5. Культура Японии раннего средневековья

Традиция связывает возникновение письменности с VI в. Формирование государственного аппарата потребовало расширения делопроизводства, что способствовало повышению значения письменности и уже в 662 г. были открыты первые школы. Научные знание, и особенно математика, испытывали влияние Китая. Японцы переняли китайские цифры и на новой основе укрепили десятичную систему счета. В 602 г. построена первая астрономическая вышка.

Становление бюрократического государства требовало создания официальной версии японской истории. Этой задаче отвечали «Кодзики» («Хроника древних событий», 712 г.) и «Нихон сёки» или «Нихонги» (Анналы Японии», 720 г.). В этих сочинениях сосуществуют китайские и японские национальные элементы. «Кодзики» – самый древний из дошедших до нас литературных памятников Японии и в то же время первая известная попытка систематизации всех существующих знаний. Фактически это сборник повествовательно-биографических мифов о божественном происхождении императорской династии, причем акцент делается на обоснование традиционных принципов управления. Здесь объясняется происхождение мира и человека, развитие человеческой культуры, истоки существующего строя – всего, что входило в кругозор японцев.

«Нихон сёки» копируют китайские официальные истории, мифологические сюжеты есть только в самом начале. В том и другом сочинении виден отход от механического копирования китайских образцов, поскольку в Китае упор делался на добродетель, а в Японии – на божественное происхождение императорских династий.

Первый свод японской песенной народной и авторской литературной поэзии относится ко второй половине VIII в. и носит название «Манъёсю» (Собрание мириад лепестков). Эта любовная лирика, соединенная с описаниями природы.

Зарождение японского театра относится к VII-VIII вв., когда зрелище еще не отделялось от обряда богослужения.

XI век был временем расцвета аристократической литературы, а литература XII в. отражала вкусы самураев. В первой пол. XIII в. был составлен кодекс «Дзёэй сикимоку» и официальная хроника прихода самураев к власти «Адзума кагами» (Зерцало Востока). Эти произведения были проникнуты историческим оптимизмом сословия, находящегося на подъеме. Сами самураи еще не создавали литературные произведения, но знакомились с достижениями китайской и национальной культуры, создавая библиотеки. В области литературы важным элементом стали повести гунки – «записки о войнах». Самая знаменитая из них – «Повесть о доме Тайра», пронизанная буддийскими идеями упадка буддистского и императорского закона; эпиграф к ней: «Голос колокола в обители Гион звучит непрочностью всех человеческих деяний» – стал знаменитым в качестве выражения настроения эпохи. Гунки писались для воинов, были наполнены самурайской моралью, отражали неписанный кодекс поведения самураев – бусидо. Из синто бусидо заимствовал идею патриотизма и любви к государю, из буддизма дзэн – идею самоконтроля и медитации как средство выработки у самурая мужества, из конфуцианства – требование верности долгу, послушания господину.

Огромное значение для развития Японии имела система религиозных доктрин. Главенствующее место в системе занимала истинно японская религия синто. Она возникла и развивалась в Японии вне китайского влияния. Японец обычно не стремится вникать в суть и происхождение синто, для него это и история, и традиция, и сама жизнь. Синто напоминает древнюю мифологию. Практическая же цель и смысл синтоизма состоит в утверждении самобытности древней истории Японии и божественного происхождения японского народа: согласно синто, считается, что микадо (император) – потомок духов неба, а каждый японец – потомок духов второго разряда – ками. Для японца ками означает божество предков, героев, духов и т.п. Мир японца населен мириадами ками. Набожный японец считал, что после смерти он станет одним из ками. Синтоизм учит главным образом культу предков и поклонению природе. По синтоистским представлениям, японец обладает инстинктивным пониманием добра и зла, поэтому соблюдение обязанностей в обществе тоже инстинктивно. Император микадо в сознании японца благодаря своему божественному происхождению состоит в родстве со всем народом, он – глава нации-семьи. Даже сёгуны, господствовавшие в Японии на протяжении столетий, называли себя представителями микадо. Идея микадо, освященная синтоизмом, не исчезла из сознания японцев и сегодня, хотя ее регулирующая сила и ослабела. Синтоизм сформировал у японцев особый взгляд на мир вещей, на природу, взаимоотношения. Этот взгляд базируется на 5 концепциях:

1. Все сущее является результатом саморазвития мира: мир появился сам по себе, он хорош и совершенен. Регулирующая сила бытия исходит не от верховного божества, как у христиан или мусульман, а от самого мира.

2. Вторая концепция подчеркивает силу жизни. Согласно мифологии, первое сексуальное сближение произошло между богами. И потому секс и моральная вина никогда не связуются в сознании японцев. Согласно данному принципу, все, что естественно, должно уважаться. Не уважается только «не чистое», но всякое «не чистое» может быть очищено. Именно на это направлены ритуалы синтоистских храмов, вырабатывающие у людей наклонности к приспособлению, адаптации. Благодаря этому японцы оказались способными принять почти любую новацию, модернизацию после того, как она очищена, скорректирована, согласована с японской традицией.

3. Третья концепция утверждает единство природы и истории. В синтоистском воззрении на мир нет разделения на живое и неживое: для приверженца синто все живое – и животные, и растения, и вещи; во всем природном и в самом человеке живет божество ками. Некоторые считают, что люди и есть ками, или, вернее, ками располагаются в них, или в конечном счете люди сами могут стать ками. Согласно синто, мир ками – это не потустороннее обиталище, отличное от мира людей. Ками объединены с людьми, поэтому не надо искать спасения в потустороннем мире, спасение придет путем слияния с ками в повседневной жизни.

4. Четвертая концепция связана с многобожием. Синто возник из местных культов природы, поклонения местным, родовым и племенным божествам.

5. Пятая концепция связана с национально-психологической основой. Согласно этой концепции, боги синто, ками, породили не людей вообще, а только японцев. В связи с этим у японцев с рождения укореняется представление, что они принадлежат синто. Отсюда вытекают два важнейших фактора регуляции поведения. Во-первых, утверждение, что ками связаны только с японской нацией; во-вторых, синтоистская точка зрения, согласно которой смешно, если иностранец поклоняется ками и исповедует синто: такое поведение неяпонца воспринимается как нелепость. Вместе с тем синто не удерживает самих японцев параллельно с синтоизмом исповедовать любую другую религию.

В древности культовое действие синто заключалось в поклонении божеству конкретного храма, которое, в сущности, не имело отношения к другим храмам. Ритуалы синтоистских храмов состояли в услаждении местного божества. Эта простота церемонии, требующая от людей лишь приношений и простейших ритуальных действий, явилась важнейшей причиной стойкости синто на протяжении столетий.

Несмотря на отсутствие единства в почитании божеств, устройство синтоистских храмов тем не менее единообразно. Основу каждого храма составляет хондэн (святилище), в котором хранится синтай (святыня, божество). К хондэну примыкает зал для молящихся. Изображений богов в храмах нет, однако некоторые храмы украшены изображениями львов, лис, обезьян или других животных. Эти животные рассматриваются в качестве посланников соответствующих божеств и говорят о связи синто с многочисленными специфическими народными верованиями.

Важной для Японии религией был и буддизм, заимствованный в VI в. и отражавший принципы централизованного иерархического строя. Буддизм быстро распространялся в верхушке японского общества и в VIII в. стал государственной религией. Именно в VIII в. из Китая было заимствовано 6 буддистских сект. Во всех провинциях строились официальные храмы и монастыри, они получали от правительства земли и зависимых людей.

Не вдаваясь в особенности буддийского канона вообще, следует отметить его специфику в Японии: японский буддизм сосредотачивал внимание на внутренних проблемах человека, рекомендовал национальный подход к переживаниям действительности. В отличие от классического буддизма, проповедующего отказ от желаний, японский пропагандирует разумное к ним отношение. По канонам японского буддизма только нереальные желания являются причиной тревог и беспокойства. «Просветление» не связано с отказом от прелестей жизни. Таким образом, буддизм для японского этноса стал жизнеутверждающей религией.

В начале IX в. появляются новые буддистские секты. Они ставили своей целью защиту государства, но не имели прямой связи с государственными органами, их центральные монастыри строились не в столице, а в горах. Эти новые секты способствовали распространению буддийской культуры на периферию, сращиванию буддизма с общинными синтоистскими культами.

В IX в. заимствования китайской культуры становится не поверхностным, как было раньше, а сознательным. Это приводит к популярности китайской литературы, буддизма и конфуцианского реализма в ущерб национальной японской литературе и синтоизму. Именно на китайский манер были написаны 5 династийных историй. Но если в Китае официальные истории составлялись по династиям, то в Японии историки вынуждены были выбирать правление одного императора или группы произвольно выбранных императоров. Следует отметить, что в Китае официальный историк являлся частью бюрократической машины государства, обладая властью и претворяя в жизнь определенные принципы, связанные с управлением; в Японии же он никогда не занимал такого положения.

Китайская литература продолжала господствовать до середины IX в., когда были изобретены японские национальные азбуки, которые дали возможность дальнейшего развития национальной литературы.

Японская культура X-XII вв. носила многослойный характер, когда взаимодействовали её аристократический, самурайский и народный элементы, что отражало переходный характер самого периода. Её носители осознали культуру как независимую, национальную, она распространялась и в социальном и в территориальном плане, стала формироваться культурная общность японского народа. Таким образом, в этот период из синтеза материковой и традиционной культуры, столичной и периферийной формировалась национальная культура.