История Руссов

На рубеже 18 и 19-го веков появилась книга анонимного автора под названием “История Руссов или Малой России”. Весьма далекая от исторической действительности, в романтическо-фантастических красках рисовала она прошлое Украины-Руси и более похожа на роман, чем на научный труд. Казаки, по словам автора, это особый народ, ничего общего не имеющий с другими народами.

Все они безумно храбры, честны, благородны, полны всех возможных достоинств и не имеющие ни одного недостатка. И вот этот особый народ, имевший свои “вольности и привилегии”, в результате сложившихся обстоятельств, должен подчиняться общим для всей России порядкам. А потомки их вождей вместо того, чтобы быть казацкими гетманами и предводителями и носиться с саблей по полям брани, превратились в “гречкосеев”...

Написана книга горячо, с пылом — вероятно автор обладал не малым поэтическим даром. Но, исторически, она настолько неправдоподобна, что даже Грушевский говорит, что она “фантастична”.

Тем не менее, “История Руссов” в 20-х и 30-х гг. 19-го века приобрела большую известность и ее охотно читали, изнывавшие от скуки и безделья, в своих имениях потомки казацкой старшины, “малороссийские помещики”, в особенности те, которым не удалось сделать карьеру и которые, благодаря этому, вынуждены были сидеть в глухих селах.

В начале автором “Истории Руссов” считали известного архиепископа Конисского, но позднейшие исследования, с большой степенью вероятности, утверждают, что “Историю Руссов” написал помещик Роменского уезда Полтавской губернии Григорий Полетика с сыном, при участии полтавского помещика Капниста. Любопытно, что оба предполагаемые авторы или соавторы, не украинцы, а греки по происхождению. Возможно, что это просто совпадение, а можно допустить и то, что свойственное греческому народу, мифотворчество, повлияло на характер книги. Не будучи рядом поколений связанными с жизнью народа Украины-Руси, появившись на ней в 18 веке, когда бурный и жертвенный период ее истории уже закончился, не выйдя из широких народных масс, им трудно было быть выразителями настроений народа. Поэтому и книга их похожа больше на миф, создавать которые были такие мастера их предки — греки.

Тем не менее миф этот, облеченный в форму научного труда и названный “История Руссов”, произвел не малое впечатление на невзыскательных читателей, главным образом, — “малороссийских помещиков”. В достоверности сообщаемых сведений о прошлом разбираться они не могли, а читать о том, что они — потомки “высшей расы” — благородного “казацкого народа”, им было приятно. Некоторые из них, поверивши в это фантастическое прошлое, начинали мечтать и о возможности это прошлое восстановить в будущем. И здесь, можно предполагать, надо искать первые зародыши сепаратизма политического.

Небезынтересно тут обратить внимание и на то обстоятельство, как действовало чтение “Истории Руссов” на разные категории читателей. Одни, люди образованные и осведомленные, понимали, что это поэтический миф в, как таковой, его воспринимали, не делая из него выводов политических, сепаратистического направления.

Например, высокообразованные: Гоголь, Серезневский, Костомаров и др., которые читали и знали “Историю Руссов”, не пришли к сепаратизму, а, наоборот, недвусмысленно стояли на позициях единства Руси и даже всего славянства.

Людей же без подготовки или увлекающиеся натуры “История Руссов” толкала если не на пути, то на мечтания о политическом сепаратизме.

Как описывает Шевченко, настольной книгой одного мелкого “малороссийского помещика” и, при том единственной, которую он вообще читал, была “История Руссов”. Читая ее, он в мечтах переживал славное прошлое своих казацких предков, перенося эти мечты и на будущее.

Не избег влияния этой книги и сам Шевченко, называвший ее “Летописью Конисского”, ибо в то время, было распространено мнение, что ее автор — известный архиепископ Г. Конисский. Фантастические картины прошлого увлекли Шевченка, что и отразилось в некоторых его произведениях, хотя, как известно, политическим сепаратистом Шевченко не был. Идея единства общей родины и необходимости ее защищать недвусмысленно выражены в ряде его произведений. Мог ли политический сепаратист написать то, что Шевченко написал по поводу вторжения французов в 1812 году? А написал он следующее: “Как жертва всесожжения, вспыхнула святая Белокаменная, и из конца в конец по всему царству, раздался клич, чтобы выходили и стар и млад заливать вражеской кровью великий пожар московский. Достиг этот судорожный клич и до пределов нашей мирной Украины. Зашевелилась она, моя родная маты; зашевелилась охочекомонное и охочепешее ополчение малороссийское”... (Повесть “Близнецы”).

Так писал Шевченко, который настроения и устремления своего народа знал лучше, чем нынешние шовинисты-сепаратисты, называющие себя его почитателями и непозволительно и непочтительно искажающие взгляд Шевченко на единство Руси.

В общем же, “История Руссов”, несмотря на произведенное, на многих впечатление, на их политические взгляды и устремления не повлияла и никакого политического сепаратизма не вызвала.

Малороссийско-украинская же национально-культурная деятельность, всю первую половину 19-го века, беспрепятственно развивалась, разумеется, в рамках общей свободы, которая тогда была ограничена в одинаковой мере для всех народов России. Никаких специальных ограничений для украинско-малороссийской деятельности не было.

Волна революций 1848 г. и предреволюционные настроения конца 40-х гг. в Европе вызвали огромные изменения и в украинско-малороссийской национально-культурной деятельности, как в России, так и в находящейся под властью Австрии, части Украины-Руси.

В Австрии (до 1848 г.) правительство, в своей политике в Галиции, делало ставку на поляков, игнорируя интересы большинства населения — русских-украинцев. Во время революции поляки, в основном, были на ее стороне. Забитое же бесправное крестьянское население отчетливо стало против революции, в защиту “цисаря”, как они называли австрийского императора. Не разбираясь в политических программах, целях и задачах революции, галицийские крестьяне рассуждали так: паны за революцию — следовательно, она для них полезна; а, что полезно и хорошо панам — то плохо хлопам; потому мы за “цисаря”. Австрия, эти настроения учла и после подавления революции изменила свою политику в Галиции: начала поддерживать “рутенов”, как официально называлось русское население , что привело, сначала к возникновению украинской (тогда ее называли “русской”) национально-культурной деятельности, а впоследствии, с ее усилением и развитием, к ее использованию в общей политике Австрии и ее подготовке к столкновению с Россией. (Более подробно о жизни под Австрией изложено в соответствующей главе).