§ 3. Философия права и естественное право

Долгое время, а отчасти и до сих пор, философия права отождествляется с естественным правом, которое ставит своей задачей априорное построение идеального правового порядка. При такой постановке задачи, весь центр внимания философии права переносится в практическую сторону. He так однако легко определить ценность естественного права и его отношение к философии права, потому что с выражением "естественное право" соединялись в истории и соединяются сейчас чрезвычайно различные представления.

Уже в Греции праву по установлению (***) противопоставлялось право по природе (***), т.е. рядом с правом, установленным людьми, признавалось право, начертанное природой. Аристотель разделяет все право, действующее в государстве (***) на две части: на изменчивые человеческие постановления (***), и на неизменные веления природы #. Так напр., к неизменному праву относится разделение людей на рожденных повелевать и рожденных повиноваться. Это естественное право вступает в силу, когда молчит право, установленное людьми. Следовательно, с одной стороны естественное право является как бы частью всего права, с другой стоит где то над ним и выступает только по временам, как бы в помощь положительному праву. Таким же неустойчивым оказывается понятие о естественном праве римлян. Под этим именем у последних понимаются то законы в научном смысле (quod natura omnia animalia docuit), напр., брачное сожитие, произведение потомства; то ядро положительного права, неизменно встречающееся в праве каждого народа (quod naturalis ratio inter omnes homines constituit); тo, наконец, естественное право противополагается общепризнанному положительному праву, напр., в вопросе о рабстве, которое противоречит природе (contra naturam), хотя и укреплено всюду законами. Во всяком случае едва ли верно, что одаренные практическим чутьем римляне смотрели на jus naturale только как на идеальное и не придавали ему действующей силы*(29).

Этому противоречат их собственные выражения: jura naturalia observantur, jus naturale apud omnes custoditur.

В средние века изменчивой части права, обязанной своим происхождением человеческой воле, противополагали неизменные установления божественного и естественного права. Естественное право в представлении того времени было действующим правом, и сомнение относилось только к вопросу, сливается ли оно с понятием божественного права или только сопоставляется. Одно было бесспорно: естественное право признавалось обязательным и считалось выше всякого другого; всякие законы и обычаи должны отступить перед ним (si naturali juri fuerint adversa, vana et irrita habenda sunt).

Лучшая пора естественного права - XVII и ХVIII столетия. Основание этому направлению кладет Гуго Гроций и за ним следует ряд блестящх умов того времени: Гоббз, Локк, Спиноза, Пуффендорф, Томазий, Лейбниц, Руссо. Политические тенденции этой школы изменялись с течением времени: в начале представители ее хотели дать разумные объяснения сложившемуся порядку между людьми, а позднее они стремились разрушить исторические основы и заменить их разумными.

За все время своего исключительного господства школа естественного права придавала этому выражению не одинаковый смысл. Естественным правом пользуются, как методологическим приемом: естественное право - это то, что было бы, если бы, не существовало государства и установленных им законов. Естественное право является исторической гипотезой: это то право, которое действовало на самом деле в естественном состоянии, до перехода к государственному. Естественное право играет роль политического и юридического идеала: это то право, которое должно бы действовать вместо исторически сложившегося порядка. Наконец, естественное право выступает в качестве действующего права: это то право, которое должно применяться там, где молчат законы, а иногда и там, где они явно противоречат разуму. При этом естественное право легко переходило из одного значения в другое. Очерченное, напр., для естественного состояния, естественное право противополагалось культурно-извращенному праву, как оставшийся позади идеал. Признанное за разумный идеал, естественное право подставлялось как действующее, как не подлежащее отмене со стороны исторического права. Задача философии права заключалась в раскрытии, путем рационалистическим, абсолютного, неизменного, равного для всех народов и времен, права, которое дано самой природой, а потому стоит выше положительного права.

В начале XIX века естественное право столкнулось с новым течением мысли в лице исторической школы, об которую оно разбилось не столько вследствие сильной критики извне, сколько вследствие ослабевшей собственной силы изнутри. В оппозицию к естественному праву стала в Англии утилитарная школа Бентама. В Германии его оттеснила историческая школа Савиньи и Пухты. Связь естественного права с революционными тенденциями, проявленная в XVIII веке, вызвала гонение на него со стороны всех реакционных сил, поднявшихся в Европе на защиту старого порядка. Но долгое время у самих противников естественного права проступали признаки естественно-правового заражения.

Самый сильный удар идее естественного права был нанесен научным духом XIX века, его исторической, социологической и эволюционной точкой зрения. Все давало основание думать, что естественное право окончательно умерло, и уже готовились ставить ему надгробный памятник, когда совершенно неожиданно в исходе XIX столетия, оно вдруг проявило все признаки жизни. Это оживление обнаружилось одновременно в разных местах Западной Европы и с особенной яркостью в России. Вновь возродившееся естественное право признает свое родство со старым как в основной задаче - нахождении идеального критерия, так и в априорном методе. Но новое направление отграничивает себя от старого тем, что оно не признает вечного, неизменного для всех времен и народов права. Оно выдвигает естественное право с переменным содержанием*(30), что однако не мешает ему искать абсолютного критерия.

Новейшая вспышка естественного права показывает, какой живучестью отличается эта идея права, основанного на природе.

Где же причины: этой жизненной силы, в чем оправдание естественного права?

Логическое обоснование состоит в том, что понятие о естественном праве создается отрицательным путем, посредством противоположения реального изменчивого права идее неизменного права. Противопоставляя отжившим, несправедливым, непоследовательным законам идею вечного, справедливого и разумного права, человек легко признает за этой идеей такое же реальное существование, как и за ее противоположностью, имеющей реальное бытие*(31). Можно логическое обоснование поставить несколько иначе. Идеалу дается название "право", которому соответствует реальное понятие, и путем постоянного сочетания слова и понятия ум привыкает придавать идеалу ту реальность, какая соединена с названием.

Психологическое обоснование естественного права заключается в искании авторитета, который мог бы быть противопоставлен авторитету, лежащему в основе положительного права. В эпоху, когда существующий порядок поддерживается сложившимся уважением к старине, силой традиции, борьба против него возможна не личной критикой, а ссылкой на другой авторитет, пользующийся столь же общим признанием. Естественность являлась орудием против историчности. Искание нового авторитета, как средства воздействия на сложившиеся отношения, обуславливается склонностью людей поддаваться более авторитетности, нежели убедительности.

Этическое обоснование естественного права состоит в постоянном искании высшего принципа поведения вне окружающей действительности. Это протест против общепринятых норм морали и права во имя новых норм, источником которых может быть только нечто, стоящее над данной культурой. Подсказан ли этот протест испытанной лично несправедливостью или продиктован высоким чувством сострадания к другим, - из отрицания он переходит в положительный идеал, который должен быть непременно осуществлен. И человек в действительности не столько почерпает из природы, сколько силой воли объективирует в природе свой субъективный идеал.

Чего страстно желаешь, то начинаешь наконец видеть в действительности.

Из предшествующих обоснований вытекает основное - историческое. "Особенно характерно это возвращение к природе, как противоположности к исторически сложившимся отношениям. Оно до некоторой степени лозунг всех реформаций и революций. Всякий раз, когда исторические формы уже отжили, когда право обратилось в бесправие, благодеяние в мучение, союзы в цепи и оковы, то кажется, будто человеческий дух окунается в вечно одинаковую природу, чтобы смыть с себя пыль веков, словно Антей, стремящийся получить прилив свежих сил от вечно родной земли*(32)".

Прежде чем перейти к критике естественного права, как философии права, необходимо установить самый объект критики, т.е. понятие о естественном праве. Это не так легко ввиду указанного различия направлений в естественном праве, особенно между старой школой ХVII и XVIII веков и вновь возрожденным естественным правом, в виду различных точек зрения, господствующих и в настоящее время.

Постараемся найти то, что обще всем направлениям, даже там, где сторонники разных течений стремятся разграничиться.

Старое естественное право выступало как система норм, которая во всей подробности определяет человеческое общежитие, но в отличие от положительного права, задающегося той жe целью, носит характер абсолютный, вечный, неизменчивый во времени и пространстве. Это прежде всего идеал правового порядка, к которому пo возможности должно приближаться положительное право*(33). "Возрожденное естественное право уже не рисует системы норм, предназначенных заменить историческое право, оно воздерживается от конкретных целей, которые изменяются во времени и пространстве. Но оно ищет только абсолютного начала, вечного и неизменного, исходя из которого можно было бы разрешить те задачи, какие ставятся праву условиями данного времени или данной страны*(34). Если старое и новое направления расходятся в полноте начертанного идеала, то они сходятся в абсолютности исходных начал, - едва ли и возможно естественное право без веры в существование известных абсолютных начал права*(35). Новое направление следовало бы характеризовать не как естественное право с переменным содержанием, а как естественное право с переменной частью своего содержания. Кроме этого момента новое естественное право отличается от старого социальным характером проблем, его интересующих.

Если бы естественное право выдвигалось только как идеал, на который законодатель должен постоянно взирать при обновлении положительного права, то естественное право могло бы вызвать упрек разве только в односторонности. Философия права рассматривала бы только практические проблемы, оставляя совершенно в стороне теоретические вопросы или отдавая их на разработку специальным наукам. Но естественное право стремится перейти из категории долженствующего в категорию сущего. Отношение естественного права к положительному обрисовывается не как отношение идеала к действительности, а как одной части действительности к другой. И эта черта присуща не только старому, но и новому направлению в естественном праве*(36).

Приступая к критике естественного права, мы, прежде всего, наталкиваемся на это, только что указанное, признание существования естественного права, как реальности, рядом с положительным правом. Это признание иногда затушевывается не выражается прямо, но тотчас же выступает, если его вызвать раздражающим заявлением, что существует только одно право, положительное. С точки зрения естественного права создается дуализм права: с одной стороны исторически сложившееся право, с другой - право умопостигаемое. В данном месте, в определенный момент времени, для тех же самых отношений действуют два права. Получается удвоение правового порядка, которое напоминает удвоение реального мира, введенное Платоном. Если естественное право нормирует жизненные отношения так же, как и положительное право, а не так, как это делает нравственность, приличие, то мы имеем перед собой несомненный и непостижимый дуализм. Если же естественное право выполняет свою задачу нормирования не так, как положительное право, то объект философии права рассматриваемого направления лежит где-то вне права. Чтобы ни понимать под естественным правом, но одно несомненно для всех: оно резко противополагается положительному праву. В таком случае, где же основание двум совершенно различным понятиям присваивать одно и то же название "право"? Пусть истинное право будет то, что называется ныне естественным правом, тогда в этом названии необходимо отказать законам, обычаям, вообще формам положительного права. Если, наоборот, право - это то, что мы называем положительным правом, то название "право" должно быть отнято у естественного права.

На почве дуализма происходит постоянно взаимное непонимание, столь вредное для науки и для жизни. Там, где относятся отрицательно к естественному праву, речь идет часто только о непризнании за ним характера права, без всякого отстаивания неприкосновенности исторического права. Помимо взаимного непонимания, вызываемого применением одного и того же названия к существенно разным понятиям, естественное право порождает заблуждение в самих своих сторонниках: противополагая его положительному праву в одни моменты, они охотно подставляют его под положительное право в другие моменты, как это можно до сих пор наблюдать в вопросе об естественных политических правах.

Философия права, которая ставит своей задачей объяснить действительность, чтобы ее оценить, должна прежде всего устранить дуализм в изучаемом объекте, т.е. отбросить понятие о естественном праве*(37).

Естественное право, принимаемое не как идеал права, a как право, должно непременно оказаться в противоречии с действительностью. Его начала вечны и неизменны, тогда как положительное право расходится в состоянии постоянного изменения. Если в данный момент действуют законы, противные абсолютному нравственному сознанию, которое составляет основной принцип естественного права, или подсказаны эгоизмом господствующего класса, тогда как в основе естественного права лежит вечная идея справедливости, - то как отнестись к положительному праву, ставшему в данное время в противоречие с началами естественного права? Осудить его с нравственной точки зрения не значит еще отвергнуть за ним характер права, но непризнание за ним характера естественного права есть отрицание свойств права. Так и в самом деле поступают некоторые, более последовательные, представители рассматриваемого направления, которые в случае несогласия норм положительного права с естественным правом, отрицают за такими нормами обязательный характер*(38). Отвергая действительные явления, естественное право не может быть признано само за философию действительности.

Проведение разграничительной линии между правом и нравственностью, на которое было затрачено в истории так много остроумия, возможно лишь на почве положительного права. Старое естественное право рисовало полный законопроект, который и предлагало взамен действующих законов. Новое естественное право отказывается от такой задачи и ограничивается нахождением общего принципа. Таким принципом для одних является нравственное сознание, для других идея добра, для третьих - вечная справедливость. Но тогда философия права уходит полностью в область этики. В самом деле, представители рассматриваемого направления заявляют нам, что "естественное право есть то же, что право нравственное"*(39), что под естественным правом следует понимать "нравственные суждения о положительном праве". Действительно, право и нравственность имеют общие исходные пункты, но в дальнейшем пути их расходятся, и на этом расхождении построено искание отличительных признаков каждого из этих двух проявлений общественности. С точки зрения нового направления в естественном праве задача философии права заключается в нахождении вновь общего источника. Но почему тогда это будет философия права, а не нравственности? Старая школа давала нам полную систему воображаемого правового порядка, отстаивая за ним абсолютный характер, новая школа утверждает, что абсолютное значение в естественном праве имеет только высший критерий, как идея добра, вечная справедливость, нравственное сознание, все же остальное в его содержании изменчиво. Но, если естественное право сводится только к высшему принципу, имеющему абсолютный характер, то что же может видоизменяться в естественном праве? Изменчиво положительное право, а не естественное. Если же неизменной частью естественного права остается только высший принцип, имеющий не юридическое, а нравственное значение, то где же естественное право?

Такая постановка вопроса есть полное упразднение естественного права, а следовательно и философии права, сделавшей его своим объектом.

Принимая естественное право как оценку положительного права и его идеал, мы должны спросить, - а где же теоретические основы для критики и творчества? Откуда заимствует их естественное право? Само оно не создает теоретических понятий, потому что само оно, по представлению своих сторонников, не наука*(40). Значит задача выработки теоретических понятий, на которых философия права предполагает строиться, падает на специальные науки. Но мы уже видели, что сами специальные науки нуждаются в философском построении теоретических понятий.

Новое направление в естественном праве сходится со старым в одном, весьма важном, моменте: в априорности метода: "необходимо обратиться к априорным указаниям нравственного сознания, которое в своем независимом от всякого опыта существе содержит данные для оценки любого опытного материала"*(41). Но нравственное сознание - само есть исторический факт, а потому и изменчивый. С этим, конечно, представители естественного права не согласятся, потому что допустить такое положение, значит выдернуть у себя из-под ног скамейку. Для защиты своей позиции, им ничего не остается как обратиться к вере. Здесь на помощь выступает то течение современной философской мысли, которое переносит задачи философии в мир ценностей, и основывается на вере в абсолютное нормальное сознание, в оценки, имеющие абсолютное значение, хотя бы они фактически не пользовались всеобщим признанием или даже никем не признавались*(42). Но в таком случае между естественным правом и опытными науками ложится пропасть, хотя представители рассматриваемого направления и полагают, что данные наук должны явиться арсеналом средств для тех целей, которые указываются этикой. Они забывают, что всякое средство должно быть приспособлено к цели, а здесь цель появляется из совершенно иного мира, нежели средства. С нравственным сознанием современного представителя естественного права немыслимо обращаться к союзам людей, не достигших современной культуры, и на том же основании оно может оказаться детским лепетом перед людьми отдаленной будущей культуры. И что только не казалось естественным с точки зрения нравственного сознания! Разве греки, а за ними основатель естественного права в новое время, Гуго Гроций*(43), не признавали естественным рабство? Порталис и Потье считали естественным господство мужа над женою. Почему современным философам кажется, что их нравственное сознание вне-исторично, независимо от условий времени и пространства? Странное дело, отчего, при вере в абсолютностъ нравственного сознания, новое естественное право отличается от старого по характеру проблем, которые им выдвигаются?

В ХVIII веке нравственное сознание подсказывало свободу, равенство, а современное внимание занято правом на труд, правом на достойное существование. В этом различии политических и социальных проблем не сказалось ли влияние исторических условий на нравственное сознание? Трудно выбрать более неудачное название для философии права, как "естественное право". Этому выражению свойственна та же двойственность смысла, как и слову "право". Если последнее означает науку о праве и систему норм права, то естественное право означает и философию права и систему идеальных норм права, если уже не считаться с дуализмом. To, что изучает философия права, именующая себя естественным правом, - прежде всего не "право", а во-вторых, не "естественное". Старая школа по крайней мере верила, что ей удалось вскрыть систему норм, начертанных самой природой, но новому направлению ни в каком случае не следовало пользоваться достаточно дискредитированным названием, не отвечающим вовсе сущности означаемого им понятия, потому что теперь не только не взывают к природе, а стараются всячески отграничиться от естествознания. Эта преемственность названия имеет свое значение. Конечно, современные представители философии права не могут нести ответственности за грехи своих предшественников, но, восстанавливая название естественного права, они не могут считать себя вполне свободными от долгов по наследству, добровольно ими принятому*(44).

Нам остается указать на практический вред философии права, выступающей под флагом естественного права. Если естественное право не есть только идеал права, а является действительным правом, то оно имеет полное основание требовать себе применения в жизни. Прежде всего выступает желание восполнять естественным правом все пробелы положительного, затем намеренно расширять эти пробелы, и, наконец, под видом разъяснений подставлять естественное право под действующие законы. Ввиду различия нормальных сознаний, содержание того, что будет предложено в пополнение или в замену положительного права - заранее непредусмотримо. Если в одно время нравственное сознание будет настроено в духе высоких идей свободы личности, уважения к ее неприкосновенности и обеспеченности, то в другое время под тем же флагом может быть проведена идея государственности, стоящей выше личности, идея полного подчинения государственной власти. Судья и администратор, одушевленные идеей общего блага, оторвавшись от положительного права, могут приспособлять правовой порядок к новым запросам жизни, но так же легко, под предлогом того же блага, подавлять проблески новой жизни, поддерживать интересы одного класса в ущерб интересам всех прочих. Идея высшей справедливости способна, по существу естественного права, превратиться в обусловленный веяниями времени произвол.

Эта опасность естественного права, эта скрытая в нем возможность социального вреда, не дает однако основания отвергать его исторического значения в прошлом, с чем нам придется встретиться позднее, в учении об образовании права.