М. П. Мусоргский

(1839-1881)

Мусоргский — один из самобытнейших русских композиторов XIX века.

В его музыке нашли отражение острые социальные конфлик­ты русской действительности 60—70-х годов.

Непримиримый к несправедливости, чутко отзывавшийся на человеческие страдания, он занял среди композиторов Могу­чей кучки особое место как гневный обличитель общественных пороков. По выражению Стасова, Мусоргский показал в своей музыке «океан русских людей, жизни, характеров, отношений, несчастья, невыносимой тягости, приниженности, зажатых ртов».

Взгляды Мусоргского на сущность, цели и задачи искусства сложились под непосредственным воздействием литературы кри­тического реализма и эстетики революционных демократов. Многие передовые русские музыканты 60—70-х годов испытали на себе влияние идей Чернышевского. Однако никто из них не сделал отсюда столь прямых и последовательных выводов для своего творчества, как Мусоргский.

Основным творческим принципом Мусоргского было: «Жизнь, где бы ни сказалась; правда, как бы ни была солона». Он считал священной обязанностью художника произносить свой приговор отрицательным явлениям действительности. Пока­зывая картины народной нищеты, голода, бесправия, обнажая острые социальные конфликты, Мусоргский значительно раздви­гал рамки привычной для его времени тематики музыкальных произведений. Он был при этом движим страстным желанием сблизить музыку по ее общественной роли с современной пере­довой литературой, приобщить музыкальное искусство к вели­кому делу освободительной борьбы.

Мусоргский не остановился на обличении. Его творчество овеяно дыханием крестьянской революции. Свидетель многочис­ленных крестьянских восстаний, композитор воплотил в музыке непокорный, мятежный дух народа, его светлую мечту о счастье и могучий размах освободительного движения.

Как и многие другие передовые русские художники XIX века, Мусоргский искал в истории ответов на жгучие, наболевшие во­просы современности. «Прошедшее в настоящем — вот моя за­дача» — так сам он определил свое отношение к историческим сюжетам. В своих народных музыкальных драмах «Борисе Го­дунове» и «Хованщине» он воскресил картины напряженной общественной борьбы в наиболее драматические эпохи отечест­венной истории.

Главную силу истории Мусоргский видел в трудящихся мас­сах. «Я разумею народ как великую личность, одушевленную единой идеею»,— написал он в посвящении «Бориса Годунова» товарищам по балакиревскому кружку. Он был твердо убежден в праве народа самому решать свою судьбу и знал, что при уг­нетенном положении масс ни смены правителей, ни проводимые сверху государственные реформы не приведут страну к счастью и процветанию.

Верный жизненной правде, Мусоргский не мог не показать также бесплодность и обреченность неорганизованных, стихий­ных крестьянских «бунтов». Жестокий обман народа, каким яви­лась крестьянская реформа 1861 года, свирепые правительствен­ные расправы над восставшими, усиливавшиеся народные бед­ствия — все это заставляло Мусоргского с глубокой тревогой и душевной болью задумываться о судьбах горячо любимой ро­дины, окрашивало его музыку в трагедийные тона.

В 70-х годах творчество композитора пополняется новыми мотивами.

Чуткий к изменениям в общественной обстановке, Мусорг­ский болезненно переживал крушение надежд на революционные преобразования, которые принесли 70-е годы русской демокра­тической интеллигенции. Одним из первых среди русских музы­кантов откликнулся он также на те новые веяния, которые вно­сила в общественную жизнь капитализация России, принявшая после реформы 1861 года особенно бурный характер. Не умея объяснить себе подлинную сущность происходивших на его гла­зах социальных процессов, Мусоргский с ужасом наблюдал рост алчности, стяжательства, все возрастающую погоню за нажи­вой, разрушение былых нравственных устоев.

Теперь он не только обличает нужду и бесправие русского крестьянства, не только клеймит деспотизм самодержавия. Он поднимает свой голос против всего, что несет людям горе и страдания. Совершенно новой для мирового музыкального ис­кусства явилась, в частности, тема протеста против войны, про­тив бессмысленного истребления человеческих жизней. Этой теме посвящены некоторые и'з вокальных произведений 70-х годов.

Горячая любовь к человеку — вот что было характерной осо­бенностью Мусоргского. Он писал: «...И теперь, и вчера, и не­дели тому назад, и завтра всё дума — одна дума выйти победи­телем и сказать людям новое слово дружбы и любви, прямое и во всю ширь русских полян, правдой звучащее слово скромного музыканта, но бойца за правую мысль искусства». Он мечтал создать искусство, «любящее человека, живущего его отрадой, его горем и страдой», заставляющее трепетать самые сокровен­ные струны человеческой души. Эта любовь к людям вдохнов­ляла Мусоргского на создание образов большой душевной кра­соты. Лживости и испорченности верхов он противопоставлял цельность натуры, свойственную выходцам из народа, чистоту и непосредственность ребенка. Вместе с тем он умел ценить подлинную человечность даже там, где она была заслонена гру­бой или отталкивающей внешностью либо сложной борьбой противоречивых чувств.

По богатству и разнообразию воссозданных человеческих ха­рактеров творчество Мусоргского не знает себе равных в исто­рии музыкального искусства. Если обращение к крестьянской тематике и сочувствие идеям крестьянской революции сближают Мусоргского с Некрасовым, то по глубине психологического анализа, по силе проникновения в святая святых человека его творчество может быть сопоставлено с творчеством таких худож­ников, как Достоевский или Толстой.

Постоянно стремясь найти все более яркие, действенные средства музыкального выражения, Мусоргский на протяжении всей своей жизни выступал как неутомимый новатор. Он не боялся внешней шероховатости формы, жесткости гармоний или внезапности тональных сдвигов, если это помогало усугубить драматизм выражения, выявить резкие контрасты образов и от­разить смены душевных состояний. Известная острота, непри­вычность музыкального языка Мусоргского смущала многих из его современников. Однако музыка Мусоргского всегда глубоко правдива. Средства выражения всегда находятся в соответствии с теми новыми образами, которым композитор впервые в исто­рии открывал доступ в музыку.

Новаторство не исключало к тому же глубокой связи музыки Мусоргского со всем предшествующим развитием музыкального искусства. Здесь соединились и получили новое дальнейшее раз­витие в первую очередь традиции Глинки и Даргомыжского.

Как представитель критического реализма Мусоргский был прямым продолжателем Даргомыжского, которого сам он назы­вал «великим учителем музыкальной правды». Помимо общей обличительной направленности творчества, Мусоргского роднят с Даргомыжским пытливый интерес к жизни, быту и индивиду­альным характерам простых людей, обостренная наблюдатель­ность и искусство музыкального портрета. Однако Мусоргский достиг еще большей глубины в передаче сложных психологиче­ских переживаний своих героев. С другой стороны, стремление к большим историческим обобщениям, к созданию произведений о жизни целого народа, государства в моменты решающих исто­рических переломов роднят Мусоргского с Глинкой. Народные музыкальные драмы Мусоргского являются дальнейшим разви­тием того оперного жанра, начало которому было положено «Иваном Сусаниным». Только если основу оперы Глинки со­ставляет борьба русского народа против иноземных захватчи­ков, то у Мусоргского на первом плане — конфликт внутри страны между народом и властью.

Слияние и развитие традиций Глинки и Даргомыжского за­метно также и в области музыкального языка Мусоргского.

От Даргомыжского Мусоргский унаследовал исключитель­ную чуткость в отношении декламации, бережный подход к про­изнесению каждого слова, умение тонко и правдиво воспроизво­дить характерные речевые интонации. Вместе с тем сказалось и влияние широкого «мелодического стиля Глинки: Мусоргский великолепно владел искусством обобщенного выражения наи­более существенных, типичных сторон образа через песенную мелодию. Песенность музыкального языка Мусоргского, как и Глинки, обусловлена глубоким проникновением в дух и склад народной песни.

Интонационные истоки мелодики Мусоргского — в крестьян­ской народной песне. В области речевых интонаций Мусоргский дополнил и обогатил достижения Даргомыжского воспроизведе­нием разнообразных интонаций крестьянского говора.^I В то же время он вместе с Балакиревым и другими кучкистами много сделал для обновления музыкального языка ярко красочными и выразительными гармониями.

Мусоргский — преимущественно вокальный композитор. Цен­тральное место в его наследии занимают народные музыкаль­ные драмы и большое количество камерных вокальных произве­дений различного содержания, характера и формы. К ним при­мыкают также неоконченная опера «Сорочинская ярмарка» и отдельные сочинения для хора.

Инструментальные произведения Мусоргского сравнительно немногочисленны. Это в основном программные произведения. Наиболее значительные из них — «Иванова ночь на Лысой горе» для симфонического оркестра и фортепианная сюита «Кар­тинки с выставки».

Личная судьба Мусоргского во многом типична для передо­вого художника-борца, жившего в условиях царской России. Его жизнь сложилась трагически. Неподкупный, мужественный об­личитель общественных пороков, друг угнетенного крестьянства, он постоянно подвергался травле со стороны цензуры и реак­ционной критики; дирекция императорских театров делала все от нее зависящее, чтобы помешать публике познакомиться с творчеством Мусоргского.

Материальные лишения, тяжелые нравственные страдания стали уделом Мусоргского и преждевременно оборвали его жизнь.

Однако никакие испытания не смогли сломить твердость композитора. Ничто не заставило его отступить от своих твор­ческих принципов. За год с небольшим до смерти он писал Ста­сову: «Девиз мой, известный Вам: «Дерзай! вперед к новым берегам!» остался неизменным».