4. Русское революционное движение в Украине

В 1870-е годы стало очевидным, что, несмотря на отмену крепостного права, экономическое положение крестьянства не улучшилось и, невзирая на другие реформы, режим остается непоколебимым. В российском обществе ширилось разочарование. Среди интеллигенции это выразилось в подъеме радикализма и стремлении сделать все возможное, чтобы уничтожить старый порядок. Историческая сцена была готова к появлению новых действующих лиц — революционеров.

К концу XIX в. в социальном составе интеллигенции — этой колыбели почти всех революционеров — произошли серьезные изменения. Послереформенная либерализация системы просвещения привела к тому, что выходцы из дворянства уже не составляли подавляющего большинства среди университетских студентов, а значит и интеллигенции. В университетах росло количество детей мещан, священников, мелких чиновников, казаков и даже крестьян. В 1895 г. в трех университетах Украины — Киевском, Харьковском и Новороссийском (Одесском) — они составляли около половины всех студентов. Разночинцы придали новой интеллигенции внеклассовые черты, что несколько ослабило ее отчужденность от народных масс.

Несмотря на рост университетов в конце XIX в. интеллигенция оставалась всего лишь крошечной частью общества. В 1895 г, в Украине насчитывалось всего около 5 тыс. студентов университетов. Разумеется, революционеры составляли небольшую горстку интеллигенции. Например, в 1881 г. (пик революционной деятельности в России XIX в.) на почти 100-миллионное население империи приходилось менее тысячи случаев антигосударственной деятельности. И наконец, революционное движение было совершенно вненационально. Стремясь к созданию объединенных, «всероссийских» сил для борьбы с царизмом, революционеры поначалу вовсе не интересовались национальными проблемами, а со временем вообще стали видеть в них главную помеху в революционной борьбе.

С 1860-х годов радикальная молодежь в империи обычно ассоциировалась с понятием «народники». Этот термин означал людей, отождествляющих себя с народом, что в тех условиях подразумевало — с крестьянством. В немалой степени все это основывалось на чувстве вины молодых студентов-идеалистов, возникавшем у них, когда они сопоставляли свое привилегированное положение с тяжелой долей крестьянства. Его идеализация была вызвана стремлением искупить эту вину. Интеллигентам казалось, что уже сам образ жизни крестьян, с их тяжелым и честным трудом, воспитывает моральную чистоту. Особенно похвальным достоянием крестьянского общества интеллигенция считала крестьянскую общину, которая якобы уберегала крестьян от естественного эгоизма и свидетельствовала о его природной склонности к социализму.

Впрочем, если идеализация крестьянства была специфической чертой не только народников (этим отличались украинские хлопоманы и другие интеллигентские группировки), то совершенно исключительной была их решимость совершить революцию, в результате которой установится новый и справедливый общественный порядок. Первая революционная народническая группа была организована в 1871 г. в Петербурге Михаилом Чайковским: вскоре подобные ей появились по всей империи. В Украине такая группа, насчитывавшая до 100 человек, была создана в 1873 г. в Одессе Федором Волховским. Среди ее участников был украинский студент из крестьян Андрей Желябов, впоследствии ставший одним из наиболее выдающихся в империи революционеров. Вскоре после этого в Киеве возник небольшой, с анархистским уклоном кружок, называвшийся «Киевская коммуна». Здесь также были люди, впоследствии прославившиеся как революционеры: Вера Засулич, Владимир Дебогорий-Мокриевич, Яков Стефанович.

Революционные группы множились, и между ними разгорались жаркие дебаты о наиболее эффективных методах достижения их целей. Один из подходов, обычно связываемый с именем выдающегося русского народника Петра Лаврова, состоял в том, чтобы путем просвещения и пропаганды постепенно готовить массы к революции. Другое направление, поначалу менее популярное, ассоциируется с яркой, обаятельной личностью — русским анархистом Михаилом Бакуниным, призывавшим революционеров совершить серию террористических актов, которые должны вызвать стихийное восстание масс. В 1874 г. точка зрения Лаврова, казалось, победила, когда после ужасающего голода в Поволжье около 3 тыс. народников, оставив учебу в университетах, одевшись по-крестьянски, рассеялись по деревням устанавливать связь с народом и готовить его к великому восстанию. Однако это «хождение в народ» потерпело полное фиаско. Крестьяне просто не принимали всерьез странных горожан, без особого успеха и часто просто смехотворно пытавшихся рядиться в их одежды. Нередко крестьяне даже помогали полиции выслеживать неудачливых революционеров, «Хождение в народ» в Украине разворачивалось главным образом в Чигиринском уезде Киевской губернии — это место было выбрано народниками по той причине, что столетием раньше оно было центром кровавого гайдамацкого восстания: они надеялись, что здесь еще не угас бунтарский дух. Хотя движение в целом провалилось, оно имело примечательное продолжение в этом районе, когда в 1877 г. Стефанович и его киевская анархистская группа попытались использовать крестьянскую веру в царя, фабрикуя «царские манифесты», призывавшие крестьян создавать «тайные отряды» и восставать против местных помещиков и чиновников. «Чигиринский заговор» был раскрыт, причастными к нему оказались около тысячи крестьян.

Большинство народников сосредоточили свое внимание на крестьянстве, однако некоторые уже обращали свои взоры на растущий слой рабочих. В 1875 г. Евгений Заславский организовал в Одессе тайное общество «Южнороссийский союз рабочих» — один из первых подобного рода в империи. По его примеру на севере России впоследствии также были созданы рабочие кружки, однако их влияние было эфемерным, а существование кратковременным.

Когда пропагандистский подход потерпел неудачу, часть радикально настроенных народников обратилась к идеям Бакунина, решив, что только террор и насилие могут вызвать революцию. В 1878 г. бывший член киевской анархистской группы Вера Засулич стреляла в генерала Трепова, военного коменданта Санкт-Петербурга. Вскоре появилась отколовшаяся от одной из народнических групп печально известная «Народная воля», превратившая террор в главное средство своей деятельности. Хорошо организованная и тщательно законспирированная «Народная воля» (среди ее лидеров был Желябов) развернула кампанию политических убийств, достигшую апогея в 1881 г., когда был убит царь Александр II. Однако вместо революции гибель царя привела к общему осуждению насилия, дискредитировала террористов и убедила правительство в необходимости перехода к реакции. Примечательно, что во время кампании террора 1879—1881 гг. народники в Украине были особенно активными. В Киеве и других местах они убили нескольких важных правительственных чиновников. Некоторые народники даже утверждали, что политические убийства были изобретением «южан» — Желябова, Дмитрия Лизогуба и Николая Кибальчича.

Русские революционеры и украинский вопрос. Хотя в центре внимания народников была прежде всего социальная революция, они не могли, готовясь к ней, не принимать во внимание «местные условия», т. е. национальные особенности различных народов империи. Ведущий идеолог народников Лавров считал национализм прошедшим этапом мировой истории и высказывал большие сомнения относительно его возможностей способствовать прогрессу человечества. Многие революционеры украинского происхождения поддерживали его, утверждая, что как это ни болезненно, но, видимо, лучше, чтобы национальные отличия исчезали в процессе появления нового, всемирного социалистического общества. Однако в настоящее время, считали они, национальные особенности все же следует принимать во внимание.

Наглядным примером проблем, возникавших перед народниками в связи с необходимостью учитывать национальные особенности, был вопрос о сельской общине. Революционеры считали крестьянское общинное землевладение в России убедительным свидетельством того, что русские обладают природной склонностью к социализму. Из этого они делали вывод о способности России, минуя капиталистическую фазу развития, непосредственно прийти к социализму — быстрее, чем Европа. Однако реальное положение вещей в Украине не совпадало с этой теорией. В украинском селе было распространено частное землевладение, и некоторые народники с долей отчаяния говорили о «прирожденном отвращении» украинцев к общине. Некоторые революционеры в Украине, например М. Стародворский из каменец-подольского кружка, просто признавали, что «в Малороссии дела обстоят иначе. Наши люди буржуазны, потому что пропитаны частнособственническими инстинктами». Более того, согласно Стародворскому, эта украинская предрасположенность к частной собственности могла означать, что «Малороссия может служить барьером на пути распространения социалистической идеи в России».

Несмотря на расхождения, народники и украинофилы, особенно младшее поколение, имели много сходного, прежде всего общий интерес к крестьянству. Довольно часто украинофилы, собиравшие этнографический материал в селах, устанавливали дружеские отношения с народниками, распространявшими здесь революционные идеи. Многие совмещали эти занятия. Известно довольно много случаев организационного сотрудничества между революционными группами и «молодыми» громадами. «Старые» же громады, члены которых с головой погрузились в составление словаря украинского языка, не одобряли этой стороны деятельности своих младших коллег, и это было источником серьезных трений между двумя поколениями украинофилов.

Революционное движение не только вело к разногласиям среди украинофилов, оно также значительно сокращало их ряды. Его динамизм, героический романтизм, универсальность привлекали к себе все больше молодых украинцев. Вступая в ряды революционеров, они проникались предвзятостью к национальному вопросу и порывали связи с украинским движением. В лучшем случае эти молодые украинские неофиты социального радикализма на первое место ставили задачи революции, а затем уже были готовы заняться национальным вопросом. Таким образом, революционное народничество привлекало в свои ряды все больше наиболее талантливых и энергичных молодых украинцев, что вело к катастрофическому ослаблению украинского движения.

Марксизм. Сбитые с толку и раздосадованные слепой верой крестьян в царя, разочарованные тем, что средний крестьянин предпочитает стать кулаком, чем бороться за социальное равенство в своей деревне, многие радикалы засомневались в революционных возможностях крестьянства. В результате все большее число радикалов становилось восприимчивее к идеям, возлагавшим надежды на революцию с участием нового слоя — пролетариата.

Главным источником этих идей был марксизм. В сравнении с туманным идеализмом народников марксистский экономический материализм казался научно достоверным методом анализа социального развития. Он четко делил общество на эксплуататоров и эксплуатируемых и давал возможность понять неизбежность «классовой борьбы» и революции. Кроме того, казалось, что он способен объяснить социальные отношения на протяжении всей истории человечества и где угодно на Земле.

Еще одним притягательным аспектом марксизма была его современность, связанность с жизнью. Говоря о том, что уже наступает решающее противостояние между капиталистами и пролетариатом, Маркс предсказывал, что величайшая в мире революция произойдет в обозримом будущем. Победив в этой титанической борьбе, пролетариат придет к построению социализма. Таким образом, марксизм не только вдыхал в радикалов новый оптимизм, но и заставлял верить, что они сами станут участниками и движущей силой этих эпохальных событий.

Марксистские идеи появились в Украине довольно рано (даже преждевременно), когда Зибер, которого сам Маркс очень ценил, впервые познакомил с ними своих студентов и коллег в 1871 г. Советские исследователи утверждали, что Зиберу не удалось вызвать интерес к марксизму потому, что он сосредоточился на его экономическом содержании, а не на революционной стороне. Кроме того, говорилось о том, что широкомасштабная индустриализация еще не произошла и пролетариат в Украине был слишком малочисленным.

Обычно честь ознакомления российской интеллигенции с марксизмом приписывается Георгию Плеханову — бывшему народнику, впервые проникшемуся идеями Маркса во время изгнания, в Швейцарии. В 1883 г. в Женеве он создал первую русскую марксистскую группу «Освобождение труда», занимавшуюся переводом, публикацией и нелегальным распространением работ Маркса в России.

В Украине первая стабильная марксистская группа — «Российская группа социал-демократов» — появилась в Киеве в 1893 г. Своим созданием она во многом обязана деятельности Ювеналия Мельникова — русского рабочего, организовавшего ремесленную школу, служившую также для распространения марксистских идей. Другие марксистские группы возникли в Харькове, Одессе и Екатеринославе. В них было очень мало украинцев, состояли они в основном из русских, евреев и поляков. Такой национальный состав вполне понятен, если учесть, что социал-демократы сосредоточивали свое внимание на в целом неукраинском пролетариате, к которому ориентированная на крестьянство украинская интеллигенция имела весьма косвенное отношение.

В России подъем социал-демократии был медленным. Большинство членов Российской социал-демократической рабочей партии (РСДРП) в 1898 г. было арестовано; в 1903 г. для того чтобы восстановить партию, пришлось созывать за границей съезд. Однако вместо того чтобы солидаризировать партию, съезд внес раскол в ее ряды, имевший огромное значение для России и Украины. Большинство (или «большевики»), возглавленное Владимиром Ульяновым (Лениным), стояло за создание дисциплинированной, крепко сбитой организации профессиональных революционеров, играющей роль «авангарда» пролетариата. С точки зрения исторической перспективы появление Ленина и большевиков было событием колоссальной важности. Однако в то время оно осталось незамеченным народом России. Что же до царской полиции, то будучи хорошо осведомленной о деятельности социал-демократов, она полагала, что любое движение, основанное на такой неповоротливой и усложненной теории, как марксистская, имеет мало шансов на успех в империи.