Переговоры с Центральными Державами

В Брест-Литовске в это время уже шли переговоры о мире, на которых от имени всей России выступали большевики.

По приглашению немцев (в ответ на, уже упомянутое, приглашение Рады всем государствам), в Брест была послана украинская мирная делегация из четырех эсеров и одного эсдека, возглавляемая Голубовичем (прибыла в Брест-Литовск 6 января).

В начале глава русской делегации — Троцкий (в качестве адъютанта имевший украинца — ген. Самойло) против участия в переговорах украинской делегации никаких возражений не делал. Но 12 января в Брест прибыла 2-ая делегация от Украины — делегация Харьковского Правительства, под властью которого к тому времени была уже почти вся Украина, и предъявила претензии выступать от имени Украины. Претензии эти начал поддерживать и Троцкий, и на этой почве возникли препирательства, в которых каждая сторона доказывала, что именно она имеет право говорить от имени Украины.

Центральной Раде был необходим не только мир, но и, связанная с ним, возможность с помощью немцев восстановить свою власть над Украиной. Она могла хоть двадцать раз подписать мир, но без посторонней помощи это никаких практических результатов не имело и власть Ц. Рады на Украине не восстанавливало. Помощь же кроме немцев дать никто не мог. С другой стороны, мир с Украиной был крайне необходим и немцам, в особенности Австро-Венгрии, которая зимой 1917-18 гг. уже находилась на грани полной продовольственной катастрофы. Конечно, немцы могли тогда без всякого мира попросту оккупировать всю Украину. Они отлично знали, что “миллионы украинских штыков”, в действительности, не существуют и. что сопротивления им никто не окажет. Но они хотели именно мир, и мир со Самостийной Украиной.

Миром они бы формально отрывали Украину от России и получали возможность в дальнейшем, согласно своему старому плану, создать Украину, как свое вассальное государство. Кроме того из страны “союзной” легче бы было выкачивать столь необходимое им продовольствие, чем из оккупированной территории — части России. Ибо в этом случае приходилось считаться с возможностью, как сопротивления населения, так и попыток всей России освободить свою территорию.

Выдвинутый еще в первые дни войны “Союзом Визволення Украïни” план об отрыве от России Украины и присоединения ее в той или иной форме к Центр. Державам был близок к осуществлению.

Грушевский, конечно, это отлично понимал, посылая своих социалистических юнцов в Брест. Он не имел никаких оснований сомневаться, что, совершенно независимо от того, что будут говорить и как будет действовать украинская делегация, мир будет заключен, а немецкие дипломаты сумеют найти для этого соответствующие формы.

Вне всякого сомнения, что в это время не сидел сложа руки и “Союз Визволення Украïны”, который в той обстановке имел полную возможность закулисно влиять на события и направлять деятельность украинской делегации но желательным немцам путям. Ведь он находился на содержании у немцев и полностью от них зависел.

Немцы все это отлично понимали и учитывали, а потому делегацию Голубовича встретили очень приветливо и с редким терпением выслушивали речи и предложения юных украинских дипломатов, зная наперед, чем это все кончится. Только иногда, когда те заходили в своих требованиях, по мнению немцев, слишком далеко, их резко обрывали, не считаясь с их высоким дипломатическим рангом. Так, например, генерал Гофман в своих воспоминаниях рассказывает, что, когда украинские делегаты были настолько “бесстыдны”, что высказались за отделение от Австрии Галиции и включение ее в состав Украины, Гофман, как он сам пишет “не постеснялся произнести это слово и резко их оборвать”, после чего они стали вежливы. Это пишет тот самый Гофман, который стучал кулаком до столу и кричал на Троцкого.

Подробностей его “резкости”, по отношению к украинским делегатам он не приводит; молчат об этом и делегаты.

Но, несмотря на “резкость” и “бесстыдные” требования украинских делегатов, дело быстро подвигалось.

Уже 12 января немцы официально признали за украинской делегацией право вести переговоры самостоятельно. Затем посоветовали им провозгласить независимость Украины, т.к. с формальной точки зрения неудобно заключать мир с государством, которое еще само себя не объявило независимым. Поэтому 20 января был сделан перерыв переговоров, и Голубович уехал в Киев, где после его приезда немедленно был оглашен “4-й Универсал” с объявлением независимости.

Назад Голубович не вернулся, т.к. сделался премьером вместо Винниченка. Вместо него, как глава делегации, выехал Севрюк. В своих воспоминаний Севрюк говорит, что никакого сериозного совещания с правительством перед отъездом нельзя было добиться. “Как можно скорей заключайте мир! — единственная инструкция, которую мы получили от Правительства”. В это время в Киеве уже шло большевистское восстание, а Центр. Рада, по словам Д. Дорошенко, “заседала под звуки орудийного и пулеметного огня и спешно издавала законы”.

Зная, что в Бресте будут протесты Харьковского Правительства, Севрюк заручился полномочием Рады на ведение с ним переговоров. Это полномочие ему очень пригодилось в пути, когда его поезд захватили большевики. Они его отпустили ехать дальше только тогда, когда он сказал, что едет вести переговоры в Бресте с находящимися там представителями Харьковского Правительства и показал свое полномочие.

В воспоминаниях о своем отъезде в Брест, Севрюк говорит: “все это делалось атмосфере нервной и неуверенной”.

Эта неуверенность в завтрашнем дне была так велика, что Ц. Рада дала делегатам полномочие самим ратифицировавть будущий мирный договор, на случай, если бы она сама не была в состоянии это сделать.

Уехавший из Бреста (20 января) с Голубовичем, Севрюк, прибыл обратно 1-го февраля и был радостно встречен немцами, которые уже опасались, что украинская делегация вовсе не приедет, т.к. в Киеве уже шли уличные бои; Центр. Рада висела на волоске, а территория, через которую должна была ехать делегация уже была охвачена большевистским восстанием. И если бы делегация не приехала — тогда им не с кем было заключить мир, на скором заключении которого особенно настаивала Австрия, переживавшая острый продовольственный кризис. Надеясь на запасы Украины, немцы готовы были на любые, если не уступки, то самые широкие обещания.