Дреговичи

Начальная летопись отводит дреговичам пространство между Припятью и Западной Двиной: «... седоша межю Припетью и Двиною и нарекошася дреговичи» (ПВЛ, I, с. 11). Этноним племени произведен от «дрегва» (белорусск.— трясина в болоте; смоленское диалектное — болото, зыбун, трясина; украинск. «дряговина» — болото; литовск. «dregnas» — сырой, влажный; Фасмер М., 1964, с. 536—537). Дреговичи — обитатели сырой, болотистой местности. Область дреговичей — Припятское Полесье — характеризуется сильной заболоченностью. В русских летописях дреговичи упоминаются до середины XII в. (ПВЛ, I, с. 13, 200; ПСРЛ, II, с. 330). Названы они и в одчинений византийца Константина Порфирогенета (Константин Багрянородный. Сочинения «о фемах ...», с. 75). Из письменных сообщений видно, что дреговичи были отдельным племенем, жившим самобытно, имевшим собственную территорию и, до вхождения в состав Киевской Руси,— свою политическую организацию, свое «княжение».

В XIX —начале XX в. историки древней Руся пытались очертить ареал дреговичей на основе политических границ Туровской земли (Завитневич В. 3., 1886, с. 576-578; Довнар-Заполъский М. В., 1891, с. 57; Грушевский А. С., 1901, с. 16). Однако, хотя основным ядром населения Туровской земли и были дреговичи, границы этой земли в XII в. уже во многих местах значительно расходились с племенными. Вполне определенно дреговичскими летописи назы-

вают Случеск и Клеческ (под 1116 и 1149 гг.). Дреговичским городом был также Туров. Хотя в летописях об этом не говорится прямо, но анализ летописных данных позволяет считать, что этот город не только был расположен в земле дреговичей, но и являлся их племенным центром (Насонов А. Н., 1951а, с. 150; Рыбаков Б. А., 1960, с. 24, 25). Других географических пунктов для определения границ расселения дреговичей в письменных документах нет.

Н. П. Барсов пытался очертить область дреговичей на основе распространения географических названий XIX в., близких по звучанию к этнониму этого племени (Барсов Н. П., 1885, с. 124-126; Андрияшев А. М., 1887, с. 29). Однако часть названий, использованных исследователем, видимо, происходит не от дреговичей, а от термина «дрегва», другая часть (например, Старые Дороги, Дорожки, Дорошевичи и др.) не имеет ничего общего с этнонимом. Неправомерность использования подобных топонимов для определения дреговичской территории показал Е. Ф. Карский (Карский Е. Ф., 1903, с. 66). Основным источником изучения территории и истории дреговичей остаются данные археологии, среди которых первостепенная роль принадлежит курганным материалам.

Первые раскопки курганов в земле дреговичей относятся к началу прошлого столетия. Известный исследователь литовских древностей Т. Нарбут в 1810 и 1811 гг. раскопал несколько курганов на восточной окраине дреговичской территории, в окрестностях Быхова и Рогачева (Narbutt Т., 1837, s. 574, 576). В середине и второй половине XIX в. раскопками дре-говичских курганов занимались многие исследователи. К. П. Тышкевич производил исследование в срединной и северной частях ареала дреговичей близ Селища, Гребня, Белкевичей, Видогощ, Старого Бобра, Борисова и Логойска (Тышкевич К., 1865, с. 19, 35, 46—48). Близ Логойска и Заславля копал курганы Н. М. Турбин (Указатель памятников, с. 131, 132).

В 70-х годах XIX в. раскопками курганов занимались М. Ф. Кусцинский (Указатель памятников, с, 158-161), Г. X. Татур (Татур Г, X., 1893а, с. 69-85; 18936, с. 389, 390; 1897, с. 115-117) и Р. Г. Игнатьев (Игнатьев Р. Г., 1878; 1880, с. 221-223). В следующем десятилетии исследование курганов производили Н. Мышенков (Мышенков Н., 1892, с. 59—97), Н. Я. Янчук (Указатель памятников, с. 140, 141), Н. П. Авенариус (Авенариус Н. П., 1893, с. 42) и другие.

Основным же исследователем дреговичских курганов был и остается до настоящего времени В. 3. Завитневич. В течение 1885—1892 гг. он раскопал около 700 погребальных насыпей в 82 могильниках, расположенных в разных местах территории дреговичей — в бассейне Припяти, на Днепре, в бассейне Березины и в верховьях Немана (Завитневич В. 3., 1886, с. 569-601; 1890а, с. 1-29; 18906, с. 11-15; 1892, с. 11-72; 1893, с. 60-62; 1894а, с. 121-124; 18946, с. 124-153).

После В. 3. Завитневича раскопки курганов в земле дреговичей не проводились вплоть до 20-х годов XX в., если не считать раскопок Е. Р. Романова в дреговичско-радимичском пограничье и исследований Ю. В. Шавельского в смешанной кривичско-дреговичской полосе.

В 20—30-х годах XX в., когда белорусские археологи развернули серьезную деятельность по выявлению, обследованию и раскопкам археологических памятников в Белоруссии, было раскопано около 400 дрего-вичских курганов. Наиболее крупные исследования принадлежат А. Н. Лявданскому, С. А. Дубинскому и И. А. Сербову. Кроме того, раскопками курганов дреговичей занимались В. П. Сущинский, А. 3. Коваленя, С. С. Шутов, И. Р. Колодкин и М. Н. Конвисаров. Вещевые коллекции и полевая документация исследований белорусских археологов погибли во время Великой Отечественной войны. Результаты раскопок некоторых курганов были напечатаны исследователями, о других имеется лишь краткая информация (Ляуданскі А. Н., 1925, с. 86, 87, 96-101; 1928в, с. 1-92; 19306, с. 254-258; 1932, с. 230-235; ДубінскіС. А., 1928, с. 510-512; Сербау I. А., 1927, с. 193-231; Каваленя А. 3., Шутау С. С., 1930, с. 365-368).

В 30-годах XX в. небольшие раскопки курганов на западе дреговичской территории произведены польскими археологами Е. Голубович и М. Новаком (Cehak-Holubowiczowa Н., 1938,s. 183-196). В послевоенные годы исследованиями дреговичских курганов в Припятском бассейне занимались Ю. В. Кухаренко, Б. В. Миролюбов, П. Ф. Лысенко (Кухаренко Ю. В., 1961, с. 20-22; Лысенко П. Ф., 1969а, с. 139; 19696, с. 43—55). Небольшие исследования проводились и в других местах дреговичского ареала (Ширинский С. С., 1965, с. 121-123; Риер Я. Г., 1976, с. 179—185). В верховьях р. Птичь курганы копали Г. В. Штыхов и В. Е. Соболь (Штыхов Г. В., Соболь В. Е., 1978, с. 428, 429).

Первая попытка исторической интерпретации археологического материала, собранного в земле дреговичей, принадлежит В. 3. Завитневичу. Уже в одной из ранних работ исследователь высказал предположение, что для погребального обряда дреговичей характерны трупоположения в основаниях курганных насыпей. В последующих трудах В. 3. Завитневич проводил ту же точку зрения. Открывая в раскопках трупоположения в грунтовых ямах под курганами, исследователь относил их к иноплеменникам, переселившимся в дреговичский регион из областей древлян и полян, где, по его мнению, господствовали захоронения в подкургаяных ямах. На юге граница дреговичей, по В. 3. Завитневичу, проходила по правому берегу Припяти, а на юго-западе — по водоразделу Припяти и Буга. На северо-западе к дреговичам относился Черниковщинский курганный могильник, расположенный в верховьях Немана. Оказалось, что северная и восточная границы дреговичского ареала определению не поддаются, так как курганные трупоположения на горизонте распространены также у кривичей-полочан и радимичей. В. 3. Завитневичу пришлось очертить северную границу расселения дреговичей на основе рубежа между Туровским и Полоцким княжествами, а за восточные пределы принять Днепр.

Хотя выводы В. 3. Завитневича и были использованы в трудах А. С. Грушевского, Е. Ф. Карского и других исследователей, они не получили признания археологов. В работе А. А. Спицына «Расселение древнерусских племен по археологическим данным» (Спицын А. А., 1899в, с. 325—327) выделенная В. 3. Завитневичем деталь погребальной обрядности

не вошла в число существенных признаков курганов дреговичей. А. А. Спицын в этой статье впервые подметил характерные для дреговичей признаки — перст-необразные височные кольца с заходящими концами, крупные зерненые бусы и присутствие деревянных срубов или теремков внутри курганных насыпей.

В начале 50-х годов XX в. курганы южной Белорусии были объектом исследования А. В. Успенской (Успенская А. В., 1953, с. 97—124). Вслед за А. А. Спицыным она выделяет в качестве дреговичских признаков крупнозерненые бусы и перстне-образные полутораоборотные височные кольца. Домовины в курганах, как и присутствие над покойниками остатков кострищ, она относит к второстепенным признакам. Картографирование этих особенностей позволило А. В. Успенской очертить территорию, близкую в общих чертах к той, которая предлагается в настоящей работе.

В упоминавшемся исследовании Е. И. Тимофеева, посвященном юго-западным племенам (Тимофеев Е. И., 1961а), утверждается, что в XI—XIII вв. у дреговичей господствовал обряд погребения умерших в основаниях курганов. Курганы с трупоположепиями в ямах на дреговичской территории, по мнению Е. И. Тимофеева, оставлены не дреговичами, а выходцами из более южных районов.

Анализ и картография деталей курганного погребального обряда и вещевых инвентарей в междуречье Припяти и Западной Двины (Седов В. В., 1963а, с. 112—125; 19706, с. 77—91) показали, что самым важным этноопределяющим признаком дреговичей являются крупные металлические бусы, покрытые зернью (табл. XXIX, 5, 11-13, 17-21). В литературе эти украшения иногда называются бусами минского типа. Однако они не связаны ни с Минском, ни с территорией Минского княжества. Вернее называть их дреговичскими бусами.

Такие бусы в составе ожерелий на территориях расселения других восточнославянских племен почти неизвестны. С этноопределяющими украшениями кривичей, радимичей, вятичей, словен новгородских и северян они не коррелируются. Более того, дреговичские бусы, как правило, отсутствуют в тех курганных группах, где встречены височные украшения других славянских племен. В пограничных кривичско-дреговичских и дреговичско-радимичских районах курганы, в которых найдены зерненые бусы, образуют отдельно стоящие группы. Таков, например, курганный могильник IV в окрестностях Заславля. Все это