1. Происхождение народов и языков

Вопрос о том, "какой народ, когда, от кого и как произошел", занимает многих. К сожалению, интерес этот не всегда питается чистой любознательностью или естественным уважением к предкам. Иной раз ложно понимаемый патриотизм, или, если называть вещи своими именами, просто шовинизм, побуждает некоторых историков (особенно дилетантов) искусственно "удревнять" историю своего народа, наивно полагая, что этим они его "возвышают". Представление о том, что достоинство человека или народа зависит от древности рода, - феодальный предрассудок, который в XX в., конечно, смешон, но отнюдь не безобиден. Ведь за ним (часто неосознанно) стоит расистский и абсолютно антинаучный постулат, согласно которому тот народ, который раньше других создал государство и вообще высокую культуру, "талантливее" тех, которые достигли всего этого позднее. Материалы, содержащиеся в нашем томе, убедительно показывают, что древнейшие цивилизации были созданы народами самой различной расовой и языковой принадлежности. Эти народы в силу различных случайных обстоятельств оказались "в нужное время в нужном месте", т.е. поселились на плодородных землях умеренного субтропического пояса (главным образом в аллювиальных и лёссовых долинах великих рек) именно тогда, когда были уже освоены и распространились основные приемы производящего хозяйства - земледелие, животноводство, производство керамики, ткачество, металлургия. Из материалов этого тома видно, что ни один народ не упустил представившихся возможностей, сумев создать ирригационное земледелие, разделение труда и политические структуры. "Право первородства" в истории, следовательно, не существует. То же самое следует сказать и по поводу "исторических прав" на ту или иную территорию: такого рода претензии не раз уже приводили к кровопролитиям, да и сейчас из-за них льется кровь, например на Ближнем Востоке, в Закавказье и в Европе.

Ни по одному вопросу истории не высказано столько безосновательных утверждений, как по вопросу о "происхождении". Уже одно это заставляет разобраться в нем повнимательнее, но вопрос этот интересен и сам по себе. Содержание нашего тома предоставляет обильный материал по этому вопросу, и теперь остается лишь его обобщить и изложить в удобообозримом виде. Мы видели, что не существует и не существовало народов, которые могли бы претендовать на автохтонность, т.е. таких, которые бы жили на одном и том же месте, никуда не перемещаясь и ни с кем не смешиваясь, "всегда", т.е., скажем, со времен палеолита или хотя бы неолита. Именно поэтому споры об "исторических правах" бессмысленны, но проблема исторической преемственности, конечно же, существует, и ее надлежит осветить.

Вообще говоря, историческая преемственность между народами может быть трех видов: биологическая (антропологическая), языковая и культурная. Возможно, разумеется, и соединение двух или трех видов преемственности (особенно часто - языка и культуры).

Касаясь первого вида преемственности, следует подчеркнуть (и читатель нашего и последующих томов может сам в этом убедиться), что любой из современных и древних народов (за исключением немногочисленных географически изолированных групп) есть результат смешения нескольких (чаще всего - многих) племен и этносов. Поэтому можно говорить (да и то с большой осторожностью и не всегда) лишь о преобладающих этнических компонентах, слияние которых образовало данный народ.

С языками дело обстоит иначе. При слиянии разноязычных этносов и образовании нового этноса слияния языков не происходит. Один из языков вытесняет все остальные. Впрочем, это может происходить и без физического слияния: иногда бывает достаточно продолжительного контакта, и языки могут распространяться как бы "по эстафете", без или почти без реального перемещения первоначальных носителей языка. Причины, по которым один из языков берет верх, могут быть весьма различными: численное, культурное или политическое преобладание носителей данного языка, религиозные мотивы, соображения удобства (легкость усвоения, расширение возможностей общения), наконец, те или иные случайные обстоятельства. Вытесненные языки, однако, не исчезают бесследно. Отдельные слова таких языков, а иногда и некоторые их грамматические и произносительные особенности входят в состав языка-победителя. В каждом языке можно проследить несколько временных слоев, определяемых элементами из языков-предшественников (субстрат) и более поздними заимствованиями (адстрат). Лингвистические исследования, таким образом, служат важнейшим подспорьем при изучении истории народа, особенно если другие источники скудны или вообще отсутствуют. Эта "лингвистическая археология" позволяет заглянуть в такие глубины времени, куда невозможно проникнуть никаким другим способом, в частности выявить доисторические связи между языками и народами. Из сказанного следует, что языковое родство не обязательно связано с родством по крови. Этим и объясняется тот факт, что народы, говорящие на языках, принадлежащих к одной языковой семье, антропологически могут принадлежать к разным расам. Так, на индоевропейских языках говорят светлокожие, светловолосые и светлоглазые норвежцы и темнокожие, темноглазые и темноволосые жители Шри-Ланки (Цейлон). На афразийских (по устаревшей терминологии - семито-хамитских) языках говорят европеоидные арабы, берберы, евреи и негроидные жители Эфиопии, Судана, Кении. На тюркских языках говорят монголоидные киргизы и европеоидные турки. Примеры можно было бы умножить, но и их достаточно. Они показывают, что недопустимо смешивать антропологические и лингвистические обозначения народов.

Еще сложнее обстоит дело с преемственностью культурной. Любая культура, как легко увидеть по материалам нашего тома, есть результат сложного взаимодействия культур-предшественниц, саморазвития и непрерывного культурного обмена с культурами-современницами: "чистых" культур, как и "чистых" рас, не бывает. Культурная же изоляция, подобно изоляции биологической, но в гораздо более короткие сроки, ведет к вырождению культуры. Упоминавшаяся в Предисловии к нашему тому чисто умозрительная и исходящая отнюдь не из научных соображений теория "несовместимости" культур была выдвинута еще в начале XIX в. (О.Шпенглер), а затем подхвачена идеологами фашизма. Но исторические факты свидетельствуют об обратном. Чем многочисленнее и разнообразнее компоненты, из которых сложилась данная культура, чем активнее она взаимодействует с другими культурами, тем жизнеспособнее и интереснее она становится, тем выше ее достижения. И напротив, возникшая по тем или иным причинам или с самого начала существовавшая изоляция делает развитие культуры ущербным, односторонним. Наиболее ярким примером здесь могут послужить цивилизации древней Америки. Их географическая изоляция от других культурных центров привела к тому, что развитие этих обществ шло как бы по кругу: одна культура сменяла другую на протяжении тысячелетий, но все они походили друг на друга и ни одна из них так и не достигла стадии развитого классового общества. Эллинистическая цивилизация была сплавом античных и древневосточных элементов. Еще более сложным сплавом была во времена средневековья (см. следующие тома) блистательная культура мусульманского Востока. Примеры и тут можно умножать до бесконечности, но в этом нет нужды. Зато необходимо еще раз отметить, что процесс слияния разнообразных культурных элементов, конечно, очень сложен, но в древности идет, как правило, довольно быстро и без особых трений. В большинстве случаев ему не препятствуют даже политические и религиозные разногласия. Так, библейское единобожие и античное язычество, равно как и оба соответствующих культурных комплекса в целом, относились друг к другу не просто отрицательно, но и резко враждебно. Тем не менее два этих источника слились в единый могучий поток христианской европейской культуры. Разумеется, в наше время она носит в основном светский характер, но забывать о ее истоках нельзя. Поэтому история древней Палестины, древней Греции и древней Италии есть неотъемлемая составная часть истории любого народа, принадлежащего к европейской культуре.

Заметим, наконец, что тезис о многокомпонентности любой культуры относится и к древнейшим "первичным" цивилизациям, возникшим в междуречье Тигра и Евфрата и в долине Нила, а позднее - в долинах Инда и Хуанхэ. Все эти цивилизации вобрали в себя все важнейшие достижения времен палеолита и неолита, в том числе основные приемы сельского хозяйства и ремесла. От других народов они переняли искусство обработки металлов - сначала меди, бронзы, золота, серебра, а затем и железа, а также коневодство и многое другое. Разумеется, и их вклад в общечеловеческую культуру был громаден. Мы говорили уже о нем в Предисловии, и повторяться нет надобности. Напомним лишь, что именно они создали материальные, духовные и организационные основы жизни современного человечества. Их достижения и заблуждения - не просто "давняя история". Они во многом определяют и нашу сегодняшнюю жизнь.

Что же касается естественного вопроса о том, какое родство важнее - физическое, языковое или культурное, то на него следует ответить так: в отличие от людей, взятых в отдельности, для народов наиболее важным является культурное и языковое родство, которые обычно, хотя и не обязательно, связаны между собой. Впрочем, и национальная принадлежность индивидуума определяется гораздо больше его языковой и культурной принадлежностью, чем его физическим происхождением, и следует полагать, что в будущем этот перевес еще возрастет, так что в конце концов физическое происхождение будет определять лишь связи между поколениями внутри семьи.