русской истории. М., 1987. ч.1. лекция X. С. 177.. Ключевский, в отличие от Карамзина, уже говорит о ПВЛ, как о предположении Нестора. Изучив русские летописи и зарубежные источники, Ключевский восстанавливает значение термина «русь» в разные времена. Историк приходит к выводу, что первоначальное значение его было племенное: так называлось то варяжское племя, из которого вышли первые наши князья. Потом это слово получило сословное значение: русью в Х в., по Константину Багрянородному и арабским писателям, назывался высший класс русского общества, преимущественно княжеская дружина, состоявшая в большинстве из тех же варягов. Позднее Русь, или Русская земля получило географическое значение: так называлась преимущественно Киевская область, где гуще осаживались пришлые варяги. Наконец, в XI - XII вв., когда Русь как племя слилась с туземными славянами, оба эти термина Русь и Русская земля, не теряя географического значения, являются со значением политическим: так стала называться вся территория, подвластная русским князьям, со всем христианским славяно-русским ее населением.
В работе С.Ф. Платонова «Полный курс лекций по русской истории» можно также увидеть размышления автора по поводу образования термина «русь». Платонов уверен в одном: русь - это народ. В доказательство он приводит работы других историков, считавших так же. Другое дело, что все историки по-разному видят этот народ. Вот, что пишет об этом сам Платонов: «По одним известиям, русь - те же скандинавы, по другим - русь живет у Черного, а не у Балтийского моря, в соседстве с хазарами и печенегами» С. Ф. Платонов. Полный курс лекций по русской истории. М., 1993. Ч.1. С. 97. . Сам историк считает, что «правильнее будет представлять дело так, что русью звали в древности не отдельное варяжское племя, ибо такого не было, а варяжские дружины вообще. Как славянское название сумь означало тех финнов, которые сами себя звали suomi, так у славян название русь означало прежде всего тех заморских варягов - скандинавов, которых финны звали ruotsi».
К норманнской школе примыкает и оригинальное мнение А. А. Шахматова: "Русь - это те же норманны, те же скандинавы; русь - это древнейший слой варягов, первые выходцы из Скандинавии, осевшие на юге России раньше, чем потомки их стали оседать на менее привлекательном лесистом и болотистом славянском севере" (цитата по Платонову).
Совершенно противоположное мнение принадлежит антинорманисту Мавродину, который в своей работе «Борьба с норманизмом в русской исторической науке» писал: «Термин «Русь» не скандинавский термин. Времена викингов его не знают. В рунических надписях и древнесеверной литературе наша страна называется Гардар или Гардарики. «Russia» - термин сравнительно редкий, взятый не из живой речи, а книжный, и вошедший в обиход в скандинавских языках лишь в XIII-XIV вв.» В. Мавродин. Борьба с норманизмом в русской исторической науке. М., 1949. С. 29.. По мнению этого историка «русь» - это древний этнический термин, связанный с поднепровскими славянами, ставший обозначением политического образования с центром в Киеве.
Очень интересно мнение другого антинорманиста М.Н. Тихомирова, который выводит термин «русь» из гидронима Рось (Ръсь) - названия правого притока Днепра: «В области полян, по которой протекала река Рось, находим в IX-XIII вв. Русь, как об этом согласно свидетельствуют летописи. Не варяги назвали страну полян Русью, а осевшие в Киеве «словени и варязи и прочии прозвашася Русью» (цитата по Данилевскому) И.Н. Данилевский. «Древняя Русь» глазами современников и потомков (IX-XII вв.)». М.,1998. С. 55..
Каждый историк имеет собственное мнение о происхождении и значении онима «русь», но одно остаётся неизменным. Все антинорманисты ратуют за славянское происхождение этого термина, норманисты же, напротив, выводят его разными способами из скандинавской среды. Однако приходится констатировать, что происхождение имени Русь сегодня продолжает оставаться столь же загадочным, как и двести лет назад.
2. Этническая принадлежность первых русских князей
Не менее сложной является и проблема установления этнического происхождения первых «русских» князей. И, прежде всего, остро стоит проблема «исторической родины» Рюрика и его братьев, с которых принято начинать историю Древней Руси. В летописи они приходят «из заморья», да и имена их мало походят на славянские.
Что же по этому поводу думают российские историки?
С.М. Соловьёв, ещё один знаменитый российский норманист, пишет, что славяне искали «посредника в спорах беспристрастного, одним словом, третьего судью, а таким мог быть только князь из чужого рода». Этот историк, как и многие другие норманисты, называет первых князей «морскими королями, предводителями европейских дружин, вышедшими с берегов Скандинавии».
Н.М. Карамзин и в этом вопросе придерживается своей норманистской точки зрения: «Имена трех князей варяжских - Рюрика, Синеуса, Трувора - призванных славянами и чудью, суть неоспоримо норманнские: так, в летописях Франкских около 850 года - что достойно замечания - упоминается о трех Рориках: один назван Вождем Датчан, другой Королем (Rex) Норманнским, третий просто Норманом» Н. М. Карамзин. История государства Российского. Ростов-на-Дону, 1995. К.1. Гл.2. С.68..
В.Н. Татищев считал, что Рюрик родом из Финляндии, так как только оттуда варяги могли так часто приходить на Русь.
Платонов и Ключевский полностью соглашаются со своими коллегами, в частности Ключевский пишет: « Наконец, имена первых русских князей-варягов и их дружинников почти все скандинавского происхождения; те же имена встречаем и в скандинавских сагах: Рюрик в форме Hrorek, Трувор - Thorvardr, Олег по древнекиевскому выговору на о - Helgi, Ольга - Helga, у Константина Багрянородного - Елгб, Игорь - Ingvarr, Оскольд - Hoskuldr, Дир - Dyri, Фрелаф - Frilleifr, Свенальд - Sveinaldr и т. п.» В. О. Ключевский. Курс русской истории. М., 1987. ч.1. лекция IX. С. 146-147..
Как видно из приведённых выше мнений норманисты абсолютно единодушны в своих высказываниях.
Антинорманисты же попытались выступить против этого единодушия, прежде всего, путём «русификации» Рюрика и его братьев. Так, М.В. Ломоносов попытался обосновать прусское происхождение Рюрика и «всей руси», с которой тот явился по призыву жителей Новгорода. Эта точка зрения, несмотря на всю её экзотичность и несоответствие тексту ПВЛ получила поддержку со стороны Г. Ловмяньского и А.Г. Кузьмина. Впрочем, обращение к ней чаще вызвано политическими, а не научными причинами.
Несмотря на упорное нежелание антинорманистов, а к их числу относятся почти все советские историки, мириться с иноземством Рюрика и его братьев, те не менее упорно отказывались расставаться со своим «антинаучным» происхождением. Большинству исследователей в конце концов пришлось признать, что первые упомянутые в летописи новгородские князья вряд ли могли быть «автохтонами», славянами. Даже безусловный антинорманист Б.А. Рыбаков допускает возможность отождествления летописного Рюрика с предводителем викингов Рюриком Ютландским. Зато он вообще отказывает в существовании Синеусу и Трувору. Имена братьев Рюрика возводятся им к оборотам «sine use» и «tru war», т.е. «своими родичами» и «верной дружиной», с которыми и пришёл на Русь первый легендарный правитель Новгорода.
Любопытно заметить, что в рассуждениях о происхождении имён Синеуса и Трувора Рыбаков уже без всяких оговорок признаёт Рюрика шведом. Тем самым, борясь с норманизмом, глава советских антинорманистов сам оказывался вынужденным сторонником «норманнской теории».
Не все ясно и с происхождением первых киевских князей. Сведения о них, судя по всему, столь же легендарны, как и о Рюрике, Труворе и Синеусе. О том, что уже во времена первых летописцев рассказ о Кие и его братьях воспринимался как легенда, ясно говорит разъяснение, включенное кем-то из киевлян, создателей летописей: «Некоторые же, не зная, говорят, что Кий был перевозчиком. Был-де у Киева тогда перевоз с той стороны Днепра, отчего и говорили: «На перевоз на Киев». Если бы был Кий перевозчиком, то не ходил бы к Царьграду; а между тем Кий этот княжил в роде своем, и ходил он к царю, и великие почести воздал ему, говорят, тот царь, при котором он приходил. Когда же возвращался, пришел он на Дунай, и облюбовал место, и срубил городок невеликий, и хотел сесть в нем со своим родом, да не дали ему близживущие; так и доныне называют придунайские жители городище то - Киевец. Кий же, вернувшись в свой город Киев, тут и умер; и братья его Щек и Хорив и сестра их Лыбедь тут же скончались» Хрестоматия по истории России. / Сост. А.С.Орлов, В.А. Георгиев, Н.Г. Георгиева, Т. А. Сивохина. М., 2003. С.15..
Принято считать, что основатели Киева -- поляне, то есть восточные славяне, населявшие Киевское Поднепровье. Иногда их просто называют первыми русскими князьями. Б.А. Рыбаков пишет о них так: «…легендарный Кий приобретает реальные черты крупной исторической фигуры. Это - славянский князь Среднего Поднепровья, родоначальник династии киевских князей» Б. А. Рыбаков. Киевская Русь и русские княжества XII-XIII вв. М.,1993. С.92.. А появление имен Аскольда и Дира в летописи, по мнению историка, - следствие ошибки одного из ранних летописцев. На самом деле якобы в первоначальном тексте речь шла об одном киевском князе - Асколдыре или, точнее, Осколдыре. Такое утверждение позволило Рыбакову «установить» славянскую этимологию имени Аскльда от р. Оскол. Название же этой реки связывалось со сколотами, упоминаемыми Геродотом. Те, по мнения Б.А. Рыбакова, были славянами (хотя Геродот писал, что сколоты именуют себя скифами), которые позднее стали называться русью.
Принадлежность Кия, Щека и Хорива к местной полянской знати считается почти доказанной. Некоторые сомнения в бесспорности такой точки зрения вселяют несколько странные для славян имена первых киевских князей. Правда, предлагается славянская этимология для имени старшего из братьев Кия. Ее пытаются связать с праславянским корнем kuj, обозначавшим божественного кузнеца. Так, Б.А. Рыбаков полагает, что имя Кий хорошо осмысливается по-русски: «кий» означает «палка», «палица», «молот».
Но все-таки если имя Кий хоть как-то поддается «славянизации», то имена его братьев -- Щек и Хорив -- абсолютно не поддаются. Лучшей этимологической параллелью для второго из них, пожалуй, было упоминание литовского названия верховного жреца -- krive. И вот поэтому их присутствие в первоначальной версии сказания об основании Киева иногда просто отрицается. В частности, Б.А. Рыбаков полагает, что «мы должны быть осторожны по отношению к братьям Кия. Правда, летописец стремится связать их имена с местной топонимикой XI в., указывая на Щековицу и Хоривицу, но нам очень трудно сказать, действительно ли имена реальных братьев перенесены на эти горы, или же, подчиняясь требованиям эпической тройственности, автор сказания от названий этих гор произвел имена двух мифических братьев?» Налицо самое распространенное мнение антинорманистов. Что же по этому поводу говорят норманисты?
Карамзин, равно как и Соловьёв, вообще сомневался в существовании Кия и его братьев, он писал: «Имя Киева, горы Щековицы - ныне Скавицы - Хоривицы, уже забытой, и речки Лыбеди, впадающей в Днепр недалеко от новой Киевской крепости, могли подать мысль к сочинению басни о трех братьях и сестре их: чему находим многие примеры в Греческих и Северных повествователях, которые, желая питать народное любопытство, во времена невежества и легковерия, из географических названий составляли целые истории и биографии» Н. М. Карамзин. История государства Российского. Ростов-на-Дону, 1995. К.1. Гл.2. С.. Историк не отказывает в существовании Аскольду и Диру и более того, он считает, что они образовали самодержавную область на юге.
Ключевский признаёт то, что Киев был основан варягами, и их было там так много, что Аскольд и Дир смогли набрать из них целое ополчение.
Очевидно норманисты, не имея доводов, чтобы опровергнуть славянское происхождение первых киевских князей, либо просто отказывают им в существовании, либо без всякого основания пишут, что они были варягами. Хотя если основываться на этимологию, то имена первых «русских» князей -- как новгородских, так и киевских -- оказываются «не своими». Это с неизбежностью ставит вопрос: почему первые князья Древней Руси были иноземцами?
Действительно, любопытно. Но обратимся к истории других народов Европы и Азии. Болгарское царство, Франция, герцогство Нормандия, Бретань, Ломбардия, королевство Англия, Сельджукский султанат -- вот далеко не полный перечень государств, названия которых восходят к этнонимам завоевателей, которые и стали во главе их. Конечно, встречаются и обратные примеры, когда территория сохраняла имя населявшего ее когда-то коренного народа, вытесненного или уничтоженного пришельцами. Таковы современные области -- Мещера, Пруссия, Саксония, Тюрингия, Бургундия и другие, уже давным-давно не заселенные мещерой, пруссами, саксами, тюрингами, бургундами.
Любопытно, что и в тех, и в других случаях собственное название государства не соответствует его преобладающему этническому составу. Но это к слову. Сейчас нас больше волнует проблема «иноязычных» правителей.
Хорошо отвечает на этот вопрос Х. Ловмяньский: «…правитель чужого происхождения в силу своей нейтральности скорее мог сгладить эти трения и потому был полезен для поддержания единства; судя по летописям, подобная ситуация сложилась на севере, где трения между словенами и соседними племенами были поводом для призвания чужеземцев» Х. Ловмяньский. Русь и норманны. М.,1985. С. 207..
3. Роль «варяжского элемента» в ранних государственных структурах Древней Руси
О том, какова была роль варягов в образовании государства у восточных славян, писали многие историки. И в этом вопросе мы с лёгкостью можем увидеть борьбу норманистов и антинорманистов.
С.М. Соловьёв считает варягов ключевым элементом в ранних государственных структурах Руси, и более того, он считает их основателями этих структур. Историк пишет: «…какое значение имеет призвание Рюрика в нашей истории? Призвание первых князей имеет великое значение в нашей истории, есть событие всероссийское, и с него справедливо начинают русскую историю. Главное, начальное явление в основании государства - это соединение разрозненных племен чрез появление среди них сосредоточивающего начала, власти. Северные племена, славянские и финские, соединились и призвали к себе это сосредоточивающее начало, эту власть. Здесь, в сосредоточении нескольких северных племен, положено начало сосредоточению и всех остальных племен, потому что призванное начало пользуется силою первых сосредоточившихся племен, чтоб посредством их сосредоточивать и другие, соединенные впервые силы начинают действовать» С.М.Соловьёв. История России с древнейших времён. М., 1988. т.1. С. 122-123..
Н.М. Карамзин считал варягов основателями «монархии российской», пределы которой «достигали на Восток до нынешней Ярославской и Нижегородской Губернии, а на Юг до Западной Двины; уже меря, мурома и полочане зависели от Рюрика: ибо он, приняв единовластие, отдал в управление знаменитым единоземцам своим, кроме Белаозера, Полоцк, Ростов и Муром, им или братьями его завоеванные, как надобно думать. Таким образом, вместе с верховною княжескою властию утвердилась в России, кажется, и система Феодальная, Поместная, или Удельная, бывшая основанием новых гражданских обществ в Скандинавии и во всей Европе, где господствовали народы германские».
В.О. Ключевский отличается во взглядах от Соловьёва и Карамзина. Он пишет: «Варяги являлись к нам с иными целями и с иной физиономией, не с той, какую носили даны на Западе: там дан - пират, береговой разбойник; у нас варяг - преимущественно вооружённый купец, идущий на Русь, чтобы пробраться далее в богатую Византию, там с выгодой послужить императору, с барышом поторговать, а иногда и пограбить богатого грека, если представится к тому случай. На такой характер наших варягов указывают следы в языке и в древнем предании. В областном русском лексиконе варяг - разносчик, мелочной торговец, варяжить - заниматься мелочным торгом» В. О. Ключевский. Курс русской истории. М., 1987. ч.1. лекция IX. С. 147.. В тех промышленных пунктах, куда с особенной силой приливали вооружённые пришельцы из-за моря, они легко покидали значение торговых товарищей или наемных охранителей торговых путей и превращались во властителей. Во главе этих заморских пришельцев, составлявших военно-промышленные компании, становились вожди, получавшие при таком перевороте значение военных начальников охраняемых ими городов. Такие вожди в скандинавских сагах называются конингами или викингами. Оба этих термина перешли и в наш язык, получив славяно-русские формы князя и витязя.
Чрезвычайно интересен вывод, к которому пришел В.В. Мавродин: «…меняется сама роль норманнов на Руси. Это уже не разбойники, ищущие славы и добычи, воины-насильники, купцы-грабители. Норманны на Руси конца IX-X вв. выступают в роли купцов, о чём говорит обилие привозных скандинавских вещей…» В. Мавродин. Древняя Русь. Огиз, 1946. С. 164.. По поводу князей Мавродин пишет: «Некоторые скандинавские вожди (ярлы) оказываются более удачливыми и ухитряются захватить власть в свои руки в отдельных городах Руси, как это произошло в Полоцке, где обосновался варяг Рогволод. Большая же часть норманнских викингов выступала в роли наемных воинов-дружинников русских племенных князьков или русского кагана, вместе с другими княжескими дружинниками или вместе же с другими княжескими “моужами”, выполняя различные поручения в качестве “гостей”-купцов и “слов” (послов) князя, как это отметили Бертинские анналы» Там же. С. 164-165..
Эти достаточно корректные выводы вызвали в свое время жесткую критику. По словам С.А. Покровского, В.В. Мавродин “после долгих исканий очутился у разбитого корыта норманистской теории”. Этот упрек справедлив постольку, поскольку справедливо “норманизмом” называть любое признание присутствия скандинавских князей, воинов и купцов в Восточной Европе. Однако вопрос о роли “варяжского элемента” в ранней истории Древнерусского государства решался чаще всего за рамками собственно исторической науки.
Между тем, практически к такому же, как и В.В. Мавродин, выводу за несколько лет до него пришел фактический глава антинорманистов Б.Д. Греков. А в первом посмертном издании его труда («Киевская Русь», М., 1953), «призвание варяжских викингов» уже названо «случайным явлением».
Завершенную форму “антинорманистские” построения получили в работах Б.А. Рыбакова, который писал, что «историческая роль варягов на Руси была ничтожна. Появившись как "находники", пришельцы, привлеченные блеском богатой, уже далеко прославившейся Киевской Руси, они отдельными наездами грабили северные окраины, но к сердцу Руси смогли пробраться только однажды [захват Киева варяжским конунгом Олегом]. О культурной роли варягов нечего и говорит. Договор [с греками], заключенный от имени Олега и содержащий около десятка скандинавских имен олеговых бояр, написан не на шведском, а на славянском языке. Никакого отношения к созданию государства, к строительству городов, к прокладыванию торговых путей варяги не имели. Ни ускорить, ни существенно задержать исторический процесс на Руси они не могли».
Хорошо видна противоположность мнений норманистов и антинорманистов. Норманисты настаивают на ведущей роли варягов на Руси, скандинавы - создатели государственных структур, создатели государства, правители, наконец. Антинорманисты же расходятся во мнениях, но общие черты в их взглядах есть: варягам принадлежит очень маленькая роль на Руси, они или купцы, или воины-наёмники, или вообще «находники», а если кому-то из варягов удалось проникнуть во властные структуры, то это не что иное, как большая случайность.