Мехмед II фатих завоеватель

(1432–1481)

Турецкий султан (1444 год и с 1451 года) проводил завоевательную политику в Малой Азии и на Балканах. В 1453 году захватил Константинополь и сделал его столицей Османской империи, положив таким образом конец существованию Византии.

Последний византийский император Константин XI Палеолог Драгаш был, по описанию современников, человеком незаурядной энергии и большой личной храбрости. Скорее воин, чем политик, он сосредоточил все свои усилия на подготовке к решительной схватке с турками, которая приближалась неотвратимо. Роковые события были ускорены смертью султана Мурада II в феврале 1451 года. На смену одряхлевшему турецкому правителю пришел молодой, исполненный энергии и охваченный страстью к завоеваниям его сын — султан Мехмед И.

Мехмед II Фатих («Завоеватель») был одним из самых выдающихся правителей государства османов. Он сочетал непреклонную волю и проницательный ум с коварством, жестокостью и необузданным властолюбием. Для достижения своих целей он готов был применить любые средства. Сын одной из наложниц султана, Мехмед II, боялся за свою власть и после смерти отца прежде всего устранил возможных претендентов на престол. Он приказал убить своего 9-месячного брата Амурата и несколько других родственников. О жестокости нового султана складывали легенды. Современники рассказывали, что Мехмед II, желая разыскать похитителя дыни из своего сада, приказал распороть животы у 14 рабов. В другой раз он отрубил голову рабу, чтобы показать конвульсии шейных мускулов знаменитому итальянскому художнику Джентили Беллини, писавшему портрет султана. Подобно Гарун-ар-Рашиду, переодетый, он часто бродил по трущобам города, и горе было тому встречному, который узнавал султана, — его ожидала неминуемая смерть.

Вместе с тем новый правитель османов был достаточно образован, владел несколькими языками, в том числе, по-видимому, и греческим, изучал математику, увлекался астрономией и особенно философией, неплохо знал труды греческих философов и под руководством византийских ученых занимался их комментированием.

Однако главной чертой характера нового правителя была страсть к завоеваниям.

Придя к власти, Мехмед II поставил своей ближайшей целью уничтожение империи ромеев. Давнишняя мечта османских правителей полностью овладела гордой душой молодого султана. Мехмед II стремился не только воссоединить европейские и азиатские владения турок, которые разделял последний оплот византийцев — Константинополь, он хотел полностью ликвидировать остатки некогда великой империи, а великолепный город греков сделать столицей своего государства. Но прежде Мехмед II заключил мирные соглашения со своими соседями на Западе.

Обезопасив себя с этой стороны, султан двинул войска на Восток, где державе османов угрожал один из феодальных князьков Малой Азии — эмир Карамана. Война с караманским эмиром заняла часть 1451 и начало 1452 года. Опираясь на свое военное превосходство, Мехмед II нанес поражение правителю Карамана, а затем заключил с ним выгодный мирный договор, развязав себе руки для войны с Византией.

В этот подготовительный период к решительной схватке Мехмед II, чтобы усыпить бдительность греков, любезно принимал византийских послов и даже возобновил с Константином XI выгодное для империи соглашение.

Сигналом к открытому разрыву с византийцами послужило строительство турками крепости на европейском берегу Босфора, в непосредственной близости от Константинополя. Эта крепость (Румели-Хиссар) была воздвигнута в необычайно короткий срок: в марте 1452 года турки приступили к ее сооружению, а уже в августе того же года строительство неприступной крепости, снабженной артиллерией и сильным гарнизоном, было окончено. Несколько раньше на азиатском берегу Босфора турки возвели другую крепость (Анатоли-Хиссар). Таким образом, теперь они прочно обосновались на обоих берегах Бос-фора. Свободный выход из Константинополя в Черное море был прерван, подвоз хлеба в город из Причерноморских областей мог быть прекращен в любой момент по воле султана. Вскоре турки стали собирать со всех кораблей, проходивших через проливы, высокую пошлину и подвергать их тщательному осмотру. Решительный шаг к установлению блокады Константинополя был сделан.

Византийцам было ясно, что борьба вступила в заключительную фазу. Грозная опасность заставила императора Константина начать срочную подготовку к обороне столицы. Бегство знатных константинопольцев на Запад приняло самые широкие масштабы.

Тучи над столицей империи быстро сгущались. Зима 1452/1453 года прошла в военных приготовлениях с обеих сторон. По рассказам современников, мысль о завоевании Константинополя не давала покоя султану. Даже по ночам он призывал к себе опытных людей, знакомых с расположением укреплений великого города, чертил с ними карты города, тщательно обдумывая план будущей осады. Первостепенное значение он придавал созданию мощной артиллерии и собственного турецкого флота.

По приказу султана близ Адрианополя была создана огромная мастерская, где срочно отливали пушки. Одна из них была невиданных размеров, для ее перевозки к стенам Константинополя потребовалось 60 волов и многочисленная прислуга.

В начале марта 1453 года Мехмед II разослал приказ по всему своему государству о наборе войск, и к середине месяца под знаменами султана собралась многочисленная армия, насчитывавшая около 150 000–200 000 воинов.

Готовясь к нападению на Константинополь, Мехмед II захватил последние, остававшиеся под властью Константина XI, города: Месемврию, Анхиал, Визу. В начале апреля 1453 года передовые полки султана, опустошив пригороды Константинополя, подошли к стенам древней столицы империи. В Мраморное море вошла турецкая эскадра из 30 военных и 330 грузовых судов, а через две недели прибыли турецкие корабли из Черноморья (56 военных и около 20 вспомогательных судов). Железное кольцо турецкой осады охватило Константинополь и с суши, и с моря.

Неравенство сил воюющих сторон было разительным. Огромной турецкой армии и внушительному флоту византийское правительство могло противопоставить лишь горстку защитников города да небольшое число латинских наемников.

Турки имели огромное техническое превосходство над византийцами на суше, созданная Мехмедом II артиллерия не имела себе равных в Европе. По словам византийского историка XV века Критовула, «пушки решили все».

Однако, несмотря на огромное превосходство, турецкие войска длительное время терпели неудачи. Непрерывный обстрел города, при несовершенстве техники стрельбы и неопытности турецких артиллеристов, первоначально не принес желаемых результатов. Несмотря на частичное разрушение отдельных укреплений, осажденные успешно отбивали атаки турок. Особенно болезненно султан переживал неудачи на море.

Генеральный штурм города был назначен султаном на 29 мая. Мехмед II, чтобы воодушевить своих воинов, обещал им в случае победы отдать на три дня великий город на разграбление. Муллы и дервиши сулили тем, кто падет в бою, все радости мусульманского рая и вечную славу. Они разжигали религиозный фанатизм и призывали к истреблению «неверных».

На рассвете 29 мая 1453 года лавина турецких войск двинулась на город. Первый натиск турок был отбит, но за отрядами новобранцев, посланных султаном на приступ первыми, под звуки труб и тимпанов двинулась основная армия турок. Так или иначе, турки ворвались в осажденный город. Вид турецкого знамени, развевавшегося на башне ворот св. Романа, вызвал панику среди итальянских наемников. Однако и тогда сопротивление византийцев не прекратилось.

Константин XI с кучкой храбрецов бросился в самую гущу сражения и погиб под ударами турецких ятаганов. Мехмед II, желая собственными глазами убедиться в смерти врага, приказал своим солдатам разыскать его труп. Его долго искали среди груды мертвых тел и обнаружили по пурпурным сапожкам с золотыми орлами, которые носили только византийские императоры. Султан повелел отрубить голову Константина XI и выставить ее на высокой колонне в центре завоеванного города. Пленные константинопольцы с ужасом смотрели на это зрелище.

Ворвавшись в город, турки перебили остатки византийских войск, а затем стали истреблять всех, кто встречался на их пути, не щадя ни стариков, ни женщин, ни детей. «В некоторых местах, — пишет Сфрандзи, — вследствие множества трупов совершенно не было видно земли». По городу, продолжает этот очевидец событий, сам захваченный в плен турками, неслись стенания и крики множества убиваемых и обращаемых в рабство людей. «В жилищах плач и сетования, на перекрестках вопли, в храмах слезы, везде стоны мужчин и стенания женщин: турки хватают, тащат, обращают в рабство, разлучают и насильничают».

Три дня и три ночи длился грабеж великого города. Повсюду, на улицах и в домах, царили разбой и насилие. Особенно много жителей Константинополя было захвачено в плен в храме Святой Софии, куда они сбежались, надеясь на чудесное спасение в стенах почитаемой святыни. Но чуда не произошло, и турки, перерезав кучку защитников храма, ворвались в Святую Софию.

Большинство жителей древнего города было перебито или захвачено в плен. По словам очевидцев, турки гнали из Константинополя десятки тысяч пленников и продавали их на рынках рабов. Только через три дня Мехмед II приказал прекратить грабеж покоренного города и торжественно вступил в Константинополь под восторженные крики своих воинов. По легенде, в знак победы над «неверными» султан въехал на белом коне в храм Святой Софии, удивляясь необычайной красоте этого великолепного здания, и повелел превратить его в мечеть. Так 29 мая 1453 года под ударами турецких войск пал некогда знаменитый и богатейший город, центр культуры и искусства — Константинополь, а с его падением фактически прекратила свое существование и Византийская империя.

Для греческого населения турецкое завоевание означало установление нового гнета: греки стали политически бесправными, их религия — гонимой. Произвол завоевателей был чудовищным даже для видавшей виды империи ромеев.

Византийцы были ограблены, их жилища разрушены, мужчины, женщины, дети оказались в плену у османов.

Даже туркофилы не чувствовали себя уверенными под властью Мехмеда. Их вождь мегадука Лука Нотара был сперва обласкан турецким султаном: победитель посетил дом Нотары, беседовал с больной женой мегадуки, наградил его деньгами и обещал передать ему управление разфабленным и сожженным Стамбулом.

Согласие, впрочем, длилось недолго: Мехмед потребовал, чтобы Нотара прислал ему своего младшего сына; мегадука ответил, что предпочтет погибнуть на плахе, нежели выдать мальчика на поругание. Нотара был казнен вместе со старшим сыном и зятем, их головы доставлены султану, а тела брошены без погребения.

Множество греков эмигрировало в Дубровник, на Крит, в Италию, Россию. Многие из них сыграли большую роль в развитии культуры — они распространяли эллинскую образованность и византийские художественные традиции.

После падения Константинополя турецкие войска приступили к завоеванию последних частей Византийской империи. Западные державы по-прежнему не могли соединить свои усилия против мусульман. Итальянские торговые республики (Генуя, Венеция) предпочитали ценой территориальных потерь удерживать в своих руках монополию на торговлю Леванта. Героическое сопротивление Албании, Сербии и Венфии, несмотря на ряд успехов, не могло остановить натиск Османской империи. Используя военное превосходство, умело ифая на противоречиях местной знати, Мехмед постепенно распространял свою власть на прежние владения Византии и латинских государств в бассейне Эгейского моря.

Сразу же после разфома Константинополя прекратили сопротивление Силимврия и Эпиват — последние византийские крепости во Фракии. 31 октября 1455 года войска Мехмеда заняли Новую Фокею. Богатые генуэзские купцы, владевшие квасцовыми рудниками, были захвачены в плен и увезены на турецких кораблях, население обложено поголовной податью, а сто красивейших юношей и девушек преподнесены в дар султану.

Затем наступила очередь Эноса — крупного торгового центра близ устья Марицы.

Жители сдали город без сопротивления. Турецкий флот занял принадлежавшие Дорино острова — Имврос (где наместником султана стал известный историк Критовул) и Самофракию.

В истории покорения Эноса отчетливо выразилась трагическая ситуация, сложившаяся в середине XV века в бассейне Эгейского моря. На одной стороне стоял жестокий и энергичный деспот, располагавший огромными материальными ресурсами и преданным войском, на другой — разрозненные, маленькие (хотя и богатые) государства, ослабленные взаимным соперничеством и внутренней рознью.

Впрочем, на первых порах турецкий флот был слишком слаб, чтобы энергично наступать на островные государства. Мехмед должен был обращаться к дипломатической игре: он, например, признал Гильельмо II, правителя Наксоса, герцогом Архипелага и заключил с ним соглашение, по которому Наксос обязывался уплачивать ежегодную дань. Тем самым одно из наиболее сильных государств Эгейского моря получило гарантии и потому равнодушно взирало на судьбы своих соседей. Но соглашение было лишь отсрочкой, и Наксосу тоже пришлось признать турецкую власть.

Госпитальеры, владевшие Родосом, вели себя иначе — они отказались платить дань туркам. Османская эскадра, посланная против Родоса в 1455 году, Действовала без особого успеха. Позднее, в 1480 году, Мехмед решительнее атаковал владения Ордена. Турки высадились на острове, осадили крепость, построили сложные механизмы, обстреливали стены из пушек. 28 июля начался генеральный штурм. 40-тысячное войско, неся с собой мешки для добычи и веревки для пленных, ринулось на крепостные валы, опрокинуло госпитальеров и водрузило турецкое знамя. Но в этот момент османский командующий адмирал Месих-паша приказал объявить, что грабеж воспрещается и что колоссальная казна Ордена должна принадлежать султану. Эффект был неожиданным: натиск турецких войск ослаб, осажденные собрались с силами и отбили приступ. Турки потеряли 9 000 убитыми и 14 000 ранеными и должны были снять осаду. Только в 1522 году они овладели Родосом.

В 1462 году Мехмед послал эскадру к острову Лесбос. Турки грабили страну, обращая жителей в рабство. После 27-дневной бомбардировки города правитель Лесбоса Никколо Гаттелузи сдался и, припав к ногам Мехмеда, уверял султана, что всю жизнь был его верным слугой. Однако ни покорность, ни даже принятие ислама не спасли Никколо: он был увезен в Стамбул, а затем брошен в тюрьму и задушен.

Лесбос стал турецким. Придавая победе большое значение, Мехмед торжественно отпраздновал покорение острова.

Через несколько лет, в 1470 году, пала венецианская колония Негропонт. По приказу султана был сооружен понтонный мост, соединивший Эвбею с материком, и по этому мосту турецкие войска переправились на остров. Венецианский флот не решился вмешаться. С помощью предателей, указавших слабые места в обороне крепости, турки сумели вступить в город, который защищали не только воины, но и женщины.

Негропонт был разграблен, жители перебиты или обращены в рабство. В 1479 году Венеция признала потерю Негропонта и ряда других островных владений и крепостей на побережье.

Если овладение островами Эгейского моря затянулось до середины 16-го столетия, то последние остатки Византийской империи на материке — Морея и Трапезунд — перешли под власть турок значительно скорее.

В июне 1460 года, торжествуя победу над Мореей, Мехмед посетил венецианские владения на Пелопоннесе, где его подобострастно встречали подданные Республики св. Марка. Морейское государство перестало существовать. Только неприступная крепость Монемвасия не была взята турками. Фома подарил ее римскому папе, который пытался удержать город с помощью каталонских корсаров, но в 1462 году там утвердились венецианцы.

Одновременно с Мореей в руки турок перешел и Трапезунд. Источником богатств Трапезунда, помимо традиционного виноделия, была торговля с Причерноморьем, Кавказом и Месопотамией. Через порты Трапезундской империи уходили корабли в Каффу, а старинные торговые дороги связывали страну с Грузией, Арменией и странами по Евфрату.

Разрозненные, оставленные без активной поддержки с Запада, парализованные страхом перед могуществом турецкого султана, последние греческие и латинские государства одно за другим переставали существовать. Лишь несколько островов, когда-то входивших в состав Византийской империи, сумели сохранить жалкую полунезависимость до середины 16-го столетия. Здоровье Мехмеда не было крепким. В тридцать лет он стал чрезмерно полнеть.

Слишком увлекавшийся плотскими наслаждениями, султан становился все более и более тучным. В 1479 году, когда Мехмеду было сорок, у него появилась опухоль на ноге, озадачившая врачей. К концу следующего года султан был явно больным человеком.

Весной 1481 года Мехмед переправился со своей армией в Азию и начал продвижение в южном направлении в ходе кампании, назначение которой в соответствии с его привычкой держалось в секрете. Возможно, он планировал лично возглавить еще один поход на Родос. Возможно, у него имелись планы относительно владений Мамлюка в Египте. Но по пути у Мехмеда началось сильное обострение колита, усилившее проявления подагры и артрита, от которых он мучительно страдал. Частный врач-перс султана дал ему лекарство, оказавшееся неэффективным и которое, как заявили его недруги, было чрезмерной дозой опиума, предписанной по указанию его сына Баязида. Когда Якуб-паша наконец добрался до постели своего господина, он объявил, что эта доза была фатальной. Ничего уже нельзя было сделать. Мехмед Завоеватель скончался 4 мая 1481 года, в час полуденной молитвы. Ему было 49 лет.