1.2 Отступление русских войск

Следующий важный этап, который мы можем обнаружить у Авраама Сергеевича, - это отступление русских войск. Норов в своих воспоминаниях пишет: "Отступление обеих наших армий для соединения сделалось уже необходимостью, хотя Барклай решился принять сражение один и даже извещал о том Багратиона.

В связи с тем, хочется отметить, что историки несколько иначе выделяют следующий этап военных действий, а именно следующим этапом войны учёные выделяют наступление Наполеона (июнь — сентябрь 1812 г.) и отступление русской армии. В это время войска Наполеона стремительно продвигались вглубь России, а русские армии отступали к Москве, так как они не были ещё соединены вместе: "В ночь на 12(24) июня 1812 наполеоновская армия без объявления войны перешла русскую границу на р. Неман в районе Ковно (Каунаса). Русское командование, руководствуясь принятым ранее решением, 13(25) июня начало отвод войск в глубь страны".¹² Следует сказать, что названия этапы, выделенные Норовым и учёными отличаются лишь названиями, но несут в себе одинаковую смысловую нагрузку – продвижение войск Наполеона в глубь России и отступление русских войск.

То, что сказал император Александр в рескрипте, посланном в Петербург к фельдмаршалу графу Салтыкову: "Я не положу оружия, доколе ни единого неприятельского воина не останется в царстве моем", было лозунгом России и армии от прапорщика до генерала. Эти самые слова поручено было Балашову, отправленному государем с письмом к Наполеону, заявить ему".¹³ Как мы можем заметить, ни Император, ни солдаты и командование не хотели оставлять неприятелю свою землю, но все они понимали, что отступление необходимо, чтобы войска соединились, все желали выбить врага со своей территории.

У Паскевича отступление русских армий расписано более подробно. Он описывает отступление каждой из армий, начиная с первой: " 12-го июня вечером узнали в Вильно о переходе неприятелем границы. 1-й армии назначено было собраться позади Вильно. Генералу Платову приказано начать движение во фланг неприятеля, и кн. Багратиону предписано 13-го июня, подкрепляя Платова, соображаться прежним приказанием не терять связи с 1-ю армиею. Кн. Багратион поставлен был в затруднительное положение: подкрепляя Платова, он должен был двинуться вперед и таким образом по необходимости разорвал бы всякое сообщение с 1 -ю армиею.

Представив о том военному министру 14-го июня, он вместе с тем просил, чтобы с корпусом генерала Платова и 2-ю армиею, в которой будет под ружьем до 40 тыс., позволить ему идти через Бялысток и Остроленку в Варшаву. Ожидая разрешения, идти ли ему на подкрепление Платова или отступать к Минску, а может быть, увлеченный планом вторжения в Польшу, кн. Багратион простоял на месте до 18-го июня. Но и эта ошибка обратилась в пользу армии. Если бы 2-я армия 14-го отступила на соединение с 1-ю армиею, то или наткнулась бы на корпус маршала Даву, или бы, соединившись выше на севере с армией генерала Барклая де Толли, была бы вместе с нею отрезана от Смоленска, брошена на север, и тогда все способы южных губерний были бы в руках неприятеля. С начала кампании Наполеон не хорошо знал географическое положение России; но под Смоленском уже все маневры его клонились к тому, чтобы нас оттеснить на север. Между тем 16-го кн. Багратион получил уведомление военного министра, что 1-я армия отступает к Свенцянам. Платову приказано следовать туда же, а кн. Багратиону стараться, чтобы неприятель не отрезал ему дороги чрез Минск к Борисову".¹⁴ Читая отрывок, мы можем представить всю ситуацию, которая сложилась при отступлении, а также увидеть причины данного отступления: армии не были соединены и находились на довольно большом расстоянии друг от друга, в связи с чем соединение и подкрепление одной армии могло являться причинно гибели другой, поэтому было решено отступать поодиночке с наименьшими потерями и соединиться по мере сближения русских армий.

Отступление второй армии началось через несколько дней после того, как двинулась назад первая армия: " Итак, 2-я армия начала отступление 18-го июня за Щару. 18-го же июня в Зельве полковник Бенкендорф привез приказание, чтобы войска 2-й армии взяли направление чрез Новогрудок в Вилейку для соединения с 1-ю армиею".¹⁵

Под Смоленском русские войска соединились, но сил было недостаточно для контрнаступления, поэтому отступление армий продолжилось. Стоит отметить, что учёные выделяют сражение под Смоленском как отдельный этап: "Наполеон внезапно переправился через Днепр, угрожая захватом Смоленска, и русские армии начали поспешный отход. Упорная оборона дивизии генерала Д. П. Неверовского 2(14) августа под Красным позволила русским войскам успеть занять оборону под Смоленском. В упорном Смоленском сражении 1812 4—6(16—18) августа русские войска мужественно сражались против превосходящих сил врага, однако все же были вынуждены оставить город".¹⁶ Такое различие может объясняться тем, что для участников тех событий сражение под Смоленском не было чем-то особо выдающимся, вполне возможно, что при написании своих мемуаров они уже успели переосмыслить события и пришли к выводу, что было что-то более грандиозное во время этой войны, а смоленское сражение представляло собой ни что иное, как закономерность в ходе войны. В подтверждение данного предположения можно обратить к дневникам Александра Чичерина. В дневниках автора мы можем увидеть довольно интересные строки, которые подтверждают наши предположения: "Славный день Бородина (26 августа) заставил забыть объятый пламенем Смоленск, а затем последовало отступление, необходимость которого я понимал, отступление неизбежное, но бедственное".¹⁷ Как можно заметить, Бородинское сражение было настолько масштабным, что собой затмило пожар в Смоленске, оставило неизгладимый след в воспоминаниях Чичерина, но после окончания сражения все понимали, что дальнейшее отступление было неизбежным и жизненно необходимым для сохранения русских войск.

Соединение под Смоленском описано в записках Паскевича: " Вторая армия, выступив 19-го июля из Мстиславля, 22-го прибыла беспрепятственно к Смоленску и стала впереди города. Первая армия находилась уже там с 20-го и была расположена по правой стороне Днепра. Обе армии несколько времени стояли под Смоленском".¹⁸

А.С. Норов описывает, как от Смоленска отступали русские войска: "Картины пожара и разрушения Смоленска и геройских битв наших войск под стенами его глубоко запечатлелись в нашем воображении и следовали за нами во время медленного отступления нашего к Дорогобужу. От всего этого у нас накипело на сердце какое-то ожесточение против делаемых распоряжений, и это ожесточение беспрестанно усугублялось, особенно при виде длинных обозов несчастных жителей Смоленска и окрестных сел с женами и грудными детьми. Хотя обозы часто загораживали пути войску, но оно, обыкновенно нетерпеливое в таких случаях, тут с особенным уважением раздвигалось перед ними; даже артиллерия принимала в стороны, и солдаты пособляли выпроваживать крестьянские телеги. Часто подходили солдаты к верстам, читая на них: от Москвы 310 или столько-то верст, и уже чего тут не говорили!.. Это было замечено, и версты были заранее свозимы с дороги".¹⁹ Как мы видим, отступление армии Норов описывает очень эмоционально, это говорит нам о том, что он очень переживал. Автор описывает, как мирные жители покидали свои дома на обозах, как солдаты читали на верстах какое расстояние осталось до Москвы – всё это описание психологического состояния русских войск при отступлении. Люди отсчитывали каждый километр приближения к Москве, что ещё более утяжеляло психологическое состояние, поэтому эти столбы снимали с дороги, чтобы они не видели, что Москва была всё ближе и ближе.