3. Роль и деятельность Русской православной

церкви в годы войны

Во время Великой Отечественной войны РПЦ разделила судьбу народа.

В первый же день начала войны местоблюститель патриаршего престола

митрополит Московский Сергий (в миру Старогородский) выступил с

посланием, в котором призвал православный русский народ на защиту

Отечества: «Православная наша церковь всегда разделяла судьбу народа.

Вместе с ним она испытания несла и утешалась его успехами. Не оставит она

народа своего и теперь. Благословляет она небесным благословением и

предстоящий всенародный подвиг». Как впоследствии вспоминал

митрополит Сергий: «Нам не приходилось даже задумываться о том, какую

позицию должна занять наша церковь во время войны».

Русская православная церковь заняла патриотическую позицию. С

первых же дней войны был организован сбор денежных средств и

драгоценностей для постройки боевой техники Красной Армии, посылок

бойцам на фронт. 6 миллионов рублей и большое количество золотых и

серебряных вещей было передано на строительство танковой колонны имени

Дмитрия Донского, позже были собраны средства на сооружение эскадрильи

имени А. Невского. Всего за годы войны церковные пожертвования на

нужды обороны составили более трехсот миллионов рублей.

Происходит поворот в отношениях между государством и РПЦ, во

многом обусловленный позицией, занятой самой церковью. Реакция

советской власти не заставила себя ждать: в сентябре 1941 г. были закрыты

антирелигиозные периодические издания, распущен «Союз воинствующих

безбожников», который действовал в стране с 1924 г. В 1942 г.

митрополит Ленинградский и Новгородский Алексий и митрополит

Киевский и Галицкий Николай были приглашены к работе в комиссию по

расследованию фашистских преступлений.

Однако одной из первых заметных уступок Церкви было разрешение в

1942 г. официально праздновать пасху впервые с 1917 г. Власти не

препятствовали совершить пасхальный крестный ход вокруг храма в Москве

и Ленинграде, несмотря на опасность немецкого воздушного налета.

12 октября местоблюститель патриаршего престола митрополит

Московский Сергий написал завещание, в котором на случай своей смерти

передавал полномочия местоблюстителя митрополиту Ленинградскому

Алексию. Через неделю патриархия была эвакуирована. Опасаясь

возможного успеха немецкого наступления на Москву, советское

правительство в начале октября 1941 г. приняло решение об эвакуации

руководителей церковных центров в г. Чкалов. Однако ввиду болезни

митрополита Сергия православных иерархов эвакуировали в г. Ульяновск,

расположенный ближе, чем г. Чкалов.

9 ноября 1942 г. «Правда» опубликовала поздравительную телеграмму

митрополита Сергия Сталину: «Я приветствую в Вашем лице богоизбранного

вождя… который ведет нас к победе, к процветанию в мире и к светлому

будущему народов».

Все страшные дни блокады митрополит Ленинградский Алексий

оставался со своей паствой в голодном и холодном вымирающем городе. В

начале войны в Ленинграде действовало 5 церквей. Храмы были

переполнены молящимися. Певчие пели в пальто, в валенках, от голода едва

держались на ногах. Своими проповедями и посланиями Алексий вливал в

души питерцев мужество и надежду. 11 октября 1943 г. впервые за годы

Советской власти 12 священнослужителям вручили правительственные

награды — медали «За оборону Ленинграда». Всего правительственные

награды были вручены 21 ленинградскому священнослужителю, из них 12

получили по две медали: «За оборону Ленинграда» и «За доблестный труд в

Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.».

Перемена в отношениях между церковью и государством,

произошедшая в годы войны, была неожиданной. За судебными процессами

над духовенством и заявлениями о том, что религия является тормозом на

пути к коммунизму, последовало вдруг признание ее роли в жизни

миллионов верующих людей, доверительные личные контакты Сталина с

церковными иерархами. Такой головокружительный поворот в отношении к

церкви удивителен еще и потому, что еще не так давно, в 30-е годы,

Сталиным была объявлена так называемая «безбожная пятилетка (1932—

1937), в ходе которой СССР должен был покончить с Богом раз и навсегда».

Причины этого поворота:

1. Патриотическая деятельность церкви в годы войны.

2. Внешнеполитические причины, которые сыграли несомненную роль в

изменении государственно-церковных отношений. Дело в том, что в начале

осени 1943 г. руководства стран антигитлеровской коалиции готовились к

первой встрече в верхах — в Тегеране. Сталин возлагал большие надежды

на открытие второго фронта, искал различные способы, чтобы

воздействовать на союзников. Самой активной поддержкой пользовались

общественные движения в Англии и США по оказанию помощи СССР,

требовавшие от своих правительств скорейшего начала военных действий

против Германии. На них и попытался сделать ставку Сталин. В числе таких

организаций, с руководителями которых личную переписку поддерживал

Сталин, был объединенный Комитет помощи Советскому Союзу в Англии

под руководством одного из видных деятелей англиканской церкви,

настоятеля Кентерберийского собора Х. Джонсона, который в феврале 1943

г. писал Сталину: «С глубокой гордостью и радостью я приветствую

героическую Красную Армию, которая своими победами подготовила путь

для окончательного свержения фашистской Германии».

Руководство англиканской церкви к началу 1943 г. уже не раз

обращалось к Советскому правительству с просьбой разрешить визит своей

делегации в Москву. Отказать такому партнеру, да еще накануне

Тегеранской конференции, было бы неразумно. Визит был желателен. В этой

ситуации было желательно и выигрышно, чтобы главу делегации —

архиепископа Йоркского приняло высшее руководство РПЦ во главе с

патриархом. Это и отвело бы многие обвинения СССР за крайне сложные

отношения с церковью.

К тому же большинство политических деятелей, с которыми Советскому

правительству пришлось иметь дело накануне открытия второго фронта,

являлись весьма набожными людьми. Для Рузвельта, человека глубоко

верующего, небезразлична была судьба церкви и верующих в СССР.

3. Внутренние причины. В условиях войны резко возросла

религиозность населения, так как в тяжелую минуту человек всегда

обращается к богу. В связи с этим обострилось противоречие между

потребностью верующих граждан Советского Союза в удовлетворении своих

религиозных чувств и крайне незначительными возможностями для

реализации этой потребности. Решение правительства об открытии церквей

было продиктовано также и тем, что государство получало возможность

контролировать деятельность верующих, священнослужителей, пресечь

самостоятельные собрания.

4. Германские власти на оккупированной территории СССР сохранили

действующие церкви и разрешили открыть новые, т.е. проводили политику

веротерпимости, а это могло сыграть в дальнейшем негативную роль для

руководства страны. Советское руководство стремилось нейтрализовать

воздействие фашистской пропаганды.

Таким образом, религиозный вопрос стал весьма актуальным для

государства и требовал справедливого решения. Необходимо было

нормализовать отношения. Первые шаги по урегулированию

государственно-конфессиональных отношений сделаны в отношении

Русской православной церкви — наиболее крупной религиозной организации

в СССР.

Первым крупным шагом была встреча Сталина с митрополитами

Сергием, Алексием и Николаем 4 сентября 1943 г. в Кремле после

возвращения митрополита Сергия 31 августа в Москву. Беседа продолжалась

1 час 55 минут. В беседе также принимали участие В. М. Молотов и

полковник госбезопасности Г. Г. Карпов.

Ее результатом стала программа официального возрождения внешней

церковной жизни. Беседа началась с того, что Сталин высоко отозвался о

патриотической деятельности РПЦ и поблагодарил еѐ за это, а затем

поинтересовался проблемами, а их накопилось немало. Главный вопрос,

который стоял, был вопрос о патриархе, этот пост не занимался 18 лет (с

1925 г.), отсутствовал Синод, поэтому первоочередной задачей было

проведение Поместного Собора. Сталин одобрительно отозвался о

проведении Собора и спросил, когда может быть созван Собор, нужна ли

помощь правительства с транспортом, доставкой участников, размещением.

Предложил финансовую помощь.

Сергий высказался за то, чтобы «Патриарх назывался Московским и

всея Руси», а не России, как было при патриархе Тихоне. От финансовой

помощи Сергий отказался, это свидетельствует о том, что церковь

экономически не хотела зависеть от государства.

Созыв собора по настоянию Сталина назначили на 8 сентября, хотя

Сергий просил не менее месяца для подготовки. Обсуждался также целый

ряд вопросов, в частности, о возобновлении деятельности Священного

Синода, духовных учебных заведений, о необходимости издания

ежемесячного церковного журнала, об открытии новых приходов, свечных

заводов в епархиях, мастерских по изготовлению церковной утвари.

Когда митрополит Сергий коснулся такой проблемы, как нехватка

священнослужителей, возникла пикантная ситуация. «А почему у вас нет

кадров? Куда они делись?» — спросил Сталин, вынув изо рта трубку и в упор

глядя на своих собеседников. Алексий и Николай смутились, всем было

известно, что «кадры» перебиты в лагерях. Но митрополит Сергий не

смутился и ответил: «Кадров у нас нет по различным причинам. Одна из

них: мы готовим священника, а он становится Маршалом Советского

Союза». Довольная усмешка тронула уста диктатора. Он сказал: «Да, да,

как же, я семинарист. Слышал тогда и о вас». Затем он стал вспоминать

семинаристские годы… Сказал, что мать его до самой смерти сожалела,

что он не стал священником. Разговор диктатора с митрополитами принял

непринужденный характер. Затем после чаепития началась деловая беседа.

Беседа затянулась до трех часов ночи.

Митрополит Сергий коснулся вопроса об освобождении

священнослужителей, находящихся в заключении, а также возможности

нести службу, свободно передвигаться по стране тем священникам, которые

отбыли наказание в местах лишения свободы. Сталин предложил Карпову

изучить этот вопрос, а Сергию подготовить список священников,

находящихся в заключении. В конце встречи было договорено о том, что

необходимо принимать делегацию англиканской церкви через месяц.

Диалог, таким образом, был начат. Это первый диалог между

государством и церковью после Октябрьской революции, и состоялся он в

самую тяжелую годину для нашей Родины, когда необходимо было

объединить все силы.