Идеи Струве
Начинает свою статью Струве словами П.А.Столыпина «противникам государственности хотелось бы избрать путь радикализма, путь освобождения от исторического прошлого России, освобождения от культурных традиций. Им нужны великие потрясения, нам нужна великая Россия». Эти слова он воспринимал как лозунг новой русской государственности, опирающейся на «историческое прошлое» нашей страны и на живые «культурные традиции», и в то же время творческой и, как все творческое, в лучшем смысле революционной.
Государство Струве сравнивал с «организмом». Государство - это личность, у которой есть свой верховный закон бытия. Однако не готовность к войне с Японией повлекла за собой то, что внешняя мощь России была подорвана. Японская война была войной, которая велась на огромном расстоянии, и исход которой решался на далеком от седалища нашей национальной мощи море. Этими двумя обстоятельствами, вытекшими из ошибочного направления всей приведшей к войне политики, определилось наше поражение. Как считает Струве, основой русской внешней политики должно быть - экономическое господство России в бассейне Черного моря.
Основной проблемой в России Струве выделил как политику. Политика общества и должна начать с того, чтобы на всех пунктах национальной жизни противогосударственному духу, не признающему государственной мощи и с нею не считающемуся, и противокультурному духу, отрицающему дисциплину труда, противопоставить новое политическое и культурное сознание. Идеал государственной мощи и идея дисциплины народного труда - вместе с идеей права и прав - должны образовать железный инвентарь этого нового политического и культурного сознания русского человека.
Характеризуемая таким образом правильная политика общества есть проблема не тактическая, а идейная и воспитательная. Великая Россия для своего создания требует от всего народа, и прежде всего от его образованных классов, признания идеала государственной мощи и начала дисциплины труда.
По мнению Струве, отношение к вопросу «еврейскому» власть держится «политики страуса». Она не признает предмета, которого не желает видеть. Центр тяжести политического решения еврейского вопроса заключается в упразднении так называемой черты оседлости. Таким образом, необходимо создавать евреев и широко ими пользоваться. Очевидно, что единственным способом для этого является последовательное и лояльное осуществление «эмансипации» евреев.
Особое значение в сфере политики Струве считает принадлежность Царства Польского к России. Обладание Царством Польским есть для России вопрос не национального самосохранения, а политического могущества.
Теоретической проблемой для Струве, как и для его предшественника Чичерина, было разрешение «двух проблем духовного и государственного развития России: 1) проблемы освобождения лица и 2) упорядочения государственного властвования, введение его в рамки правомерности и соответствия с потребностями и желаниями населения».
В его работе прослеживаются либеральные идеи, сущностью которых являются «утверждение свободы лица и неотъемлемых прав личности», в истории социально-экономических и политико-философских учений, Струве отмечает ее религиозно-нравственное происхождение (свобода совести -- перовое слово либерализма, идея «личной ответственности» как проекция принципа свободы личности на нравственную сферу), постепенное «наполнение» политико-правовым («идея абсолютного права, т. е. субъективных, неотъемлемых естественных прав», идея «права и прав» как «существенное и вечное содержание либерализма») и экономическим содержанием в «экономическом», или чистом, либерализме («социологическая и политическая истина: собственность и экономическая свобода есть основа и палладиум личной свободы во всех ее проявлениях», идея «личной годности» как проекция на экономическую жизнь принципа свободы личности) и делает вывод о «секуляризации и идейном обмирщении» либерализма в процессе его исторического развития. Надежду на его возрождение в России он связывает с «воскрешением старых мотивов религиозного христианского либерализма» -- идеей «личного подвита и личной ответственности», облеченной экономическими и политическими правами, т. е. с такими чертами национального либерализма, которые в «снятом» виде содержат основные принципы христианского, «экономического» и политического западноевропейского либерализма.
Струве соединяет либеральное и национальное начала, в чем и состоит «сближение и слияние», синтез либерализма (свободы и прав личности, реформаторства) и консерватизма (власти, порядка, преемственности, «почвы», сильного государства, могущественного «внешне» и «внутренне»). В этом выражается политическое кредо Струве как «национального либерала» («Я западник и потому -- националист. Я западник и потому -- государственник), дополняющееся позицией и «духом национального европеизма», связанного с национальным строительством «Великой России»[2]. Строительством ее на общечеловеческих началах не в смысле русской Империи, а на принципах свободы личности, здоровой власти, ограниченной законом, частной инициативы, состязании всех живых сил нации и прежде всего «среднего элемента» -- подлинного носителя права и прав, свободы и собственности, земства, партии кадетов, у истоков создания которой стоял Струве, которая должна реализовать политику национального согласия и гражданского мира в создании правового конституционного государства. Воззрения Струве в традиции либерального консерватизма является его концепция «Великой России», изложенная им в статьях «Скорее за дело?» (1905), «Великая Россия. Из размышлений о проблеме русского могущества» (Посвящается Н. Н. Львову) (1908) и др., где он рассматривает внешние и внутренние факторы могущества России, условия ее экономического, государственного и культурного возрождения, критерии «нового политического и культурного национального сознания», выражавшие парадигматику русского либерального консерватизма.
Струве выдвигал свой лозунг о необходимости «выучки» у капитализма. Это было смело, но многие марксисты эту смелость готовы были разделить. Боролся с народничеством, писал о развитии капитализма, ибо поначалу марксизм был реальным либеральным, но действенным западничеством, которого так долго ждала Россия. Струве здесь был жестоко последователен, но в некоторый момент, а именно с событий, начавшихся в 1905 году, он пришел к такому убеждению, что осуществить такие идеи ему возможно только изнутри государства, не ломая, не разрушая его.