3. Общество и культура закавказья и сопредельных стран в IV-I вв. До х.Э.

К сожалению, об обществе Армении, Колхиды, Иверии, Алвании и Атропатены IV-II вв. до х.э. мы не знаем ничего достоверного; сообщения Страбона (I в. до х.э. - I в. х.э.), Плутарха (1-11 вв. х.э.), Аппиана (II в. х.э.) и Диона Кассия (II-III вв. х.э.) очень кратки, и, поскольку источник их неясен, неизвестно, к какому времени относятся их сведения - наиболее вероятно, что главным образом к I в. до х.э., хотя возможно, что они пользовались в какой-то мере и более ранними авторами.

Что касается Армении и Атропатены, то, как можно думать, их общество в IV-II вв. до х.э. мало отличалось по своему состоянию от того, в котором оно находилось при Ахеменидах. Реформы Арташеса I в Армении, вероятно, сводились к попытке приблизить социально-экономический строй к тому, который установился в эллинистических государствах, а та государственность, которую насаждал Тигран II, как и армянское общество его времени, вероятно, уже мало отличалась по своей структуре от позднеселевкидской.

Во всяком случае, нельзя считать, что Армения совершенно сызнова должна была создавать цивилизацию после гибели Урарту и что только ко II-I вв. до х.э. в ней вновь начинает преобладать рабовладельческий господствующий класс. Хотя на нагорье уже начал складываться новый, армянский народ, но армянское общество было прямым продолжением хуррито-урартского, и даже термины для понятий "раб" и "рабыня" продолжали применяться хуррито-урартские. Отличие заключалось в постепенном - впрочем, очень медленном - создании самоуправляющихся торгово-ремесленных городов типа эллинистических полисов, а с другой стороны, обширных царских и частных рабовладельческих владений (дастакертов и агараков) [12]. Существовали и сельские общины (гевлы), однако неясно, принадлежали ли земледельцы-общинники к частному сектору (на что может указывать сохранение у них большесемейных коллективов) или они являлись "царскими людьми". По сравнению с ахеменидским временем значительно усилились международная торговля и товарно-денежные отношения внутри страны. Если в начале II в. до х.э. монету все еще чеканила одна лишь Софена, то в I в. до х.э. денежное обращение в Армении было распространено не меньше, чем в других частях эллинистического мира.

В отношении обществ Иверии и Алвании нам приходится довольствоваться довольно неясными известиями, прежде всего Страбона. Об Иверии он говорит: "Равнину населяют те из иверов, которые более занимаются земледелием и склонны к мирной жизни, снаряжаясь по-армянски и по-мидийски, а горную часть занимает воинственное большинство, в образе жизни сходное со скифами и сарматами, с которыми находятся в соседстве и родстве [13], впрочем, они занимаются и земледелием... Жители страны делятся на четыре разряда: один из них - тот, из которого ставят [сакральных? - Ред.] царей по признаку родства и его первенству в старшинстве; следующий же [по старшинству и родовитости?] творит суд и предводительствует войском; второй разряд составляют жрецы, которые также ведают спорные дела между соседями; к третьему разряду относятся воины и земледельцы, к четвертому - лаой, являющиеся царскими рабами".

Таким образом, категория "царских людей" (лаой) в отличие от Селевкидского государства не поглотила здесь свободных общинников, составлявших массу носивших оружие полноправных земледельцев вне государственного сектора экономики. Говоря об иверах, Страбон прибавляет, что имущество у них - общее по родственным объединениям: "возглавляет каждое и заведует имуществом старейший". Это порядок, хорошо знакомый нам по шумерскому или хурритскому обществу ранней древности Передней Азии. Частные рабы, видимо, большой роли не играли.

В Иверии хотя и медленно, но также развивалась городская жизнь, по-видимому, частично за счет переселенцев с юга. Так, есть основание предполагать, что в Мцхете появились группы евреев еще в середине II в. до х.э., а затем - после разрушения Иерусалима Титом в 70 г. х.э.; по преданию, здесь помимо коренного имелось также арамейское, греческое и другое население.

Сходным во многом представляется и общество Алвании. И здесь важную роль наряду с военной знатью играли жречество и храмы, имевшие, вероятно, своих храмовых зависимых людей, сходных с лаой. Однако значительного государственного сектора здесь, очевидно, не было, как не было и значительных городов, кроме резиденции царей - Калабаки. Денежное обращение здесь развивается позже, чем в Армении и Атропатене; со II в. до х.э. отмечены клады селевкидских монет, видимо являвшихся здесь средством накопления сокровищ (античные авторы упоминают о меновой торговле в Алвании); с конца II в. до х.э. встречаются парфянские, а позже и римские монеты.

Отставанию Алвании способствовала ее племенная раздробленность: население говорило на десятках наречий, взаимно мало или вовсе непонятных, хотя возможно, что в части страны один из местных языков был лингва франка.

В Атропатене, Армении и Иверии в рассматриваемый период выработались общенародные языки-койне: среднемидийский, армянский и картвельский. В Западной Грузии и в Алвании койне не было. Ни в одном из государств не было своей письменности: пользовались либо греческой (особенно в городах), либо арамейской (по-видимому, "гетерографической", т.е. обслуживавшей не собственно арамейский, а мидийский или парфянский язык).

В Атропатене, как и в Парфии, были распространены иранские культы, традиционно связывавшиеся с именем Заратуштры (Зороастра), хотя фактически, вероятно, имевшие мало общего с его учением, как оно изложено в Старшей Авесте (Гатах и т.д.). Зороастрийские и мнимозороастрийские учения были занесены при Ахеменидах также в Армению и Малую Азию, но, чем далее на запад, тем более они сочетались с местными культами или преображались под их влиянием. Так, в Армении наряду с зороастрийским Арамаздом и иранскими Анаит (Анахитой) и Вахагном (Веретрагной) почитался бог Торк, по-видимому лувийский, и ряд, вероятно, протоармянских божеств; все они отождествлялись, особенно при Тигране II, и с греческими богами. Обо всех этих культах мы знаем лишь по христианским средневековым малодостоверным известиям, где предки-эпонимы смешаны с богами, эпитеты божеств - с самими божествами, боги зороастрийские - с местными. Во всяком случае, еще до воцарения в Армении Аршакидов зороастризм в одной из его разновидностей прочно вошел в быт армянского народа. Об этом свидетельствуют средневековые предания и зороастрийский или, во всяком случае, иранский характер дохристианских армянских имен собственных. В восточной части Малой Азии и отчасти в Армении более всего, пожалуй, почитался световой бог Митра, называвшийся именем иранского бога, но в формах, совершенно отличных от распространенных в Иране и восходящих к каким-то местным культам (в Армении, по-видимому, Митрой назывался урартский бог Халди). Местный древнейший бог-громовержец, почитавшийся хурритами под именем Тешуб, урартами под именем Тейшеба, хетто-лувийцами - под именем Тархус или Тархунтас, стал протоармянским Торком и, видимо, был отождествлен, с одной стороны, с греческим Зевсом (в Коммагене), с другой - с иранским Вахагном (Веретрагной). В целом можно считать, что для Атропатены была характерна разновидность зороастризма, а для Армении, Малой Азии и Понта - типичный вообще для эллинистического периода синкретизм, но с преобладанием зороастрийских или по крайней мере признанных позднейшим зороастризмом иранских божеств.

Что касается Иверии и Алвании, то здесь существовали собственные древние культы общинных богов. Так, в столице Картли почитался бог Луны Армази: одни исследователи с некоторой вероятностью отождествляют его с зороастрийским Ахура-Маздой, а другие приписывают ему хеттское происхождение. Там же почитались божества Гаци, Га и т.п. Влияние зороастризма было в какой-то мере безусловно ощутимо в Иверии, но характер имен иверийских царей по большей части скорее скифский, чем зороастрийский. В Алванию влияние зороастризма проникло поздно. По Страбону, здесь почитали "Солнце, Зевса и Луну, в особенности же Луну". Он описывает алванский храм божества Луны, находившийся недалеко от границ Иверии, возможно в нынешней Кахетии, и обряд происходивших здесь человеческих жертвоприношений. Есть предположение, что они совершались и в Иверии, да и ахеменидскому Ирану они не совсем были чужды.

Во всех перечисленных странах должность главного жреца была второй в государстве после должности царя. В каждой из них (и в этом - отличие от более древнего царства Урарту) существовали огромные храмовые хозяйства и даже целые области, населенные храмовыми людьми. Такова, например, была, по-видимому, область Анахтакан, принадлежавшая храму богини Анаит в Армении. В Алвании храмам отведена была земля (хора), по словам Страбона, "обширная и хорошо населенная" храмовыми рабами (иеродулами), по крайней мере часть которых имела и культовые обязанности; из них же избирались человеческие жертвы. В отличие от других эллинистических государств в государствах северного горного пояса Ближнего Востока сохранялось значение также и свободных земледельцев, принадлежавших к общинно-частному сектору, хотя они могли не быть гражданами самоуправляющихся городов.

Между тем состояние производительных сил достигло в большинстве случаев примерно того же уровня, что и в более развитых странах Ближнего Востока. Древняя формация подошла на этих территориях к поре своего упадка и гибели при все еще не полностью исчезнувших архаических формах социальных отношений. Таким архаизмом, в частности, было существование (вне храмовых и городских общин) свободного общинного крестьянства.

Примечание

[1] Термин "халибы", видимо, связан с древнейшим названием железа (хаттское хабалки), которое первоначально монопольно добывалось ими в области их обитания; термин "мосхи", возможно, связан с восприятием ими фригийской культуры (мушки - одно из названий фригийцев). Они же, по-видимому, назывались "халиту" или "халды" - термин, который ранее неправомерно переносили на урартов.

[2] Нами употребляются здесь более поздние формы названий - Иверия, Алвания вместо более древних - Иберия, Албания с целью избежать смешения с одноименными странами - Иберией на Пиренейском и Албанией на Балканском полуострове. Это случайное созвучие не раз давало повод к самым фантастическим гипотезам.

[3] Не исключено, что легенда об Азо вообще не более чем отголосок греческих сказаний о Ясоне, предводителе аргонавтов, якобы совершивших поход в Колхиду еще до Троянской войны. Псевдоисторические построения греков V-III вв. до х.э. делали легендарных Ясона и колхидскую царевну Медею предками ряда народов Востока.

[4] Армянский историк Моисей Хоренский упоминает тут Митридата, хотя ошибочно считает его персидским сатрапом.

[5] Возведение термина "Атурпаткан" к сохранившемуся в некоторых из ассирийских надписей VIII-VII вв. до х.э. названию какого-то из мелких округов Центральной Мидии - "Андарпаттиан" - не выдерживает ни лингвистической, ни исторической критики. Также совершенно необоснованно встречающееся утверждение, будто Атропат - не иранское имя собственное, а титул. Заметим, что в Атропатену обычно не входила горная Кордуэна - страна кардухов, предков курдов.

[6] Оно же, вероятно, и колхидское. Предполагают, что его добывали в долине р. Чорох.

[7] Так его имя звучало в позднейшем древнеармянском языке; в своих собственных надписях он называл себя Артахшаси, что значит "потомок Артаксеркса"; греки называли его Артаксием.

[8] Собственно Артахшасишата, по-гречески Артаксата.

[9] Точнее, вероятно, на иранском языке, "зашифрованном" арамейскими написаниями отдельных слов (т.е. написано арамейское слово, а на его месте надо читать слово иранское). Такая "гетерографическая" письменность, которой монопольно владели специально обученные писцы, была в ходу от Малой Азии до Индии в течение III в. до х.э. - VII в. х.э.

[10] В числе последних было и много иудеев, переселенных до этого в Сирию Селевкидами и, по-видимому, арамееязычных, так как прямых заимствований из древнееврейского в армянский язык нет. Они полностью слились с местным населением, как и остальные депортированные.

[11] Он, по-видимому, участвовал в походе парфянского царевича Пакора (40 г. до х.э.) против средиземноморских провинций Рима и привел по примеру своего отца Тиграна II группу иудейских ремесленников, поселенных им в г. Ван (Тушпа). В отличие от тиграновских переселенцев они сохранили иудейскую веру.

[12] Разница между дастакертами и агараками пока остается неясной.

[13] Действительно, надписи из Мцхеты доказывают распространенность скифо-сарматских имен в Иверии.