§ 16. Психологическое представление об обществе

Психологическое представление рассматривает общество, как сумму психических взаимодействий. "Общество есть совершенно реальный процесс между - психического взаимодействия составляющих его индивидов, процесс, который мы конструируем, как особое единство". "Будучи единством психического мира, общество, конечно, неосязаемо, невидимо, неслышимо"*(142). "Организация, осуществляемая социальной жизнью, есть организация психическая, Ее средства - психического свойства, а именно: мысли, желания, побуждения, санкции и вытекающие из всего этого чувствования"*(143).

С точки зрения, сейчас рассматриваемой, психология, индивидуальная и коллективная, не только средство к уяснению того, что происходит в обществе, но это единственный путь к уяснению того, что такое общество. Все общественные явления разрешаются в психические акты и вне их нет ничего общественного. Если основатель социологии, Конт, не уделил достаточного внимания психической стороне общественности, не дал даже психологии места в классификации наук, втиснув ее в биологию, то это объясняется ненаучным характером психологии во время Конта, построенной всецело на самонаблюдении. Спенсер был уже в лучшем положении и потому поместил психологию между биологией и социологией, а вместе с тем использовал ее для объяснения некоторых общественных явлений. Он долго и тщательно развертывает психику первобытного человека для того, чтобы построить на ней первобытное миросозерцание, исходя из которого можно было бы понять зачаточные формы общественности. Но Спенсер стоит всецело на почве индивидуальной психологии, исследующей душевные акты отдельного человека, ему чужда коллективная психология, поставившая своей задачей изучение процессов душевного взаимодействия между людьми, живущими совместно.

Выдвигающаяся в последнее время коллективная психология, при всей еще незначительности своих успехов, отразилась на социологии и увлекла многих на путь представления общества, как исключительно психического взаимодействия. Во Франции на этот путь встал Габриель Тард*(144), пытавшийся свести всю общественность к актам изобретения (invention) и подражания (imitation). Особенно сильно это направление в Америке, где оно представлено такими социологами, как Гиддинс*(145), Лестер Уорд*(146), Бальдуин*(147). Для Гиддинса вся общественность сводится к психическим актам: сознанию рода (the consciousness of Kind), личному импульсу, подражанию и разумному выбору. Главный тезис Уорда сводится к утверждению, что основной общественный, а вместе и психический факт - это есть социальное творчество человека (achievement). По Бальдуину общественная материя представлена всегда психическими состояниями человека, когда они переходят в сознание других. В Италии психологическое направление поддерживается особенно Сигелэ. Для некоторых сторонников психологического представления вопрос кажется совершенно ясен. "Представьте себе ученого, заявляющего миру, что он сделал поразительное открытие, будто в механике все сводится к движению. Каким гомерическим хохотом было бы встречено такое заявление. А когда социологи нашего времени выступают с таким само собою понятным трюизмом, что в социологии все сводится к психическому акту, они встречают полное недоверие, а иногда и резкие возражения"*(148).

Психологическое представление справедливо заставило обратить внимание на ту сторону общественности, которая до сих пор оставалась в тени. Психологическое исследование в состоянии объяснить нам многие вопросы, ускользающие от ответа, потому что к ним приступали с совершенно иных точек зрения. Таков, напр., вопрос о сущности и источнике силы государственной власти. Но рассматриваемое направление требует для себя больше, чем ему можно дать без ущерба для истины. Попытка свести всю общественность на психическое взаимодействие, объяснить строение и жизнь общества одними законами коллективной психологии, представляет собой такое же преувеличение, как и все, ранее рассмотренные направления.

Если общество есть только психический процесс, то все явления общественности только психические акты. Если общество только психические переживания составляющих его индивидов, то что делать с фактами, созданными общественностью, которые привели к этим переживаниям, и с внешним проявлением этих переживаний?

Увеличение роста общества не есть только биологический факт, потому что сгущение населения местами, наприм., к городам, есть факт общественный. Возможно ли общественную интеграцию свести к усилению психического взаимодействия? Когда, вследствие неблагоприятных условий труда, наступает физическое вырождение значительной части населения и вместе с тем неспособность данного общества выдерживать борьбу за существование, то всякий согласится, что это факт общественный. Но разве это только психический акт? Когда в среде общества вследствие неравномерного распределения богатств образуются резко разделенные и враждебные друг другу классы, можно ли утверждать, что власть одного класса над другим и подчиненность одного класса другому имеют чисто психический характер без материального момента? Разве самое скопление в одних руках материальной силы не есть нечто большее, чем просто психический акт? Невозможно свести полностью на психические акты ту взаимную зависимость членов общества, какая порождается процессом общественного разделения труда. Когда городовые силой уводят в тюрьму арестованного преступника, то этот юридический факт нельзя объяснить с одной психологической точки зрения. Когда неприятельская армия утверждает свое господство над завоеванной страной, можно ли этот политический факт, определяющий отношение одной группы индивидов к другой, разрешить полностью в ряд психических переживаний? Мы наблюдаем муравейник, как общественную группу, но психической основы его жизни мы вовсе не знаем; однако, это не мешает нам отличать одно муравьиное общество от другого, подмечать факты общественной жизни среди членов данной муравьиной группы.

Сторонники психологического представления могут возразить, что если непосредственно данный общественный факт имеет физическое обоснование, то "в конечном счете" он все же сводится на психологическое, напр., при объяснении, почему армия повинуется и идет убивать и калечить других людей, почему городовой исполняет приказ наложить свою руку на арестованного. Но здесь Психологическое представление впадает в то положение, в каком оказалось материалистическое представление, и само должно признать замечания, которые делались последнему по поводу самостоятельного действия причин, оторванных от своего первоначального обоснования.