12. Консервативная дворянская идеология первой половины хiх в. Теория “официальной народности”. Русский утопический социализм в 30-х – 40-х гг. Хiх в.

Не осталось в тороне от исканий нового времени и само правительство, в среде которого был выработана интересная и оригинальная конепция – теория официальной народности. Ее принципы были сформулированы Уваровым – министром просвещения: «православие, самодержавие, народность». В ряду создателей, толкователей и пропагандистов этой теории были такие талантливые ученые, как Шевырёв, Погодин, видные журналисты Греч и Булгарин. Сторонники этого подхода, приукрашивая действительность, старались доказать исконность самодержавия, увидеть только положительное в крепостном праве. Лучше многих особенности этого восприятия России выразил управляющий делами III отделения Дубельт: «Ежели можно жить счастливо где-нибудь, так это, конечно, в России…» Но возможно это только в том случае, если удастся полностью отгородиться от «мерзкого Запада» - гадкой помойной ямы, от которой кроме смрада, ничего не услышите. Отгородиться идейно – вот единственный путь.

Русский утопический социализм как модель общественного развития России, концептуально оформилась лишь к 40-м годам XIX века, когда появились признаки, характеризующие кризис феодально-крепостнического строя, и надолго завладела умами значительной части русской общественности.

Корни революционных и утопических социалистических идей уходят в те определяющие историю страны явления, которые можно объять понятием «кризис крепостничества». Этому периоду присущи острейшие общественные противоречия. Конфликт между развивавшимися производительными силами и устаревшими производственными отношениями наиболее тяжело сказывался на положении народных масс. Усиление крепостного гнета в условиях активизации хозяйственной деятельности трудящихся в связи с развитием товарно-денежных и капиталистических отношений вызывало нарастание классовой борьбы.

В 30-х годах в промышленных районах России уже господствовало крупное мануфактурное производство, усиливался процесс внедрения машин и сложных механических двигателей. В 1842 году началось строительство первой крупной железной дороги, на больших реках, озерах и морях возникло пароходное сообщение. Развивается внутренний рынок, в том числе и рынок наемной рабочей силы.

Растут города - центры промышленности, торговли, культуры. Страна все более втягивается в мировой капиталистический процесс. Все это обусловливало рост разночинной интеллигенции, страдавшей от крепостничества и заинтересованной в прогрессе страны. С ней иногда смыкались выходцы из просвещенного дворянства, сочувствовавшие устранению крепостнических препон. Из этих слоев и выходили деятели освободительного движения.

Бедственное положение трудящихся, и прежде всего крестьянства, будило освободительную мысль передовых кругов общества. Активизация экономических, политических и культурных отношений с наиболее развитыми странами способствовала усвоению первыми социалистами России опыта исторического развития зарубежных народов и достижений прогрессивной мысли Запада.

Экономические процессы вызывали, с одной стороны, оживление классовой борьбы трудящихся, а с другой - усиленное противодействие крепостников и политического аппарата самодержавного государства.

Социалистические идеи появляются и развиваются «под знаком» критики капитализма - его образа жизни, принципов организации труда и распределения, а главное, форм частной собственности, как основы эксплуатации и пороков капиталистической цивилизации. Вместе с критикой капиталистического строя социалистическая идея включала требование имущественного равенства на основе коллективного владения средствами производства, справедливого распределения общего дохода, защиту гуманизма как общественного принципа и связанный с ним нравственный идеал.

Разнообразные различия, характеризовавшие социалистическую мысль разных народов, имели один общий знаменатель - позитивную антибуржуазность, т.е. конструктивную критику капитализма с точки зрения идеала такого общества, где не будет разделения на трудящихся и на эксплуататоров.

В России социалистическая мысль появляется как результат критического осмысления итогов Французской революции. К этому времени русской общественности были известны идеи К.Сен-Симона (1760-1825), Ш.Фурье (1772-1873), Р.Оуэна (1771-1858), что, несомненно, стимулировало развитие передовой русской мысли в направлении ее политической радикализации и демократизации.

Первым ее шагом в этом направлении можно считать «Русскую Правду» П.И.Пестеля (1793-1826), одного из идеологов декабризма. Размышляя о ходе развития Запада после происшедших там буржуазных революций, Пестель пришел к выводу о нерешенности ими социальных задач и ограниченности утвердившегося там общественного строя: феодальная аристократия сменилась аристократией богатства. С последней Пестель связывал еще большую «порчу нравов». В своем Проекте он предложил частичное установление общественной собственности в форме общественного фонда земли, что, по его мысли создаст экономическую преграду безраздельному господству капитализма, а гражданам гарантирует политическую независимость.

Утопизм «Русской Правды» очевиден. Как проект социальных преобразований он, во-первых, не выражал адекватно существовавшего экономического положения страны, а во-вторых, и состояния крепостной системы, а во-вторых, предлагаемые меры были далеки от реального пути, которым шла Россия. Можно с большой долей вероятности утверждать, что если бы намеченная Пестелем программа осуществилась, то вряд ли были созданы благоприятные условия для им же намеченных социально-политических преобразований.

Подлинное начало русской социалистической мысли связано с более поздним временем, а главное, с другим поколением мыслителей - заявившим о себе в начале 30-х XIX века и ставшим свидетелем июльской революции 1830 года и польского восстания 1830-1831 гг., еще раз продемонстрировавшего реакционность русского самодержавия.

С виду Россия продолжала «стоять на месте» и даже как будто шла назад, но в сущности, как отмечал Герцен, все принимало новый облик. Росло недовольство, и новые молодые силы заявляли о себе: пробуждался интерес к немецкой философии, особенно Шеллингу, Фихте, Гегелю; появились многочисленные студенческие кружки, в которых обсуждались не только философские проблемы, но и политическая ситуация в Европе, положение в России, зрело убеждение, что хотя новых путей борьбы не видно, но и прежние вряд ли возможны. Идеи утопического социализма, и прежде всего, Оуэна и Сен-Симона, уже получили широкий резонанс.

Сенсимонизм был одной из самых известных в России социалистических доктрин. Его отличие от других, современных ему социалистических утопий, состояло, прежде всего, в неприятии «бунтарских средств». «Ни больших усилий ума, ни многих трудов не требуется для того, чтобы изобрести бунтарское средство, но вопрос представляет гораздо больше трудностей, когда ищут законного средства. Мы усердно занимаемся именно этим вопросом», - писал Сен-Симон. Законное средство предлагалось искать, с одной стороны, на пути соединения социалистического идеала с политической экономией, а с другой стороны, на пути доводов разума. Сен-Симон не раз и по разным поводам писал, что единственным средством, дозволенным нам для достижения нашей цели, является убеждение. Другая, не менее важная, черта сенсимонизма состояла в том, что его теоретическим основанием было учение об объективности исторического процесса, покоящееся на признании идеи прогресса. Это вносило в обоснование социалистической идеи принцип историзма и обращало к философии истории – и именно это позже привлекло к его идеям Герцена и Огарева.

С начала 30-х годов начинается новый этап русского просвещения. К его идеям вновь обращаются, но на этот раз представители буквально всех направлений общественной мысли, а сам термин приобретает огромную популярность, становится ключевым понятием в философских осмыслениях прошлого и будущего страны. Ориентация на просвещение вполне понятна: если на Западе прогремели уже буржуазные революции, и Европа стояла на пороге первых пролетарских восстаний, то Россия лишь делала первые шаги по пути буржуазной цивилизации, при этом во многом сохраняя феодальные (крепостнические) структуры. Поэтому передовая общественная мысль сохраняла черты дворянской идеологии, характеризовавшейся, с одной стороны, резкой критикой существующего порядка вещей, с другой стороны, относительным спокойствием к идеям гражданского общества, правового государства, конституционной гарантии прав и политических свобод, т.е. к требованиям буржуазной демократии. Попытки соединить идеи просвещения с социалистической утопией во многом были связаны с необходимостью найти выход из очевидных тупиков и кризиса просветительской мысли.

В 30-х годах об утопическом социализме в России говорили много и увлеченно, но перенос европейского социализма на российскую почву был осуществлен А.И.Герценом (1812-1870) и Н.П.Огаревым (1813-1877), которые с полным основанием могут считаться основоположниками «русского социализма».

Первоначально представления о грядущем социальном переустройстве были у основоположников «русского социализма» весьма неопределенны и не лишены религиозной окраски. Но уже в начале 40-х годов их социалистические воззрения оформляются концептуально и из писем и дневников переходят в философскую публицистику, становясь фактом общественного сознания. Восприняв эстафету от декабристов, Герцен и Огарев направили освободительную мысль в новое русло. Соединив ее с идеями социализма, они создали своеобразную историософскую конструкцию – «русский социализм», явившийся ответом на определенные запросы национального духовного развития и результатом поиска иных путей, чем те, по которым пошел послереволюционный Запад.

Формирование концепции «русского социализма» происходило под значительным влиянием разочарований в прежних формах социалистического утопизма. Герцен и Огарев выступили как наиболее последовательные и глубокие критики капитализма. Они отвергали не только его социально-экономические основы, покоящиеся на частной собственности на средства производства, но и весь образ жизни, называемый ими буржуазным мещанством, «ничем не обуздываемым стяжанием». Критика капитализма естественно подвела к идее «перескока» Россией буржуазной стадии, которая позже оформилась в теорию некапиталистического развития. Идея подкреплялась, во-первых, ссылками на объективные социально-экономические предпосылки, которые связывались с общиной, отсутствовавшей в западной «формуле» развития. Община, способная к развитию и обеспечивающая свободное развитие личности, мыслилась как основание, зародыш будущего общества. В общине виделась та социальная структура, которая может связать настоящее и будущее страны с наименьшими «издержками» и более быстрыми темпами. Важно, что при этом вовсе не отрицалась значимость достижений западной цивилизации в этом движении. Задача состояла в том, считали Герцен и Огарев, чтобы, сохраняя все «общечеловеческое образование», которое действительно привилось в России, развить «народное начало», связанное с «общественным правом собственности и самоуправлением». Во-вторых, высказывания в пользу «перескока» России через капиталистическую фазу развития, подкреплялись ссылками на идею преимущества «отставших» народов.

Историософское обоснование идея «перескока» нашла в герценовской философии случайности: будущее за Россией, но сама возможность вырваться вперед связана с тем, что ход истории не так предопределен, как обычно думают, ибо существует много изменяемых начал и, соответственно, возможностей случая, в силу чего она склонна «к импровизации». Социализм в экономически отсталой стране вполне может быть результатом такой импровизации. На этом тезисе - о роли случая и склонности истории к импровизации - основана идея о социализме вообще, и о достижении его в России, в частности. Эта «основа» определила наиболее существенные отличия «русского социализма» как от западных социалистических утопий, так и от других социалистических моделей, получивших распространение в русской общественной мысли позже.

«Русский социализм», с одной стороны, был бесспорно «навеян» национальными и остро развитыми патриотическими чувствами его основателей, с другой стороны, он очевидно тяготел к рационалистическому обоснованию, что придавало ему черты универсальности. Да и сами основоположники «русского социализма» вовсе не отрицали иных, кроме как через крестьянскую общину, путей к социализму. Существенной особенностью «русского социализма» была попытка «навести мосты» между идеалом и исторической действительностью. Важно отметить еще один момент: Герцен и Огарев не принимали западные социалистические утопии без критики. Среди отмечаемых ими «нелепостей» этих учений чаще всего фигурировали требование регламентации индивидуальной жизни, дух уравнительности и нивелирования. Сами создатели «русского социализма» пытались опереться на гуманизм антропологической философии Фейербаха и диалектику Гегеля, утверждающую изначальное стремление истории к разумному строю.

Герцен за два года до смерти дал следующее определение «русского социализма»: «Мы русским социализмом называем тот социализм, который идет от земли и крестьянского быта, от фактического надела и существующего передела полей, от общинного владения и общинного управления, - и идет вместе с работничьей артелью навстречу той экономической справедливости, к которой стремится социализм вообще и которую подтверждает наука».