3.6 Сущность социально-экономических преобразований переходного периода в России

Можно выделить еще несколько моментов, отличавших Программу-91 не только от программы Явлинского, но и от других довольно известных в ту пору и конкурировавших с ней программ Сабурова, Шаталина, Абалкина и др.

Во-первых, Программа-91 исходила из полного отрицания возможностей “особого пути” развития российской экономики и, подобно большинству опробованных в мировой практике стабилизационных программ, сосредоточивалась прежде всего на вопросах реформирования и оздоровления денежного сектора.

Во-вторых, Программа-91 была не только программой экономических реформ, но и (может быть, в первую очередь) программой формирования национальной государственности в России (прежде всего суверенности российского хозяйственного законодательства, национальной денежной программы, национальной валютной системы, собственной налоговой, бюджетной и внешнеэкономической политики, государственной собственности и инструментов государственного регулирования экономики).

По существу, философия и идеология преобразований задается в двух документах из указанного выше программного пакета - “Стратегия России в переходный период” и “Ближайшие экономические перспективы России”. Все остальные документы - а их несколько десятков - это скорее технологические карты, определяющие, что нужно делать и какие нормативные акты для этого потребуются.

В целом программный документ “Стратегия России в переходный период” определил принципиальный курс на экономическую независимость при “мягком” политическом союзе, который был принят президентом Ельциным и затем реализовывался на практике правительствами Гайдара и Черномырдина. Сутью его было не только проведение жизненно необходимых экономических реформ на основе маркетизации, либерализации, приватизации и финансовой стабилизации, но и создание российского национального государства со всеми его необходимыми атрибутами, прежде всего устойчивой и конвертируемой национальной валютой, налоговой системой, бюджетом, пограничными и таможенными службами, эффективной денежной системой, национальным банком.

Второй из важнейших документов, разработанных группой Гайдара, “Ближайшие экономические перспективы России”, определял философию стабилизационной и реформистской политики в условиях формирования институтов национальной государственности в России. Впервые в нем был сделан вывод, который затем неоднократно варьировался в последующих программных документах российских реформ, о том, что экономическую политику ближайшей перспективы определяет не идеальный замысел реформаторов, а сочетание трех кризисов, оставленных России в наследство рухнувшей экономикой Советского Союза:

1. - инфляционного кризиса (крупные макроэкономические диспропорции проявляются в ускоряющейся открытой инфляции и остром дефиците на всех товарных рынках),

2. - платежного кризиса (острый дефицит золотовалютных ресурсов и подрыв кредитоспособности страны ведут к вынужденному резкому падению импорта) и, наконец,

3. - системного кризиса (утрата органами государственной власти на всех уровнях способности регулировать ресурсопотоки).

Не повторение стандартных стабилизационных программ, а эти российские политико-экономические реалии заставили группу Гайдара определить финансово-денежную сферу как первичное звено стабилизационных и реформаторских усилий.

Дело в том, что в отличие от приватизации, демонополизации, формирования рыночных структур финансовая стабилизация может быть достижима даже в краткосрочной перспективе, для чего нужны лишь политическая воля властей и профессионализм исполнителей (практика последующих лет показала, что как раз политической воли реформаторской власти часто бывало недостаточно для преодоления политической воли ее оппонентов в условиях фактического двоевластия, вследствие чего макроэкономическая стабилизация оказалась отложенной, затянулась на целых четыре года - впрочем, это тема последующих глав книги).

Без достижения финансовой стабилизации невозможно в условиях паралича нерыночных механизмов организации ресурсопотоков сформировать соответствующие рыночные механизмы и таким образом избежать более чем реальной угрозы жизнеобеспечению населения, как невозможно и переключение предпринимательской активности из спекулятивной в производственную сферу, привлечение в нее как отечественных, так и зарубежных инвестиций.

Программа реформ в ее первоначальном варианте связывала успех макроэкономической стабилизации с одновременным введением российской национальной валюты. Имелось в виду на первом этапе осуществить не либерализацию в полном смысле этого слова, а упорядочение, реструктуризацию и существенное повышение общего уровня цен (примерно как это сделало последнее коммунистическое правительство Раковского в Польше). При этом в течение некоторого времени, ориентировочно полгода, должна была сохраняться ситуация подавленно-открытой инфляции. А уже затем предполагалось осуществить полномасштабную либерализацию цен с одновременным включением мощного механизма макроэкономической стабилизации, основным элементом которого и стало бы введение российской национальной валюты, отсекающее внероссийские источники предложения денег.

Однако уже в конце ноября 1991 года от этой идеи пришлось отказаться, поскольку практика работы в правительстве, открывшаяся дополнительная информация о реальном социально-экономическом положении страны показали, что еще полгода ситуации подавленно-открытой инфляции, быстрого роста цен и сохранения товарных дефицитов страна просто не выдержит, и кредит доверия правительству к моменту “настоящих” реформ, “настоящей либерализации” окажется исчерпанным. Поэтому пришлось пойти на вариант немедленной либерализации цен, хотя и с риском дестабилизирующего давления рублевой денежной массы из бывших союзных республик.

Это было проявлением политического реализма, так как на практике разделение денежных систем потребовало более значительного времени, чем предполагалось первоначально, эта работа осуществлялась со значительными трудностями и в несколько этапов. Во многом это было связано с мощным лоббизмом в пользу сохранения рублевой зоны, который осуществляли промышленники России и других республик бывшего СССР, правительства этих республик, широкий спектр российских политических сил от Руцкого до Явлинского. К сожалению, в числе адвокатов рублевой зоны на начальном этапе оказались и такие авторитетные организации как Международный валютный фонд и Комиссия европейского сообщества.

В этих условиях быстрое введение новой валюты оказалось невозможным. Не только по указанным политическим причинам, но и по причинам технологическим - требовалось значительное время для разделения счетов банков бывших союзных республик. Соответственно, пришлось расстаться с надеждой сократить за счет отсечения денежной массы, генерируемой в других республиках бывшего СССР, денежный навес и денежные потоки. Это крайне затруднило достижение финансовой стабилизации. Первый реальный шаг к ликвидации рублевой зоны и утверждению российской национальной денежной и валютной системы - разделение безналично-денежного оборота посредством введения корреспондентских счетов центральных банков бывших союзных республик в ЦБ России - удалось осуществить в июле 1992 года, но остальные меры вводились еще долго. Только в апреле 1993 года удалось прекратить практику предоставления странам СНГ так называемых технических кредитов для торговли с Россией.