«Первая охота»

Со времен Московского царства охота считалась самой достойной формой проведения времени для российских монархов. Регулярная охота на зверя и птицу была не только древнейшей составляющей повседневной жизни русских царей и императоров, но и традиционным отдыхом. Как и любая другая царская забава, охота имела своих страстных поклонников. С одной стороны, из российских монархов XIX – начала XX вв. к охоте спокойно относились Александр I и Николай I. С другой стороны, их преемники Александр II, Александр III и Николай II – страстные любители охоты.

У каждого из них имелись свои охотничьи предпочтения. Так, Александр II с молодых лет привык ходить на крупного зверя. Достаточно рано его начали приучать к охоте, которую он полюбил на всю жизнь. По свидетельству воспитателя цесаревича К.К. Мердера, он уже в десятилетнем возрасте владел техникой ружейной стрельбы. С 13 лет охотился на уток и зайцев, в 14 лет впервые принял участие в охоте на волков, а в 19 лет убил своего первого медведя²⁶². Именно при Александре II медвежья охота вошла в моду при Императорском дворе.

В коллекции Гатчинского арсенала хранится коллекция охотничьих рогатин, с которыми Александр II мог лично ходить на медведей²⁶³. Этот вид охоты всегда считался весьма рискованным. Александр II не раз подвергал свою жизнь реальной опасности. Во время охотничьего сезона 1872 г. произошел достаточно серьезный эпизод. Охота проходила в Малой Вишере. Раненый медведь бросился на Александра II, и только меткость унтер-егермейстера И.В. Иванова и расторопность рогатчика спасли жизнь императору. Позднее Иванова наградили специально отчеканенной в единственном экземпляре золотой медалью на Владимирской ленте с надписью «Благодарю», а рогатчика – медалью «За спасение».

Император Александр II в лесу разговаривает с крестьянами.

К. Лебедев

Александр III, так же как и его отец, был страстным охотником. Он рано включился в эту царскую забаву. Еще мальчишкой он охотился на птицу, а юношей – уже на более серьезную дичь. 20-летним юношей охотился на медведей. В 1860-х гг. Александр II охотно брал с собой подросших сыновей на охоту. В апреле 1865 г. на одной из «высочайших охот» великие князья Александр и Владимир Александровичи убили по первому медведю²⁶⁴.

Особенно ценил Александр III охоту в Беловежской пуще. Именно там для императора в 1880—1890-х гг. построили новый дворец, единственный новый дворец за все 13 лет его царствования. Следует отметить, что Беловежская пуща как охотничий заказник использовалась с начала 1860-х гг. На его территории для организации поистине «царской охоты» десятилетиями проводилась селекционная работа.

При Александре III в Беловеж завезли зубров с Кавказа. Еще в 1870-х гг. поголовье зубров в Беловеже составляло 400–500 голов. Зимой зверей подкармливали.

Следует отметить, что и для самого царя, и для его окружения существовали довольно жесткие неписаные правила охоты. Так, запрещалось стрелять по зубрихам, лосихам, диким козам, маткам оленей и ланей. Конечно, бывали и ошибки. Когда министр Императорского двора и близкий соратник Александра III граф И.И. Воронцов-Дашков по ошибке застрелил зубриху, то Александр III счел своим долгом сделать ему резкое замечание. Опасаясь гнева царя, несмотря на очевидный риск, охотники старались подпустить зубров как можно ближе, чтобы не допустить ошибки «с полом» животного²⁶⁵.

В императорском имении на территории Царства Польского, Спале, разрешалось бить только тех оленей, у которых насчитывалось не менее 10 отростков на рогах. Можно представить, что испытывали охотники, обязанные в стрессовых ситуациях отличить зубриху от самца или успеть посчитать отростки на рогах у матерого оленя, мчащегося на них. Тем не менее результатом последовательной селекционной работы и довольно строгих правил охоты стало то, что к концу XIX в. поголовье зубров в Беловежской пуще составило уже 1400–1600 голов. И это несмотря на достаточно внушительные итоги каждой из царских охот. Например, в последнюю осень императора Александра III в 1894 г. Беловеже убили 36 зубров, 37 лосей, 25 оленей, 69 козлов²⁶⁶. При Николае II размах царских охот полностью сохранился. Так, осенью 1897 г. в Беловежской пуще царственные охотники и их гости (всего 15 человек) убили больше 100 зубров²⁶⁷.

Существовали и свои внутренние традиции. Например, в Спале охотники, убившие первого и последнего оленя за охотничий период, должны были разом выпить рог шампанского, вмещавшего целую бутылку²⁶⁸.

Николай II, так же как отец и дед, стал страстным охотником. Он охотился везде, где появлялась такая возможность. В своем дневнике он непременно фиксировал свои охотничьи успехи. В 23 года 8 декабря 1891 г. цесаревич Николай Александрович убил двумя пулями своего первого лося: «Радость была огромная, когда я его повалил!»²⁶⁹

Император Александр III на охоте в Беловеже. 25 августа 1894 г.

Акварель М. Зичи

Активно охотились и в пригородах Петербурга. О размахе «пригородных» охот дает представление дневник Николая II, в нем он тщательно фиксировал спутников по охоте, ее обстоятельства и итоги.

1895 г. 19 июля: «Охота на уток была очень удачна; всего убили 360 штук, выстрелов сделали 911». На этой охоте Николай II убил 72 утки. Для него это было весьма скромно. Количество дичи, убитой лично Николаем Александровичем, составляло десятки, сотни и тысячи штук. Например, английский посол Дж. Бьюкенен упоминал, что рекорд поставлен на одной из охот, когда царь лично настрелял за один день 1400 штук фазанов²⁷⁰.

Если привести даже некоторые выписки из дневника Николая II, посвященные охоте за 1904 г., то вырисовывается следующая картина: 11 января. Охота в Гатчине в фазаннике, близ ремиза: «Охота была весьма удачная – всего убито 879 штук. Мною: 115 – 21 куропатка, 91 фазан, беляк и 2 кролика». 18 января: «Охота была в том же фазаннике и вышла очень удачною. Всего убито: 489. Мною: 96–81 фазан и 14 куропаток и беляк». 20 апреля: «В час ночи поехал на ток около Гатчины и убил 2 глухарей». 27 апреля: «Ночью поехал в другой глухариный ток за дер. Замостье. Погода была теплая, но ветреная. Убил 2 глухарей». 14 октября: «В 7 ¹/₂ выехал почти с теми же на охоту. У Егерской слободы вышли из поезда и отправились в Туганицы. Облава была очень удачная, летала масса пера. Погода была серая, тихая и приятная. Всего убито: 210 штук. Мною: И тетеревей, с[ерая] куропатка, вальдшнеп, рябчик, 3 русака и 10 беляков; всего 27». 18 ноября: «В 12 ¹/₂ отправился по новой Моск. – Винд. Рыб. жел. дор. на наши охотничьи места. У переезда за первой станцией сел в сани и поехал прямо к кругу. Взяли один большой загон, весьма удачный по результату. Я убил двух хороших лосей на месте, Димка Голицын – большого быка». 24 ноября: «В 12 ¹/₂ поехал на охоту в Царско-славянский лес. Погода была скверная, дуло и шел мокрый снег. Убил лося с хорошими рогами, но всего с 4-мя отростками». 30 ноября: «После обычных докладов отправился на охоту на лосей. Взяли два круга, но стрелять не пришлось, т. к. быки прорвались назад, вышли на линию только коровы».

Это достаточно типичная подборка записей в дневнике Николая II о его охотах. Во-первых, следует отметить, что выезды на охоту не были частым делом. В относительно спокойном 1904 г. (война с японцами началась в январе этого года) царь охотился в зимний сезон четыре раза и осенью восемь раз. Всего за год он сумел выбраться на охоту только 12 раз, хотя все зависело только от его желания, поскольку организацией охот занималось целое придворное подразделение. Во-вторых, обращает на себя внимание тщательная фиксация итогов охоты вообще и своих личных результатов в частности. В-третьих, царь с удовольствием фиксирует «чрезвычайные» происшествия на охоте. Конечно, все то, что выбивалось из «запланированного» круга событий, «застревало» у него в памяти. В-четвертых, Николай II тщательно перечисляет всех участников охотничьих забав, но это была выработанная годами привычка. В-пятых, обращает на себя внимание периодически превышающее все разумные пределы количество убитой дичи. Как правило, дичь в таком количестве убивалась в царских «зоопарках» под открытым небом, в так называемых зверинцах, когда дичь в огромных количествах просто гнали под выстрел императора. Следует отметить, что это было частью дворцовых традиций, зародившихся еще в XVIII в., когда императрица Анна Иоанновна буквально наваливала горы дичи своей меткой стрельбой.

Император Николай II на утиной охоте

В последующие годы аналогичные записи с теми или иными вариациями повторялись каждый сезон. Какие бы ни происходили тревожные политические события, Николай II старался ежегодно вырваться на столь любимую им охоту. Но в записях встречаются и вариации происходящего. Так, с 1905 г. к традиционным местам охоты добавляются финские шхеры, где отдыхала императорская семья с 1905 г. Охота в шхерах носила импровизированный характер (что царь особо отмечал в дневнике), но от этого она проходила не менее масштабной. Так, на охоте в финских шхерах 5 сентября 1905 г. в качестве загонщиков задействовано 125 матросов. Правда, результаты той охоты оказались мизерными: царь убил одну (!) тетерку, а один из офицеров – лисицу и зайца, но все получили огромное удовольствие.

Примечательно, что в очень тяжелые и тревожные дни осени (октябрь – ноябрь) 1905 г., когда в стране полыхала Первая русская революция и охрана фактически изолировала Николая II в его резиденциях, царь достаточно регулярно продолжал выезжать на охоту. Любопытно, что по перечислению спутников на царской охоте можно с уверенностью фиксировать появление новых фаворитов. Так, 6 января 1906 г. Николая II впервые сопровождал на охоту генерал Д.Ф. Трепов, назначенный в октябре 1905 г. дворцовым комендантом и оказывавший огромное влияние на формирование внутренней политики этого периода.

По числу перечисленной дичи можно сделать выводы и о степени квалификации Николая II как ружейного охотника. Например, 16 января 1906 г. три охотника (Николай II, Д.Ф. Трепов и великий князь Петр Николаевич) застрелили в процессе «весьма удачной охоты» в Петергофском Знаменском фазаннике 626 штук дичи, из них 601 – фазан. Из этого количества дичи на долю Николая II пришлось 90 штук (86 фазанов, русак и 3 беляка). То есть доля его была скромной – 14,37 %. Иногда царь так и упоминал в дневнике: «Стрелял плохо». Хотя следует отметить, что количество добытой дичи для Николая II на охоте являлось не самым главным делом. В дневнике он подчеркивает, что «погода была удивительная, все наслаждались и радовались»; «как всегда чувствовал себя после охоты бодрым». С 1906 г. в организации охоты появилось весьма существенное изменение: на охоту начали выезжать на «моторах», т. е. на автомобилях. Что являлось не только данью моде, но и отвечало требованиям усиления личной охраны царя в условиях массового политического терроризма.

За организацию царской охоты отвечал довольно обширный персонал конкретной службы. Как структурное подразделение Императорского двора эта служба возникла еще в 1742 г. С 1882 г. по 14 апреля 1917 г. она действовала под названием Управление императорской охоты Министерства Императорского двора²⁷¹. В ведение Управления императорской охоты входил довольно широкий круг задач: организация императорских охот; приобретение и содержание собак и лошадей; наблюдение за выездкой верховых лошадей, натаскивание собак; обучение персонала охотничьему делу; покупка и ремонт ружей; истребление хищных зверей в окрестностях загородных дворцов; надзор за частными лицами, производящими охоты.

Император Николай II на охоте в Беловеже. Фото 1899 г.

Во главе этого подразделения стояли обер-егермейстеры – известные личности, десятилетиями отвечавшие за организацию царских охот. Например, более 20 лет (с 15 сентября 1852 г. по 12 января 1871 г.) подразделением руководил П.К. Фрезен, чей облик запечатлен придворным художником М. Зичи на «охотничьей» колоде карт, подаренной художником Александру II. Около 30 лет (с 6 ноября 1889 г. по 28 марта 1917 г.) во главе подразделения стоял князь Д.Б. Голицын²⁷².

Непосредственно организацией охот ведала Охотничья часть. Ее персонал с 1857 г. базировался в Гатчине в Егерской слободе, расположенной поблизости от дворца. До настоящего времени сохранилось несколько домов, построенных еще в XIX в., с наличниками, богато украшенными резьбой. Охотничья команда в полном составе, кроме дневальных и дежурных, включала: егерей – 19 человек, стремянных – 10 человек, доезжачих – 2 человека, выжлятников – 8 человек, тенетников – 15 человек, конюшенных – 13 человек, наварщиков – 1 человек, корытничих – 2 человека, кучеров – 2 человека, лесников – 2 человека, всего 74 человека²⁷³. Кроме профессионалов к царской охоте в качестве загонщиков могли привлекаться крестьяне из окрестных деревень.

Высочайшей охотой называлась всякая охота, в которой принимали участие особы императорской фамилии. По числу охотников это были очень разные охоты. Иногда собирались весьма многочисленные компании. Так, в высочайшей охоте 24 февраля 1906 г. «в Фазаннике и за Ремизом» приняло участие 12 человек. Из них три человека²⁷⁴ – из «семьи», а остальные участники близкие к ним лица. Охота продолжалась с 10 часов утра до 5 часов вечера, с завтраком в Лисьих Буграх. Всего сделали более 2 тыс. выстрелов. Настреляли «по мелочам», но много. Больше всего убили фазанов (508 шт.).

Иногда охоты носили камерный, семейный характер, когда главным была не дичь, а возможность побыть на природе и отключиться от бесконечного круговорота дел. Так, 3 мая 1906 г. охотились великий князь Владимир Александрович и его жена Мария Павловна. Они приехали из Петербурга в Гатчину в 7,5 часа вечера и вернулись с охоты в 4 часа утра. За это время они сумели убить только по одному рябчику. Видимо, они приезжали на глухариную охоту, однако, как отмечено в документе, «глухари не пели»²⁷⁵. Николай II в те годы охотился редко. 13 сентября 1907 г. царь с женой приехали на охоту из Петергофа «на моторах». Однако они не охотились.

Охотничий дворец в Беловеже. Фото 1890-х гг.

В Отделе рукописей Российской национальной библиотеки (РНБ) хранится уникальный документ, названный «Журналом императорской охоты № 9, составленный ловчим Владимиром Романовичем Дицем»²⁷⁶. В этом «Журнале…» приводятся данные охотничьих успехов всей семьи с 1884 г., тогда будущему императору исполнилось 16 лет, по 1909 г., когда Николаю II исполнился уже 41 год.

Если говорить о серьезных трофеях, то за эти годы великие князья и княгини добыли 638 830 зверей и птиц. Следовательно, в среднем за год они отстреливали по 25 553 зверя и птицы. Отдельные года оказывались особенно успешными по результатам охоты. Только в 1889 г. царственные охотники настреляли колоссальное количество зверья, почти 50 тыс. голов (49 753). В другие годы в среднем количество трофеев определялось цифрой в 5–8 тыс. голов (включая птицу). В 1898 г. общее количество добытого перевалило за 13 тыс. (13 011 голов). К сожалению, индивидуальные охотничьи успехи в «Журнале…» не выделялись, и цифры даются общим итогом.

Если брать «серьезных» зверей, то за 15 лет охотники застрелили 245 медведей, т. е. «брали» примерно по 16 медведей в год. Следует подчеркуть, что в этой цифре большая часть медведей приходится именно на императоров, поскольку егеря гнали самую «вкусную» дичь именно под выстрелы монарха. Конечно, год на год не приходился, в 1905 г. царь застрелил только одного медведя. В это время, когда в стране полыхала революция и эсеровские террористы охотились за высшими сановниками, царь отсиживался в своих пригородных резиденциях. Самыми результативными «медвежьими» годами были 1889 г. – 19 медведей и 1908 г. – 13 медведей.

Исключительной и истинно царской считалась охота на зубров. Примечательно, что на зубров российские монархи могли охотиться и в пригородах Петербурга, куда их доставляли из Беловежа. Содержались зубры в пригородных императорских охотхозяйствах, но это были единичные экземпляры. Естественно, охотились на зубров в пригородах Петербурга только члены императорской семьи. Например, 8 декабря 1906 г. во время высочайшей охоты на Царскославянской даче великий князь Михаил Александрович застрелил зубра в 43 пуда весом. Примечательно, что гости, бывшие на охоте (великая княгиня Ольга Александровна, подполковник Плешков, корнет Куликовский), обошлись без стрельбы. Охота прошла достаточно быстро. Выехали в 12 часов 15 минут, вернулись домой уже в 2 часа дня²⁷⁷.

Однако самая роскошная охота на зубров происходила в Беловежской пуще. Подобные охоты с десятками убитых зубров могли позволить себе только российские императоры. Такие охоты иногда имели и политический оттенок, поскольку Беловежская пуща, находилась на западной границе России. И на царской охоте там не только охотились, но и в неформальной обстановке решали политические вопросы. Известно, что Вильгельм II очень хотел поохотиться на зубров в Беловеже, но Александр III так и не пригласил туда германского императора. Причиной тому были, как личная неприязнь Александра III к Вильгельму II, так и политика, приведшая Россию в стан противников Германии по военно-политическому союзу – к Антанте.

Император Николай II после охоты в Беловеже. Фото 1912 г.

Судя по документам, Николай II за 15 лет (с 1886 по 1909 г.) застрелил 104 зубра, в среднем по 7 зубров в год. Первых 7 зубров цесаревич Николай убил в Беловежской пуще в сентябре 1894 г. Это произошло во время последней болезни Александра III. Тем не менее и сам император, и его дети регулярно выезжали на охоту и успешно охотились на зверя. В 1897 г. Николай II прибыл в Беловеж уже как император, после официального вояжа по европейским странам. Естественно, именно на него и гнали зверя. В результате Николай II лично добыл 37 зубров. В 1898 г. успехи оказались гораздо скромнее, всего два зубра. Видимо, их застрелили в пригородах Петербурга. В 1900 г. вновь состоялась охота в Беловеже. В этот сезон Николай II поставил свой личный рекорд, застрелив 41 зубра. В последующие годы результаты выглядели гораздо скромнее, поскольку политическая ситуация в стране обострялась, и возможности выехать в Беловеж уже не представлялось. Последний раз большая охота на зубров у Николая II состоялась в 1903 г., когда ему удалось застрелить 12 зубров²⁷⁸. Под «последним разом» имеются в виду данные «Журнала императорской охоты…». После стабилизации ситуации в стране (после 1909 г.) Николай II еще несколько раз посетил Беловеж, однако архивных данных об охотничьих успехах царя за этот период у нас нет.

Примечательно, что после начала Первой мировой войны всех германских подданных, находившихся на службе в Министерстве Императорского двора, интернировали. К ним относился и ловчий царя Владимир Романович Диц. Однако Николай II счел необходимым лично вмешаться в его судьбу. По свидетельству мемуариста, «после объявления войны Германией двух германских подданных, подлежащих поселению в концентрационном лагере (садовника в Ливадии и царского егеря)»²⁷⁹ приказано оставить на своих местах.