Деиндустриализация

Как заметил Михаил Делягин, экономический советник правительств Евгения Примакова и Михаила Касьянова, «сырьевая ориентация в долгосрочной перспективе звучит не диагнозом, а приговором» [796]. Такая система «бесперспективна из-за «врожденной» нестабильности сырьевых рынков, которые, в отличие от рынков товаров с высокой степенью обработки, не контролируются продавцом и в целом дестабилизируют его» [797]. Выход Делягин предлагал искать на путях развития высоких технологий и модернизации промышленности, обслуживающей внутренний рынок. Однако сырьевая ориентация была для российских элит к началу 2000-х годов уже не просто экономической политикой, а основой их существования и способом их интеграции в мировую систему. Соответственно, решить проблему было невозможно, не затронув ключевых интересов отечественной олигархии и не вступая в конфликт с неолиберальным миропорядком (а то и с капитализмом) в целом. Попытки стимулировать промышленность с помощью государственного регулирования, повышения покупательной способности населения и инвестиционных программ, предпринятые правительством Евгения Примакова в 1998-1999 годах, принесли явственные и быстрые результаты. Но, увы, именно эти меры вызвали дружное осуждение западных «экспертов по России» и отчаянное сопротивление олигархов, обернувшись политическим поражением кабинета. Просуществовав всего 8 месяцев, правительство Примакова вынуждено было уйти, оставив после себя светлые воспоминания и недоделанную работу.

В 1990-е годы в России и других постсоветских республиках не просто закрывались предприятия, а миллионы людей, ранее работавшие в промышленности, вынуждены были искать себе новые места – мелких торговцев, охранников, прислуги у «новых русских» и т.д. Резкий переход к открытой экономике означал, что советские производители, привыкшие к совершенно другим условиям, оказались беспомощны перед лицом мирового рынка. Погибали целые отрасли экономики. Реформаторы оправдывались, напоминая, что многие из рухнувших предприятий производили некачественную продукцию и были неэффективны. Что, разумеется, верно. Однако показательно, что творцы экономических реформ вместо того, чтобы создать этим предприятиям стимулы для более эффективной работы, создали условия, при которых не выживали даже сильнейшие. На рубеже 1980-х и 1990-х годов эксперты Международного валютного фонда, предрекавшие неизбежный спад советской промышленности в условиях «структурной перестройки», пророчили успешное развитие сельского хозяйства. На практике сельское хозяйство перенесло не менее тяжелый спад, нежели промышленность. В 1998 году производство в этом сектора экономики составило лишь 43,4% к уровню 1990 года [798].

Итоги «десяти лет российских реформ» лучше всего иллюстрируются данными о валовом внутреннем продукте (ВВП). По этому показателю позиции России в мировой экономике оказались к началу XXI века не только хуже, чем в советское время, но даже хуже, чем в 1913 году. Были утрачены не только многие завоевания послереволюционного периода, но и то, что было достигнуто при Витте и Столыпине.

Доля России в мировом ВВП:

1 - СССР/Россия без Польши и Финляндии;

2 - Россия в границах РФ;

    1913 1960  1980  2000

1: 9,07 14,47 11,71 3,8

2: 6,8   8,94   7,08  2,1

Источник: Мировая экономика. Глобальные тенденции за 100 лет. М.: Юрист, 2003. С. 509-510.

Деиндустриализация в республиках бывшего Советского Союза качественно отличалась от того, что имело место на Западе. Если в первом случае промышленное производство сокращалось при одновременном развитии новых технологий, то в России имела место технологическая деградация. Изрядная часть рабочих мест, потерянных в промышленности, либо не была компенсирована вообще, либо была замещена работой в «неформальном секторе», где говорить о современных технологиях не приходится. Оборудование нередко разворовывалось, а там, где производство сохранилось, машины постепенно изнашивались. Сами промышленные коллективы начали стремительно стареть, поскольку прекратилось обучение кадров и набор новых сотрудников.

Деградация производства затруднила и развитие технологического потенциала страны. Большая часть передовых разработок отечественных инженеров и ученых, созданная в 1980-е годы, так и не была доведена и внедрена в производство. Значительная часть идей и технологий были просто разворованы. «Отставание России от мира в технологической сфере, – мрачно констатировал Михаил Делягин в 2000 году, – приняло необратимый характер еще в середине 90-х годов…» [799]