5.2. Государство и право Российской империи

в 1725 – 1762 гг.

Эпоха дворцовых переворотов, которая началась после смерти Петра I (1725 г.), наложила заметный отпечаток на государственный строй Российской империи.

Роль монарха в государственных делах уменьшилась. Это было связано с тем, что все императоры и императрицы, сидевшие на российском престоле в промежутке между Петром Великим и Екатериной Великой, великими в отличие от них не были. Н. М. Карамзин оценивал ситуацию в России середины XVIII в. так: «Пигмеи борются за наследие великана» («великаном» не только в прямом, но и в переносном смысле слова был Петр I, «пигмеями» - его ничтожные наследники).

Чуть больше двух лет после смерти Петра Великого царствовала его вдова Екатерина I (1725 – 1727 гг.), которая, по словам историка начала XX в. А. А. Кизеветтера, и на троне осталась «совершенно невежественной ливонской крестьянкой», т.к. она не умела читать и писать и ничего не понимала в государственных делах. К тому же и её здоровье быстро слабело (за время своего двухлетнего царствования Екатерина месяцами не покидала своей спальни). Поэтому единственное, что ей, по словам того же автора, осталось, это – «кое-как дотягивать земное существование, превратив конец его в сплошной пьяный пир», когда императорский дворец стал «роскошным трактиром», где вино каждую ночь лилось рекой до 7 часов утра. Таким же «сплошным пьяным пиром» было и двухлетнее царствование внука Петра Великого - Петра II (1727 – 1730 гг.), который стал императором в 11,5 лет и умер через 2,5 года, не сумев из-за юного возраста и кратковременного царствования хоть как-то проявить себя в роли монарха.

Десятилетнее царствование племянницы Петра I Анны Иоанновны (1730 – 1740 гг.) вошло в историю под названием «бироновщины», т.к. реальная власть а России в это время принадлежала не императрице, а её фавориту Э. – А. Бирону, который ведал дворцовыми конюшнями и охотой, единственным предметом, которым интересовалась Анна. В 1735 г., окончательно впав в депрессию, лень и тоску, она изобрела формулу – подписи трёх кабинет-министров равняются подписи императрицы, после чего полностью самоустранилась от государственных дел.

Наследница Анны, Елизавета Петровна (1741 – 1761 гг.), дочь Петра I, как человек, была гораздо мягче и добрее своей злобной кузины, но осталась такой же невежественной (об уровне её образования говорит то, что она, по словам современника, «до конца жизни не знала, что Великобритания есть остров»). Унаследовала она от своих предшественников и другие их недостатки – лень, легкомыслие, чрезмерную тягу к развлечениям и т.п., поэтому, по словам современников, часто «среди развлечений не находила времени для подписания бумаг» и прочих государственных дел.

Последний монарх середины XVIII в., Петр III (1761 – 1762 гг.), мать которого была дочерью Петра I, а отец – племянником Карла XII, был, наверно, самым ярким представителем «пигмеев» этого времени. Уровень его образования поразил даже невежественную Елизавету, в пьянстве он не уступал Екатерине I (по словам В. О. Ключевского, император «редко доживал до вечера трезвым и садился за стол обыкновенно навеселе»). Наконец, в 34 года, имея жену и семилетнего сына, он продолжал играть в солдатики (по словам В. О. Ключевского, Петр III «был взрослый человек, навсегда оставшийся ребёнком»).

Появление на российском престоле таких ничтожных монархов сделало неизбежным создание новых органов центрального управления, дублировавших не способных управлять государством императоров и императриц (Верховный тайный совет при Екатерине I и Петре II, Кабинет министров при Анне, Конференция при высочайшем дворе при Елизавете, Императорский совет при Петре III).

При этом существенно изменилась роль старого органа центрального управления, Сената, который в течение XVIII века постепенно превращался из высшего органа законодательной, исполнительной и судебной власти в высшую судебную инстанцию (окончательно его новый статус закрепили судебная реформа Екатерины II в 1775 г. и министерская реформа Александра I в 1802 г.).

Другим результатом дворцовых переворотов стало усиление позиций бюрократии (российская элита, занятая бесконечными переворотами в столице, уже не могла контролировать чиновников, особенно провинциальных) и укрепление репрессивного аппарата (в 1731 г. была создана новая политическая полиция – Канцелярия тайных розыскных дел).

Ещё одна особенность российской монархии середины XVIII в., роднившая её с другими европейскими монархиями того времени (например, Францией, которой тогда управляли король Людовик XV и его фаворитка маркиза Помпадур), - режим фаворитизма, когда фавориты (А. Д. Меньшиков при Екатерине I и Петре II, Э. – А. Бирон при Анне, А. Г. Разумовский и И. И. Шувалов при Елизавете) использовались различными социальными группами (дворянством, купечеством и т.д.) для влияния на управление государством. В то же время была сделана первая попытка ограничить самодержавие конституцией («кондиции» Верховного Тайного совета 1730 г.).

В 1725 – 1762 гг. произошли некоторые изменения в российском праве. В гражданском праве появился новый важный его источник – Устав о векселях 1729 г., который действовал до конца XIX века. Указом 1731 г. было введено понятие «недвижимость», охватывавшее землю, дома, лавки, промышленные предприятия и рудники. В 1754 г. дворянство добилось монополии на землю и крестьян. В уголовном праве в 1744 г. была отменена смертная казнь, но сохранились пытки и телесные наказания (при Елизавете её придворную даму Н. Ф.Лопухину били кнутом и сослали в Сибирь за то, что она соперничала с императрицей в изысканности нарядов, а 49 человек, арестованных за участие в башкирском восстании 1755 г., в ходе следствия умерли под пытками).