«Ангел» (1831)
Лермонтов хотел бы видеть мир, как и мечтали романтики, гармоничным, прекрасным и совершенным. Но жизнь предстала Лермонтову, в отличие от Пушкина, лишенной гармонии. На фоне этой дисгармонии отчетливее проступают идеалы поэта.
Стихотворение «Ангел» – одно из немногих, в которых отрицание, сомнение и скепсис значительно смягчены. Лирический «сюжет» стихотворения прост и связан не только с биографическими событиями (воспоминания о песне матери), но и с христианской мифологией, согласно которой человек – существо двойственное: в нем слиты бессмертное (душа) и смертное (тело); если тело принадлежит земле, праху, то обиталище бессмертной души – небо; при рождении душа вселяется в тело, и местом ее пребывания становится земля, а после смерти, когда тело превращается в тлен, душа снова возвращается на небо, на свою исконную родину.
В стихотворении Лермонтова отражена первая часть мифа: ангел несет «младую душу» с блаженных небес в земную юдоль. Перенесенная на землю, душа разочарована: она слышит «скучные песни земли», тогда как в ее памяти сохранились небесные звуки. Но если содержание «песен земли» ясно, то, что означают звуки, – неизвестно. Смысл их давно утрачен. В раннем автографе после третьего четверостишия была еще одна строфа, впоследствии исключенная:
Душа поселилась в творенье земном,
Но чужд был ей мир. Об одном
Она все мечтала, о звуках святых,
Не помня значения их.
Покидая небо, душа обречена забыть слова, их сокровенные значения. Ее память хранит только звуки, но никак не смысл. Значение, смысл утратились, и на них способны намекнуть лишь звуки. Но это означает, что распалась гармония между звуком и словом, между звуком и значением, между небом и землей. Мысль о звуках, составляющих неизвестные слова и утративших значение, выразилась в целом ряде ранних и зрелых стихотворений Лермонтова («Звуки», «Есть звуки – значенье ничтожно…», «Слышу ли голос твой…», «Она поет – и звуки тают…», «Как небеса, твой взор блистает…», «Есть речи – значенье…» и др.).
Типичная для романтиков тема невыразимости чувств и мыслей, встречаемая у Жуковского, Тютчева, Фета, находит в Лермонтове оригинального истолкователя. Пушкина эта тема не занимала, потому что он не сомневался в поэтических возможностях слова выразить все оттенки чувств и мыслей. Он не сомневался также в своей способности настолько овладеть языком, чтобы сделать его послушным и податливым орудием для выражения чувств и мыслей. Однако русские и европейские романтики думали иначе. Они полагали, что внутренний мир человека, жизнь души нельзя передать словом и речью. Мысль и чувство, таимые в душе и невысказанные, совершенно непохожи на мысль и чувство, выраженные словом. «Мысль изреченная есть ложь» – твердо уверен Тютчев. Те оттенки и та вибрация чувств, та атмосфера, которую они создают и в которой только и выражается сокровенная правда души, не могут быть запечатлены «языком» и словесной речью, – утверждает Жуковский в стихотворении «Невыразимое».
У Лермонтова эта романтическая проблематика повернута иной гранью. Поэт считает, что словом нельзя выразить ни подлинную мысль, ни подлинное чувство. Переживание души не поддается выражению, но причины этого заключены не в ограниченных способностях человека, не могущего стать властелином слова и речи и не в возможностях слова или речи, заключенных в них, а в более глубоких причинах, от которых зависят и человек, и его речь.
Внутренний человек не может выразить себя во внешней речи51вследствие распада связей между человеком и Вселенной, которая носит абсолютный и неустранимый характер. Слова, порожденные земным миром или возникшие на его почве, обычно лживы и не вольны, как фальшива и не свободна поэтическая размеренная речь («Стихом размеренным и словом ледяным Не передашь ты их значенья»). Слова становятся живыми только в том случае, если состоят из живых звуков («Созвучье слов живых»). Звуки же рождаются не на земле, а на небе, и в них заключен небесный огонь и небесный свет. Звуки, как и слова, – неземного происхождения. Они выражают идеальные в своей чистоте, свободные от всяких посторонних (социальных, идеологических и прочих) примесей, обнаженные, голые, прямые страсти, чувства, мысли и переживания. Там, на небесной родине, каждый звук правдив и каждый звук полон смысла, значения. Между звуком и значением, как и между звуком и словом, несущим значение, нет раздора. «Из пламя и света рожденное слово» – это слово небесное. Из таких слов составлено Священное Писание, такими словами начертан Апокалипсис. Однако на земле согласие между звуком и словом исчезает: звуки – хранители памяти о своем небесном происхождении – лишаются значения и смысла, оставаясь живыми и отторгнутыми от слов («И звук его песни в душе молодой Остался – без слов, но живой»). Душа внимает звуку, откликается на него, но, пребывающая на земле, уже не помнит значения «звуков святых», которые для нее становятся темными, неясными и таинственными. Значения слов, утратив свою небесную звуковую форму, легко искажаются, принимая земную: порок может быть назван благом, грех – добродетелью, грязь – чистотой. Только в небесном слове, «рожденном из пламя и света», только в небесной речи звуки и значения, звуки и смыслы пребывают в согласии. Но такое слово на земле редко («Она поет – и звуки тают, Как поцелуи на устах, Глядит – и небеса играют В ее божественных глазах…»). Чаще несущее печать божества слово «Не встретит ответа Средь шума мирского». Однако, если даже «значенье Темно иль ничтожно», – небесные чувства узнаются по звукам («В них слезы разлуки, В них трепет свиданья»). Для того чтобы без оглядки предаться высоким настроениям и переживаниям, нужно быть настроенным на неземную волну:
Но в храме, средь боя
И где я ни буду,
Услышав его, я
Узнаю повсюду.
Не кончив молитвы,
На звук тот отвечу,
И брошусь из битвы
Ему я навстречу.
Волшебные звуки в земном мире внятны лишь немногим, но по ним духовно родственные души безошибочно узнают друг друга.
Итак, рациональное значение в «звуках земли» исчезло, душа на земле «забыла» и не может вспомнить смысла неземных речей, но небесная сила, святая и обладающая чудодейственной властью, не покинула звуки, не истощилась в них и не умерла:
Есть сила благодатная
В созвучье слов живых
И дышит непонятная
Святая прелесть в них.
В этом состоит, по Лермонтову, секрет воздействия поэзии. Однако земной человек может лишь томиться напрасным желанием постичь небесную истину в ее красоте и красоту в ее подлинности, но достичь такого понимания ему не дано. Только поэт способен проникнуть в иной мир и передать звуками и словесной музыкой не смысл, не значение, не содержание неземных песен, а свою тоску по прекрасному и совершенному миру, свое томление по нему и страдание от того, что не может его выразить в той настоящей исконной полноте, какая присуща запредельному миру и какую чувствует в душе. Как каждый человек, поэт наделен бессмертной божественной душой, но, кроме того, он одарен гениальным поэтическим даром, и в нем горит творческий огонь, сродный божественному творческому огню. Тем самым Бог по своей воле сделал его своим провозвестником, наделил своим голосом (глас поэта – глас Божий), передал часть своей могучей созидательной силы. Но сходными способностями обладает и бессмертный демон – соперник Бога. Его речь тоже могущественна и выразительна. Неслучайно Лермонтов употребил выражение «святая прелесть». Если принять во внимание тогдашнее словоупотребление, то сочетание «святая прелесть» – типичный оксиморон, ибо «прелесть» (обольщенье, обман, соблазн, совращение от злого духа52) никак не может быть «святой». Эти значения противоположны. Тем самым поэтическая речь, выраженная в звуках, в словах, в ритмах, – внушающая речь, обладающая и могучей святой, благодатной и не менее могучей чарующей, способной околдовать, обольстить и даже погубить силой. Так поэт у молодого Лермонтова двоится на избранника небес и на демонического соперника Бога. Раскрыть содержание внутренней жизни лирической личности могут лишь трое: автор‑поэт. Бог и демон («кто Толпе мои расскажет думы? Я – или Бог – или никто!», «И часто звуком грешных песен, Я, Боже, не тебе молюсь», «И звук высоких ощущений Он давит голосом страстей, И муза кротких вдохновений Страшится неземных очей»). В этом противоборстве звуков «святых», ангельских, и звуков «прелестных», демонических, а часто и в их неразличимости заключены подлинное страданье и подлинная трагедия: с одной стороны, поэт признается в своей тревоге, обращаясь к Богу («Молитва»), что «редко в душу входит Живых речей Твоих струя…», а с другой, – он не может отделаться от прельщающей пагубы неугасимого чудного пламени, «всесожигающего костра», из которого рождаются страсти и который возбуждает «страшную жажду песнопенья».
- Екатерина Евгеньевна Дмитриева, Людмила Анатольевна Капитанова, Валентин Иванович Коровин и др
- Глава 2
- Глава 3
- Глава 4
- Глава 5
- Глава 1 Поэзия в эпоху романтизма Денис Давыдов. Поэты пушкинского круга. Поэты‑любомудры. Поэты‑романтики второго ряда. Алексей Кольцов
- Денис Давыдов (1784–1839)1
- Поэты пушкинского круга
- П. А. Вяземский (1792–1878)
- А. А. Дельвиг (1798–1831)
- Н. М. Языков (1803–1847)
- Поэты‑любомудры
- Д. В. Веневитинов (1805–1827)
- С. П. Шевырев (1806–1864)
- А. С. Хомяков (1804–1860)
- Поэты‑романтики второго ряда Поэты кружка Станкевича (и. Клюшников (1811–1895), в. Красов (1810–1854), к. Аксаков (1817–1860))
- А. Ф. Воейков (1779–1839)
- И. И. Козлов (1779–1840)
- A. Ф. Вельтман (1800–1870)
- В. И. Туманский (1800–1860)
- Ф. А. Туманский (1799–1853)
- А. И. Подолинский (1806–1886)
- В. Г. Тепляков (1804–1842)
- В. Г. Бенедиктов (1807–1873)
- А. И. Полежаев (1804–1838)
- А. В. Кольцов (1809–1842)
- Основные понятия
- Вопросы и задания
- Литература
- Глава 2 Проза в эпоху романтизма
- Жанровая типология русской романтической повести
- Историческая повесть
- «Предромантическая» историческая повесть. «Славенские вечера» в. Т. Нарежного
- Историческая повесть декабристов
- Тема Новгорода в декабристской повести
- Тема Ливонии в исторической повести декабристов
- Исторические повести н. А. Полевого (1796–1846)
- История в повестях а. Корниловича (1800–1834), а. Крюкова (1803–1833), о. Сомова (1793–1833) и др
- Фантастическая повесть
- Специфика романтической фантастической повести и ее генезис
- Типология фантастической романтической повести
- Повести а. Погорельского (1787–1836)
- Повести в. Ф. Одоевского (1803–1869)
- Повести о. И. Сенковского (1800–1858)
- Светская повесть
- Повести а. А. Бестужева‑Марлинского (1797–1837)
- Светские повести в. Ф. Одоевского
- Повести «КняжнА Мими». «КняжнА Зизи»
- Бытовая повесть
- Повести о «Гении» (художнике)
- Историко‑героические повести а. А. Бестужева‑Марлинского
- Повести н. Ф. Павлова (1803–1864)
- Основные понятия
- Вопросы и задания для самоконтроля
- Литература
- Глава 3 м. Ю. Лермонтов (1814–1841)
- Лирика 1828–1833 годов. Общий характер. Жанровое своеобразие
- «Ангел» (1831)
- «Русалка» (1832)
- «Еврейская мелодия» (1836)
- «К*» («я не унижусь пред тобою…») (1832)
- «Парус» (1832)
- Поэмы 1828–1832 и 1833–1836 годов
- «Измаил‑Бей» (1832)
- Исторические поэмы
- «Последний сын вольности» (1831)
- «Боярин Орша» (1835–1836)
- Иронические и юнкерские поэмы
- Проза 1828–1832 и 1833–1836 годов
- «Вадим» (1832)
- «Княгиня Лиговская»
- Драматические произведения
- «Menschen und leidenschaften» («Люди и страсти») (1830)
- «Странный человек» (1831)
- «Два брата» (1834–1836)
- «Маскарад» (1835–1836)
- Поэтический язык Лермонтова
- Лирика 1837–1841 годов
- «Родина» (1841)
- «Бородино» (1837)
- «И скушно и грустно» (1840)
- «Дума» (1838)
- «Как часто, пестрою толпою окружен…» (1840)
- «Валерик» (1840)
- «Благодарность»69(1840)
- «Ветка Палестины» (1838)
- «Когда волнуется желтеющая нива…» (1837)
- «Молитва» (1839)
- «Молитва» (1837)
- Объективно‑сюжетные стихотворения
- «Казачья колыбельная песня» (1840)
- «Поэт» (1838)
- «Пророк» (1841)
- «Смерть поэта» (1837)
- «Не верь себе» (1839)
- «Журналист, читатель и писатель» (1840)
- «Выхожу один я на дорогу…» (1841)
- Поэмы 1837–1841 годов
- «Песня про… купца Калашникова» (1837)
- «Тамбовская казначейша» (1838)
- «Беглец» (1837–1838?)
- «Мцыри» (1839)
- «Демон» (1841)
- «Сказка для детей» (1841)
- «Герой нашего времени» (1838–1840) Состояние русской прозы и повествовательное начало в романе
- Автор, повествователь и герой
- Философия, сюжет и композиция романа
- Жанровые традиции и жанр романа
- Образ Печорина
- Грушницкий, Максим Максимыч и другие
- Основные понятия
- Вопросы и задания для самоконтроля
- Литература
- Глава 4 н. В. Гоголь95(1809–1852)
- Детские и юношеские годы. Первые литературные опыты
- Поэма «Ганц Кюхельгартен». Первые годы в Петербурге
- «Вечера на хуторе близ Диканьки» (1831–1832). Структура и композиция цикла. Образы рассказчиков
- Повесть «Страшная месть»
- Повесть «Иван Федорович Шпонька и его тетушка»
- Цикл повестей «Миргород» (1835)
- Анализ повестей с точки зрения их места в общем замысле цикла
- Повесть «Старосветские помещики»
- Фантастическая повесть «Вий»
- «Арабески» (1835). Статьи Гоголя по истории и искусств
- Цикл «Петербургские повести» (1835–1842)
- Комедии н. В. Гоголя. Поэтика комического
- «Ревизор» (1836). Замысел и источники комедии
- Жанровое новаторство комедии «Ревизор»
- Отзывы современников о «Ревизоре». Первые театральные постановки
- Поэма «Мертвые души» (1835–1852). Замысел и источники сюжета поэмы
- Жанровое своеобразие поэмы «Мертвые души»
- Отзывы современников и критическая полемика вокруг «Мертвых душ»
- Основные понятия
- Вопросы и задания для самоконтроля
- Литература
- Глава 5 Литературное движение 1840‑х годов. В. Г. Белинский и «Натуральная школа»
- Споры «западников» и «славянофилов»
- Смена литературных направлений
- Реализм
- «Натуральная школа»
- Основные направления журналистики и критики
- Основные понятия
- Вопросы и задания для самоконтроля
- Литература
- Глава 6 а. И. Герцен (1812–1870)
- Юность Герцена. Первые идейные влияния
- «Записки одного молодого человека»
- Герцен в кругу русских западников 1840‑х годов
- «Кто виноват?»
- «Сорока‑воровка», «Доктор Крупов»
- Французская революция 1848 г. Духовный кризис Герцена
- «С того берега»
- Семейная драма
- «Поврежденный»
- Философская публицистика 1850‑1860‑х годов: Герцен о судьбах России и Европы
- Герцен – политический эмигрант. Создание вольной русской типографии
- «Былое и думы»
- Основные понятия
- Вопросы и задания
- Литература
- Глава 7 и. С. Тургенев (1818–1883)
- Начало творческого пути: от романтизма к реалистическим принципам натуральной школы
- «Записки охотника»
- Поэтика «Записок охотника»
- «Любовные» повести Тургенева
- Романы о русской интеллигенции. Поэтика тургеневского романа
- «Рудин»
- «Дворянское гнездо»
- «Накануне»
- «Отцы и дети»
- Духовный кризис Тургенева. «Призраки», «Довольно!»
- Последний период творчества: «Таинственные» повести, стихотворения в прозе
- Основные понятия
- Вопросы и задания
- Литература
- Глава 8 и. А. Гончаров (1812–1891)
- И. А. Гончаров и принципы «Натуральной школы». Роман «Обыкновенная история»
- «Обыкновенная история»
- Роман «Обломов» как центральная часть романной трилогии
- «Обрыв» как заключительная часть романной трилогии Гончарова
- Основные понятия
- Вопросы и задания
- Литература
- Глава 9 с. Т. Аксаков (1791–1859)
- Творчество раннего периода
- Творчество в 1830‑1850‑е годы
- Мемуарные произведения с. Т. Аксакова. «Семейная хроника», «Воспоминания», «Детские годы Багрова‑внука»
- Основные понятия
- Вопросы и задания
- Литература
- Глава 10 Литературное движение 1850‑1860‑х годов «Мрачное семилетие»(1848–1855)
- Время духовного подъема (1855–1859)
- Литературно‑общественная борьба на рубеже 50‑60‑х годов
- Пореформенное время
- Основные понятия
- Вопросы и задания
- Литература
- Глава 11 м. Е. Салтыков (н. Щедрин) (1826–1889)
- Ранние литературно‑общественные связи писателя Творчество 1840‑х годов
- «Губернские очерки»
- Литературно‑общественные взгляды Салтыкова на рубеже 1850‑1860‑х годов
- Художественно‑публицистические циклы периода «Отечественных записок»
- «История одного города». Особенности сатирического гротеска
- «Господа Головлевы»
- После закрытия «Отечественных записок». «Сказки» и последние романы
- Основные понятия
- Вопросы и задания
- Литература