Сообщение тасс 13 июня 1941 года

Еще до приезда английского посла в СССР г‑на Криппса в Лондон, особенно же после его приезда, в английской и вообще в иностранной печати стали муссироваться слухи о «близости войны между СССР и Германией». По этим слухам: 1) Германия будто бы предъявила СССР претензии территориального и экономического характера и теперь идут переговоры между Германией и СССР о заключении нового, более тесного соглашения между ними; 2) СССР будто бы отклонил эти претензии, в связи с чем Германия стала сосредоточивать свои войска у границ СССР с целью нападения на СССР; 3) Советский Союз, в свою очередь, стал будто бы усиленно готовиться к войне с Германией и сосредоточивает войска у границ последней. Несмотря на очевидную бессмысленность этих слухов, ответственные круги в Москве все же сочли необходимым, ввиду упорного муссирования этих слухов, уполномочить ТАСС заявить, что эти слухи являются неуклюже состряпанной пропагандой враждебных СССР и Германии сил, заинтересованных в дальнейшем расширении и развязывании войны.

ТАСС заявляет, что: 1) Германия не предъявляла СССР никаких претензий и не предлагает какого‑либо нового, более тесного соглашения, ввиду чего и переговоры на этот предмет не могли иметь места; 2) по данным СССР, Германия так же неуклонно соблюдает условия советско‑германского пакта о ненападении, как и Советский Союз, ввиду чего, по мнению советских кругов, слухи о намерении Германии порвать пакт и предпринять нападение на СССР лишены всякой почвы, а происходящая в последнее время переброска германских войск, освободившихся от операций на Балканах, в восточные и северо‑восточные районы Германии связана, надо полагать, с другими мотивами, не имеющими касательства к советско‑германским отношениям; 3) СССР, как это вытекает из его мирной политики, соблюдал и намерен соблюдать условия советско‑германского пакта о ненападении, ввиду чего слухи о том, что СССР готовится к войне с Германией, являются лживыми и провокационными; 4) проводимые сейчас летние сборы запасных Красной Армии и предстоящие маневры имеют своей целью не что иное, как обучение запасных и проверку работы железнодорожного аппарата, осуществляемые, как известно, каждый год, ввиду чего изображать эти мероприятия Красной Армии как враждебные Германии по меньшей мере нелепо.

Известия. 1941. 14 июня.

Примечание

Составители имеют основание полагать, что автором этого документа был Сталин.

В полученной нами записке бывшего работника аппарата ЦК КПСС В. Г. Толстикова (20.09.04) говорится:

«В 60‑е годы я работал консультантом Международного отдела ЦК КПСС. В те годы накануне крупных общепартийных и общегосударственных мероприятий в ЦК существовала практика создания рабочих групп для подготовки доклада Генерального секретаря ЦК и других важных документов. В эти группы входило 5–6 работников Международного отдела и Отдела ЦК по связям с коммунистическими и рабочими партиями социалистических стран, а также 1–2 ученых, кто‑то от МИДа. Возглавлял группы в те годы, как правило, заместитель заведующего Международным отделом Елизар Ильич Кусков. Работали тогда группы на сталинской даче в Кунцеве («Ближняя») или на даче, где жил и скончался А. М. Горький («Горки X»).

В середине 60‑х годов для подготовки документов к 50‑летию Октября была создана группа, в которую вошел и я, а также главный редактор журнала «Мировая экономика и международные отношения» Я. С. Хавинсон (он часто публиковался в «Правде» под псевдонимом Маринин).

Работали мы на даче Сталина. Обычно после ужина кто‑то уходил к себе дописывать начатое, а кто‑то оставался за столом, пили чай и обсуждали различные вопросы. Как‑то в ходе беседы зашел разговор о начале Великой Отечественной войны и, в частности, о Заявлении ТАСС от 14 июня 1941 года, и Я. С. Хавинсон рассказал, насколько я запомнил, следующее:

«Перед началом войны я работал ответственным руководителем ТАСС. 13 июня мне позвонили от товарища Сталина и сказали, чтобы я срочно приехал к нему на кунцевскую дачу. Я сразу же выехал. У ворот меня встретил офицер, машину мы оставили, и он проводил меня к даче.

Когда я вошел, товарищ Сталин встретил меня, мы поздоровались, и он усадил меня за стол в зале. Передо мной лежали бумага, ручка, стояли чернила.

Товарищ Сталин сказал: «Пишите, товарищ Хавинсон». Он прохаживался по дорожке вдоль зала, попыхивал трубкой и диктовал. По ходу он заглядывал в текст, сделал две или три поправки. Закончив диктовать, он сказал: «Прочитайте вслух». Я встал и прочитал. Содержание Заявления вызвало у меня, естественно, большое удивление, но я старался этого не выдать. Он как‑то или уловил мое удивление или догадывался о нем, остановился напротив меня, внимательно посмотрел и спросил: «Вы понимаете, товарищ Хавинсон, зачем нам нужно такое Заявление?». Я откровенно ответил: «Нет, товарищ Сталин, не понимаю». Тогда он сказал: «Давайте скажем Гитлеру: подумай еще раз, прежде чем начинать!» Попрощались, и я быстро уехал.

13 же июня НКИД СССР передал Заявление германскому послу в Москве, но правительство Германии на него никак не отреагировало и даже не опубликовало его в печати. 14 июня Заявление ТАСС было опубликовано в советских и зарубежных газетах»».

Этот документ всегда сопровождало множество разноречивых и, как правило, бьющих мимо цели толкований. Начиная с периода «оттепели» в историографии установилась традиция преувеличивать его отрицательные последствия. Как писал политолог В. М. Фалин, сообщение ТАСС от 14 июня «предназначалось также военному руководству страны, а не одной общественности». Однако, по свидетельству А. М. Василевского, факты говорят о другом: в Генеральном штабе были получены необходимые разъяснения, и там знали, что к вооруженным силам это сообщение отношения не имеет (См.: Василевский А.М . Дело всей жизни. Кн. 1. М., 1989. С. 119).

Примечательна реакция на Заявление ТАСС нацистского руководства: так, 14 июня Й. Геббельс записал в дневнике: «Опровержение ТАСС оказалось более сильным, чем можно было предположить по первым сообщениям. Очевидно, Сталин хочет с помощью подчеркнуто дружественного тона и утверждений, что ничего не происходит, снять с себя все возможные поводы для обвинения в развязывании войны» (Военно‑исторический журнал . 1997. № 4. С. 36). Поскольку официальной реакции Берлина на Заявление ТАСС не последовало, советское руководство по сути получило сигнал о том, что приготовления Германии к нападению вступили в завершающую стадию.