logo
Igor_Viktorovich_Zimin_-_Vzroslyy_mir_imperator

Спиритизм

Интерес к различным мистическим практикам европейского толка формируется при русском Императорском дворе еще при Екатерине II. В 1780 г. в Петербург под именем графа Феникса прибыл знаменитый граф Калиостро, ставший главной сенсацией зимнего сезона. В числе прочего знаменитый европейский авантюрист широко практиковал и спиритизм. Следует заметить, что сама императрица весьма скептически отнеслась к заезжей знаменитости, не без оснований связав его деятельность с укреплением масонских лож в России. По крайней мере за два года (1785–1786 гг.) она написала три комедии, одну из них, с красноречивым названием «Обманщик», посвятив Калиостро. Тем не менее именно Калиостро положил начало спиритической практике в России, сохранявшейся среди высшего света вплоть до 1917 г.

Собственно спиритизм (фр. spiritisme, от лат. spiritus – душа, дух) как мистическое течение, сторонники которого верят в посмертное существование душ умерших и возможность общения с ними, сформировался в середине XIX в. В серьезных энциклопедических словарях упоминается, что «в России первые спиритические сеансы были устроены в начале 70-х гг. знаменитым медиумом Юмом». Это не совсем точно.

Дело в том, что мода на спиритические сеансы начала распространяться в высшем свете императорских и великокняжеских дворов еще в 50-х гг. XIX в. Как правило, приглашались заезжие европейские «звезды». Скорее всего, в этом действе привлекал откровенный мистицизм, замешанный на любопытстве. Однако спиритические сеансы старались не афишировать. С одной стороны, подобная практика не соответствовала канонам православной церкви, с другой – спиритизм считался дурным тоном, поэтому в спиритических сеансах принимали участие только самые близкие к императорской семье люди.

Фрейлина Марии Александровны А.Ф. Тютчева и в воспоминаниях, и в дневнике неоднократно с недоумением и раздражением затрагивала тему спиритических сеансов при Императорском дворе. В 1853 г. она упоминает о трех таких сеансах: в мае окружение цесаревича «после чая» забавлялось тем, что магнетизировало столы и шляпы, а затем отправлялось спать356; в сентябре по «возвращении двора в Царское все здесь очень заняты вертящимися и пишущими столами. С ними производится множество опытов даже на вечерах у императрицы….К одной из трех ножек стола привязан карандаш… весь вздор вертящихся столов занимает меня как игра…»357; в октябре «Вечер у императрицы. Опять вертящиеся столы»358.

Как следует из дневниковых записей фрейлины А.Ф. Тютчевой, в 1858 г. при Дворе несколько раз принимали «Юма-столовращателя», тот появился в Петербурге в июле 1858 г. В Зимнем дворце немедленно организовали сеанс с участием 11 человек. Фрейлина А.Ф. Тютчева, сама принимавшая в этом участие, перечисляет их имена в дневнике: император Александр II, императрица Мария Александровна, императрица-мать Александра Федоровна, великий князь Константин Николаевич, наследный принц Вюртенбергский, граф П.А. Шувалов, граф В.Ф. Адлерберг, Алексей Толстой, Алексей Бобринский и фрейлины Александра Долгорукова с Анной Тютчевой359.

Спиритические забавы вызвали неоднозначную реакцию со стороны перечисленных лиц. Так, на очередном сеансе у императора Александра II, состоявшемся в ноябре 1858 г., обе императрицы – Мария Александровна и Александра Федоровна – не присутствовали, хотя «столовращатель» сделал все, чтобы заинтересовать царственных особ. По свидетельству А.Ф. Тютчевой, «стол поднялся, завертелся и застучал, выбивая такт гимна «Боже, царя храни»». Сама же фрейлина, оценивая эти забавы, констатировала: «Во всем этом странная смесь глупости и чего-то сверхъестественного»360.

Со временем Александр II к спиритизму не только остыл, но и стал с сомнением относиться к тем, кто этим занимался. Так, министра путей сообщения генерала Мельникова сняли со своего поста после того, как Александр II узнал о том, что тот занимается спиритизмом, столоверчением и вызыванием духов361.

Способствовала популярности спиритизма среди российской аристократии и жена великого князя Константина Николаевича, великая княгиня Александра Иосифовна. Истеричка по природе, она не только охотно принимала в Мраморном дворце заезжих знаменитостей, но и искала своих, «отечественных» медиумов. Как водится, из этих «поисков» вышла очередная скандальная история, которую, конечно, всеми силами постарались замять.

Великая княгиня Александра Иосифовна. Ф.А. Каульбах. 1857 г.

Когда интерес высшего света к «Юму-столовращателю» иссяк, то он начал проводить сеансы среди российской интеллигенции. К его сеансам большинство отнеслось скептически. Но нашлись и горячие сторонники. Среди них оказались писатель А.Н. Аксаков и профессора A.M. Бутлеров и Н.П. Вагнер. В результате в 1871 г., по предложению Д.И. Менделеева, при Петербургском университете создали комиссию (32 человека) для изучения спиритических явлений. Она признала спиритизм суеверием. Тем не менее и среди интеллигенции, и среди аристократии, и среди членов императорской фамилии спиритические сеансы проводились довольно регулярно.

Когда в семье Александра II подросли младшие сыновья Сергей и Павел, то и они из любопытства поучаствовали в спиритических сеансах. Причем поведение свитских, принимавших спиритизм всерьез, вызвало у них недоумение. Это отношение они, видимо, унаследовали от своей матери-императрицы и воспитательницы Анны Федоровны Тютчевой.

Мода на спиритизм в императорской семье сохранялась вплоть до начала XX в. Последний всплеск увлечения

пришелся на период с 1903 по 1904 г., когда Николай II и Александра Федоровна принимали участие в спиритических сеансах, устраиваемых черногорками Милицей и Станой, на которых они «вызывали» дух Александра III. Дух якобы давал своему сыну политические рекомендации. Эти увлечения довольно быстро прошли, но на всю жизнь императрица сохранила любимый символ – свастику, ее она воспринимала как символ возрождения. Вплоть до своей смерти императрица носила на руке простой перстенек с эмблемой свастики362. Одна из подруг императрицы объясняла это пристрастие к свастике следующим образом: «В ее глазах она представляла собой не амулет, а некий символ. По ее словам, древние считали свастику источником движения, эмблемой божественного начала»363.