Арабы в Азии

«Завоевание продвинулось также и на Восток. Абдал‑Мерван поручил это Кутайбе, который достиг Бухары и Самарканда. Он достиг даже пределов Китая. Другая армия, двигавшаяся южнее, достигла Индии, строя все больше мечетей и обращая часть населения в ислам.

В то же время Бунды, напавшие в Иране на Аббасидов, основали там государство, земли которого простерлись вскоре до Багдада, завоеванного в 334‑м году хиджры³⁷(956), во времена халифа Мустафы.

Ирак пребывал под их властью. В эпоху их господства население раскололось, поскольку правительство поощряло развитие сект. Правители переписывали историю арабов, искажая ее. Но росли недовольство и анархия, государство деградировало, и вот в 447‑м году хиджры (1069) страна была завоевана Сельджукидами. Государство распалось, и этим воспользовались крестоносцы, чтобы завоевать Сирию и поставить под угрозу Египет. Багдадский халиф Аббасид все время наносил им удары, но в 528‑м году хиджры (1150 г.) он был убит» (V.26).

Итак, арабское завоевание, сводимое лишь к начальному его этапу, по существу, представлено как освобождение.

Действительно, накануне прихода арабов гнет византийцев был ненавистен населению Сирии, Египта, даже Ифрикийи. На то были как фискальные, так и религиозные причины. В финансовом отношении Константинополь обескровливал эти провинции, поскольку византийское государство нуждалось в деньгах для оплаты наемников. Эти наемники должны были противостоять варварам на Севере, империи Сасанидов на Востоке: в начале VII в. персы возобновляют свои завоевательные походы. Они угрожают Александрии и даже Константинополю (в 622 г.). Раздраженность населения как в Сирии, так и в Египте, подвергшегося слабому влиянию эллинистической культуры и еще меньше – романской, усиливается после Халкедонского собора и в эпоху Экфесиса 638 г. императора Ираклия, когда он провозгласил монофелитство государственной религией, стремясь прекратить споры о множественности природы и воли Христа³⁸.

В Египте, как и в области Африка (современный Тунис), религиозный раскол локального характера предвещает раскол политический; арабов встречают как освободителей, поскольку они предоставляют каждому свободу веры. Более того, чтобы добиться расположения коптов, арабы в Египте отдают им христианские храмы… В Сирии арабов тоже хорошо принимают. Завоеванию сопротивляются только берберы, точно так же как они сопротивлялись, беспрерывно восставая против римского и византийского владычества.

В Иране истощенные длительными войнами против Византии, враждовавшие между собой полководцы Сасанидов терпели поражения, а «царь царей» от сражения к сражению отступал к восточным рубежам своей империи, где и был убит.

Сопротивление иранцев проявилось позже. Впрочем, побежденные народы по всей империи Омейядов возобновили борьбу в IX‑X вв., часто под прикрытием какой‑либо секты ислама. Династия Бундов, например, – это полуиранская династия, принявшая шиизм. В то время как исламизация практически не встретила сопротивления, напротив, – энтузиазм, совсем иначе обстояло дело с арабизацией. Триумф Аббасидов выражает некоторым образом переход от арабской империи к империи мусульманской, не обязательно арабской. В книге, предназначенной для маленьких арабов Ирака, ничего не говорится о воцарении Аббасидов, об избиении Омейядов.

Разница между освещением этого периода в иракском и египетском учебниках невелика, разве только египетский нет‑нет, да и позволяет себе критику в адрес арабов: «Абу Бекр преобразовал государство, так как после смерти Мухаммеда нашлись арабы, которые обратились к идолопоклонству, и стране угрожал возврат к старому» (V.27).

Составление Корана, которое историки обычно связывают с Османом, в иракском учебнике связывается с предшествовавшими царствованиями. «Коран учили наизусть, но с расширением войн и завоеваний традиция начинала теряться. Тогда Коран был записан на пальмовых листах, на костях животных, на шкурах верблюдов; его собрали в одну книгу для того, чтобы он не потерялся по частям». При Османе складывалась государственная система, были уменьшены налоги, допускалась свобода вероисповедания «при условии уплаты налога». Он был «строг к богачам, наживавшимся за счет обездоленных; по вечерам он переодевался так, чтобы его не узнали, и отправлялся посмотреть, как на самом деле живут люди».

«В царствование Османа стали заметны некоторые изменения. Он был чересчур добр, снисходителен; он слишком покровительствовал своим родственникам. Отсюда бунты, например, губернатора Куфы. Несогласные требовали отстранения халифа. К нему явились их представители, и во время спора он был убит. Среди мусульман произошел раскол, и с этого времени началась война между ними» (V.26).

Четвертый халиф, Али, не участвовал в заговоре против Османа, но и не осудил его убийство. Знать Мекки восстала, сгруппировавшись вокруг Аиши, вдовы Пророка, ненавидевшей Али. С другой стороны, вокруг Муавии, губернатора Сирии, в это время сгруппировались те, кто хотел отомстить за халифа. Первый мятеж был усмирен в «битве верблюда», получившей такое название потому, что самые ожесточенные схватки велись вокруг верблюда, на котором самолично восседала Аиша. Тем не менее Али был вынужден покинуть Аравию и собрать своих сторонников в районе Куфы в нижнем Ираке. Судьба второго, более крупного мятежа, решалась в сражении в долине Сиффин (657), когда воины Муавии прикрепили к копьям листы Корана. Сторонники Али восприняли это как обращение их врагов к Божьему Суду. Но если Али понял это так и согласился на третейский суд, то среди его приближенных нашлись такие, которые считали, что смертные не могут судить о Божьей Воле. Это были «выходящие» или хариджиты; они отвергли принцип третейского суда. Суд оправдал Османа, обвинив таким образом Али в том, что он принял халифат. Али хотел обуздать хариджитов прежде, чем выступить против Муавии, именно в это время он и был убит.

В 660 г. Муавия был провозглашен халифом, и с него началась династия Омейядов, тогда как сторонники Али и его семьи, шииты, откололись. Старший сын Али, Хасан, помирился с Муавией, и поэтому, пока он был жив и пока царствовал Муавия, восстаний практически не было. После смерти последнего все переменилось.