2. Управление в Древнем Египте и Передней Азии.

В Древнем Египте в долине Нила к 4-му тыс. до н.э. сформи­ровалось около 40 небольших государств (номов), на базе которых в середине 4-го тыс. до н.э. были образованы царства Верхнего и Нижнего Египта. Около 3000 г. до н.э. при царе Менесе они были объединены в мощное единое Древнеегипетское царство, и началось правление I династии царей.

В Древнеегипетском царстве были созданы первые из дошед­ших до нас письменных источников, содержавшие упоминание самых простых аспектов управления. Тексты, составлявшие содер­жание этих источников, были до предела лаконичными. В них констатировались наличие и важность управления государством, указывалось на существование особых групп людей, занятых дан­ным видом деятельности. При этом центральной фигурой, вокруг которой формировались мысли об управлении, как правило, вы­ступал государь, облик которого в большинстве случаев восхва­лялся и идеализировался. В ряде текстов встречались упоминания о действиях царей, высокопоставленных сановников и придворных, касающихся управления государством, провинциями, государ­ственным хозяйством, перечислялись управленческие должности и иерархия должностей, связанные с ними права и обязанности, высказывались соображения по поводу зарождавшихся фрагментов организации, ее организационной структуры, целей, приоритетов и функций управления. Еще раз отметим, что наиболее популяр­ными были кадровые вопросы. Объяснить это можно необходи­мостью организовывать большие массы людей для осуществления грандиозных работ по строительству пирамид, оросительных и ир­ригационных систем (по аналогии с формированием армейских частей для участия в сражениях). Главной формой хозяйства в эпоху древнейших царств, а также более поздних государств Шумера и Аккада было земледелие, основанное на искусственном орошении. Поэтому одной из важ­нейших функций правителей государств была организация и под­держание в порядке ирригационной сети, о чем они постоянно высказывались в своих надписях. Эти заслуги они перечисляют наряду с военными победами, признавая тем самым то громадное значение, которое имела ирригация в жизни страны. Так, Римсин, царь Ларсы (XVIII в. до н.э.), сообщает в одной надписи, что он выкопал канал, «который снабдил питьевой водой многочислен­ное население... который дал изобилие зерна». В документах этой эпохи упоминаются самые разнообразные оросительные работы — например, регулирование разлива рек и каналов, исправление повреждений, причиненных наводнением, укрепление берегов, наполнение водоемов, регулирование орошения полей и различные земляные работы, связанные с орошением полей.

Характеризуя управленческую деятельность, древние египтяне постоянно уделяли внимание взаимоотношениям, которые должны складываться в этом процессе между верховными правителями и высшими чиновниками. Большой интерес в этом плане пред­ставляют «Поучения Гераклеопольского царя своему сыну Мери-кара» (XXII в. до н.э.). «Велик царь своими вельможами», — замечал автор поучений Ахтой III. Он писал своему сыну: «Уважай твоих вельмож... Возвышай твоих вельмож, чтобы они поступали по твоим законам». Главным условием успешных действий вельмож царь считал мудрость, подчеркивая, что «мудрость — это прибежище для вельмож. Не нападают на мудреца, зная его мудрость». Царь настаивал на необходимости обучения людей, привлекаемых к уп­равлению, постоянного пополнения их знаний. «Создается муд­рость знанием, — говорилось в его поучениях. — ...Разворачивай свитки свои, следуй премудрости, тот, кто обучается, станет ис­кусным». В другом месте подчеркивалось: «Пусть скажут люди: нет ничего, чего ты не знаешь». При этом обращалось внимание на умелое обоснование и изложение принимаемых решений, в связи с чем давался совет: «Будь искусным в речах, и сила твоя будет велика. Меч — это язык, слово сильнее, чем оружие».

Несмотря на жестокость рабовладельческих порядков, в древне­египетских источниках часто проводилась мысль о необходимости гуманистической ориентации в управлении, об отражении в уп­равлении интересов простых людей и защите справедливости. Очень четко эта мысль звучала в упоминавшихся «Поучениях Гераклеопольского царя», где Ахтой III советовал сыну: «Не будь

87

злым, будь доброжелательным... Умножай богатство горожан сво­их... Твори истину... Сделай, чтоб умолк плачущий, не притесняй вдову... Не делай различия между сыном человека (знатного) и простолюдина... Заботься о людях... Не причиняй страданий... Увеличивай отряды молодых, следующих за тобой». Идея заботы о подданных в процессе управления четко прослеживалась и в дру­гих древнеегипетских документах. Например, в «Поучениях царя Аменемхата» (XX в. до н.э.) имелись такие произнесенные с гор­достью царские слова: «Я подавал бедному, я возвышал малого. Я был доступен неимущему, как и имущему».

В иероглифической надписи на гробнице номарха Антилопьего Нома Амени (XX в. до н.э.) было сказано: «Не было дочери бед­няка, которую я бы обидел; не было вдовы, которую я бы притес­нял... Не было нуждающегося около меня; не было голодающих в мое время». В древнеегипетских представлениях забота о поддан­ных в управленческой деятельности царя сочеталась со многими другими функциями. При этом роль царя, как правило, восхваля­лась, его качества идеализировались и преувеличивались, ему приписывались черты и функции, исходящие от бога. Это наглядно видно из надписи царя Сенусерта III (XIX в. до н.э.), высеченной в крепости Семне, где заявлялось: «Я увеличил то, что досталось мне. Это я, царь, говорящий и делающий. То, что задумывает мое сердце, мною выполняется... Прекрасен сын — поборник своего отца, укрепляющий границу ради того, кто породил его!».

В общем наборе управленческих действий особое внимание уделялось карательным функциям, направленным на обеспечение порядка в стране и подавление противодействия верховной власти. Так, Ахтой III в своих «Поучениях...» писал: «Вредный человек — это подстрекатель. Уничтожь его, убей... сотри имя его... Не воз­вышай человека враждебного... Подавляй толпу, уничтожай пламя, которое исходит от нее».

Во II тыс. до н.э. египтяне, чтобы лучше организовать управ­ленческий процесс, стали создавать прототипы будущих табелей о рангах, точнее, составлять должностные инструкции для наи­более важных участников процесса управления государственным хозяйством с перечислением их функций, порядка служебной деятельности, должностных обязанностей и прав визирей — вер­ховных сановников. Раскрывающие эти параметры управления характеристики сохранились в иероглифических списках на сте­нах фиванских гробниц визирей Рехмира, Усера и Аменемонета (XVI—XV вв. до н.э.). Характеристики эти были весьма подробными. Они показывали, что визири, будучи высшими сановниками,

88

занимались широким кругом вопросов центрального и местного управления и делали это как в закрепленных за ними частях госу­дарства, так и в подчиненных им ведомствах.

Один визирь управлял Верхним Египтом и замещал царя в Фивах, когда тот отсутствовал, другой ведал делами Нижнего Египта. Через визирей шли все обращения к царю и все распоря­жения царя, касающиеся закрепленных за визирем территорий. Устанавливалось, что визирь назначает на этих территориях клю­чевых руководителей, каждые 4 месяца заслушивает их доклады о делах, рассматривает присылаемые ими документы, дает указа­ния начальникам округов, квартальным государственных имений и палаты войск, сотникам отрядов (крепостей), выслушивает кня­зей и правителей поселений, устанавливает границы всех округов, владений и пастбищ, исчисляет подати и организует их сбор, направляет чиновников округа для организации летних сельско­хозяйственных работ, для устройства огражденных плотинами каналов и порубки смоковниц, посылает воинов и «писцов циновки» для организации выполнения распоряжений владыки, докладывает царю о состоянии закрепленных за ним территорий, выполняет другие обязанности.

Свои решения визирь должен был принимать на основе как устных докладов чиновников и просителей, так и рассмотренных документов. Порядок использования этих документов строго рег­ламентировался. Их должны были доставлять визирю вместе с книгами надлежащих хранителей за печатями опрашивавших и в сопровождении писцов. После использования документы воз­вращались на свое место, скрепленные печатью визиря.

Об обязанностях и деятельности визирей сообщалось и в других источниках. В частности, в иероглифической надписи о назначе­нии визиря, относящейся к правлению Тутмоса III (XIV в. до н.э.), содержалась рекомендация уделять больше заботы управлению территориальными образованиями. «Обращай твое внимание, — говорилось в документе, — на округа, укрепляя их. Если ты отсут­ствуешь при обследовании, то посылай обследовать начальников округов, сотских и квартальных». Здесь же признавалось, что уп­равленческая работа визиря — это трудное дело, что визирство «не сладко, вот горько оно как желчь».

Характеризуя различных участников управленческого процесса, египетские источники очень подробно писали о роли и деятель­ности писцов, которые не только занимались составлением текстов и делопроизводством, но и выполняли разнообразные админист­ративно-финансовые функции. Первые сведения о писцах имелись

89

уже в «Текстах пирамид», составленных во время V и VI династий. В частности, в тексте войскового писца Каипера (начало V динас­тии) перечислялись 27 должностей, которые этот писец последова­тельно занимал: писец пастбищ, писец документов, писец царского войска, надзиратель писцов, начальник царских работ и т. д. На примере писцов и других чиновников древнеегипетские источники не раз показывали не только почетность, но и выгодность управ­ленческой деятельности, дававшей прямые и дополнительные доходы от выполняемых должностных функций. В «Поучениях Ахтоя, сына Дуауфа, своему сыну Пиопи», датируемых XX в. до н.э., отмечалось, например: «Когда ты поставлен во главе мест­ного управления, благодарят бога отец и мать твои. Ты поставлен на дорогу жизни». Автор признавал, что писец — это уже руково­дитель, что «он сам руководит другими», что «нет писца, лишен­ного еды от вещей дома царева», что богиня счастья находится «на плече писца со дня рождения его». Отсюда делался вывод:

«Если ты будешь знать писания, то будет это добрым для тебя».

Важность роли писцов в управлении и их выгодного положе­ния в обществе подчеркивалась и в других египетских документах. В частности, в папирусах с поучениями писцам, составленных на рубеже 1-го и 2-го тыс. до н.э., говорилось, что, сделавшись писцом, «ты будешь управлять населением всей земли». Подчеркивалось, что писец «управляет работами всякими, которые в земле есть», что должность освобождает от подати, защищает от тяжелого труда, удаляет от мотыги и хлопот, позволяет не быть «под владыками многими и под начальниками многочисленными». В папирусе «Анастаси II» о писцах говорилось следующее: «Это он руководит работой всякой в стране этой»; в «Анастаси III»: «Обрати сердце свое к деятельности писца, и ты будешь руководить всеми»;

в «Анастаси V»: «Писец — он руководит всеми, и не обложена налогами работа в письме». Развивая эти оценки роли писца, авторы «Анастаси V» отмечали: «Прекраснее должность твоя, чем любая другая должность, ибо возвеличивает человека она: най­денный искусным в ней становится вельможей». В папирусе «Лансинг» подчеркивалось, что писец «сближается с большими, чем он сам», и письмо «для знающего его полезнее, чем любая должность».

Признавая выгодность управленческой деятельности, древне­египетские источники обращали внимание, что при ее осуществ­лении нередко имеют место недобросовестность, вымогательство, мздоимство, и выступали за устранение этих злоупотреблений. Фараон Хоремхей в своем указе (XIV в. до н.э.) заявлял чиновникам

и судьям: «Я наставлял их по пути жизни и направил их на правду. Мое наставление для них: "Не якшайтесь с другими, не берите взятку..."». В «Поучениях Ани» для борьбы со злоупотреблениями в управлении предлагалось не передавать управленческие долж­ности по наследству, так как «нет сына, чтобы стать начальником сокровищницы, нет наследника начальника канцелярии, вельможи, контролера и писца, искусного своей рукой и в своей работе... Это не то, что дается детям по наследству».

Интересные идеи в области управления оставили после себя древние народы Передней Азии, создавшие наряду с египтянами еще один старейший очаг человеческой цивилизации. В ГУ-Ш тыс. до н.э. в Двуречье были сформированы города-государства Ур, Урук, Лагаш, Киш, Шурунпак, Исин, Ниппур и другие образо­вания, на базе которых позднее возникали и функционировали более крупные и устойчивые царства и княжества. Как и египет­ские документы, источники Двуречья свидетельствуют о развет-вленности и активности управленческой деятельности в самые древние времена. В одном из старейших для этого района источ­нике — «Надписях Лагашского царя Урукагины» (XXIV в. до н.э.) упоминалось о существование в государстве таких управленческих должностей, как патеси (сначала старейшины, а затем местные царьки), атриги (крупные чиновники государственного и храмового управления), землемеры, надзиратели за пастухами, за овчарами, за рыбаками, за кораблями, начальники дома трав, пивоварни, заведующие складами, закромами и т. д. В ранних источниках Старовавилонского Царства, как и в египетских документах, прово­дилась мысль о необходимости привлечения верховным правите­лем к управлению страной верных сановников и о распределении между ними управленческих функций. Зачастую такая схема при­писывалась богам, а затем проектировалась на земные дела. В «Сказаниях об Атрахасисе» (XVIII в. до н.э.), например, богам приписывалось выделение верховного владыки и назначение управляющего, советника, надсмотрщика.

Древний Вавилон одним из первых в мире выдвинул и прак­тически реализовал идею деления страны на административные округа и назначения во главе них правителей, которых посылали сюда вавилонские цари. На правителей возлагались управление °кругами, сбор дани, контроль за соблюдением законов и другие* обязанности. Разветвленность управленческой системы в Передней Азии постепенно нарастала и достигла таких масштабов и струк-чурных размеров, что уже в VII в. до н.э. в Ассирии список чинов­ников царя Асархаддона содержал упоминание о 159 должностях.

90

91

Освещая тенденции развития управления, переднеазиатские Источники свидетельствовали о стремлении правителей государств этого региона совершенствовать и развивать управление. В этих источниках содержались сведения о первых государственных реформах в сфере управления, предпринятых царем Лагаша Уру-кагиной (XXIV в. до н.э.), шумерским царем Ур-Намму (XXII в. до н.э.) и другими правителями. Весьма содержательными были более поздние реформы царя Ассирии Тиглата (VIII в. до н.э.), направленные на организацию стабильного управления завоеван­ными территориями. Вместо старых территориальных образо­ваний царь создавал новые округа, меньшие по размерам, что облегчало управление ими. Во главе округов ставились верные царю наместники, которым были подчинены ассирийские военные гарнизоны. В округа назначались особые чиновники для сбора податей и формирования воинских подразделений. Все, что ук­репляло царскую вертикаль управления, повышало дисциплину управления, усиливало контроль со стороны центральной власти.

Полезным для совершенствования управления было составле­ние в Новохетском царстве специальных предписаний для санов­ников и государственных служащих, определявших их права и обязанности. Особенно подробной и четкой была «Инструкция» для «господина пограничной охраны», в которой были перечислены подчиненные ему крепости, отряды и учреждения, устанавливались его функции, направленные на обеспечение постоянной оборон­ной готовности, руководство работами в царском хозяйстве, реше­ние судебных, религиозных проблем. Подробные инструкции были составлены для городских управляющих, высших военных чинов и др.

В Малой Азии сильнее, чем во многих других регионах, была выражена нацеленность управления на обеспечение справедли­вости и служения подданным. Говоря о таком стремлении, шумер­ский царь Ур-Намму одним из первых в истории заявлял в из­данных им законах, что он «установил справедливость в стране, воистину изгнал зло, насилие и раздор... отстранил начальника моряков, взимателя быков, взимателя овец... и тем установил свободу». Царь подчеркивал, что теперь «сирота не был отдаваем во власть богатого, вдова — во власть сильного», бедняк — во власть богачу. Декларирование служения управления интересам справед­ливости и защиты интересов подданных четко прослеживалось и в знаменитых законах вавилонского царя Хаммурапи, где стави­лась задача «справедливо управлять своей страной», «справедливо руководить людьми и дать стране счастье», добиваясь, «чтобы

п

сильный не притеснял слабого». Такие же мотивы звучали в эдикте вавилонского царя Аммицадуки (XVII в. до н.э.).

Справедливость закреплялась и в официальных документах по отношению ко всем и по всем делам, от кого и от чего зависело «счастье в стране». Вот как звучат некоторые законы Хаммурапи:

«п. 42. Если человек арендовал поле для обработки и не вырастил на поле зерна, (то) его следует уличить в невыполнении (необхо­димой) работы на поле, а затем он должен будет отдать хозяину поля зерно в соответствии (с урожаем) его соседей»; «п. 99. Если человек дал человеку серебро для товарищества, (то) прибыль и убыток, которые будут, они должны поровну поделить перед богом»; «п. 229. Если строитель построил человеку дом и свою работу сделал непрочно, а дом, который он построил, рухнул и убил хозяина, то этот строитель должен быть казнен». А таков текст одного из хеттских законов (XVI в. до н.э.): «п. 146. Если кто-нибудь покупает дом, или селение, или сад, или пастбище, а другой (человек) придет и опередит того (первого человека) и предложит покупную цену выше (первоначальной) цены, (то) он считается провинившимся и должен дать 1 мину серебра. (Пер­вый же человек) покупает по первоначальной цене».

Идеализация принципов справедливости в управлении сохра­нялась продолжительное время в разных регионах мира. Так, в Древнем Иране царь Дарий I (VI в. до н.э.) в наскальной надписи в Накши-Рустаме зафиксировал, что его «желание — справедли­вость». Он заявлял: «Для справедливого я друг, для несправедли­вого я — недруг. Не таково мое желание, чтобы слабый терпел несправедливость ради сильного, но и не таково мое желание, чтобы сильный терпел несправедливость ради слабого».

Представление о системе административного управления в Вавилонии в 1-й половине 2-го тыс. до н.э. дает переписка царя Хаммурапи с его чиновниками в городе Ларса. В малоазиатской практике постоянно проводился принцип решительности и твер­дости в управлении, декларирующий обязательное и беспреко­словное выполнение принятых установок. «Пусть мои указы, — подчеркивал Хаммурапи в послесловии к своим законам, — не имеют нарушителей их».

Еще большую жесткость проявлял в этом плане древнехеттский Царь Хаттусилис I (XVII в. до н.э.), писавший в своем завещании:

«Кто словам царя будет перечить, тотчас же должен умереть. Он не может быть моим посланником, он не может быть моим первым подданным». И эта линия не изменялась в веках. Через тысячелетие после Хаттусилиса I царь Ассирии Асархаддон (VII в. до н.э.)

93

в письме Ашшуру восклицал: «Слыхал ли ты когда-либо, чтобы дважды повторялось слово царя сильного?» При этом правители настаивали на согласованности действий участвующих в управле­нии лиц, выступали против противоборства сановников, против разлада и сговора в делах. Обращаясь к сановникам и старейши­нам, Хаттусилис I требовал от них: «Один из вас другого не должен отталкивать, один другого не должен продвигать вперед».

Четко прослеживалось во всех управленческих установках пра­вителей и свойственное всем странам неприятие злоупотребле­ний служебным положением, корысти, использования власти для личного обогащения. В законах Хаммурапи предусматривалась смертная казнь сотникам и десятникам за присвоение имущества воинов и их притеснение. Царь Хаттусилис I заявлял: «Как бы царь ни поступил — по своей воли или иначе, — все равно злона­меренности да не будет дано». Отсюда одной из задач управления была борьба с несправедливым обогащением, с расхищением на­циональных богатств. В аккадской поэме «Вавилонская теодиция» (XI в. до н.э.) по этому поводу говорилось: «Пышного богача, что имущество в кучи сгребает, царь на костре сожжет до сужденного ему срока». Нацеленность на борьбу с мздоимством и незакон­ным обогащением прослеживалась у вавилонян и в последующие периоды. Показателен в этом отношении документ о привилегиях вавилонских городов, написанный в VIII в. до н.э. В нем говори­лось: «Если визирь или приближенный царя... примут взятки, то эти лица умрут от оружия, место их обратится в пустыню, дела их унесет ветер». В то же время следует отметить, что справедливых чиновников данный документ защищал, заявляя, что если царь визиря «не чтит, страна на него восстанет».

Билет №6

• Управленческая мысль в Древней Греции.

Довольно значительные успехи в развитии управленческой мысли были достигнуты в эллинистический и римский периоды. Общепризнанно, что именно в этих древних цивилизациях были заложены основы экономических, правовых, политических и уп­равленческих воззрений ученых средневекового Востока, а сфор­мулированные ими ключевые положения общественной мысли постоянно комментировались, развивались последующими поко­лениями и стали своего рода классикой общественной мысли.

Возникновение раннерабовладельческих государств на греческих островах Эгейского архипелага (Лемнос, Мелос, Сирое) относится ^к XX—XVII вв. до н.э. Чуть позже начался процесс формирования аналогичных государств ахейцев на материковой части Греции (в населенных центрах Микен, Тиринф, Афины, Пилос и др.), где в XVI—XIII вв. до н.э. значительного прогресса достигли земледе-•чие и ремесла. Ахейцы научились изготовлять орудия и утварь из бронзы, стали разводить крупный рогатый скот и лошадей, пере­шли от мотыжного земледелия к плужному. Ахейцы вели обшир-"Ую заморскую торговлю, одновременно используя свои суда для Юрских разбоев и грабительских походов. В связи с развитием "Роизводительных сил стала укрепляться частная собственность, °зникало имущественное неравенство, верхушка общества обра­щалась в богатую воинственную аристократию. Ахейские цари

142

143становятся крупными рабовладельцами. Однако бесконечные меж­доусобные войны довольно скоро привели экономику и культуру ахейских государств к упадку. Так называемая «микенская эпоха Древней Греции» завершилась около 1100 г. до н.э., когда на мате­риковую Грецию с севера вторглись другие крупные греческие племена дорийцев. Микены были разрушены и прекратили свое существование как крупный культурный и политический центр. Другая часть дорян захватила земли Мессении и Лаконии, где после длительной и жестокой борьбы лишь в IX в. до н.э. в долине реки Эврота на базе порабощения коренного населения возникла Спартанское примитивное государство.

Появление в Средней Греции горцев-дорян и их переселение привело к исчезновению власти микенских династов, но при этом долго еще сохранялись родоплеменные отношения, присущие общественной организации дорийских общин. Постепенно в Гре­ции стал распространяться тип независимых общин, объединяв­шихся вокруг поселений, основанных еще в микенскую эпоху. Их старейшины приобретали статус царей (басилевсов), а из среды общинников стали выделяться знать и демос. К знати относились «лучшие» граждане, составлявшие элиту гражданских общин Греции. Господствующее положение этого общественного слоя определялось не пережитками родоплеменных отношений, а было обусловлено рядом экономических и политических преимуществ, более обшир­ных, чем у других общинников, например, находившимися в их распоряжении земельными наделами (клерами) или поддержкой дружин-гетерий. Крупные объединения мелких землевладельцев и ремесленников составляли демосы, которые были достаточно независимыми. Свободные общинники объединялись не вокруг крупных землевладельцев (из числа знати), а в относительно мало­численные товарищеские филы и фратрии, которые играли важную роль в обороне малочисленных гражданских общин. Был еще один компонент социальной структуры греческого архаического обще­ства того периода — зависимое население, в которое входили рабы и прикрепленные к клерам зависимые земледельцы. Положение этой прослойки общества было различным в разных полисах VIII— VI вв. до н.э.

Дальнейшее развитие производительных сил в греческих госу­дарствах, происходившее в VIII—VI вв. до н.э., привело к отделе­нию ремесла от земледелия, способствовало расширению и росту городов и развитию форм социально-политической организации древнегреческого общества. Власть царей-басилевсов, которые, по сути, всегда были «первыми среди равных», постепенно почти

144

везде устраняется, и руководство общественной и политической зкизнью в городах Греции переходит к знати. Рост населения в Греции VIII в- Д° ^н•^э• остро обозначил проблему земельной собственности. Именно в это время стали складываться первоначальные системы наделов (клеров). В городах сосредотачивались обезземельные крестьяне. Нехватка земли обусловила начало Великой колониза­ции, которая, в свою очередь, дала очередной толчок развитию

ремесла и торговли.

В этот же период в Древней Греции происходит качественное

развитие полисов. Если первые древнегреческие полисы (XII в. до н.э.) возникли из крепостей династов, географически располо­женных в наиболее удобном в стратегическом и хозяйственном отношении местах, то нынешние полисы стали возникать как особая форма социально-экономической и политической орга­низации общества. Античный полис VIII—VI вв. до н.э. возник в ходе борьбы мелких свободных производителей с родовой знатью. В результате этой борьбы было отменено долговое рабство для членов данной общины, которое стало отныне уделом иноплеменников. Полис представлял собой объединение частных собственников, направленное против рабов и других категорий зависимого насе­ления, неполноправных жителей и чужеземцев (метеков в Афинах, периэков в Спарте, вольноотпущенников в Риме и т. п.). Принад­лежность к полису предоставляла право на землю и рабов.

Роды (геносы) хотя и сохранялись в архаической Аттике, но представляли собой независимые культовые объединения, первич­ными же ячейками родовой общины были филы и фратрии. Эти «малые общества» не имели никакого отношения к родовой орга­низации, складывались на основе территориального принципа и были важнейшим фактором социализации, структурообразу­ющими элементами архаического полиса. В целом существование множества малых городов-государств предопределялось жизнен­ным укладом и общественной организацией внутри самого полиса.

С упразднением царской власти в полисах стала складываться система магистратур. Государственные должности находились ^в распоряжении знати. Власть должностных лиц была достаточно ограниченной (прежде всего представительскими и культовыми Функциями). Важным элементом в управлении полисами было народное собрание, которое было предназначено для обеспече­ния политических прав всех свободных граждан. В целях стабили­зации развития форм полисного строя и гарантии контроля над ним со стороны знати создаются своды законов, в равной степени

°бязательные для всех слоев населения.

145Эти законы и были основой модели полицейского управления о которой упоминалось в I главе учебника. Древняя Греция пред­ставляла собой множество полисов-городов, объединенных тор-гово-экономическими отношениями, широкими культурными связями. Однако, несмотря на универсальность законов, а также универсальные политические, культурные и религиозные связи, единый «идеальный» по типу и форме управления, стабильный греческий полис не стал исторической реальностью. Жизнь поли­сов формировалась в зависимости от взаимодействия множества внешних и внутренних факторов, прежде всего политических. В то же время при всем многообразии сходства и различий древне­греческих городов-полисов полярно «классическими» моделями социального уклада, государственного строя, политической и пра­вовой культуры, формой и организацией управления были Спарта и Афины. В ту пору вся внешняя политика в Греции определялась соперничеством Спарты и Афин, стремившихся выйти за рамки изначальной полисной организации. В Спарте утвердилась воен­ная демократия, в Афинах — гражданская. Различия между ними оказались настолько существенными, что соперничество вылилось в междоусобную Пелопоннесскую войну (431—434 до н.э.), кото­рая вначале закончилась полным поражением Афин, после чего начался период гегемонии Спарты в Греции. Однако последующее участие Спарты в бесконечных войнах (успешных и неудачных) вместе с социальной стагнацией (в том числе с резким падением рождаемости в Спарте) привели к обескровливанию спартанской армии и к падению Спарты, в результате чего она стала легкой добычей союза демократически организованных греческих полисов. Таким образом, начавшись как междоусобная, Пелопоннесская война завершилась самоистреблением эллинского народа. Спор за гегемонию между Спартой и Афинами закончился невосполнимыми потерями для всех его участников и в итоге привел к господству македонской монархии Филиппа и Александра.

Тем не менее античный полис стал основной предпосылкой развития своеобразной античной культуры. Именно сущность антич­ного полиса объясняет многие особенности античной культуры, надолго предопределившей своеобразие развития всемирной научно-технической и общественной мысли. Здесь уместно привести слова крупнейшего немецкого ученого-физика В. Гейзенберга, который писал: «Занятия античностью формируют в человеке такую шкалу ценностей, в которой духовные ценности ставятся выше матери­альных... Связь практической деятельности с постановкой принци­пиальных проблем — основное, что отличало греческую культуру,

146

а когда Запад вступил в эпоху Ренессанса, эта связь оказалась в центре нашей исторической жизни и создала современное есте­ствознание и технику» [42. С. 35].

По сравнению с древневосточной античная культура носит

более рациональный и демократический характер. Эту культуру создавали свободные граждане полиса. Греки освоили и развили изобретенное финикийцами фонетическое письмо, что значительно облегчило широкое распространение грамотности среди граждан. Свободное, публичное обсуждение выдвигаемых идей, проектов предопределило светско-рациональный, доказательный характер политической, правовой, социальной и экономической литературы. В этом обществе всесторонний характер развития личности граждан становится одной из важнейших целей общественного производ­ства, а личность выступает как главная форма богатства.

Источниками античной управленческой мысли периода ее рас­цвета являются законы города-государства — легендарного мифи­ческого Ликурга, Дракона, Солона, Клисфена, Перикла, а также публичные выступления и трактаты философов, историков, знаме­нитых граждан. Лишь позднее появляются произведения, в которых большое и важное место занимают и управленческие вопросы:

«Домострой» и «О доходах» Ксенофонта, «Государство» и «Законы» Платона, «Политика», «Афинская Полития», «Никомахова этика»

Аристотеля и др.

Объектом законов, регулирующих управление хозяйством по­лисов, была Спарта, которая к VI в. до н.э. стала самым сильным и значительным государством греческого мира. Социально-эко­номическая, политическая и правовая система Спарты позволила сформировать строго организованную военную демократию и обес­печивала максимум военной сплоченности спартиатов. Их уравни­тельное социальное положение, отсутствие частной собственности, экономически обособленная семья способствовали подчинению власти и обычаям. Сами спартанцы не занимались ни хозяйственной Деятельностью, ни ремеслами, ни промыслами. Принадлежавшие им (только на правах пользования) равные земельные наделы (клеры) обрабатывали илоты — завоеванные и порабощенные ими жители Лаконии и Мессении, имевшие в то же время свои семьи и свое хозяйство. Илоты же поставляли продовольствие и все необходимое

"а долю спартиата-землевладельца, его жены и детей.

Основы государственного строя и управления Спарты были заложены в VII в. до н.э. Ликургом, разработавшим соответству­ющие Законы управления. Первоначально устройство Спарты было ^ким же, как и в других полисах архаической Греции, но в силу

147необходимости держать в повиновении превосходящую массу илотов, город был превращен в военный лагерь, находившийся в постоянной боевой готовности, с особым укладом жизни и управ­ления хозяйством. Только военная служба, подготовка к военным действиям и участие в государственном управлении считались достойными для спартанца занятиями. По законам Ликурга в целях поддержания общей боеспособности народа было учреждено осо­бое состояние «равенства» экономически обеспеченных граждан, обязанных поголовно служить в спартанском войске, устанав­ливался единый порядок военной организации с обязательной принадлежностью каждого спартанца к некоторой фидитии ~ военному подразделению из 15 человек, объединенных в своего рода товарищества и живущих в одной лагерной палатке. Равенство так называемых спартанцев — гомеев («равных») поддерживалось совместными трапезами, на расходы по организации которых каждый спартанец должен был производить ежемесячный взнос натурой и деньгами.

Ликургу приписывается также издание законов против роскоши. В Спарте запрещалось накапливать серебро и золото. Деньги изго­тавливались из железа и были настолько тяжелыми, что их прихо­дилось возить на повозке. Крыши домов спартанцев должны были изготовляться только топором, а двери — пилой, т. е. без исполь­зования какого-либо отделочного инструмента. Были сильно огра­ничены связи Спарты с другими полисами. Так, чужестранцам было запрещено пребывание в городе, а спартанцам — выезжать за границу полиса. Под видом борьбы с проникновением роскоши пресекались торговые связи, что тормозило экономическое раз­витие Спарты.

Законы Ликурга позволяли спартанским властям без всяких ограничений вмешиваться не только в общественную, но в личную и семейную жизнь. Власти «заботились» о браке, о воспитании юношества и требовали от граждан в этом отношении безуслов­ного подчинения их воли интересам всего класса. Брак, который был дозволен мужчинам, достигшим 30-летнего возраста, пресле­довал цель доставления государству крепких, здоровых детей, могущих стать надежной опорой Спарты. Сообразно с этим были выработаны особые наказания как за безбрачие, так и за вступление в слишком поздний или неравный брак. При рождении мальчика особые старейшины производили над новорожденным экспертизу и решали, выйдет ли из него хороший воин, жестоко расправляясь со слабыми детьми. В 7-летнем возрасте государство отбирало ребенка у родителей и передавало их в специальные детские лагеря

148

(агеллы) под надзор государственных педагогов. Все внимание при обучении и воспитании в лагерях было сосредоточено на физи­ческом развитии детей. Обучение чтению и письму сводилось до минимума. Считалось, что умственное образование можно получить и без особого преподавания, ибо оно приобретается практически, в жизни. С этой целью мальчики присутствовали на обществен­ных обедах и на сходках, где слушали рассуждения взрослых об общественных делах и рассказы о славных подвигах. В то же время старики, наблюдая за обучением и играми детей, провоцировали драки и изучали, какие задатки храбрости, мужества и хитрости заключались в каждом отдельном подопечном. Достигнув 20-летнего возраста, спартанец приступал к регулярной воинской службе, которая продолжалась до 60-летнего возраста.

Тем же интересам государства отвечала постановка воспитания девушек, направленная на гармоническое развитие их физических сил, чтобы могли стать матерями здорового потомства.

Во главе Спарты стояли два наследственных царя, которые пользовались громадным почетом и именовались «владыками» (архагетами). Реальная власть в Спарте была сосредоточена в руках эфоров, представителей крайней олигархии, избиравшихся на год спартанцами в специальный высший орган управления Спартой — эфорат. Первоначально они замещали царей в гражданском суде, но постепенно их власть расширилась и превзошла царскую. Они осуществляли внутреннее управление страной и внешнюю поли­тику, контролировали деятельность всех должностных лиц, имели право отстранять их и предавать суду герусии (совет старейшин Спарты) или апелле (народное собрание).

Организация управления по Ликургу не получила своего раз­вития в Спарте в сторону демократии. Так, предложенная им Уравниловка обернулась резкой политической дифференциацией общества на бесконтрольно правящую верхушку и пассивную массу. Стремясь к воспитанию из граждан хороших воинов, госу­дарство постепенно стеснило личную свободу и подчинило всю жизнь рядовых граждан строгому контролю и мелочной опеке. Из спартанской уравниловки выросли также резкое имуществен­ное неравенство и явная социальная дифференциация. Олигархи­ческая система правления в лице старцев-эфортов имела лишь видимость демократии и была демократией солдатской, выгодной и угодной командной верхушке. Так, при всех своих былых воен-иых победах Спарта постепенно сошла на нет, не оставив после ^бя никакого исторического наследства. Она не дала мировой человеческой культуре ни одного видного творца ни в искусстве,

149ни в науке/ни в философии. И в каком-то смысле виной тому послужили законы государственного строительства и управления созданные для Спарты мифическим Ликургом.

Почти одновременно в других полисах Древней Греции разра­батывались и применялись иные законы управления полисами. Так, в Аттике (полуостров на территории афинского города-госу­дарства) в эпоху волнений представителей городского демоса (конец VII в. до н.э.) аристократы вынуждены были поручить архонту Дракону разработать кодекс общеобязательных законов взамен произвольно толковавшихся и устно передаваемых родо­вых обычаев. Такой кодекс законов архонт Дракон «сотворил» в 621 г. до н.э. «Драконовы законы» впоследствии прославились своей жестокостью, так как в основе представляли лишь сводку примитивных родовых обычаев в письменной форме. Даже за мелкое воровство — кражу овощей или фруктов — полагалась смертная казнь. Демад (афинский оратор IV в. до н.э.) впоследст­вии писал: «Дракон писал свои законы не чернилами, а кровью». Однако законы Дракона были все-таки известным шагом вперед, так как сам факт письменного оформления разработанных им правовых норм ограничивал судебный произвол родовой знати Аттики. Записанные на каменных досках, они были выставлены на центральной площади Аттики для общего сведения и обозре­ния, и таким образом судебный процесс попадал под известный общественный контроль.

Аналогичная причина сдерживания народных волнений чуть позже вынудила аристократию Аттики «заказать» разработку за­конов и программу реформ афинского общества знаменитому в VI в. до н.э. поэту Солону, принадлежавшему обедневшей аристократической семье. Его кандидатура в качестве архонта с самыми широкими полномочиями законодателя была предло­жена представителями городского демоса, а не аристократии. В 594 г. до н.э. он был избран первым архонтом и приступил к осуществлению разработанных им реформ. До этого Солон зани­мался торговлей, что сблизило его с городским демосом, а много­численные путешествия по Греции, Египту, Малой Азии и другим местам расширили его кругозор и обогатили опытом. Он начал свою деятельность с сейсахфии (или снятия бремени), т. е. уничто­жения всех кабальных записей и отмены земельных долгов. Солон приказал снять долговые камни с полей, объявил все долги и нако­пившиеся на них проценты недействительными, отменил долговое рабство. Проданные в рабство за долги афиняне были выкуплены

государством и возвращены на родину. В одном из своих стихо­творений Солон, характеризуя свою реформу, говорит, что за это его не осудит

... из олимпийцев высшая богиня,

Мать — черная земля, с которой снял я

Столбов стоящих много долговых, —

Рабыня прежде, вольная теперь!

Солон также осуществил ряд реформ в области организации торговли и промышленности. В частности, он запретил вывоз из Аттики всех сельскохозяйственных продуктов, за исключением вина и оливкового масла; произвел замену денежной единицы в связи с расширением торговых отношений; поощрял развитие ремесел и промыслов, приглашая иностранных мастеров в Аттику;

издал закон о том, что сын вправе отказать в пропитании отцу, не выучившему его какому-либо ремеслу; издал закон, предписы­вающий бережное обращение с собственностью, запрещающий чрезмерную роскошь и непроизводительные расходы родовой знати во время свадеб, погребений и пр.

Следующим чрезвычайно важным мероприятием Солона была его политическая реформа, которая ликвидировала политическую монополию родовой знати и устанавливала имущественный ценз, или, по выражению Платона, «тимократию»: участие граждан в государственной жизни ставилось в зависимость не от знатности и происхождения, а от размера их собственности, их доходов и принадлежности к той или иной имущественной группе. Солон возродил Народное собрание Аттики, участие в котором стали принимать все граждане Аттики. Народное собрание созывалось 4 раза в год, оно выбирало всех должностных лиц и членов совер­шенно нового органа государственного управления Аттики — «Совета четырехсот». И наконец, для укрепления демократических начал Солон создал народный суд — гелиею, высшую судебную инстанцию в государстве, наделенную правом исправлять и отме­нять решения высших должностных лиц, заслушивать их отчеты По окончании срока службы. Со временем этот орган приобрел Решающее значение в осуществлении законодательства и контроля ^ деятельностью должностных лиц.

Государственный строй, установленный Солоном, сохранялся без изменений в течение 30 лет. Реформы Солона свидетельствуют ⁰ понимании им острых проблем развития Аттики, об опасности Порабощения основной массы земледельческого населения, кото-Рое бы сузило социальную базу рабовладельческого строя. Реформы

150

151способствовали ликвидации пережитков родового строя и господ­ства родовой аристократии, ускорили развитие товарно-денежных отношений в Аттике.

Важным достижением античной общественной мысли явилась разработка основ натурального и элементов товарного хозяйства а управленческой мысли — разработка проблем управления этими формами хозяйствования. В числе проблем рассматривались уп­равление государственным натуральным хозяйством и государ­ственная регламентация формирующегося товарного хозяйства. Управление натуральным хозяйством предполагало его планиро­вание и организацию, соблюдение пропорций между сельским хозяйством, ремеслом, торговлей, строительством, координацию усилий по управлению разными отраслями натурального хозяй­ства, учет условий и результатов производственной деятельности. Государственная регламентация товарного хозяйства осуществля­лась как непосредственно (с помощью фиксации цен, стандартов качества, монополизации отраслей), так и с помощью косвенных мер (уровень налогообложения, продажа части государственных запасов и др.).

Вопросы ориентации экономического развития, преимуществ натурального и товарного хозяйства, частного и коллективного рабовладения, промышленности и сельского хозяйства, управления этими формами хозяйствования приобрели актуальное значение. Эти проблемы становятся объектом специальных исследований в работах Ксенофонта, Платона, Аристотеля. Общественная мысль греков в У—1У вв. до н.э. достигла небывалого расцвета.

Наглядное представление об этом дают проекты государств-полисов Гипподама из Милета, сочинения Ксенофонта, трактаты Платона и Аристотеля.

Архитектор-градостроитель Гипподам (середина V в. до н.э.) был известен не только тем, что разработал принцип регулярной городской планировки и спланировал город Пирей. Он в течение долгого времени строил модель идеального государства. Как писал Аристотель, он «первым из не занимавшихся государственной деятельностью людей попробовал изложить кое-что о наилучшем государственном устройстве. Он проектировал государство с насе­лением в 10 тысяч граждан, разделенное на 3 части: первую обра­зуют ремесленники, вторую — земледельцы, третью — защитники государства, владеющие оружием. Территория государства также делится на 3 части: священную, общественную и частную. Священ­ная — та, с доходов которой должен отправляться установленный религиозный культ; общественная — та, с доходов которой должны

152

получать 'средства к существованию защитники государства;

третья находится в частном владении землевладельцев... Все дол­жностные лица должны быть избираемы народом, т. е. теми тремя частями государства, о которых упомянуто ранее. Избранные должностные лица обязаны иметь попечение о государственных делах» [31. С. 423-424]. Иными словами, Гипподам предполагал участие в управлении государства всех его граждан. В своей модели совершенного государства Гипподам предлагает оригинальный «закон относительно тех, кто придумывает что-либо полезное для государства: они должны получать почести» [31. С. 424].

Ксенофонт происходил из аристократических кругов афин­ского полиса. Прожив долгую жизнь (ок. 430—355 или 354 до н.э.), он активно участвовал в бурных политических событиях. Получив от спартанцев земельный участок в Скиллунте (в Элиде, близ Олимпии), Ксенофонт занялся сельским хозяйством и литера­турным трудом. Свои социально-экономические воззрения он излагал во многих работах, но главным образом в сочинении «Домострой» в форме беседы Сократа и Критобула. Правомер­ность существования рабства не вызывала сомнений у Ксенофонта. Более того, он давал конкретные советы об организации произ­водства и наилучших методах эксплуатации рабов. В заслугу опи­сываемого им государства Кир он ставил заботу о том, чтобы «рабы всегда охотно продолжали оставаться рабами». В «Домострое» господам рекомендовалось увещевать их, раздавать обещания лучше кормить. Ксенофонт писал, что полезны и похвалы со стороны господина. В условиях обострения противоречий рабовладельчес­кого строя эти советы были весьма характерны. Ксенофонт искал выход в более гибком и предусмотрительном обращении с рабами, в использовании некоторых элементов социальной демагогии

и материальных стимулов.

Ксенофонт ратовал за натуральное хозяйство как более устой­чивое и надежное. Пелопоннесская война показала нестабильность полисной, торгово-промышленной экономики Афин. Расхваливая натуральное хозяйство Ликурговой Спарты, Ксенофонт фактически Рекомендовал для всей Греции натурально-хозяйственные пути Развития. С этим была связана и идеализация сельского хозяйства. ⁰ «Домострое» он восхвалял сельское хозяйство, как дающее плоды, пригодные даже для жертвоприношений, тренирующее физически ^естьян, делающее их отличными воинами, толкающее людей на "уть взаимопомощи, обеспечивающее их всем необходимым. Земля Учит и справедливости, ибо дает больше тому, кто усерднее работает. ^ю мнению Ксенофонта, «земледелие — мать и кормилица всех

153профессий». Он рекомендовал обучать земледелию, садоводству, виноградарству, но презрительно относился к труду ремесленни­ков, обрекаемых на сидячий образ жизни. В этих рассуждениях, очевидно, отражалось и влияние кризиса полисной экономики Греции, противоречий ее системы рабовладения, основанной на ремесле. Ксенофонт искал более прочную базу для экономики, выражал ненависть к городскому демосу, ориентировался на ис­пользование крестьянства для стабилизации рабовладельческого режима.

В «Домострое» дается много советов по ведению домашнего хозяйства, призывы к бережливости, отмечается важность стро­ительства «полезных зданий». Затрагивая вопросы организации товарного производства, Ксенофонт подчеркивает полезность раз­деления труда, которое дает большой эффект во всех видах произ­водительного труда (даже в поварском деле).

Интересны оценка возможностей крупных городов по сравне­нию с малыми, оценка эффекта масштабов производства и специ­ализации, изложенные Ксенофонтом в произведении «Киропедия» («Воспитание Кира»). Он пишет: «Ведь в небольших городах один и тот же мастер делает ложе, дверь, плуг, стол, а нередко тот же человек сооружает и дом, причем он рад, если хоть так найдет достаточно заказчиков, чтобы прокормиться. Конечно, такому человеку, занимающемуся многими ремеслами, невозможно изго­товлять все одинаково хорошо. Напротив, в крупных городах, благодаря тому что в каждом предмете нужду испытывают мно­гие, каждому мастеру довольно для своего пропитания и одного ремесла. А нередко довольно даже части этого ремесла: так, один мастер шьет мужскую обувь, а другой — женскую. А иногда даже человек зарабатывает себе на жизнь единственно тем, что шьет заготовки для башмаков, другой — тем, что вырезает подошвы, третий — только тем, что выкраивает передки, а четвертый — не делая ничего из этого, а только сшивая все вместе. Разумеется, кто проводит время за столь ограниченной работой, тот и в состо­янии выполнять ее наилучшим образом».

Видное место в истории общественной мысли Древней Греции занимает Платон (427-347 до н.э.). Им написано много сочи­нений философского, социально-политического, экономического и управленческого содержания, отличающихся высокими литера­турными достоинствами и интересными идеями. Проблемы управ­ленческого характера рассмотрены им в сочинениях «Государство» и «Законы». Платон считал, что неравенство коренится в природе людей и потому неустранимо, но каждый человек должен получать вою долю сообразно природным способностям. Это и будет спра-юдливо. Каждый от природы приспособлен к выполнению лишь >дного дела и должен заниматься только им. Тогда можно легче I больше создать продукции. Это значит, что разделение труда / Платона анализируется с точки зрения потребительской стои-юсти. Основное положение Платона состоит в том, что «работник должен приспосабливаться к делу, а не дело к работнику». В разде­лении труда Платон видел не только «основу распадения общества на сословия», но также «основной принцип строения государства». Первый проект государства Платона предусматривал деление селения натри разряда-сословия: философов-правителей, стражей-воинов и земледельцев-ремесленников. Основой этого деления служило разделение общественного труда, а необходимостью — аналогия общества с человеком. Другими словами, три сословия идеального государства соответствуют трем частям душ отдельного человека: разумной, желательной и чувственной. Резкое деление общества на сословия представляло собой «афинскую идеализацию египетского кастового строя». По мнению Платона, разделение труда связывает людей в общество и позволяет разрешить проти­воречие между разнообразием потребностей и ограниченностью способностей отдельного человека. В государстве Платона это возможно.

Одна из моделей идеального полицейского государства пред­ставлена Платоном в утопическом проекте «Государство», основ­ной задачей которого, по Платону, являлся ответ на вопрос, как обеспечить благами и совершенную жизнь общества в целом. Его внимание было обращено на государство и общество как на единое целое, которое объективно создается людьми в силу их немощности решать многие задачи порознь: «каждый человек привлекает то одного, то другого для удовлетворения той или иной потребности. Испытывая нужду во многом, многие люди собираются воедино, чтобы обитать сообща и оказывать друг другу помощь: такое сов­местное поселение и получает у нас название государства».

Идеальное по своему устройству государство (и потому «благое государство») обладает, согласно Платону, 4 главными добродете­лями — это «мудрость, мужество, рассудительность и справедли­вость». Под мудростью Платон понимает высшее знание, с помощью которого «можно решать не мелкие, а общегосударственные во-"росы, наилучшим образом руководя внутренними и внешними °тношениями» [30. С. 199]. Гармоничное целое государства обес-л&чивается, по Платону, благодаря управлению государством наи­более разумным сословием — правителями: «Государство ...всецело

155было бы мудрым благодаря совсем небольшой части населения которая стоит во главе и управляет, и ее знанию» [30. С. 199].

Известная концепция иерархии потребностей А. Маслоу также имела предысторию в трактате Платона при «конструировании» государства, когда главный герой трактата Сократ говорит: «Зай­мемся мысленно построением государства с самого начала. Как видно, его создают наши потребности... А первая и самая большая потребность — это добыча пищи для существования и жизни... Вторая потребность — жилье, третья — одежда и так далее...» [30. С. 130]. Перечисление потребностей доказывает, что в городе-государстве должны существовать многочисленные отрасли обще­ственного разделения труда. В связи с этим именно в трактате Платона, может быть, впервые была изложена и обоснована кон­цепция разделения общественного труда. «Люди рождаются не слишком похожими друг на друга, их природа бывает различна, так что они имеют различные способности к тому или иному делу... Можно сделать все в большем количестве, лучше и легче, если выполнять одну какую-нибудь работу соответственно своим природным задаткам и притом вовремя, не отвлекаясь на другие работы» [30. С. 131].

А поскольку «мудрость» — удел немногих, то основной вывод в следующем: «Пока в государствах не будут царствовать филосо­фы, либо так называемые нынешние цари и владыки не станут благородно и основательно философствовать и это не сольется воедино — государственная власть и философия, и пока не будут в обязательном порядке отстранены те люди — а их много, — которые ныне стремятся порознь либо к власти, либо к филосо­фии, до тех пор государствам не избавиться от зол, да и не станет возможным для рода человеческого и не увидит солнечного света государственное устройство, которое мы только что описали словесно» [30. С. 252-253].

Аристотель (384—322 до н.э.) в «Политике» не только продол­жает обсуждать схожие с платоновскими вопросы, заодно поле­мизируя со своим учителем Платоном, но и обсуждает новые, относящиеся к ИУМ, вопросы. Так, например, довольно обсто­ятельно он разбирает такой вопрос: «тождественно ли искусство наживать состояние с наукой о домохозяйстве, или это искусство есть часть данной науки, или оно стоит в служебном к ней отно­шении, и если так, то не находится ли искусство наживать состо­яние в таком же отношении к науке о домохозяйстве, в каком стоит умение сделать ткацкий челнок к ткацкому искусству или умение сделать сплав бронзы к искусству ваяния?» И вот его ответ:

т

«Искусство наживать состояние не тождественно науке о домо­хозяйстве: в одном случае речь идет о приобретении средств, в другом — о пользовании ими» [31. С. 387]. В то же время так называемое «необходимое искусство наживать состояние» отно­сится к области домохозяйства как один из множества источников благополучия частного хозяйства, а «на обязанности домохозяина лежит всему тому, что получается из этих источников, дать соот­ветствующее назначение. Так, предметом ткацкого искусства является не изготовление шерсти, но использование ее, умение распознать, какая шерсть доброкачественная и пригодна, какая недоброкачественная и непригодна» [31. С. 394].

В связи с потребностью приобретения различного рода средств для домохозяйства Аристотель ставит конкретные практические вопросы: «Какие из них (средств. — Авт.) наиболее полезны, где и каким образом можно достать их; например, при приобретений коней, коров, овец, равно как и прочих домашних животных, нужно быть опытным в знании того, какие из животных пред­ставляют наибольшую пользу, какие из них в каких местностях имеются, так как одни из домашних животных родятся в изобилии в одних местах, другие — в других; затем, нужно быть осведомлен­ным относительно земледелия, притом и просто в собственном смысле, и в плодоводстве, также и в пчеловодстве или летающих животных, от которых можно получить выгоду» [31. С. 395]. Сегодня все эти классические вопросы относятся к маркетингу.

Любопытны с точки зрения ИУМ рассказы Аристотел

я о неко­торых людях, добивавшихся финансовых успехов вполне совре­менными приемами. Так, мудрый философ Фалес Милетский, «предвидя на основании астрономических данных богатый урожай оливок, еще до истечения зимы роздал в задаток имевшуюся у него небольшую сумму денег всем владельцам маслобоен в Милете и на Хиосе, законтрактовав их дешево, так как никто с ним не конку­рировал. Когда наступило время сбора оливок и сразу многим одновременно потребовались маслобойни, он, отдавая маслобойни на откуп на желательных ему условиях и собрав много денег, Доказал, что философам при желании легко разбогатеть». Другой предприимчивый житель Сицилии «скупил на отданные ему в рост Деньги все железо из железоделательных мастерских, а затем, когда лрибыли торговцы из гаваней, стал продавать железо как монопо­лист, с небольшой надбавкой на его обычную цену» [31. С. 395]. ну, чем не иллюстрации к современному бестселлеру «Богатый лапа, бедный папа»?

157При всем различии структур общественных отношений в стра­нах Китая, Индии, Рима и Греции (в VI—! вв. до н.э.), а также при наличии других различий исследователи обнаружили поразительное сходство в направлениях развития общественной мысли. Естест­венно было ожидать и сходство в разработках управленческой мысли в этих странах. К примеру, борьба двух течений в Древнем Китае — патриархально-патерналистской концепции государства Конфуция (отсюда — принципов и методов управления таким государством) и концепции Гуань Чжуна и других легистов отразилась в творе­ниях одного древнегреческого мыслителя — Платона. Если в трактате «Государство» он придерживался устоев патриархального строя, пытаясь создать модель утопического общества с идеальными под­данными, отличными от обыкновенных людей, то уже в «Законах», приблизившись к потребностям жизни, он приходит к необходи­мости управления обыкновенными людьми посредством соответ­ствующих законов принуждения.

В центре римской управленческой мысли были вопросы форми­рования частного рабовладельческого хозяйства и управления им. Римляне отличались практическим складом ума, и их практицизм проявился прежде всего в скрупулезной выработке разнообразных рекомендаций по организации рабовладельческой виллы (типич­ного хозяйства средних размеров зажиточных граждан) и управле­ния ею. Наиболее полное развитие эти вопросы получили в трудах римских агрономов Катона Старшего («О земледелии»), Варрона («Сельское хозяйство») и Колумеллы («Сельское хозяйство»), в энциклопедическом сочинении Плиния Старшего («Естественная история»). В этих трактатах содержится много идей рациональной организации управления хозяйством латифундий — основной формы организации рабовладельческого производства. Целью этих проектов был поиск таких методов организации производства, которые делали возможным существование латифундий в условиях технической отсталости той эпохи.

Катан Старший (234—149 до н.э.) написал трактат «О земле­делии» как практическое руководство для хозяина среднего поместья. Катон считал занятие земледелием наиболее достойным делом для свободного гражданина. Из земледельцев выходили «самые верные люди и самые стойкие солдаты». После предписа­ний о выборе и покупке имений Катон излагает подробные реко­мендации владельцу поместий по планированию, распределению, учету и контролю произведенных в усадьбе работ. «Когда хозяин пришел на усадьбу... то пусть в тот же день, если возможно, он обойдет поместье... Когда он узнал, каким образом обработано

158

поместье и какие работы сделаны, а какие не сделаны, то на сле­дующий день он позовет вилика (управляющего поместьем) ц спросит его, что из работ сделано, что остается; достаточно ли своевременно были выполнены работы, можно ли выполнить те, которые остаются, и сколько получено вина, хлеба, всяких про­чих вещей. Когда он узнал это, ему следует проверить по отчету уроки и рабочие дни... Когда все спокойно узнано, надо позабо­титься об остальных заботах, чтобы они были исполнены. Хозяин должен распорядиться работами... и составить их письменный

перечень» [41. С. 102-103].

Значительное внимание к набору средств производства и даже бытовых предметов объясняется стремлением автора повысить доходность имения. Пригородное имение, по его мнению, хозяин «должен устроить и засадить так, чтобы оно было как можно прибыльнее». Катон первым в социально-экономической мысли Древнего Рима поставил проблему эффективности рабовладель­ческого хозяйства, связав ее с организацией производства и обмена. Уже в самом начале трактата Катон предостерегает землевладельца от «большого оборудования». Катон стремился достичь соответ­ствующего эффекта через регламентацию не только средств труда, но и самого процесса производства, эффективной его организа­ции и управления. Именно поэтому огромная роль отводилась хозяину поместья, который должен хорошо знать календарь земле­дельческих работ и все необходимые агротехнические приемы. В трактате подробно излагаются служебные обязанности управля­ющего поместьем, детально расписываются состав, структура и организация производства различных отраслей сельского хозяй­ства, описывается состояние сельскохозяйственной науки той эпохи.

Таким образом, эффективность производства ставилась в зави­симость от многих факторов. В трактате просматривается идея представить рабовладельческое поместье не просто формой нату­ральной хозяйства, а организацией производства с определенной

рыночной ориентацией.

Известным экономистом-аграрником был Варрон (116—27

До н.э.), принадлежавший к сословию всадников. До нас дошли 'ФИ книги его трактата «Сельское хозяйство», написанные около 37 г. до н.э., спустя столетие после сочинения Катона, и содержа­щие больше сведений по развивавшемуся в ту пору скотоводству.

В отличие от Катона Варрон никогда не занимался сельским хозяйством, его основными источниками были книжные мате-РИалы. Композиционно три книги представляют земледелие, живот­новодство и приусадебное хозяйство (птицеводство, рыболовство

159и пчеловодство). Согласно Варрону, «земледельцы должны стре­миться к двум целям: к пользе и удовольствию». Но «польза требует того, что доходно, а удовольствие — того, что приятно; на первом месте скорее стоит полезное, чем приятное». Однако, прежде чем бросать семена в землю, Варрон советует изучить основные эле­менты Вселенной: воду, землю, воздух и солнце. По его мнению, следует не только хорошо знать свойства местной почвы, но и выяснить, «какое в этом имении оборудование требуется и какое должно иметь для его обработки».

Первая книга Варрона посвящена организации рабовладель­ческого хозяйства и преимущественно полеводству. Он скепти­чески относился к принципам Катона по подбору оптимального рабовладельческого поместья по размерам угодий и товарной специализации. Облик поместья, по его мнению, определяет агри­культура и, в конечном итоге, свойство почвы. Поэтому ценность имения могут определять не виноградники, как полагал Катон, а хорошие луга. Причем Варрон соглашался с теми, кто считал, что «виноградник сам пожирает свои доходы». Варрон сомневался в эффективности рабовладельческого хозяйства, практикующего интенсивную культуру винограда. Для Варрона основная ценность имения — земля. Главное — знать, «какова земля и для чего она хороша или нехороша».

В своей работе Варрон отвечал на запрос крупного рабовла­дельческого хозяйства, требовавшего руководства по ведению подсобных предприятий. В связи с необходимостью управлять гораздо большими массами рабов, чем в эпоху Катона, у Варрона в трактате появляются новые административные должности людей, помимо вилика, стоявшего во главе рабов, и описаны качества, которыми они должны обладать. Они должны быть грамотными, честными, обходительными, сведущими в сельском хозяйстве. Здесь же Варрон опровергает расчеты Катона в потребности рабо­чих рук в имении, ссылаясь на конкретный опыт рабовладельцев и иные нормы выработки, условия труда, новые агротехнические приемы в разных местностях.

Проблема размещения виллы тесно связывается Варроном с ее внутренней организацией. «Имения, — резюмирует он, — у которых по соседству есть места, куда удобно ввозить и прода­вать произведения своего хозяйства и откуда выгодно ввозить то, что требуется для собственного хозяйства, такие имения уже по этой причине доходны».

С I в. н.э. в организации рабовладельческого производства стали происходить существенные изменения. Упадок средних

пабовладельческих поместий интенсивного типа сопровождался определенным подъемом латифундий, переходивших к колонат-ному земледелию. Труд колонов (непосредственно производителей) был производительнее рабского. Изменения в сельском хозяйстве нашли прямое отражение в управленческой мысли того периода.

Важное место в истории римской управленческой мысли при­надлежит Колумелле, написавшему трактат «О сельском хозяйстве» в 12 книгах. Труды Колумеллы не поддаются точной датировке, но третья книга относится к 62-65 гг. н.э. Колумелла был боль­шим знатоком сельскохозяйственной литературы и хорошим прак­тиком. Он был свидетелем кризисных явлений рабовладельческой экономики (происходило падение производительности рабского труда, многие культурные земли в Италии не возделывались и превращались в пастбища). Уже в предисловии к первой книге Колумелла вступил в полемику с теми представителями римской науки, которые видели причины определенного упадка хозяйства в бесплодии земли и плохом климате. По его мнению, главное — то, что сельское хозяйство отдается, «как палачу на расправу, самому негодному из рабов, а при наших предках им занимались наилучшие люди и наилучшим образом».

Колумелла начинает свой трактат «О сельском хозяйстве» с призыва об острейшей необходимости подготовки и подбора ква­лифицированных специалистов в области организации сельского хозяйства. «Каждый подбирает себе опытного руководителя в том деле, которым он хочет заниматься, и наконец, из числа мудрецов приглашают наставника, образующего душу в правилах доброде­тели, — только сельскому хозяйству, которое, несомненно, стоит ближе всего к мудрости и стоит с ней как бы в кровном родстве, Никто не учит и никто не учится» [41. С. 158]. В своем трактате Колумелла пропагандирует внедрение сельскохозяйственной науки в практику, и в этом отношении его работы прогрессивнее преды­дущих проектов. Здесь же, как и в других трактатах, излагаются основы сельскохозяйственной науки и более подробно приводятся обязанности вилика по организации и ведению хозяйства.

Для перестройки рабовладельческого хозяйства Колумелла Предложил целую систему мероприятий. Как рабовладелец-практик, он выступил решительно против экстенсивного пути развития Рабовладельческого поместья. Колумелла считал, что основная Цель покупки имения — получение дохода, но «разумный человек йе станет покупать землю в любом месте, поддавшись на соблазн Плодородия или красивого местоположения». По его мнению, Хороший хозяин сможет сделать доходным всякий участок. А его усердие сможет победить и бесплодие земли. Настоящий хозяин земли добьется того, «чтобы выращивать на ней как раз то, что пойдет там всего лучше». Колумелла вел открытый спор с теоре­тиками-аграриями, придававшими слишком большое значение естественному плодородию почвы. По существу, Колумелла пер­вым в античной мысли обозначил проблему интенсивного пути развития рабовладельческого хозяйства. Он разработал целую сис­тему искусственного удобрения почвы, смело выступил за прове­дение агротехнических опытов, призывая хозяев не скупиться на эксперименты. При таком способе ведения хозяйства любые земли принесут землевладельцу доход.

Колумелла признавал правильными все методы принуждения для превращения негодных рабов в прилежных работников: от поместной тюрьмы в подвале до «обмена» шутками с рабами. Это, по мнению Колумеллы, вместе с совместным обсуждением новых работ, «заботой» о жизни рабов, разрешением им жаловаться на жестокое обращение способствует росту производительности труда. Однако Колумелла понимал, что организация работы рабов, даже в присутствии приказчика и надсмотрщиков, могла быть некачест­венной. Раб, «чтобы набрать то число, которое ему заказано при­казчиком, работает невнимательно и недобросовестно» [41. С. 169]. Колумелла видел ограниченные возможности рабовладения, но все же надеялся компенсировать их совершенствованием агрикуль­туры с помощью раба-специалиста, опытного вилика и, наконец, строгого и квалифицированного хозяина имения. Не случайно «хозяйский глаз» является важнейшим фактором организации труда

в поместье.

Современником Колумеллы был Плиний Старший (23—79 н.э.).

Он не написал специального агрономического трактата. Но этот энциклопедически образованный человек создал обширный труд — «Естественную историю» в 37 книгах. Его сочинение является своеобразной энциклопедией естественно-научных знаний антич­ности, содержит сведения по истории искусства, истории и быту

Рима.

Если у Колумеллы были еще какие-то иллюзии относительно

рабовладения, то Плиний прямо осуждал рабовладельческие отно­шения. Плиний снова ставит вопрос об эффективности земле­дельческого труда. Он считал, что наилучшая обработка земли убыточна, поскольку она вызывает большие расходы. Но «хорошо обрабатывать землю все же необходимо». Поэтому Плиний сове­товал возделывать угодья «и плохо, и хорошо», подразумевая под «плохо» только «наибольшее сокращение расходов». Таким образом,

162

Плиний выступил антиподом Колумеллы, который советовал про­водить агротехнические эксперименты, не считаясь с издержками производства. Плиний призывал землевладельцев к умеренности. По его мнению, плох тот хозяин, который покупает то, что можно получить в своем имении. Он вновь предложил аграриям исполь­зовать натурально-хозяйственные возможности в организации производства.

Плиний не одобрял чрезмерную интенсификацию хозяйства, которая невозможна и даже убыточна в условиях рабовладения. Но он отмечал, что «земледелие основано на труде, а не на расхо­дах, а поэтому предки наши и говорили, что самое полезное для поля — хозяйский глаз. Поэтому необходимы "выхоленные рабы, железные орудия превосходной работы, сытые волы"». Плиний представлял другое, нежели Колумелла, направление обществен­ной мысли, которое стремилось приспособиться к хозяйственной ситуации и сохранить достигнутый уровень интенсивности про­изводства. Он выступал за натурализацию хозяйства, пропаганди­ровал «прилежный» рабский труд новыми, но самыми дешевыми орудиями. Однако в новых условиях это привело бы к падению эффективности рабского труда, поскольку повышение издержек производства было бы неизбежным. Поэтому римский ученый в конце концов отдал предпочтение колонату — форме производ­ства, переходной от рабовладения к феодализму.

• Дуглас Мак-Грегор и человеческая сторона предприятия.

Дуглас Мак-Грегор (англ. Douglas McGregor) (1906, Детройт — 1 октября 1964, Массачусетс) — американский социальный психолог. Предложил теорию X и теорию Y (Theory X and Theory Y), которые старались подвести под факторы мотивации рациональную и приемлемую основу.

Родился в 1906 году.

Степень доктора философии получил в Гарвардском университете в 1935 и впоследствии работал там же преподавателем.

В 1937 перешёл в Массачусетский технологический институт (МТИ), где стал одним из организаторов отделения производственных отношений.

В 1948 стал ректором Antioch College.

С 1954 — первый профессор-стипендиат Слоуна в Массачусетском технологическом институте, работал там до самой смерти в 1964 году.

В начале 50-х годов Мак-Грегор впервые сформулировал свои идеи об управлении, которые в 1960 году были опубликованы в его главном труде «The Human Side of Enterprise» («Человеческая сторона предприятия»). Д. Мак-Грегор утверждал, что существует два вида менеджмента персонала, первый из которых основывается на «теории X», а второй — на «теории Y».

Теория X гласит: средний человек не любит трудиться и по возможности избегает работы. Следовательно, менеджмент вынужден прибегать к жёстким (тотальный контроль и система наказаний) и мягким (убеждение и поощрение) формам принуждения. Но оба эти метода ошибочны, потому что упускают из вида причину нежелания трудиться: дело в том, что человеку мало достойного вознаграждения за труд, ему необходима возможность самореализации, а любая форма принуждения этому препятствует.

Теория Y гласит, что для человека расходовать моральные и физические силы на работу так же естественно, как отдыхать или играть. Это означает, что человека можно стимулировать на труд, если дать ему возможность полностью раскрыться, брать на себя ответственность, ощущать свою значимость для организации. К сожалению, отмечает Мак-Грегор, в условиях современного индустриального общества интеллектуальный потенциал человека используется не полностью.

Мак-Грегор утверждал, что в одних ситуациях (например, массовое производство) годится только теория X, а в других — только теория Y. Понимая, что полностью реализовать его теории в практике невозможно, Мак-Грегор пытался донести до менеджеров мысль о том, что служащие могут сделать для организации гораздо больше, если с ними обращаться как с ценными и ответственными сотрудниками.

До своей кончины в 1964 г. Мак-Грегор работал над теорией Z, в которой пытался соединить запросы и стремления корпорации и отдельного человека. Эту незаконченную работу продолжил Уильям Оучи (William Ouchi), который взял её в качестве названия своей книги, где постарался сформулировать уроки японского менеджмента. В теории организаций Z, предложенной Оучи, центральными положениями являются пожизненная занятость работников, забота о работниках, в том числе об их социальной жизни, решения, принимаемые на основе консенсуса, медленное карьерное продвижение, отличная передача информации, преданность компании и активная забота о достижении высокого качества. Если Мак-Грегор прожил бы дольше и сумел завершить теорию Z, возможно, он пришёл бы к варианту, содержащему аналогичные составляющие.

Билет №7