Глава 2 про окопы и траншеи

Из поля зрения военного руководства фактически выпадало рассмотрение стратегической обороны, так как будущие действия Советской Армии и Военно-Морского Флота представлялись почти исключительно как наступательные.

История Второй мировой войны (1939 - 1945)

В 12 т. М., 1973 – 1982. Т. 3. С. 415

1

Давайте сразу признаем, что Первая мировая война была бестолковой. Грязи много, крови много, толку мало. Самоистребление наций. Самоубийство Европы.

В результате Первой мировой войны рухнула Российская империя. На черепки разлетелась. Со звоном. Прямо как глиняный горшок – с воза да на булыжник.

Вскоре подломились ноги у Германии и Австро-Венгрии.

Завершилась война разрухой, голодом, безобразиями толпы, переворотами и революциями, падением нравов, взрывом преступности и бандитизма, массовой проституцией, эпидемиями тифа, холеры, сифилиса, небывалым размножением крыс и вшей. В трёх великих империях был напрочь разрушен механизм государственной власти. Улицы городов кишели безногими инвалидами, наглыми беспризорниками, нищими, дешёвыми шлюхами, мелкими ворами, шулерами и аферистами. И не выходи ночью под разбитые фонари. Всё равно света в них нет.

Былое величие было поругано, оплёвано, втоптано в грязь и в кровь.

Кстати, Франция тоже была близка к этому. Ей крупно повезло. Под самый победный финал во Франции высадились американские войска. Они были той самой последней соломинкой, которая переломила хребет германскому верблюду. Вслед за солдатами на Европейский континент ринулись американские бизнесмены. Был бы спрос, будет и предложение. Спрос был сродни водовороту вслед тонущему дредноуту. Американскому бизнесу раздолье: Европа хватает всё!

Случилось так, что Францию быстро насытили хлебом, маслом, сахаром и мясом. Нет голода, нет и революции. Кроме того, холопам радость: мы победили! Не было бы американской тушёнки, была бы революция. Порезвились бы. Нет французам большей радости, чем публичное отсечение голов на площади Согласия.

Но в 1918 году пронесло.

А Британии было и того лучше: и радость победы, и тушёнка американская. Главное – войны не было на британской земле. Не было разрухи. Вдобавок ко всему британские войска возвращались домой без оружия. Перед тем как солдата посадить на корабль, у него отбирали винтовку и патроны…

Но даже и в Британии после Первой мировой войны чуть не полыхнуло. Чего стоит одна только Всеобщая забастовка, когда встал весь транспорт, остановились заводы и шахты, закрылись магазины, лечебницы, школы, когда озверевшая толпа ринулась на улицы!

России не повезло больше всех. Наш солдат, как и миллионы его собратьев, бросив окопы, пошёл домой, не забыв свою винтовку с патронами. Тащить её неудобно. Длинная. Потому наш находчивый солдат при первой возможности из винтовки делал обрез. Делается он так. Приклад отпилить. Это проще всего. Затем надо отпилить кусок ствола. Это труднее. Сталь, из которой делают стволы, особо прочная. После этого на обрубок ствола надо насадить новую мушку. Для этого выплавляли свинец из пули и капельку расплавленного свинца капали на кончик ствола. Если она попадала неправильно, то, как капле и положено, скатывалась. А та, которая капнула правильно, застывала. Вот и всё. Можно начинать Гражданскую войну.

И она полыхнула так, что все ужасы Первой мировой прекрасной сказкой показались.

2

Отчего же такой результат?

Отчего Первая мировая война имела столь странное течение, столь печальный финал и столь жуткие последствия?

Оказалась она совсем не такой, как её представляли и планировали в высоких кабинетах. Стратеги всех стран ошиблись. Никто из них такой войны не желал, к такой войне не готовился. Никто не предполагал и не предвидел, что война выльется в многолетнюю тупую бойню. Все готовились к другой войне.

Противника можно сокрушить или измотать.

В соответствии с этим существуют стратегия сокрушения и стратегия истощения, измора. Это как бой на ринге. Тут два варианта.

Либо: подцепил левой вражью челюсть, и враг, лязгнув зубами, отлетел в дальний угол под канаты.

Либо: два огромных потных мужика в изнеможении навалились друг на друга. Ноги у обоих подламываются. То один другого в спину перчаткой ткнёт. То другой ответит. На большее сил нет. Если один упадёт, то и другой не устоит, ибо опоры лишится.

Кроме этих двух вариантов, может возникнуть огромное количество самых разнообразных сочетаний и комбинаций, но все они лишь вариации на темы истощения или сокрушения.

Генералы любят стратегию сокрушения. И не просто потому, что это красиво. Дело в том, что война не любит продолжительности. Это изрёк мудрый китаец Сунь-Цзы две тысячи лет назад. Затяжная война изматывает армию и население, разоряет экономику, истощает казну, ведёт к моральной деградации и разрушению устоев общества. Потому лучше побеждать врагов решительно и быстро. Не затягивая.

Со времён франко-прусской войны, т.е. с начала 70-х годов ХIХ века, в штабах всех основных европейских стран готовили планы сокрушения, но Первая мировая война получилась войной на истощение. Генералы готовились к решительному манёвру, победным маршам. Но после короткого периода манёвренной войны все армии попали в глухой беспросветный позиционный тупик. Хозяином поля боя стал пулемёт. Он изрыгал столько огня, что мог остановить любые массы наступающей пехоты и кавалерии. Тот, кто не успевал укрыться от его губительного огня, погибал.

Справедливости ради надо добавить, что пулемётам весьма успешно помогали магазинные винтовки. В своём развитии стрелковое оружие перешагнуло тот проклятый рубеж, когда на заряжание уходило больше времени, чем на прицеливание. Теперь стрелок вёл точный огонь на сотни метров, при этом на перезаряжание винтовки уходили секунды. Это давало возможность обороняющимся стрелкам даже без пулемётов истреблять и останавливать превосходящие массы наступающих противников.

Вдобавок к этому – скорострельные полевые пушки, которые своим огнём разбивали и разгоняли любые незащищённые скопления войск.

Спасение было только в земле. Без всяких команд и указаний все армии вдруг остановились. Вопреки генеральским планам и замыслам. Наперекор диспозициям и приказам мудрых штабов.

Солдаты всех воюющих армий, не дожидаясь приказов, начали зарываться в землю. По обе стороны фронтов происходило то же самое. Процесс пошёл. Окопы соединили траншеями, а траншеи – ходами сообщения. Перед траншеями натягивали колючую проволоку. За первым рядом траншей отрывали второй ряд. За ним – третий. Потом – и четвёртый…

Вышибить противника из траншей могли только гаубицы. И они свирепствовали. Ответом на их злобный лай было дальнейшее развитие системы окопов и траншей. Армии глубже зарывались в землю, наращивали брустверы, укрепляли крутости траншей хворостом, жердями, досками, устраивали водосборные колодцы, перекрывали участки траншей брёвнами и засыпали сверху землёй, рыли новые окопы, плели новые колючие сети, усиливали блиндажи и убежища вторым накатом брёвен, третьим, седьмым, двенадцатым…

В Первую мировую войну и немцы, и русские, и французы, и австрийцы вошли с радостным предвкушением быстрого сокрушения своих противников. Но Его Величество Пулемёт охладил пыл всех любителей быстрых блистательных побед. Он остановил всех наступающих, всех успокоил. Короткий период маневрирования сменился бесконечно долгим, на четыре года, стоянием на месте. На Западном фронте без перемен. И на Восточном тоже.

Великолепные стратегические замыслы не сбывались, сражения распадались на тысячи, десятки и сотни тысяч тягучих мелких боёв на одном месте. Стратегия выродилась в бесконечные стычки, в которых гибли миллионы, но никому никакой пользы от этих стычек не было. Грубо говоря, война превратилась в солдатский мордобой. Талантливые стратеги ощутили себя биржевыми воротилами на блошином рынке: их знания, их талант и опыт тут применения не находили. Тут другие масштабы, другие правила и законы.

Всё это привело к многолетнему безнадёжному жестокому и бессмысленному кровопролитию: кто дольше выдержит.

Первая мировая война велась солдатами, унтерами и младшими офицерами в траншеях, а генералам на той войне не находилось работы. Ситуация вроде той, когда пророк забрался на бочку и зовёт человечество объединить усилия для достижения великой цели… А мимо валит равнодушная толпа: у каждого свои заботы. Так было в Первой мировой войне: солдаты рубили, кололи, резали друг друга, не зная, что кто-то где-то в высоком кабинете рисует красивые стрелки прорывов и охватов. Война, по существу, шла без участия генералов. Все генеральские расчёты и планы тут же увязали в непролазной грязи изрытых воронками полей.

3

Ещё в самом начале XX века в ходе Русско-японской войны возникло понятие сплошного фронта. Он представлял собой оборонительный рубеж, на всём протяжении занятый войсками, прикрытый огнём и инженерными заграждениями. Первый пример: в 1905 году сплошной фронт 3-й русской армии простирался на 155 км.

В ходе Первой мировой войны десятки километров сплошного фронта превратились в тысячи. А колючая проволока – в десять, двадцать, а то и в пятьдесят рядов, а за теми рядами – первая траншея, вторая, за ней третья, и далее в бесконечность…

В ноябре 1915 года по первой траншее Русской армии можно было пройти от Балтийского моря до Чёрного. По первой траншее Германской армии на Западном фронте можно было пройти от побережья Северного моря до границ Швейцарии. И по британско-французской – тоже. Все воюющие армии устраивали в глубоких норах командные пункты и госпитали, склады боеприпасов и церкви, кухни, пекарни, прачечные, электростанции и пункты водоснабжения, туалеты, сапожные мастерские, узлы связи, почтовые отделения, бани, дома (вернее – блиндажи) терпимости и всё остальное, без чего не может функционировать здоровый армейский организм.

Однажды мне довелось видеть снимок германских позиций, сделанный с французского аэроплана. Это нечто невообразимое. Это паутина траншей от переднего края и на много километров в глубину. Всё это изрыто воронками многолетнего артиллерийского разгула. Артиллерия свирепствовала, но проломить эту оборону было невозможно.

И вот вопрос: почему никто не высмеял Жукова после того, как он вписал в свой эпохальный шедевр очевидную глупость о том, что высшее руководство Красной Армии слепо цеплялось за опыт Первой мировой войны и готовилось вести войну по старым рецептам?

Покажите мне, непонятливому, ту несокрушимую советскую оборону 1941 года от моря до моря, с траншеями в десять – пятнадцать рядов, с непролазной колючей проволокой, с блиндажами и убежищами, с подземными командными пунктами и узлами связи, с лазаретами и прачечными, с сортирами под перекрытием в пять накатов и землянками политпросвещения вместо походно-полевых домов терпимости. Покажите мне оборонительный рубеж, который на всём протяжении занят войсками, прикрыт огнём и инженерными заграждениями. Пусть не от Балтики до Чёрного моря, и пусть даже не в 1 000 км, не в 500 и не в 100. Покажите мне хоть где-нибудь сплошной оборонительный рубеж, ну хотя бы в 10 км, занятый войсками, которые изготовились к отражению вражеского наступления.

Весной 1941 года Красная Армия свои оборонительные позиции колючей проволокой не оплетала. Да она и не возводила никаких позиций. А всё, что возвели ранее, было к лету 41-го брошено за ненадобностью, засыпано землёй и поросло бурьяном. Колючая проволока была только на границе, и была это не армейская проволока, а чекистская. Но пограничники её ловко снимали и сматывали.

И с траншеями та же картина. Пусть кто-нибудь из официальных кремлёвских идеологов назовёт мне номер одной советской стрелковой дивизии, которая перед войной отрыла траншеи полного профиля и заняла оборону. Пока никому не удалось отыскать ни одной советской армии, ни одного корпуса, ни одной дивизии, ни одного полка, которые бы накануне войны сидели в траншеях. Из этого следует, что ни один командующий армией, ни один командир корпуса, дивизии, полка и ниже за опыт Первой мировой войны не цеплялся.

Мало того, Полевой устав (и ПУ-36, и ПУ-39), Боевой устав пехоты (БУП), Наставление по инженерному обеспечению операций и все другие документы, которыми руководствовались войска и штабы, не только не рекомендовали отрывать траншеи, но и прямо это запрещали. Одиночная или парная стрелковая ячейка – вот основа обороны, но только на короткое время и только на второстепенных направлениях. Теоретически. А на практике в большинстве стрелковых частей у солдат даже и лопат не было. По боевым документам, генеральским мемуарам, рассказам ветеранов – одна картина: когда припекло, пехота траншеи рыла касками. У сапёров лопаты были, а вот у пехоты, которая под огнём окапывается, – не было.

Как такое связать с тупым следованием опыту Первой мировой?

4

В 1920-х и 1930-х годах выдающийся военный историк и теоретик стратегии Александр Андреевич Свечин предлагал встретить вражеское вторжение обороной, выбить танки противника, перемолоть его дивизии, дать противнику выдохнуться, растратить резервы, топливо, боеприпасы, растянуть коммуникации и только после этого переходить в контрнаступление.

Свечин рассуждал просто: на тебя прёт свирепый буйвол, но у тебя – хижина. Запри дверь перед ним! Пусть он рогами в неё врубится! Пусть увязнет! И вот тогда – твоё время! А бежать ему навстречу, даже с вилами или топором, не стоит. Можно нарваться. Наступать на врага можно, если он слаб. Или спит. Но если силён и наступает сам, то его следует встречать обороной. Непроходимой и непробиваемой.

Казалось бы, мудрость-то в чём? Нужно ли быть стратегом, чтобы такие вещи понимать? Достаточно было посмотреть фильм «Чапаев». Вернее, самый зрелищный и самый драматичный эпизод из него: могучей поступью под барабанную дробь идёт враг, сильный, обученный, дисциплинированный, уверенный в себе и в победе. Над железными рядами колышется чёрное знамя с серебряным черепом. Стоит ли бросаться на врага?

Нет, не стоит. Анка-пулемётчица подпускает врага всё ближе и ближе, а потом с предельно короткой дистанции убийственным огнём с места дробит боевой порядок супостата. И только после того как враг дрогнул, когда планы его нарушены, а боевые порядки смяты, из-за холма на лихом коне во главе кавалерийской лавы вылетает Чапаев Василий Иванович…

И творит разгром.

Свечин предлагал именно так действовать в большой войне…

Тухачевский обвинил Свечина в пораженческих настроениях, в пособничестве врагу и развернул садистскую травлю Свечина и всех, у кого была смелость вспоминать об обороне. Тухачевский возглавил дикую свору таких же, как и сам, узколобых злобствующих клеветников. На мудрого теоретика Свечина, который осмелился смотреть правде в глаза и иметь собственное мнение, обрушился каскад оскорблений, наветов и доносов в ОГПУ-НКВД: Свечин намерен отдать инициативу в руки врага, это стратегическое вредительство!

В результате Свечин был арестован, осуждён и посажен, затем выпущен, потом арестован во второй раз, осуждён и расстрелян.

В 1937 году расстреляли и Тухачевского, но вовсе не за его вредительские теории и действия, а за подготовку государственного переворота. Безумные теории Тухачевского не пострадали. У него нашлись подражатели и продолжатели. Главный из них – Жуков: наступать! наступать! наступать!

И только Гитлер, нанёсший сокрушительный удар, заставил опомниться.

15 июля 1941 года пал Смоленск. В этом районе Западная Двина и Днепр текут параллельно, грубо говоря, с востока на запад, образуя коридор на Москву. Потом Двина резко поворачивает на север, Днепр – на юг. Двина и Днепр образуют мощные водные преграды и естественные рубежи, на которых при грамотном руководстве можно было остановить любое вторжение. И только в районе Смоленска остаётся беспрепятственный с географической точки зрения проход к Москве. В стратегии этот район именуется Смоленскими воротами. Падение Смоленска во все века означало, что противник вышиб дверь и путь на Москву открыт.

Именно это случилось летом 41-го. Не прошло и месяца войны, и вот враг у ворот столицы, а поперёк его пути ни крупной реки, ни канала, ни укреплённого района, пусть бы даже и недостроенного или брошенного. Руководство Красной Армии реагировало на такой поворот событий правильным решением. «Была издана директива Генерального штаба о переходе к прочной обороне. И если бы в той обстановке эта директива была выполнена и на занимаемых рубежах была создана глубокоэшелонированная оборона, глубокого прорыва противника к Москве не случилось бы. Но от войск постоянно требовали предпринимать частые наступательные действия, которыми они изматывали не столько противника, сколько себя» («Красная звезда», 1 декабря 2006 г.).

Тут у нас целая гора вопросов.

Отчего же директива о переходе к прочной обороне была издана только 15 июля? Отчего её не издали 22 июня? Отчего такую директиву не издали 21 июня, когда, как уверяет Жуков, все сомнения отпали и стало ясно, что нападения не миновать? Отчего такую директиву не издали 1 февраля 1941 г., в день, когда Жуков принял должность начальника Генерального штаба?

И если в конце концов её издали 15 июля, то какой же идиот требовал от войск «предпринимать частые наступательные действия, которыми они изматывали не столько противника, сколько себя»? И как на такие действия реагировал начальник Генерального штаба генерал армии Г. К. Жуков, если видел, что его директиву кто-то осмелился не выполнять?

Он на это никак не реагировал.

Ибо сам лично срывал выполнение собственной директивы. С одной стороны, директива Жукова: зарыться в землю! С другой – приказы того же Жукова: давай-давай! Ура! Вперёд!

Даже и после того, как Сталин выгнал Жукова из Генштаба (по причине полной профессиональной непригодности для работы в штабах) и отправил под Ельню, Великий Стратег занимался тем же – гнал дивизии, корпуса и армии в самоубийственные атаки: «Как и в начале войны, все имеющиеся и подходящие резервы использовались не для наращивания глубины обороны, а для усиления соединений первого эшелона и проведения контратак и контрударов, которые в условиях господства противника в воздухе и слабого огневого обеспечения не давали положительных результатов» («Красная звезда», 1 декабря 2006 г.).

5

Если боец с винтовкой или пулемётом идёт в атаку, то тело его полностью открыто для пуль и осколков. Он не может нести на себе много боеприпасов, он запыхался и выбился из сил, он ведёт огонь с ходу или с короткой остановки (т.е. неприцельно или почти неприцельно). Он ведёт огонь по целям, которые плохо или вообще не видны. За каждым новым бугорком для него открывается совершенно новая картина, которую нужно охватить взглядом, оценить и принять решение. Под убийственным огнём.

А тот, кто сидит в траншее, имеет боеприпасов в достатке. Его тело укрыто от пуль и в значительной степени – от осколков. Ему не страшен танк – пройдёт над окопом, обвалит стенки в одном месте – вот и всё. Тот, кто в траншее, ведёт прицельный огонь. У него много сил, дыхание ровное, местность перед ним знакомая, расстояние до местных предметов промерено…

Тот, кто сидит в траншее, может использовать пулемёты. У него большой запас патронов, и он косит вражескую пехоту батальонами. А наступающий тащит пулемёты на себе. И запас патронов. А они страшно тяжёлые. Пулемёт сначала надо установить… Пока установишь, враг тебя в решето превратит. В архивах Вермахта во Фрайбурге есть документы о многочисленных случаях помешательства немецких пулемётчиков. Скосил Ганс сто Иванов, ещё сто, ещё. А они всё лезут и лезут. Это не война. Это безумие. От жуковского безумия у Гансов мозги набекрень поворачивались.

На Синявинских высотах под Питером, например, похоронено всего только 128 390 советских бойцов и командиров. Казалось бы, потери незначительные. Что нам стоит положить 128 тысяч мужиков? Мы за ценой не постоим. А бабы новых нарожают. Однако даже «Красная звезда» (11 декабря 2001 г.) признаёт, что учли и похоронили тут только малую толику погибших. Черепа и кости остальных мусором по округе валяются, среду засоряя.

У немцев тут оборонялись два полка 28-й лёгкой пехотной дивизии. Полки под огнём зарылись в землю. Немцы, как в Первой мировой войне, отрыли окопы, траншеи, ходы сообщения, возвели блиндажи и дерево-земляные огневые точки, обшили траншеи брёвнами, перекрыли сверху участки траншей, превратив их в подземные галереи, замаскировали, прикрыли подступы колючей проволокой и минными полями, построили ложные огневые точки и огневые позиции ложных батарей…

А Иваны всё пёрли и пёрли. В 1941-м, 1942-м, 1943-м. А Гансы их косили и косили. То-то у немецких пулемётчиков крыша ехала от такой работы.

Так ведь если бы только на Синявинских высотах…

Парадокс заключался в том, что в 1941 году наступавшая германская армия била Красную Армию обороной. Встретив сопротивление, немцы немедленно останавливались, отрывали окопы и траншеи по принципу: пот экономит кровь – лучше десять метров траншеи, чем метр могилы. А Красная Армия под водительством гениального Жукова лезла на рожон.

Выбив советские танки огнём с места, т.е. методом Анки-пулемётчицы, перемолов пехоту, немцы без сопротивления шли дальше. А встретив сопротивление, тут же останавливались, зарывались в землю, и всё повторялось сначала.

Красная Армия располагала всеми преимуществами обороны, но она два года губила себя наступлениями и контрнаступлениями.

6

Но жизнь учила.

13 октября 1941 года перед лицом наползающей катастрофы Сталин приказал сформировать ДЕСЯТЬ сапёрных АРМИЙ, укомплектовать их рабами ГУЛАГа, во главе поставить лагерных вертухаев высшего ранга. 10-й сапёрной армией, например, командовал старший майор госбезопасности М. М. Мальцев. (Старший майор ГБ носил два ромба в петлицах и соответствовал армейскому комдиву.) 3-й сапёрной армией командовал знаменитый строитель всех сталинских каналов от Беломора до Волго-Дона, заместитель начальника ГУЛАГа старший майор госбезопасности Я. Д. Раппопорт.

Не завершив формирования, сапёрные армии вгрызлись в землю. Они построили множество блиндажей, огневых сооружений, позиций артиллерии, укрытых наблюдательных и командных пунктов, установили проволочные и минно-взрывные заграждения огромной протяжённости, отрыли сотни и тысячи километров траншей и противотанковых рвов от Архангельска до Астрахани во много рядов. Это и позволило остановить немцев у стен Москвы в декабре 1941 года.

А потом началось советское контрнаступление, которое снова обернулось кровавым финалом для Красной Армии. Даже «Красная звезда» (1 декабря 2006 г.) вынуждена была признать: «К сожалению, в последующем зимнем наступлении в январе – марте 1942 года наши поспешные, неподготовленные наступательные операции не давали должных результатов и вызвали неоправданно большие потери».

Жаль, что «Красная звезда» оставила во мраке имя того Величайшего и Гениального Полководца, который гнал на убой сотни тысяч бойцов и командиров в этих «поспешных, неподготовленных наступательных операциях, которые не давали должных результатов и вызвали неоправданно большие потери».

И если на такие действия Гениального Полководца толкал глупый Сталин, то куда в этом случае девалась хвалёная принципиальность означенного Гения Стратегии?

Весной 1942 года с грохотом и большой кровью провалилась ещё одна грандиозная наступательная операция в районе Харькова. В результате на южном фланге советско-германского фронта возникла гигантская пробоина, не занятая войсками Красной Армии. В этот пролом ринулись германские армии. Путь к Волге и на Северный Кавказ был открыт.

Жизнь вновь заставила Красную Армию вспомнить об обороне. В конце лета 1942 года на подступах к Сталинграду строились четыре оборонительных обвода: внешний, средний, внутренний и городской. В изнурительных боях советские войска измотали противника и только после этого перешли в контрнаступление. И получили грандиозную победу, которой не померкнуть в веках.

На следующий год на Курской дуге Центральный и Воронежский фронты возвели по 5 – 6, один за другим, оборонительных рубежей. Позади войска Степного фронта возвели ещё один рубеж обороны, а за ним по левому берегу Дона был построен Государственный рубеж обороны. Общая глубина инженерного оборудования местности достигала 250 – 300 км. Проломить такую оборону (при условии грамотного руководства и стойкости обороняющихся войск) было невозможно даже теоретически.

Вот бы в 1941 году иметь хотя бы половину или даже треть такой обороны!

Опыт войны доказал, что Свечин был прав. В 1943 году советское командование преднамеренно отдало инициативу противнику: наступайте, ребятки, посмотрим, что у вас получится. Мы вас, наступающих, как Анка-пулемётчица, растерзаем, потом разгром учиним.

Жуков после войны бахвалился: это я Сталину подсказал, как в 1943 году действовать надо было! Встречать врага обороной!

Решение действительно мудрое. Только где эта мудрость была в 1941 году? Уж слишком поздно она проявилась. Два года дурацких наступлений на сильного противника обескровили страну и армию, потому на третий год пришлось думать головой. Вот тогда Жуков (а вернее, кто-то в Генеральном штабе) и вспомнил про теории Свечина: а почему бы в оборону не встать, не отдать инициативу в руки врага, не выбить его танки, не обескровить его в изнурительных боях, а уж потом самим перейти в наступление?

Так и сделали. В результате германским танковым войскам раз и навсегда переломили хребет и отучили их наступать. А мудрость Свечина Жуков выдал за собственную.

7

Первая мировая война была жуткой, тупой, беспросветной мясорубкой.

Однако опыт создания непроходимых оборонительных рубежей был бесценным. В 1930-х годах следовало ту оборону изучать и делать выводы. Следовало отбросить ненужное и добавить то, что требовало время. Окопы и траншеи Первой мировой войны выдержали экзамен на прочность. Следовало только подходы к ним прикрыть противотанковыми и противопехотными минными полями, добавить войскам зенитной и противотанковой артиллерии. А в остальном ничего плохого (если мы намерены защищать свою землю) в том опыте не было. Царь Николай, каким бы глупым его ни рисовали, германца к Москве, Киеву, Смоленску и Питеру не пустил.

Но даже если в ходе Второй мировой войны у пехоты вдруг не оказалось бы ни мин, ни противотанковых пушек, выкурить её из траншей, окопов и блиндажей совсем не просто. Что в 1941 году изменилось в сравнении со временем Первой мировой войны? Авиация поднялась на новый этап развития, появились танки в больших количествах. Но ни танки, ни авиация особого вреда войскам, которые зарылись в землю, причинить не способны.

Не оттого случился разгром 1941 года, что Красная Армия цеплялась за опыт Первой мировой войны и слепо ему следовала, а оттого, что опыт Первой мировой войны, опыт обороны в стратегическом масштабе был отвергнут, осмеян и забыт.

Если бы держались за тот опыт, то у солдат летом 1941 года были бы лопаты. Уж этого-то добра в социалистическом отечестве на великих стройках коммунизма хватало.

Если бы держались за опыт Первой мировой войны, если бы его канонизировали, то германская армия 22 июня 1941 года упёрлась бы в несокрушимую оборону. И косили бы Гансов Иваны так, как Гансы их косили на Синявинских высотах.

В1943 году Красная Армия в чистом поле под огнём противника за три месяца создала оборонительные рубежи, опираясь на которые смогла отразить сверхмощные удары германских войск, на вооружении которых были тяжёлые танки. Прикинем, какую оборону можно было бы возвести не за три месяца, а за два десятка лет – с 1920 по 1941 год.

На войне противник всё видит, всё подмечает, огнём мешает работам, и технику инженерную на переднем крае использовать невозможно. Всё руками приходится делать. А вот если бы от опыта Первой мировой не отказались, то строили бы оборону в мирное время, вне соприкосновения с противником, с использованием самой современной инженерной техники. И было бы два сплошных фронта от моря до моря – вдоль старой границы и вдоль новой.

Если в 1943 году германская армия не смогла сломать возведённую за три месяца оборону даже тяжёлыми танками, то как бы она ухитрилась в 1941 году прорвать оборону, возведённую упорным трудом за 20 лет? И танков тяжёлых не имея?

Накануне германского вторжения в Советском Союзе не готовились и даже не планировались оборонительные операции фронтового или стратегического масштаба. Мало того, этот вопрос не рассматривался даже и теоретически.

В 1940 году в Советском Союзе были только три генерала с пятью звёздами в петлицах: Жуков, Мерецков, Тюленев. Тюленева Сталин знал ещё со времён Гражданской войны. И вот в декабре 1940 года на совещании высшего командного состава встаёт генерал армии Тюленев и заявляет, что теории обороны у нас нет (Накануне войны. Материалы совещания высшего руководящего состава РККА 23 – 31 декабря 1940. С. 209).

Через две недели после этого Сталин назначает Жукова начальником Генерального штаба, ещё через две недели Жуков вступает в должность. Великому Стратегу судьба послала уникальную возможность.

По рассказам Жукова, Сталин страшно боялся войны. Кроме того, старый боевой товарищ Сталина генерал армии Тюленев открыто в присутствии всего высшего командного состава Красной Армии заявил, что в Красной Армии оборона в стратегическом масштабе не рассматривалась даже теоретически.

Вот бы Жукову и воспользоваться моментом. Вот бы Сталину и подсказать, что надо делать, где спасения искать.

Вот бы Жукову сделать хоть что-нибудь! И в теоретическом плане, и в практическом.

Вот бы приказать своим подчинённым в Генеральном штабе, в штабах военных округов и армий готовить варианты оборонительных операций и контрударов.

Вот бы объявить конкурс среди преподавателей и слушателей военных академий на простую, чёткую и толковую теорию оборонительной войны.

Вот бы приказать войскам рыть траншеи и окопы. С февраля 1941 года и до германского нападения успели бы нарыть куда больше, чем на Курской дуге.

Что же делал Жуков?

Для обороны страны – ничего.

А после войны обвинил весь высший командный состав в непонимании сути войны: «они» войну не так готовили.

Красную Армию оплёвывали прощелыги всех разрядов и оттенков. Над Красной Армией глумились негодяи всех мастей и рангов. Однако никому не пришло в голову высмеивать её за то, что она, слепо следуя опыту Первой мировой войны, к лету 1941 года заплела колючей проволокой, как паутиной, Карелию, Прибалтику, Белоруссию, Украину и Молдавию, отрыла тысячи километров траншей, возвела сотни тысяч огневых точек и блиндажей.

Ибо не было этого!

До этого додумался только Жуков. Но обвинения Жукова необоснованны и глупы. Жуков явно не знал, что представляла собой Первая мировая война, рассказов боевых товарищей не слушал, кинохронику не смотрел. И Ремарка не читал.

В Государственную Думу России поступило предложение о том, чтобы принять закон о защите исторической правды о Второй мировой войне от любых попыток искажения, извращения и фальсификации.

Предложение правильное и своевременное. Пора власть употребить. Пора ударить законом по всех мастей проходимцам, которые клевещут на свою армию и свой народ. Начинать надо, конечно, с мемуаров Жукова. Заявления Жукова и его многочисленных соавторов о том, что «большинство руководящих работников Наркомата обороны и Генштаба слишком канонизировали опыт Первой мировой войны» – это искажение исторической правды и злостная клевета на Красную Армию.

* * *

Генерал армии Гареев, яростный защитник Жукова и Тухачевского, сообщает про 1941 год: «Не были выполнены даже первоочерёдные инженерные работы. Ведь ещё в 1930-е годы те же идеологи выдвинули лозунг, что траншейная система – это пережиток Первой мировой войны. Дескать, для революционного солдата траншеи не нужны» («Красная звезда», 1 декабря 2006 г.).

Досадно, что генерал Гареев не назвал «идеологов» революционно-наступательной стратегии по именам. Какие-то недоумки без имён и званий отказались от траншей, потому-то и случился разгром.

Вот она, тухачевско-жуковско-гареевская школа, во всей красе. Главное для этой учёно-стратегической братии представить всех нас недоумками.

Выходит, что перед войной и в первом её периоде Красная Армия по вине каких-то неизвестных кретинов полностью отказалась от траншей, т.е. всецело отвергла опыт Первой мировой войны. Вывод: о, как глупы эти русские!

Всё тут правильно. Так и было. Но тот же Гареев восхваляет Жукова, который объявил на весь мир, что Красная Армия по вине каких-то анонимных олухов мёртвой хваткой вцепилась в опыт Первой мировой войны и никак от него не хотела отказываться.

А вывод всё тот же: о, как глупы эти русские!