1998 Г. Мвк по защите государственной тайны провела масштабную работу

по рассекречиванию документов Архива Президента Российской Федерации,

связанных с жизнью и деятельностью И. В. Сталина. В результате

деятельности МВК в 1998 г. было рассекречено 1445 дел. Существенное

приращение знаний о механизмах принятия государственных решений,

выработке направлений международной политики СССР в предвоенный

период и в годы войны дают рассекреченные в 2002—2005 гг. документы

фондов Жданова, Молотова, Микояна, Постоянной комиссии по внешним

делам при Президиуме ЦК КПСС, Секретариата Г. Димитрова, хранящиеся в

РГАСПИ.

Несомненное значение для изучения истории войны и, прежде всего,

деятельности органов НКВД СССР в военный и послевоенный период имеют

документы, хранящиеся в ГАРФ. В начале 1990-х гг. архив организовал

рассекречивание документов фондов НКВД представителями МВД РФ, что

позволило в оперативном порядке подготовить и издать ряд уникальных по

своей информационной значимости каталогов рассекреченных документов, в

числе которых т. 1 «Особая папка И. В. Сталина» (М., 1994), т. 2. «Особая

папка В. М. Молотова. Из материалов Секретариата НКВД—МВД СССР

1944—1956 гг.» (М., 1994), т. 5 «Приказы НКВД СССР 1934—1941 гг.» (М.,

1999). Это документы военного периода, характеризующие общественно-политическую и криминогенную обстановку в отдельных регионах страны,

деятельность органов НКВД по очистке тылов Красной Армии от немецких

диверсантов и остатков военных формирований; о борьбе с

националистическим подпольем (ОУН — УПА) на территориях,

освобожденных от врага; о перевозке и обустройстве военнопленных; о

результатах допросов фашистских преступников и военнопленных; об

организации возвращения на Родину угнанных немцами граждан и др.

Наряду с федеральными архивами в прошедшие годы велась активная

работа по рассекречиванию документов в архивных учреждениях субъектов

РФ. В первую очередь рассекречивались документы партийных и

государственных органов и организаций за военный период,

уполномоченных ГКО в регионах, содержащие многоаспектную

информацию, документы партизанских отрядов и соединений,

истребительных батальонов, оборонных заводов. Кроме того, в ряде регионов

рассекречены трофейные документы немецкого, венгерского, итальянского

командований, немецких оккупационных властей, в том числе

пропагандистская литература — листовки и прокламации немецких властей

и Русской освободительной армии (РОА).

Недостатки и пробелы архивных данных можно в определенной мере

восполнить материалами периодической печати — в местных и

центральных газетах, журналах военного и послевоенного времени

содержатся материалы о ратном и трудовом подвиге советского народа.

Ценность периодики военной поры состоит в том, что она несет дух своего

времени.

Мемуары рассматриваются в советском источниковедении как

дополнительный источник. По своей природе они не могут быть вполне

объективными хотя бы потому, что являются субъективным мнением их

авторов о событиях, в которых им довелось участвовать, о людях, с

которыми они сталкивались, о самих себе и результатах своей деятельности.

Хотя, конечно, мемуары нередко содержат сведения, которые невозможно

почерпнуть из других источников. При всем уважении к нашим

полководцам, к их порядочности, честности и ответственности за

написанное, их воспоминания как исторический источник не составляют

исключения. При этом необходимо учитывать не только личность

мемуариста, но и условия, в которых они писались и издавались, цель их

публикации. В полной мере это можно проследить на примере подготовки

воспоминаний маршала Г. К. Жукова.

Профессор, военный историк Н. Г. Павленко, лично знавший Г. К.

Жукова, пишет, что, по словам Жукова, впервые мысли о создании

мемуарного труда пришли к нему еще в середине войны. И он стал

постепенно собирать наиболее важные документы, которые хранились в

служебном кабинете в Москве и на даче в Сосновке. Вскоре Жуков заметил,

что многие собранные им документы по истории войны исчезли из сейфов.

Люди Берии, надзиравшие за Жуковым, знали о хранившихся у него в сейфах

документах и регулярно докладывали своему шефу, а тот, в свою очередь,

Сталину. Во время одной из встреч Сталин спросил: «Зачем вы

коллекционируете документы о войне? Хотите написать историю? Не надо.

Пусть этим делом занимаются историки, когда мы с вами умрем».

Лишь в 1958 г., когда оказался в «хрущевской опале», появилась у него

возможность писать мемуары. В отличие от некоторых Жуков писал сам. Он

регулярно приезжал в Центральный архив МО СССР. Всего им было изучено

за это время свыше полутора тысяч документов. А ведь маршал обладал

прекрасной памятью, многие сообщаемые им сведения носили уникальный

характер. Он говорил: «Не хочу приглаживать события. Свои взгляды и

выводы я аргументирую и подтверждаю документами. Считаю, что при

наличии другой точки зрения она также должна быть аргументирована и

обоснована, навязывание чужих мнений мне претит. Я хочу, чтобы за моей

подписью высказывались мои соображения. В противном случае печатать

вообще не надо».

К 1965 г. подготовил труд. 4 года прошло, пока издали. Однако в

середине 60-х годов политическая атмосфера в стране существенным

образом изменилась. К этому времени началась реабилитация Сталина. Для

большей убедительности характеристики Сталина как полководца

требовались еще свидетельства самых авторитетных военачальников периода

войны, непосредственно работавших с ним, т.е. Жукова и Василевского.

Была поставлена цель переписать историю Великой Отечественной

войны. Подготовка же «Истории Второй мировой войны» затягивалась на

годы. И поэтому для подтверждения новой концепции в первую очередь

были использованы мемуары выдающихся военачальников. Воспоминания,

вышедшие ранее, в 1952—1965 гг. (более 30 наименований), по своей

идейно-политической направленности не годились для решения

поставленной цели, в особенности воспоминания генерала А. Горбатова. Для

«исправления» положения при Главном политическом управлении Советской

Армии и ВМФ была учреждена специальная группа, на которую возложили

контроль за публикацией военных мемуаров. Усилиями группы и

издательств всем находившимся в стадии подготовки воспоминаниям

военачальников всех рангов придавалась соответствующая указанным целям

направленность. Те мемуары, которые не удавалось переделывать, просто не

публиковались. Так, например, произошло с работой наркома вооружения

Б. Ванникова, которая готовилась к печати в 1965—1970 гг., а увидела свет

только в 1988 г. В 1966—1968 гг. были изданы воспоминания маршалов

Советского Союза Гречко, Конева, Мерецкова, Рокоссовского, генерала

армии Штеменко и авиаконструктора Яковлева. Многие военачальники под

влиянием усиливавшихся цензурных запретов не включали в свои мемуары

эпизоды и факты, связанные с трагическими и негативными событиями. Так,

маршалы Мерецков и Рокоссовский не оставили для потомков свои

свидетельства о пребывании их в сталинских казематах. Тимошенко,

Малиновский, Соколовский вообще отказались оставлять какие бы то ни

было свидетельства. А между тем отсутствие воспоминаний этих

военачальников в сильной степени обеднило советскую военную

мемуаристику. В 1968 г., например, были изданы мемуары Рокоссовского

«Солдатский долг». И лишь спустя 21 год в «Военно-историческом журнале»

(№ 4, 5, 6 за 1989 г.) опубликованы некоторые фрагменты, исключенные из

книги.

Из всех мемуарных трудов наибольшей экзекуции подверглись, конечно,

мемуары Жукова. В них не только исключались неугодные для сусловско-брежневского руководства абзацы и страницы, а целые разделы. Суслов

считал, что мемуары Жукова лучше не издавать. Брежнев дал разрешение, но

до этого хорошо поработали редакторы. Они устранили недооценку

партийно-политической работы в мемуарах Жукова.

Конъюнктурные правки были внесены в его воспоминания, которые

выражались в написании новых текстов (абзацев, разделов) и монтировании

их в мемуары; исключении из рукописи критических сюжетов, особенно

связанных с деятельностью Сталина; изменении (путем редакционного

вмешательства в текст) смыслового содержания неугодных абзацев и

страниц. Те места, которые давали характеристику Сталину, были так

отредактированы в работе Жукова, что ничего объективного не осталось. В

процессе подготовки к печати из рукописи была изъята глава о репрессиях