Иосиф II

Из рода Габсбургов. Немецкий король в 1764--1790 гг. Император

"Священной Римской империи" в 1765--1790 гг. Король Венгрии и Чехии в 1780--

1790 гг. Сын императора Франца I и королевы Марии Терезии. Ж.: 1) с 6 окт.

1760 г. Мария Изабелла, дочь герцога Пармского Филиппа (род. 1741 г. Умер

1763 г.); 2) с 22 янв. 1765 г. Мария Иосефа, дочь императора Карла VII (род.

1739 г. Умер 1767 г.). Род. 13 марта 1741 г. 9 20 февр. 1790 г.

В раннем детстве Иосиф был испорчен плохим воспитанием. Передавая сына

под надзор маршалу Батиани, Мария Терезия призналась: "Моего сына слишком

баловали со дня его рождения, слишком уступали его требованиям и капризам.

Он привык, чтобы все беспрекословно повиновались ему. Всякое противоречие

раздражает его. Поэтому он неприятен и тяжек для других". Особенно

беспокоило мать то, что ребенок всегда отказывался признавать свои ошибки и

старался скрывать их всевозможными уловками. Природные способности Иосифа

были не блестящи. Ум его развился довольно поздно. Учился он туго, но память

у него была твердая. Пишут, что с детства он был упрям и ленив сверх всякой

меры, не выказывал ни малейшей охоты к учению и лишь с трудом удавалось

сообщить ему самые элементарные сведения. В юности он очень увлекся чтением

и, как можно предположить, несколько пополнил пробелы своего образования.

Однако оно так навсегда и осталось односторонним. Иосиф никогда не любил

науки и литературу в их обыкновенном значении. Единственное знание, которое

он признавал, было знание фактов. Поэтому он ценил в науке только

практическую сторону, а искусства не признавал вовсе. Он прочел очень много

политических и политико-экономических сочинений и почерпнул многие свои идеи

из Энциклопедии и сочинений "физиократов". Вместе с тем г ромадное влияние

на Иосифа имели его путешествия. Это было его любимое времяпрепровождение.

За тридцать лет он исколесил всю Европу, забираясь в такие места, где не

бывал до него ни один из Габсбургов. Он, несомненно, являлся одним из самых

непоседливых государей своего времени. По характеру он был застенчив и не

питад ни малейшего влечения к придворным развлечениям, не любил ни танцев,

ни охоты. Женская красота почти не производила на него впечатления. "Он

смотрит на женщин как на статуи", -- писала о нем одна дама. Английский

посол Роберт Кэйт замечал в императоре "некоторую долю жестокости и

непреклонности", а также то, что "он недостаточно обращает внимание на

людские предрассудки и слабости". При дворе все боялись его г нева, его

резких выговоров и желчных выходок. Отличительными чертами Иосифа были

сосредоточенность и упорство; он принадлежал к числу людей, неохотно

подчинявшихся постороннему влиянию и всегда следующих собственным

убеждениям. На его характер, к примеру, не оказала мрачного влияния та

атмосфера ханжества, которая царила при австрийском дворе в последние годы

правления Марии Терезии. Напротив, она выработала в нем решительную и

безусловную ненависть к фанатизму. Он не любил священнослужителей и питал

природное отвращение к богословским казуистическим спорам, к церковным

церемониям, легендам, суевериям и всем аксессуарам религии вообще. При всем

этом он был искренне верующим человеком и не любил Вольтера.

В 1765 г., по смерти отца, Иосиф принял императорскую корону, и тогда

же мать сделала его соправителем в Австрии. Однако они так и не смогли

ужиться вместе, поскольку были одинаково властолюбивы и Не сходились между

собой в своих взглядах. Резкая перемена во всем обнаружилась сразу после

смерти Марии Терезии. Иосиф всегда пренебрегал этикетом и сразу сократил до

крайних размеров расходы на содержание своего двора. Вместе с тем он принес

с собой на престол непомерное желание устроить как можно лучше жизнь своих

подданных и возвысить могущество своего государства. У него было множество

разнообразных замыслов, которые он торопился осуществить. Он спешил все

сдвинуть с места и всему дать новый вид. Никогда еще в Австрии не правил

государь с такой жаждой преобразований, г отовый работать с утра до вечера

без отдыха и с лихорадочным возбуждением. Он писал своему брату Леопольду:

"Любовь к отечеству, благо монархии, вот единственная страсть, которая меня

одушевляет и под влиянием которой я г отов предпринять, что угодно". Как

реформатор Иосиф был теоретиком в полном смысле слова. Господствовавшая

тогда философская школа не имела никакого уважения к прошлому историческому

развитию, все отжившее представлялось для нее г рубым предрассудком, и она

требовала коренного преобразования государственных учреждений на основании

отвлеченных принципов. Иосиф не обращал внимания на то, что исторически

сложилось, а считал необходимым сообразовываться только с указаниями разума

и "естественным правом". "Возлагая на себя наиболее славную из европейских

корон, -- писал император, -- я намерен поставить философию

законодательницей моего государства; на основании ее принципов Австрия

должна получить совершенно новый вид Внутреннее управление подвластных мне

областей требует радикальной перемены; привилегии, фанатизм и умственный г

нет должны исчезнуть, каждый из моих подданных будет пользоваться

прирожденными ему естественными правами".

В чем заключалась программа? "Монархия, -- писал Иосиф, -- должна

состоять из совершенно сходных по своим учреждениям провинций, представлять

собой единое целое, к которому следует применить одинаковую систему

управления. Как скоро это будет достигнуто, прекратится всякое отчуждение,

всякое соперничество между различными областями и народностями. Различия по

происхождению и вероисповеданию должны исчезнуть, и тогда все граждане будут

считаться братьями, стараясь посильно помогать друг другу". Уже на другой

день после своего воцарения Иосиф издал закон о свободе вероисповедания.

Несмотря на свою умеренность, этот декрет произвел чрезвычайно сильное

впечатление не только в Австрии, но и во всей Европе. Затем последовал целый

ряд других законов, имевших целью ослабить влияние Рима и сделать

австрийскую церковь более самостоятельной. Встревоженный папа Пий VI

отправился в 1781 г. в Вену, чтобы лично встретиться с Иосифом, но поездка

эта не имела никакого результата -- император не согласился пойти ни на

какие уступки и объявил о своем твердом намерении отнять у духовенства

значительную долю тех прав, которые с незапамятных времен оно присвоило себе

в Австрии. "Я намерен, -- писал он в одном из писем, -- освободить народ от

суеверий и от влияния саддукеев, необходимо изъять из церковной области все,

что не имеет к ней никакого отношения и следствием чего было порабощение

человеческого разума". С особым нерасположением он относился к монашеским

орденам, которые немедленно подчинил власти епископов. Затем началось

упразднение монастырей: в первые шесть лет царствования Иосифа их было

закрыто не менее 740. Это, по-видимому, нужное преобразование сопровождалось

совершенно неоправданной г орячностью и неразберихой. Монастыри были

ограблены с беспощадным насилием, их имущества растрачены, их драгоценные

библиотеки уничтожены или расхищены. В венском картезианском монастыре

бальзамированное тело Альфреда Мудрого было выкинуто из своего свинцового г

роба ради металла и в течение нескольких месяцев лежало на всеобщем

обозрении.

Одновременно шли преобразования в других областях государственного

устройства. В 1782 г. был издан закон, отменявший крепостное право в

славянских владениях Австрии. Это была одна из самых благих и сравнительно

удачных мер Иосифа. Однако земля осталась собственностью помещиков. Гораздо

менее успеха имела административная реформа. Держава Габсбургов представляла

собой империю, состоявшую из самых разнородных элементов. Если в собственно

Австрии австрийский монарх был неограниченным прирожденным государем среди

преданного населения, то в Тироле он был властителем, на которого свысока

смотрело независимое крестьянство, в Бельгии -- политическим г лавой

средневековых республик, в Чехии и Моравии -- чужеземным властелином,

управляющим равнодушным и несчастным населением, в Венгрии -- феодальным

сюзереном республики дворян, ревниво отстаивавших свои привилегии, наконец,

в Галиции и Ломбардии -- завоевателем, управлявшим, безусловно, по праву

меча. Править таким государством так, чтобы все оставались довольны, было

делом нелегким и даже едва ли возможным. Иосиф поставил себе задачу слить в

одно целое все свои владения, уничтожить все местные политические права,

стереть г раницы между различными нациями и заменить их простым

административным разделением всей империи, сделать немецкий язык

господствующим, дать однообразный свод законов и уравнять перед законом

массу крепрстных крестьян с бывшими господами. Уже в 1782 г. были упразднены

правительства 12 земель и вместо них созданы шесть г уберний. Выборные

управы при этом везде были заменены правительственными чиновниками. Затем то

же самое стало проводиться в других частях Габсбургской державы. В 1787 г.

весь исторический строй Бельгии был вдруг радикально изменен, и

правительство разом отменило все старинные учреждения страны. Было

образовано министерство юстиции, а дворянство, духовенство, города лишились

права иметь особые суды. В административном отношении Бельгия была разделена

на округа. Штаты утратили всякое значение, в том числе и право утверждать

налоги. Однако бельгийцы были не теми людьми, которые г отовы уступить без

борьбы свои старинные вольности. Повсюду явились зловещие признаки

неповиновения. Бра-бантские Штаты заявили резкий протест против всех

распоряжений Иосифа. Все сословия были г отовы взяться за оружие. Сестра

императора Мария Христина, которая вместе со своим мужем управляла Бельгией,

писала императору: "Любезный брат, умоляю вас на коленях, не настаивайте на

принятых вами мерах, иначе эти провинции, все без исключения, предадутся

такому отчаянию, что сочтут себя вправе порвать узы, связующие их с

династией". В ответ Иосиф назначил генерал-губернатором Бельгии графа

Муррея. Но даже этот храбрый солдат, ознакомившись на месте с положением

дел, счел нужным пойти на важные уступки. Император сместил его и назначил

графа Траутмансдорфа, объявив при этом: "Бельгийцы должны образумиться и

покориться, иначе употреблена будет сила и зло вырвано с корнем, каковы бы

ни были последствия". Новый г убернатор в самом деле вскоре должен был

применять силу, так что в Брюсселе и Антверпене дело дошло до кровопролития.

В октябре 1789 г. началось восстание в Брабанте, перекинувшееся затем в

Брюссель, Намюр и Гент. 27 октября австрийская армия потерпела поражение, а

к концу года почти вся Бельгия была освобождена от австрийских войск. В

январе 1790 г. на собравшемся в Брюсселе Национальном конгрессе было

провозглашено образование нового государства -- Соединенных штатов Бельгии.

Сходным образом пошли дела в Венгрии. При вступлении на престол

император не захотел короноваться венгерской короной. В его г лазах Венгрия

ничем не отличалась от всякой другой провинции, и ее старинная конституция

служила только помехой для задуманных преобразований. Всюду была водворена

система строгой централизации. Государственным языком объявлялся немецкий.

Всех, кто не владел им, предписывалось увольнять с государственной службы.

Иосифа умоляли, чтобы он, по крайней мере, дал отсрочку тем лицам, которые

желают выучиться немецкому, но и эта просьба не была уважена. В 1784 г. в

Венгрии было отменено крепостное право. Все комитатское управление было

преобразовано и передано в руки чиновников. Эти нововведения вызвали

повсеместное возмущение. Дворянство уже г отово было свергнуть

"некоронованного" Иосифа и передать престол кому-нибудь из имперских князей.

Но, наученный бельгийским опытом, Иосиф в январе 1790 г. уступил венграм и

аннулировал реформы, провозглашенные в 1780 г.

Все внешнеполитические начинания Иосифа были также безуспешны. Война за

Баварское наследство в 1778--1779 гг. завершилась унизительным отступлением,

а Турецкая война 1788--1791 гг. представляла собой непрерывный ряд неудач и

поражений. Даже личное присутствие императора на фронте не изменило

положения. Он отправился на войну уже тяжело больным. Кампания 1788 г.,

проведенная в жаркой и болотистой местности, окончательно доконала его, и он

возвратился из похода, жестоко истощенный болезнью. "Бог знает, что

приходится выносить мне, -- писал он брату Леопольду в конце 1789 г., --

одышка в соединении с сильнейшим кашлем не дает мне покоя, так что не могу я

ни лежать, ни ходить, и целые ночи провожу, сидя без сна, погруженный в

тяжкое раздумье о судьбе государства". Он чувствовал, что дни его сочтены,

но более, нежели смерть, угнетали его беды, постигшие отечество. Он знал,

что его повсеместно обвиняют в возмущении и развале страны, но не желал

принимать на себя ответственность. "Я знаю свое сердце, -- писал он

незадолго до своей кончины, -- я убежден в г лубине души в чистоте моих

намерений, и я надеюсь, что, когда меня не станет, потомство рассмотрит и

рассудит внимательнее, справедливее и беспристрастнее, чем современники, то,

что я делал для моего народа". После смерти императора большинство его

нововведений было отменено. Современники довольно сурово оценили его

деятельность. Но с течением времени, особенно после Французской революции и

начала Наполеоновских войн, когда ясно обозначился г лубокий кризис

государственной системы Австрии, о нем стали судить снисходительнее.

Несомненно, он многое предвидел, в начинаниях его было много верного и

полезного, но у него не было ни государственной прозорливости, ни такта, ни

способностей истинного реформатора, поэтому неудача, постигшая его, была

закономерна и естественна.