Оценка нэпа

Историю советского общества 1920-х годов обычно связывают с новой экономической политикой, которую стали проводить большевики после окончания гражданской войны. Литература обычно суживает значение нэпа, сводя его к анализу вопросов сугубо экономических. На самом же деле время, когда проводилась эта политика, было годами больших перемен не только в хозяйственной, но и в социальной и политической сферах. Это было время, когда в общественной жизни находила отражение борьба различных тенденций. Одни из них были обусловлены объективными обстоятельствами, в которых оказалась Советская республика, другие следовали из логики революционных преобразований, третьи были унаследованы из сложных перипетий эпохи военного коммунизма. Экономика была лишь стержнем, вокруг которого развивались события. Если принять во внимание эту взаимосвязь, то можно получить более полное и многомерное представление о том, что произошло в стране в конце 1920-х годов и что вслед за традицией, шедшей от Сталина, было названо "великим переломом". Поэтому есть смысл говорить не только о новой экономической политике как таковой, а о периоде или "эре" нэпа (термин западной историографии).

Историки и публицисты, которые обращаются к нэповской тематике, любят прибегать к метафорам и сравнениям. Одно время на слуху постоянно были ленинские слова о восходителе на очень крутую и высокую, никем не исследованную гору (видимо, имеется в виду движение к коммунизму), восходителе, который забрел в тупик, которому надо отступить, чтобы начать все сызнова, начать поиск других путей к "вершине". Здесь коренится трактовка нэпа как отступления в стратегии социалистического и коммунистического строительства, наиболее последовательно выраженная Сталиным:

Нэп — особая политика пролетарского государства, рассчитанная на допущение капиталистических элементов при наличии командных высот у пролетарского государства, рассчитанная на борьбу капиталистических и социалистических элементов, рассчитанная на возрастание социалистических элементов в ущерб элементам капиталистическим, рассчитанная на победу социалистических элементов над капиталистическими, рассчитанная на уничтожение классов, на построение фундамента социалистической экономики.

Цитата представляет собой типичный образчик сталинской одномерной "творческой мысли", которая как бы "топчется" на одном месте, переваривая сказанное, и медленными толчками продвигается вперед. Тем не менее в ней отражен в сущности тот взгляд на нэп, который, в трансформированной форме, до сих пор бытует во многих исторических трудах.

Но прежде чем говорить о "восходителе" и "особой политике", наверное, стоит напомнить еще одну метафору, использованную Лениным, где он сравнивает страну после гражданской войны с избитым до полусмерти, тяжело больным человеком. Как известно, такой человек больше думает не о "восхождении", а о "лекарстве", которое поставило бы его на ноги. Новая экономическая политика, безусловно, явилась тем лекарством, которое позволило восстановить народное хозяйство, обрести относительную внутреннюю стабильность в стране или, как чаще сегодня говорят, "неустойчивое равновесие", после чего на повестку дня снова всплыл вопрос о "штурме высот социализма". Поэтому на нэп нужно взглянуть прежде всего как на "лекарство", как на средство, позволившее выйти из тяжелой кризисной ситуации.