Глава двенадцатая дипломатия послевоенного мира Жаркое лето 45-го
Через шесть недель после Потсдама состоялось первое заседание Совета министров иностранных дел. Поскольку война с Японией была фактически закончена, все большее значение приобретало противостояние Запада и Востока. На этот раз США прямо поставили пред собой задачу изменить советскую политику в Восточной Европе. Как видно сейчас, Трумэн, новичок в международной сфере, был только счастлив предоставить внешнюю арену государственному секретарю Бирнсу.
На этот раз сценой встречи был Лондон. Стимсон пытался повлиять на Бирнса, но безрезультатно: «Его ум полон проблем, связанных с предстоящей встречей министров, и он смотрит на бомбу в своем кармане как на величайшее дипломатическое оружие». Стимсон же испытывал сомнения относительно дипломатического применения атомной бомбы. Сомнения у Трумэна зарождал ответственный за атомный проект Ванневар Буш. Бирнс не поддавался скептикам. Он не собирался бряцать бомбой, но русские должны были помнить, у кого есть «финальное оружие».
Русские сами напомнили о новом факторе межсоюзнических отношений. На приеме в палате лордов Бирнс спросил Молотова, когда окончатся туристические прогулки и министры примутся за дело? В ответ Молотов спросил, носит ли государственный секретарь в кармане атомную бомбу? Бирнс: «Вы не знаете южан. Мы носим наше оружие на бедре. Если мы приступим к работе, я сниму бомбу с бедра и дам ее подержать». Молотов и его преводчик смеялись. Что им оставалось? Во время очередного банкета Молотов предложил тост за бомбу. «Мы тоже имеем ее». Бирнс полагал, что русские хотели сделать вид, что страшное оружие есть и в их арсенале. Американские историки приходят к заключению, что атомное оружие не пугает их, что они готовы обсуждать другие проблемы безотносительно к «абсолютному оружию».
Эта лондонская сессия не дала ощутимых результатов. Указывая на опыт СССР в решении межнациональных проблем, Молотов запросил право опеки над прежней итальянской колонией Ливией — чтобы немедленно получить отказ западных держав, уверенных в том, что русские направляются к Бельгийскому Конго. Молотов прямо сказал, что, если Запад не даст СССР Ливию, то он удовлетворится Бельгийским Конго. Никто не знал, до какой степени русские серьезны. Возможно, они просто готовили контрответ потенциальному вмешательству Запада в дела Восточной Европы. Ян Смэтс из Южной Африки просил не давать русским подопечных территорий («а то они взбунтуют племена»). Бирнс отверг требование Молотова получить право участия в работе Контрольной комиссии по Японии. Англичане, хотя сами и хотели получить подобное право, поддержали американцев.
Самой большой проблемой лондонской сессии были Балканы. Здесь главенствовали представители «рижской аксиомы» — послы США и их кураторы их восточноевропейского отдела госдепартамента. Они (Барнс — Болгария; Берри — Румыния; Сквайрс — Венгрия; Кэннон — шеф отдела Южной Европы) оценили советские предложения как «попытку ликвидировать американские попытки в реконструкции Балкан и еще более усилить советские позиции здесь. Американцы упорно забывали, что они имеют собственные сферы ответственности в Италии и Японии, где Советский Союз дал им полное право действовать по собственному усмотрению.
Бирнс пока не был настроен рвать все нити: «Для всего мира существенно чтобы наши нации продолжали сотрудничать». Он «одобрил» ситуацию в Финляндии и Венгрии, где действуют демократические законы. США готовы признать Венгрию, это была своего рода мера «поощрения» России. Но заключать мирные договоры с Румынией и Болгарией США пока не намерены. Бирнс сказал, что его идеал — создать правительства и демократические и одновременно дружественные в отношении СССР — «две характеристики, которые не являются взаимоисключающими».
Молотов напомнил, что Советский Союз не препятствует в создании договора с Италией. Не пойдут ли США тем же путем на Балканах, в Финляндии и Венгрии? Молотов определенно сказал, что Москва не потерпит существование враждебного себе правительства в пределах зоны своего влияния. Если СССР не протестовал западному типу решения в Италии, то почему Запад должен вторгаться в советскую зону влияния? А что если и СССР оговорит признание Италии особыми реформами и социальными условиями.
Напрасно. Признавать сферу влияния СССР США не намеревались. Это было декларировано весьма жестко. В качестве альтернативы Бирнс предложил Молотову идею гарантируемой четырьмя державами демилитаризации Германии сроком на двадцать пять лет. Молотов назвал эту идею «очень интересной» и обещал передать ее в Москву.
Молотова на данном историческом отрезке волновало не это. Он был в высшей степени раздражен преамбулой договоров с прежними немецкими союзниками, в котором он увидел «вызов Советскому Союзу». Бирнс твердо стоял за преамбулу. Большие споры 20-21 сентября 1945 г. вызвали договоры с балканскими странами. Постоянный обмен колкостями. Ждали проявления позиции Франции, впервые присутствующей на заседании министров иностранных дел. Во французском правительстве тогда присутствовали коммунисты, и определить линию Парижа было непросто. Но прошло немного времени и стало очевидно, что министр иностранных дел Бидо стоит в одном ряду с американцами и англичанами (от которых Париж ждал экономической помощи и политической поддержки). Китайские делегаты отличались молчаливостью и вежливостью, но и они весьма скоро показали, на чьей они стороне.
Видны метания советской стороны. 22 сентября Молотов заявил, что неучаствовавших в потсдамских соглашениях французов и китайцев не следует приглашать к обсуждению восточноевропейских дел. На следующий день Бевин в частном порядке встретился с Молотовым. Ничего хорошего не следовало ожидать от встречи, которую Бевин начал словами, что «советско-британские отношения дрейфуют в том же направлении, что и прежние наши отношения с Гитлером». Не лучший день британской дипломатии. (После Бевин будет говорить, что он имел в виду, что «отсутствие откровенности ведет к возникновению ситуаций, которые невозможно будет исправить»).
Но сравнивать советскую сторону с нацистской сразу после такой войны не следовало. Неудивительно, что советская сторона восприняла слова Бевина не так. Молотов ответил Бивену незамедлительно: «Гитлер смотрел на СССР как на страну, стоящую ниже. Как на страну, являющую собой лишь географическое понятие. Русские смотрели на дело иначе. Они считали себя не хуже других. Русские не желают, чтобы на них смотрели как на низшую расу». Бевин ответил, что ни британское правительство, ни лейбористская партия не смотрят на русских как на низшую расу. Но у Англии сложилось впечатление, что с ними обращаются как с низшими и русские и американцы». Молотов энергично отстаивал возросшую роль СССР в Средиземном море. «Британия не может бесконечно владеть монополией на Средиземное море». Молотов жаловался на беззубую работу Комиссии по германским репарациям.
Бирнсу Бевин сказал, что противодействие СССР участию французов и китайцев в обсуждении восточноевропейских дел «легально справедливо, но морально несправедливо». Государственный секретарь США сообщает по телетайпу в Белый дом: Молотов просто «сошел с ума, из-за того, что Соединенные Штаты и Британия не признают Румынии». Один из членов советской делегации сказал Болену: «Я не понимаю государственного секретаря. Нам говорили, что он — практичный человек. Но он ведет себя как профессор. Когда же он собирается начать переговоры?». Настоящие переговоры так и не начались. А ожесточение накалялось. В частном разговоре Бирнс сказал про Молотова, что тот старается «исхитриться сделать то, что Гитлер делал в отношении малых стран при помощи силы». Во время сессии Бевин — новое безтормозное орудие Запада — сказал, что поведение Молотова — «самое близкое к теориям Гитлера». Молотов встал и направился к выходу, и только извинения Бевина остановили этот его.
В американской делегации вместо достаточно лояльного Бирнса вперед стали выходить ненавидящие компромисс сторонники «чистых принципов», такие как старший республиканец в делегации Джон Фостер Даллес (родственник нескольких государственных секретарей США) и сам «заново рожденный христианин». Мягкий и спокойный в манерах, он был жесток и резок в действиях, принципах и предложениях. Самый оплачиваемый адвокат в стране, он требовал жесткости и осуждал компромиссы. Все видели его большое политическое будущее; он был главным внешнеполитическим советником кандидата от республиканцев на президентский пост Дьюи. Журнал «Ридерс дайджест» обвинил как «фантастическое» утверждение потенциального госсекретаря республиканцев в то, что тот утверждал, что обе стороны — американцы и русские — имеют основания не доверять друг другу. Даллес спокойно ответил: «Тот факт, что миллионы американцев разделяют ваши взгляды относительно недоверия к русским, должен вызывать недоверие русских».
Даллес считал, что «русское доверие должно проявить себя проявить себя в желании подчинить советские интересы универсальным приказам, предписываемым Америкой». Как главный советник американской делегации и «юрист» сенатора Ванденберга на конференции ООН в Сан-Франциско, Даллес категорически выступал против концепции консорциума великих держав, поскольку такой консорциум будет «арбитром мира». А Даллес хотел видеть единовластного арбитра мира. В Сан-Франциско Даллес решил, что русские хотят создания такой международной организации, которая дала бы им действовать за пределами своей зоны влияния. Теперь, в Лондоне, Даллес видел в русских только худшее. А более всего он опасался понятия «умиротворение». Он хотел, чтобы в учебниках истории этого понятия рядом с его именем не стояло никогда. И видя Бирнса, желающего после (сознательного) ожесточения повернуть к компромиссу, Даллес воспротивился. Даллес заявил, что компромисс будет первым — и роковым шагом к умиротворению. Если Бирнс пойдет своим путем, Даллес начнет атаку против него в американском обществе. Помня судьбу президента Вудро Вильсона, госсекретарь не мог не чувствовать беспокойства. Между внутри американским и всемирным компромиссом возникло противоречие, серьезно обеспокоившее Бирнса.
Последняя попытка компромисса была предпринята во время беседы с Молотовым, обеспокоенным прежде всего признанием Румынии и Болгарии. Молотов пообещал, что в случае признания тих двух стран в них будут немедленно проведены выборы. Он просил изменений в составе правительства этих стран, которые убедили бы весь мир в репрезентативности этих правительств. Молотов сказал, что это невозможно. Но Советский Союз справедливо опасался создания такой международной системы, которая могла всей мощью направиться на советские интересы.
Конференция закончилась без протокола, что было открытым признанием ее провала. В передовой статье «Известий» от 5 октября 1945 г. прозвучало предупреждение о возможном прекращении сотрудничества — «оно будет прервано, если Соединенные Штаты и Англия не изменят свое отношение к существующим соглашениям».
- Анатолий уткин мировая холодная война введение
- Глава первая облако на горизонте Союз
- Вопрос о «втором фронте»
- Западные союзники
- Степень осведомленности русских
- Неравномерность усилий
- Союзники ослабляют помощь
- Уверенность Запада
- Рузвельт размышляет
- Глава вторая первый поверженный противник
- Италия: первый опыт оккупации
- Так в Италии. А в Румынии?
- Глава третья тегеран
- Америка поворачивается к Европе
- Америка становится гигантом
- Союз англосаксов
- Тегеранская конференция
- Что могло бы предотвратить «холодную войну»
- Первые опасения
- После Тегерана
- Глава четвертая балканы
- Союз Запада?
- Россия выходит к границам
- Старый западноевропейский центр
- Глава пятая польша
- Лондонские поляки
- «Второй фронт» открыт
- Экономика
- Оценить Россию: Польша
- Стратегия в Азии
- Глава шестая международные организации Американское планирование
- Краеугольные камни
- Вторая встреча в Квебеке
- Блажен, кто верует
- Американцы задумываются
- Глава седьмая ядерный фактор
- Ядерные и прочие секреты
- Ядерный секрет
- Глава восьмая ялтинская конференция Накануне
- Прибытие в Крым
- Первый раунд
- Противоречия
- Доказательство не агрессивности
- Американцы в Европе и оон
- Самочувствие Рузвельта
- Проблема репараций после Тегерана
- Восприятие Ялты в Америке
- Швейцария
- Рузвельт — Трумэн
- Глава девятая от союза к конфронтации Трумэн
- Мир Трумэна
- Элита глобальной державы
- Стратегический курс
- Визит Молотова
- Азия и мировой порядок
- На пути к Потсдаму
- Экономические рычаги
- Сан-Франциско
- Миссия Гопкинса
- Глава десятая потсдамская конференция
- Новый государственный секретарь
- Приготовления
- Открытие конференции
- Русские не так уж нужны
- 20 Миллиардов
- Будущее Европы
- Итоги итальянской формулы
- Турция и Испания
- Фактор атомной бомбы
- Впервые
- Новый фактор мировой политики
- Как использовать атомный фактор
- Реакция Москвы
- Глава одиннадцатая судьба дальнего востока Они поднимутся
- Крах старого порядка в Азии
- Глава двенадцатая дипломатия послевоенного мира Жаркое лето 45-го
- Американцы и их союзники
- Секрет атомного оружия
- Глава тринадцатая позиция силы Глобальная экспансия
- Территориальный контроль
- Оценка России
- Миссия Бирнса
- Холодная зима 45/46
- Глава четырнадцатая холодный мир
- Консулы империи и местные правители
- Попытки анализа
- Идеи Кеннана
- Влияние телеграмм
- Начало «холодной войны»
- После Фултона
- Военный аспект
- Непримиримые
- Глава петнадцатая остатки сотрудничества Парижская сессия
- Разочарование Москвы
- Проливы
- Противостояние
- Правда о соотношении сил
- Глава шестнадцатая «доктрина трумэна»
- Греция и Турция
- Московская сессия
- Политическая консолидация с обеих сторон
- Мировой порядок
- «Мистер х»
- «План Маршала»
- Ожесточение
- Не допустить поворота Европы
- Корректировка «плана Маршала»
- Осенняя сессия в Лондоне
- Мобилизация вооруженных сил
- Теперь джентльмен читает чужие письма
- Ядерная стратегия
- Советская стратегия
- Чехословакия, 1948
- Берлинский кризис
- В глубине России
- Глава семнадцатая североатлантический союз Итоги, противоположные желаемым
- Аналитические центры
- Североатлантический союз
- Cтратегия второго срока президента Трумэна
- Военное строительство
- Стратегические каноны
- Корейская война
- Глава восемнадцатая администрация д. Эйзенхауэра Глобальный риск
- «Холодная война» в 1950-е годы
- Блокостроительство «холодной войны»
- Вьетнам как пик «холодной войны»
- Перелом в «холодной войне»
- Глава девятнадцатая пик напряжения
- Демократы Кеннеди и Джонсона
- Военный аспект
- Первая проигранная война
- Глава двадцатая эра переговоров Торможение «холодной войны»
- Договоры осв-1 и про
- Похолодание
- Глава двадцать первая администрация дж. Картера «Холодная война» и трехсторонность
- Политика в отношении ссср
- Глава двадцать вторая администрация р. Рейгана Правый республиканизм
- Главное отличие
- «Холодная война»
- Глава двадцать третья финал «холодной войны» Добровольный уход
- Попытки понять
- Восприятие проигравшего
- Глава двадцать четвертая россия после «холодной войны»
- Итоги похода на Запад
- Благодарность Запада
- Взаимонепонимание
- Место России
- Совет Америки
- Что влечет за собой ослабление России
- Общий враг
- Россия ищет компромисса
- Два подхода
- Тернистый путь на Запад
- Россия: оппозиция
- Западу нет альтернативы
- Несогласие на «младшее партнерство»
- Ожесточение
- Опасность усеченного суверенитета
- Борьба мнений в сша
- Безопасностью не торгуют
- Россия и сша на фоне Ирака
- Заключение
- Фиговый листок «холодной войны»
- Победитель в «холодной войне»
- Американская республика без врагов
- Перспективы
- Примечания