Буковина

До 1774 года, когда она была аннексирована Австрией, Буковина, после распада Киевской Руси, находилась под властью Молдавских Господарей, бывших в вассальной зависимости от Турции. Высший класс Молдавии быстро ассимилировал высший класс Буковины, что облегчалось единством веры, и через несколько поколений исчез всякий след бывших бояр эпохи Киевской Руси — они превратились в “бояр” молдавских, забывши свое русское происхождение и совершенно оторвавшись от широких народных масс, которые остались русскими, не только по настроениям, но и по языку и особенностям быта, резко отличавшимися от быта молдавских крестьян.

Особенного давления в смысле денационализации и ассимиляции с молдаванами эти русские массы (крестьянство) не испытывали. Власть и “бояр”-помещиков интересовали вопросы социальные — возможность эксплуатации, — а не язык и быт их крепостных крестьян. И, предоставленное себе, буковинское крестьянство оставалось русским, как во времена Молдавии, так и под властью Австрии.

Хотя, как в составной части Австрии, в Буковине официальным языком и считался язык немецкий, не преследовался и русский (народный) язык буковинского крестьянства. С ростом же народного образования русский язык приобретает права гражданства и появляется возможность не только свободно говорить, но и учиться по-русски — на литературном русском языке, правда с незначительными диалектическими отклонениями.

Ни о каком “украинстве” до самого конца 19-го столетия Буковина не знала, пока на нее не обратили внимание “украинствующие” галичане и не начали, при самой энергичной поддержке Правительства, “украинизировать”, считавших себя “рускими” (с одним “с”), буковинцев.

До этого немногочисленная буковинская интеллигенция состояла, главным образом, из священников и учителей и называла и считала себя “руской” — таково было и официальное наименование языка населения: не “украинский”, а “руский”.

Подавляющее ее большинство (как и населения) были православные. Униаты были только в городах, но и они, и считали, и называли себя “рускими”. В столице Буковины — Черновицах была униатская церковь, но население ее называло “руской церковью”, а улица, на которой она находилась, называлась “Русской Улицей” (по-немецки — “Руссише тассе”).

Православная церковь Буковины была очень богата обширными земельными угодьями, завещанными благочестивыми православными “боярами” и благодаря этому могла содержать православные “бурсы” (общежития для учащихся), в которых господствовал “руский” дух, переносившийся после в народные массы, когда бывшие воспитанники “бурс” становились священниками и народными учителями.

Язык интеллигенции, если он и имел некоторые диалектические отклонения от литературного русского языка, всемерно стремился к их устранению и полному слиянию с русским литературным языком. Широкие народные массы, разумеется, имели свой диалект, отличный от русского литературного языка, который они считали “настоящим руским языком”, выражая эту мысль словами: “там (т.е. в России) говорят твердо по-руски”.

Таково было положение до конца 19-го века, и русский литературный язык в Буковине употреблялся, даже в официальных случаях, наравне с языками немецким и румынским. Лучшим доказательством этого служат мраморные доски на здании Городской Думы (Ратуши) Черновиц, водруженные в ознаменование 25-тилетия (в 1873 г.) и 40-летия (в 1888 г.), царствования Австрийского императора Франца-Иосифа 2-го. Надписи на них сделаны на трех языках: немецком, румынском и литературном русском. Но уже на третьей доске (водруженной в 1898 г. в память 50-летия царствования) надпись на литературном русском языке заменена надписью на украинском языке — фонетическим правописанием. Фонетическое правописание было принудительно введено в школах Буковины в конце 19-го века, несмотря на то, что при проведении среди всех учителей анкеты по этому вопросу, только два учителя во всей Буковине высказались за фонетическое правописание, в то время как все остальные категорически и обоснованно против этого возражали. Введение этого правописания, было в соответствии с общей политикой Австрии, направленной к внедрению в сознание широких народных масс сознания их отчужденности от общерусской истории и культуры и созданию русоненавистнических шовинистических “украинских” настроений.

Любопытный документ, характеризующий методам внедрения этих, желательных Австрии, настроений попал в руки русских оккупационных властей, когда в 1914 г. Буковина была занята русскими войсками. В австрийском архиве была найдена собственноручная подписка-обязательство “профессора” (преподавателя) “руского” языка Смаль-Стоцкого, которой он обязывается, если ему будет предоставлено место, преподавать “руский” язык и историю в духе их отдельности и полной отчужденности от общерусской истории, культуры и языка. Смаль-Стоцкий не был исключением. Все учителя в Буковине, начиная с конца 19-го века, если хотели удержаться на службе или получить таковую, должны были быть и активными пропагандистами политики Австрии, направленной к отчуждению населения земель Западной Руси от общерусской культуры и от России.

Соответствующее давление шло и по линии православной церкви. Получение лучших приходов и вообще священнических мест зависело от, если не взглядов, то высказываний, о единстве всей Руси, ее истории, культуры, языка.

Параллельно с этим шла и интенсивная экономическая помощь Правительства всем культурным и хозяйственным организациям Буковины, стоящим на позициях “украинства” и всяческое ущемление их противников.

С привлечением широких народных масс к участию в политической жизни и выборах в Парламент, появились в Буковине и политические лидеры, выступавшие, как представители народа и выразители его настроений и воли, разумеется, в духе австрийского патриотизма и “украинского” шовинизма и руссоненавистничества.

Всякое проявление симпатий к идее единства русской истории и культуры рассматривалось, как нелояльность по отношению к Австрии, со всеми отсюда вытекающими последствиями. Заподозренные в таких симпатиях подвергались всякого рода ограничениям и притеснениям и не могли рассчитывать не только на карьеру на государственной службе, но даже и в свободных профессиях. Находясь под постоянной угрозой обвинения чуть не в государственной измене, которые приводили даже к судебным процессам, особенно в предвоенные годы, сторонники единства Руси бороться с активными, имевшими поддержку Правительства, “украинцами” не могли. А потому им не оставалось ничего другого, как затаиться, скрывать свои настроения и симпатии и молчать в надежде на лучшие времена. Некоторая же часть, потерявши эту надежду, желая лучше устроиться, пополняла ряды “украинствующих”, хотя и не разделяла их взглядов, кое-кто — наиболее активные и непримиримые — эмигрировали в Россию.

“В результате, от имени всего “руского” населения Буковины выступали лидеры его “украинствующей” части, каковыми в годы, предшествовавшие первой Мировой Войне были румын-помещик, фон Василько, даже не говоривший на языке тех, от имени которых он выступал, но зато имевший большие связи в аристократических кругах Вены, и, уже упомянутый “профессор” Смаль-Стоцкий, верный исполнитель всех пожеланий главного лидера — фон Василько и Правительства. Они и возглавляли небольшую группу (5 чел.) депутатов Парламента, выступавших, как представители “руского” населения Буковины и действовавших в полном согласии и контакте с депутатами — “украинцами” из Галичины.

Во время Мировой Войны они всемерно поддерживали Правительство, а в 1918 году, после распада Австрии, совместно с Галичиной, пытались создать Западно-Украинскую Народную Республику.

Но Румыния, претендовавшая на всю Молдавию, включая и русскую часть Буковины, не стала ждать, пока в Буковине будет образован административный аппарат ЗУНР и быстро ее захватила, объявивши ее присоединенной к королевству Румынии.

Попавши с конца 1918 года под оккупацию Румынии, Буковина в дальнейшем никакого участия в бурных событиях годов Гражданской Войны на Украине не принимала и никакой своей, буковинской, истории, кроме истории румынского гнета не имела.

После 2-ой Мировой Войны русская (украинская) часть Буковины была от Румынии отобрана и, путем присоединения к Украинской Социалистической Советской Республике, воссоединена с остальной Русью.