9.1. Хозяйственный уклад раннесредневекового Запада

Ещё в века упадка Римской империи жизнь в Западной Европе постепенно перемещалась из больших городов в сёла и загородные поместья. В раннем средневековье этот процесс получил своё естественное развитие и завершение. Запад, в сущности, перестал быть цивилизацией городов; произошла аграризация Западной Европы. Городское население резко сократилось. Замерла торговля. Почти исчезли из обращения деньги. Вместе с упадком города, естественно, деградировало и ремесленное производство. В сравнении с античным Римом, повсюду наступает технический регресс. Строители прекратили добывать и обрабатывать камень: теперь стали использовать для построек только дерево, благо лесов в те времена было предостаточно. Механизмы почти исчезли из употребления. Везде и всюду использовался лишь примитивный ручной труд. Только в XI в. вновь вошла в обиход водяная мельница, а в XII в.  ветряная. Железо стало редкостью; его чрезвычайно ценили. Большинство железных орудий (те, что не предназначались для убийства) использовались в основном для обработки дерева. Оконные стёкла вошли в употребление не ранее XIII столетия. Из полезных ископаемых добывались только железо, медь, свинец, и то в неглубоких месторождениях и примитивной техникой.

Творения раннего средневековья не отличались добротностью и высоким качеством. Постоянно приходилось что-то ремонтировать, заменять, переделывать: например, отливать заново церковные колокола. Нередки были случаи, когда вдруг рушились перекрытия зданий (чаще всего церковных).

Сельскохозяйственное производство в те времена также не отличалось эффективностью. Убогость инвентаря и нехватка удобрений приводили к раннему истощению почвы. Земледелие поэтому не могло быть интенсивным и существовало в основном за счёт распашки новых земель.

Жалкому состоянию экономики раннего средневековья способствовала также его крайняя раздробленность. Средневековый мир был миром отдельных оазисов жизни посреди пустошей, дремучих лесов и заброшенных полей. Причём, в каждом таком оазисе (замок, монастырь, деревня, поместье) люди стремились производить для жизни всё необходимое: одежду, бытовую утварь, сельскохозяйственный инвентарь. Запад, по существу, вернулся к натуральному хозяйству. Это было неизбежно хотя бы потому, что островки жизни, среди лесов и болот, были плохо связаны между собой: дороги были скверными, в лесах хозяйничали разбойники, так что торговля была в этих условиях делом, далеко не безопасным. Редкие города, где царили скученность и антисанитария, не могли быть привлекательным местом для селян. Не только мелкие феодалы, но и короли,  например, Меровинги,  предпочитали жить в своих загородных поместьях.

Эта кризисная ситуация сохранялась на западе Европы по меньшей мере пять веков. Чем можно объяснить столь длительную стагнацию экономики?

Конечно, не только войнами и политическими неурядицами. В самой ментальности средневекового человека было нечто такое, что обрекало его на хроническую хозяйственную неустроенность. Прежде всего, он испытывал недоверие к новшествам. Казалось странным и предосудительным изыскивать какие-то новые способы ремесла и земледелия; всякая «искательность» в материальном мире считалась суетным занятием. Любой хозяйственный расчёт или накопление, способное породить экономический прогресс, сурово осуждались. Всё земное вообще недостойно было умственных или душевных усилий; люди должны были «не града земного алкать, но Града Небесного…» И получалось так, что экономическое положение почти всех слоёв общества находилось в крайне напряжённом состоянии. Крестьяне, в частности, были низведены до минимального жизненного уровня, поскольку они должны были платить не только налоги, не только ренту своему феодалу, не только десятину в пользу Церкви, но ещё и нести множество повинностей. Аристократия, со своей стороны, растрачивала деньги в дарениях и милостынях (ещё больше на пирах и всевозможных дорогостоящих забавах вроде турниров), в демонстрациях милосердия и рыцарской щедрости. Достоинство и честь знатных сеньоров состояли в том, чтобы тратить не считая. Что касается Церкви, то часть своих огромных богатств она расходовала на роскошь, окружающую высшее духовенство, часть  на украшение церквей, на пышные литургии, а остальное шло на пропитание бедняков. Итак, с одной стороны нищета, с другой  почти ритуальное мотовство… Никто не думал ни об эффективности производства, ни о приумножении капитала!

Всё это по совокупности явилось причиной постоянного крайнего напряжения, в котором существовала экономика Запада. Над людьми постоянно висела угроза лишиться средств к существованию. Голод был настоящим бичом для людей. Любой каприз погоды мог привести к катастрофической цепочке: неурожай  рост цен  голод  использование в пищу недоброкачественных продуктов  эпидемия  массовая гибель. Чума, холера и оспа за короткие сроки выкашивали полностью до трети населения целых стран. Знаменательно, что у бродячих певцов (миннезингеров) в то время существовал отдельный песенный жанр: песни о еде.

Неудивительно, что такая жизнь рождала в людях ощущение постоянного страха и неуверенности. Религия была единственным прибежищем, которое давало человеку какое-то подобие духовной защиты. Ничего постоянного, ничего надёжного! Собственность, как таковая, в средние века почти не существовала. Были лишь более или менее широкие права условной, временной собственности. Но в то же время каждый имел над собой господина, который мог, при известных условиях, эту собственность отобрать (в том числе самое необходимое: собственность на землю).