Из письма п.Г. Григоренко участникам будапешского совещания цк всрп – тов. Кадару я., цк фкп – тов. Роше в., цк икп – тов. Лонго л., Копия: цк кпсс – тов. Брежневу л.

13 февраля 1968 г.

Товарищи!

Мне представляется, что в Будапеште вас собрала озабоченность судьбами мирового коммунистического движения. Я, как и вы, как и все истинные коммунисты, весьма встревожен наличием глубочайшего кризиса в нашем движении. Но еще большую тревогу вызывает у меня то, что в советской прессе этот факт всячески затушевывается. В публикациях, затрагивающих данный вопрос, утверждается, будто коммунизм триумфально шествует по планете, а о кризисе шумит лишь враждебная пропаганда, выдавая делаемое за действительность.

XX съезд КПСС не вскрыл полного существа всего происшедшего. На этом съезде не сказали не то что правду, но и полуправду, и даже миллиправду. Съезду в очень сдержанной форме и искаженном виде доложили самую малюсенькую часть правды всего лишь по одному вопросу – о зверствах сталинского периода правления. Но, даже доложив такую малость, испугались и сразу же после съезда начали вилять: то – «Сталин такой-сякой», то – «мы Сталина в обиду не дадим».

Между тем зверства эти самостоятельного значения не имели. Они были лишь следствием определенной системы управления государством. Полная правда была куда страшнее: вся практика СССР в корне расходилась с теорией марксизма-ленинизма. Об этом свидетельствует нижеследуее.

1. Созданный под руководством Сталина общественный строй не смог дать более высокую производительность труда, чем капитализм. А это, согласно марксистскому учению, главный критерий для определения правомочности существования нового общественного строя.

2. Советская страна не смогла не только достигнуть главной цели пролетарской революции – уничтожения государства путем его деполитизации, но даже не открыла практических подступов к этому. На деле послеоктябрьская практика пошла по пути всех предшествующих революций. Она создала более совершенную машину подавления, чем та, которая существовала до Октября. А по марксистско-ленинской теории, следовало разбить, сломать старый государственный механизм и заменить его «отмирающим государством», которое «начало бы отмирать немедленно и не могло не отмирать».

3. Вместо предусмотренного марксистско-ленинским учением безграничного расширения демократии она оказалась ликвидированной полностью и без остатка. Создалось государство невиданно высокой степени тоталитаризма. Вся жизнь советского общества чудовищно централизована. В стране нет ни одной самостоятельной организации населения. Не только партийный и государственный аппарат, но и профсоюзы, научные и культурные общины, редакции, издательства и пр. – все это отстройки единого широко разветвленного бюрократического аппарата, управляемого из одного центра и контролируемого специально для этой цели созданным органом (в данное время сей орган именуется КГБ).

ПОСЛЕ ХХ СЪЕЗДА

Руководство нашей партии не только не занялось исправлением антикоммунистической практики сталинизма, но начало все больше чинить помехи дальнейшему ее разоблачению. Особенно четко выкристаллизовалась линия на полный возврат к сталинизму после XXIII съезда КПСС.

В настоящее время цензура не допускает в печать, на радио и телевидение ничего, вскрывающего истинную сущность сталинского правления. Негласно запрещен даже термин «культ личности». И наоборот, поощряется все, что в более или менее завуалированной форме обеляет Сталина и его время. Эту же линию мы наблюдаем и в официальных высказываниях руководящих деятелей партии и государства. Так, Л.И. Брежнев в докладе «50 лет великих побед социализма» начисто «забыл» не только весь период предвоенных и послевоенных репрессий, но и XX и XXII съезды партии, вскрывшие зверский характер сталинской диктатуры. Зато он не преминул, как можно незаметнее, поставить Сталина на одну доску с Лениным: в гражданскую войну «для мобилизации сил страны на разгром врагов был создан Совет рабочей и крестьянской обороны во главе с В. И. Лениным», а в Великую Отечественную войну – «Государственный Комитет Обороны под председательством И. В. Сталина».

Ю. В. Андропов в докладе о 50-летии органов госбезопасности не мог не упомянуть о беззакониях сталинского периода, поскольку прославляемые им и действительно прославленные, но только прославленные геростратовски, органы умудрились уничтожить и многих выдающихся организаторов ВЧК. Одновременно, упомянув очень глухо «о нарушениях социалистической законности» – не в период сталинской диктатуры или, на худой конец, хотя бы культа Сталина, а в те времена, когда «к руководству органами безопасности пробрались политические авантюристы» (ощущаете, как просто сталинизм подменяется его порождением – береевщиной?), – он тут же указал, что это не отразилось на социалистической сущности этих органов.

Так совершается «идейная», если можно так выразиться, подготовка возрождения сталинизма в полном объеме. Не меньшие «успехи» сделаны и в области практического его возрождения.

Мы знаем, что изменения, происшедшие в стране после XX съезда, коснулись лишь наиболее отвратительных проявлений сталинизма, не затронув его основ. Прекратились, например, массовые репрессии и зверские пытки. Однако возможность возобновления и того и другого была сохранена, поскольку гласности судопроизводства, как и в сталинские времена, нет, а органы ГБ по-прежнему действуют совершенно бесконтрольно. Продолжает культвироваться и ложь на самом высоком уровне – в Основном Законе страны, в ее Конституции. Этот документ до сего дня является чисто декларативным, служащим лишь для того, чтобы за границей создавать миф о наличии у трудящихся СССР всех демократических прав и свобод. На деле Уголовный кодекс полностью игнорирует Конституцию в этой части. В нем имеется статья, с помощью которой можно воспрепятствовать осуществлению любой из конституционных свобод (статья об антисоветской агитации). О характере этой статьи можно судить хотя бы по тому, что аналогичное имеется только в законодательстве стран с фашистской диктатурой. Ни в одной стране буржуазной демократии подобных законоположений нет. Даже в США, где монополизация и конформизм достигли очень высокой ступени развития, не удалось протащить закон об антиамериканской деятельности.

А вот в нашей стране теперь оказалось мало даже этой антинародной статьи. Принимаются новые драконовские законы против возможной оппозиции. Так, в сентябре 1966 г. приняты два дополнения к Уголовному кодексу, начисто отменяющие конституционные права граждан – свободу слова, печати, митингов, собраний, демонстраций, а также величайшего из завоеваний рабочего класса – права на забастовку. Приняты эти дополнения в глубокой тайне от народа под прикрытием шума о борьбе с хулиганством. Лагеря для политических заключенных нынче, как при Сталине, мало отличаются от гитлеровских лагерей.

По-прежнему в СССР нет ни суда, ни следствия (в нормальном понимании этих слов) для политических «преступников». Если у кого и были на сей счет какие-либо сомнения, то процесс писателей Синявского и Даниэля и особенно последний политический процесс в Москве (Галанскова, Гинзбурга) не оставил места для сомнений. А подобных процессов, не дошедших, правда, до широкой советской и мировой общественности, за последние два года проведен не один десяток.

Продолжается, правда, в меньших масштабах, чем при Сталине, но не менее возмутительный геноцид. Особенно недопустимые формы и методы он принял в отношении крымских татар и немцев Поволжья. Первых совершенно официально – Указом Президиума Верховного Совета СССР – лишили даже права именоваться нацией. В Указе от 5 сентября 1967 г. и в последующих документах их называют: «граждане татарской национальности, ранее проживавшие в Крыму». Очевидно, что с таким же успехом о венграх, например, можно сказать, что они «граждане татарской национальности, проживающие пока что в Венгрии».

Естественно, что внутри страны изложенное не может не вызывать общественного протеста. И он начинает проявляться все более открыто. Вот некоторые факты. В связи с тем, что перед XXIII съездом партии поползли слухи о предполагаемой на съезде частичной реабилитации Сталина, несколько десятков наиболее выдающихся ученых, писателей, деятелей культуры и искусства обратились в ЦК с просьбой не допустить такового. Народ откликнулся на это обещание целой волной писем в его поддержку. И хотя ЦК скрыл от съезда это событие, но не посчитаться с ним не мог.

И вот руководство партии, культивирующей у себя в стране все описанное выше, настойчиво твердит о необходимости восстановления единства «на базе марксизма-ленинизма». Спрашивается, что же оно считает марксизмом-ленинизмом?! Неужели же то, что творит у себя дома?! Но это, как всем очевидно, базой служить не может. Ведь уже многим коммунистическим партиям, чтобы сохранить достигнутое влияние, пришлось более или менее открыто заявить, что когда они придут к власти, то не допустят повторения того, что было в СССР.

Значит объединение на основе опыта СССР исключено. Что же может послужить базой для единства? Переговоры о единстве – в руки рядовых коммунистов! – вот тот единственный лозунг, выдвинув который ваше совещание выполнит возлагаемые на него надежды. Ведь нынешние руководители партий убедительно доказали свою полную неспособность ликвидировать возникшие между ними разногласия. Свыше 20 лет прошло с тех пор, как эти разногласия проявились открыто, и они до сих пор не только не ликвидированы, но все еще углубляются. Дело дошло даже до того, что страны, называющие себя социалистическими, открыто бряцают оружием друг против друга.

1. Открыто осудить нынешнюю внутреннюю политику КПСС как политику антисоциалистическую, противоречащую коренным идеям марксизма-ленинизма. Принцип «невмешательства в дела других партий» не только неприменим в данном случае, но вреден, реакционен. Этот принцип нельзя толковать как право делать в своей партии все что вздумается. Коммунистические партии – партии интернационалистические, поэтому они не могут отказаться от своего неоспоримого права открыто критиковать любую из братских партий за нарушение ею своего интернационального долга и основных принципов марксизма-ленинизма.

2. Потребовать от руководства КПСС не на словах, а на деле вернуться к ленинским нормам в партии и стране. Как минимум в партии должен быть восстановлен демократический централизм. В частности, должны быть восстановлены в партии все, кто исключен за иное, чем у руководства, понимание ленинских принципов внутрипартийной и государственной жизни, а также исключенные с нарушением Устава партии. Во внутригосударственной жизни сделать действующим Основной Закон страны и в связи с этим отменить все законы и установления, противоречащие ему; внести в Конституцию дополнения, необходимые для приведения ее в полное соответствие с Декларацией прав человека.

3. Объявить во всех коммунистических партиях широкие внутрипартийные дискуссии, направленные на полное вскрытие причин нынешнего кризиса. В отношении КПСС участники совещания должны рекомендовать начать дискуссию с обнародования платформы ЦК и всех других платформ, кои окажутся представленными к началу дискуссии. В дальнейшем сторонники всех опубликованных и публикуемых в ходе дискуссии платформ должны получить равные возможности защиты своих позиций – то ли путем издания печатного органа для сторонников каждой из них, то ли путем отведения одинакового количества страниц и предоставления равного количества мест в редакции общего печатного органа. Дискуссия должна быть завершена съездом партии, выборы на который проводятся по платформам.

В СССР совершены преобразования, имеющие социалистический характер. Мешает ему стать социалистической страной только укоренившийся в нем бюрократизм. Побороть же его можно лишь путем развития самой широкой демократии. КПСС, если она заслуживает названия Коммунистической партии, обязана возглавить процесс демократизации жизни в нашей стране. И если руководство КПСС с этим не согласится, истинные коммунисты всего мира обязаны разорвать с ней все отношения и заявить ясно и недвумысленно, что эту партию коммунистической они не считают и руководимую ею страну социалистической не признают.

Хрестоматия по отечественной истории (1946-1995). Учеб. пособие для студентов вузов / Под ред. А.Ф. Киселева, Э. М. Щагина. – М.: Гуманит. изд. центр ВЛАДОС, 1996. - С. 296 - 302.