Хозяйство

ЗЕМЛЕДЕЛИЕ. Основным занятием русских было пашен­ное земледелие, в северных лесных районах оно сочеталось с подсечно-огневым. Хозяйственный год начинался весенней под­готовкой к вспашке почвы. На севере в лесных районах выруба­лась растительность и сжигалась тут же на поле, что увеличи­вало плодородие почвы. На юге в лесостепной и степной зонах практиковалось залежное земледелие, когда истощенная земля не обрабатывалась некоторое время для восстановления пло­дородия. Господствовало трехполье—два участка отводилось под яровые и озимые культуры, а третий оставлялся «под па­ром», его не засевали. Вспашка, посев и уборка урожая яровых культур производились в одном календарном году. Под озимые пахали и сеяли их в течение лета—начала осени, уборка при­ходилась уже на следующий год. Сроки сельскохозяйственных работ определялись климатическими условиями, поэтому на се­вере по сравнению с югом они проводились примерно на месяц позднее.

На севере землю пахали сохой, было известно несколько их типов — черкуша, курашимка, ярославская косуля и др., на юге—плугом, тоже нескольких разновидностей—«крас­ный» плуг, сабан с колесным передком, плужницы. Тягловой силой на севере была лошадь, на юге—быки и волы, обычно запрягаемые попарно.

После вспашки землю боронили, иногда боронение произво­дили и после сева. Бороны были разными, и очень примитив­ными, сделанными из вершины ели с коротко обрубленными ве­твями (суковатка), и более совершенными, в виде решетки из прутьев с деревянными зубьями (плетенка), решетка могла де­латься из деревянных брусков, а зубья—из металла. В зажи­точных хозяйствах борона могла быть целиком металлической. Сеяли, разбрасывая зерно рукой. С момента сева начинал­ся очень рискованный период, когда судьба урожая зависела не столько от усилий земледельца, сколько от капризов погоды. Поэтому сев сопровождался многими обрядами—клали кури­ные яйца в мешки с семенами, чтобы зерна нового урожая были такими же крупными, везли семенное зерно на поле ночью, что­бы его не «сглазили», сеятель должен был надеть чистую ру­баху — тогда на поле не будет сорняков, и т. д. Главное место в хозяйстве русских крестьян занимали зерновые. По климатическим условиям на севере в основном сеяли ячмень, в цен­тральных районах — рожь, на юге — пшеницу. Выращивались также просо, гречиха, горох, овес, последний главным образом в качестве фуражной культуры. Зерновое земледелие давало не только пищу людям и домашним животным, но и солому, кото­рая использовалась как топливо, для покрытия крыш, набива­ния матрацев и очень широко в обрядовых действиях.

Значительное место в пищевом рационе русских отводилось репе, которую выращивали на специальных, участках—«репищах». С середины XIX в., несмотря на упорное сопротивле­ние, которое оказывалось на первых порах, в крестьянских хо­зяйствах внедряется картофель, он занимает место репы в пи­тании, становясь «вторым хлебом».

Из технических культур выращивались лён (преобладал на севере) и конопля (главным образом, в южных районах), из их волокон делалась нить, шедшая на изготовление ткани, из кото­рой производилась одежда, постельные принадлежности, поло­тенца и др. Из семян этих культур выжималось масло.

С XVIII в. начинается распространение новых полевых куль­тур, в основном на юге России,—кукурузы, подсолнечника, та­бака, сахарной свеклы. Там же, в южных районах, русское население заимствует навыки бахчеводства и виноградарства. Кроме полевых культур, выращивали огородные—лук, чеснок, капусту, огурцы, хрен, редьку, позднее появляются помидоры. Существовало и садоводство, но оно не получило у крестьян широкого развития, на севере по причине климатических усло­вий, на юге из-за недостатка земли. Единственным удобрением, которое вносилось на поля, был навоз, особенно много навоза надо было на севере с его малоплодородными почвами. Выво­зился навоз на поле обычно в конце весны—начале лета. Везли его в специальных телегах, которые назывались навозницами, или наземницами.

С июня начинался сенокос. При косьбе использовали косы двух типов—с длинной рукоятью, такая коса иногда называ­лась литовкой, и с короткой изогнутой—горбуша, последняя бытовала преимущественно на севере, где была удобнее на коч­коватой, поросшей кустарником местности. Старались отко­ситься к концу июля, потому что с этого времени начиналась страда—уборка урожая.

Зерновые убирали серпами, реже косами, к концу XIX в. появились механические жнейки. Существовала традиция начинать уборку .зерновых сообща. Сжатые снопы связывали и укладывали для просушки на поле разными способами. Такое сооружение называлось суслоном (бабкой, крестцом). Особые обряды были приурочены к окончанию жатвы: на поле оставля­ли несколько несжатых колосьев, их завивали, затем пригибали к земле, произнося при атом фразу: «Вот тебе, Илья, борода, а ты нам хлеба вороха»; последний сноп обвязывали красной лентой и торжественно вносили в избу, где ставили в переднем углу, его, необмолоченным, потом скармливали скоту.

Снопы вывозили с полей и при необходимости перед обмо­лотом досушивали в специальных постройках-—шишах, овинах или ригах. Шиш был самым примитивным сооружением. Он представлял собой яму, в которой разводился огонь. Над ямой делался дощатый настил с отверстиями, а поверх нее ставил­ся конус из жердей, на которые укладывали снопы для суш­ки. Овин—двухэтажное строение, в нижнем этаже разводили огонь, тепло от него поступало в верхний, который набивался снопами. Из-за легкой возгораемости овинов к концу XIX в. хлеб стали сушить в основном в ригах — одноэтажных построй­ках с печью.

Хлеб обмолачивали на току — ровной площадке, открытой, под навесом или в специальном помещении. Молотили зерно цепом, кичигой—палкой с кривым суком или корневым отрост­ком, иногда прямой палкой, на юге пользовались каменными каталками-гарманами или прогоняли по снопам скот. Для по­лучения неповрежденной соломы, которая шла на изготовление различных изделий, обивали снопы о бочку. В зажиточных хо­зяйствах использовались механические молотилки.

После обмолота зерно веяли, подбрасывая деревянными ло­патами на ветру или в решете, одновременно оно сортирова­лось—на семена, в пищу людям и на продажу, на корм ско­ту. Хранили зерно в амбарах, на севере их делали массивными бревенчатыми, иногда двухэтажными, на юге—из более тонких бревен, плах, обожженного кирпича, самана, иногда даже плет­ня, обмазанного глиной. Здесь практиковалось также хранение хлеба, в земляных ямах. Внутри амбаров вдоль стен отгора­живались отсеки для различных видов зерна, они назывались сусеками.

Для получения муки зерно размалывали на мельницах. Бы­ли ручные мельницы—жорны, но чаще для размола использо­валась сила ветра или воды. Водяные мельницы были двух типов: наливные, когда вода на мельничное колесо падала сверху, и подошвенные—вода била по лопаткам колеса снизу. Также су­ществовало два типа ветряных мельниц: столбовки вращались всем корпусом на столбе, на котором они были насажены, у шатровок поворачивалась только верхняя часть. Существовали мельницы, приводившиеся в движение силой животных. Особое приспособление могло быть установлено на мельнице для дро­бления зерна в крупу, в домашних условиях зерно дробили в ступах.

ЖИВОТНОВОДСТВО давало мясо и молоко, кожи и шку­ры, шерсть для изготовления одежды, рог, из которого делали гребни, пуговицы, музыкальные инструменты. Скот давал удо­брение для полей, служил тягловой силой при выполнении хо­зяйственных работ и т. д. Держали русские крестьяне крупный рогатый скот, в основном коров, а также лошадей, овец и коз, свиней, домашнюю птицу. Корова была почти в каждой семье, в зажиточных по несколько. Разводили разные породы коров — сюземскую, ярославскую и др., преобладала холмогорская.

Система содержания скота была стойлово-выгонная. В те­плое время, когда была трава, скот выгоняли на пастбище, обычно под присмотром пастуха, профессия которого ввиду рискованности была связана с выполнением многих магических обрядов и предписаний. Особенно развита была пастушеская обрядность в северных районах, где скот приходилось выпасать в лесу и опасность утраты его была велика, меньше—на юге с его открытыми пространствами.

На севере накануне сезона выпаса пастух брал «отпуск», т. е. заключал «договор» с «нечистой силой». Написанный на бу­маге текст с заговором, иногда вместе с другими сакральными предметами—крестом, хлебом, кусочком воска, в который были закатаны волоски от всех животных стада, он прятал до конца выпаса в каком-нибудь укромном месте. Магические действия по сохранности стада им совершались при первом выгоне ско­та, обычно на Егорьев день — 23 апреля ст.ст. (6 мая нов. ст.) и ежедневно, например, утром пастух, распуская стадо, отмы­кал замок, а вечером, собирая его, замыкал. Однако были в его арсенале и реальные приемы, обеспечивающие сохранность жи­вотных: пастух мазал медвежьим жиром растения на границах пастбища, чтобы скот не уходил за его пределы, прогонял жи­вотных утром между двух костров, тогда запах дыма отпугивал хищников и т. п.

Лошадей днем использовали в работах, а выпасали в ноч­ное время. Зимой крестьянин, имеющий лошадь, мог заниматься извозом. Держали русские крестьяне также овец ради мя­са, шерсти и овчин, коз, от которых получали молоко ц пух, с конца XIX в. стало активно развиваться свиноводство. Почти повсюду разводили домашнюю птицу—кур, гусей, уток, позже индюшек.

Значительная роль домашних животных в крестьянском хозяйстве получила широкое отражение в культовой практике. .Некоторые святые христианского пантеона считались покрови­телями всего скота—Егорий, Власий, Илья, другие—отдель­ных видов его, например, Флор и Лавр — лошадей, Косьма и Дамиан—кур. Устраивались так называемые «скотьи» празд­ники, во время которых выполнялись определенные обряды, на­правленные в основном на сохранность скота—животных кро­пили «святой» водой около церкви или часовни, после чего устраивалась общая трапеза сельчан, кости съеденного жер­твенного животного, завернутые в его шкуру, закапывали где-нибудь. Обрядами сопровождались первый выгон скота на пастбище, покупка домашнего животного, особый комплекс ма­гических действий—«опахивание» деревни—т производился при эпизоотиях.

Народный календарь. Сроки хозяйственных работ определялись календарем. Народный календарь был соотнесен с христи­анским месяцесловом, поэтому, указывая даты, русский человек не называл числа и месяца, а говорил: «на Николу зимнего»(6/19 декабря) или «на Воздвиженье» (14/27 сентября), приме­нительно к длительным промежуткам времени—«на Великий пост» (семь недель перед Пасхой), «на пестрой неделе» (одна из недель между Крещением и Масленицей).

Как бытовой предмет в конце XIX в. Крестьянский календарь представлял собой деревянный брусок с регулярными нарезка­ми, обозначающими дни, и с отметками у тех, которые: имели особое значение: изображением сохи напротив дня 1/14 мар­та (Евдокия), потому что в этот день предписывалось чинить инвентарь, готовясь к началу земледельческих работ, косы у отметки 8/21 июля (Иоанн и Прокопий Устюжские)—начало сенокоса на севере, серпа, у дня 18/31 августа (флор и Лавр) — в некоторых районах в этот день начинали жатву и т. п. Были и вышивные календари, которые к этому времени утратили свое функциональное назначение и сохранялись в качестве образцов орнаментальных мотивов на бытовых вещах.

Архаичные календари нередко были незамкнутыми, т. е. ис­числяли не все дни года, благодаря чему компенсировалась високосность, которую нельзя было установить эмпирическим пу­тем. По календарю определяли не только сроки агротехниче­ских работ, но и погоду: природные приметы на тот или иной день предсказывали погоду на ближайшую или отдаленную пер­спективу. Иногда эти предсказания выражались в виде сло­весных формул, например: «На Сампсона дождь -— семь недель тож». Это означало, что дождь в день Сампсоиа-странноприимца (27 июня/10 июля) предвещает семинедельную мокрядь. Существовал у русских крестьян обширный арсенал предсказа­ний погоды и по другим природным приметам—поведению жи­вотных, особенностям развития растительности, направлению ветров и т. д.

ПОДСОБНЫЕ ЗАНЯТИЯ, ПРОМЫСЛЫ И РЕМЕСЛА были очень разнообразны и варьировали в различных районах проживания русских. Повсеместно было распространено соби­рательство—грибов, орехов, ягод, трав, во многих местах — рыболовство, прежде всего, речное и озерное, а на Севере и морское. Использовались разные виды рыболовных орудий— сети, остроги, удочки, разнообразные ловушки (морды, верши и т. п.). Охота как подсобный крестьянский промысел была ши­роко распространена только на Севере и в Сибири—с ружьем и собакой, установкой силков и других ловушек. Там, где бы­ла возможность, занимались бортничеством — добыванием ме­да диких пчел, но преобладало уже пчеловодство— содержание домашних пчел в ульях.

Везде были развиты домашние ремесла. Те из ремесел, кото­рые ориентировались на заказ или на рынок, получили развитие в основном в неземледельческих районах, существуя зачастую в качестве отхожих промыслов. Ремеслами крестьяне занима­лись, как правило, в зимнее время, свободное от полевых работ, но в ряде случаев, при ориентации уже не на заказ, а на рынок, само земледелие становилось подсобным занятием. В услови­ях господства натурального хозяйства в крестьянских семьях зачастую изготавливались полностью одежда и обувь, многие предметы утвари, сельскохозяйственные орудия труда, в зим­нее время в лесных районах производились заготовка древеси­ны, выжигание угля, гонка дегтя и т.д. Среди наиболее рас­пространенных отхожих промыслов были плотницкий, шубный, печной, жестяной. Как правило, уже ремесленной специфики требовали такие виды производств, как кузнечное, гончарное, кожевенное, портняжное и ряд других.

Поселения и жилищно-хозяйственные комплексы

Выбор места для проживания определялся многими фактора­ми— природными, социальными, экономическими. Удачное ме­сто расположения способствовало длительности существования поселения. Различались города, как средоточие администра­тивных, социальных, экономических, военных и других функ­ций, и сельские поселения, номенклатура которых была разно­образной, — погост, деревня, починок, выселок и т. д. К концу XIX в. преобладающими стали два названия сельских поселе­ний— деревня и село. По особенностям поселений и жилищно-хозяйственных комплексов значительно различались северные, центральные и южные районы расселения русских.

Для севернорусской группы были характерны Небольшие по­селения в 10-15 дворов и только в долинах крупных рек они бы­ли больше. Тяготели поселения всегда к водным источникам. У переходной группы русских поселения насчитывали в среднем 30-40 дворов и располагались как у водоемов, так и на водораз­делах. В северных и центральных районах они обычно называ­лись либо деревней, либо селом, в селе, в отличие от деревни, находилась церковь, а также административные здания, учеб­ные заведения, велась торговля. У южнорусских все сельские поселения назывались селами, размещались они и у водоемов, но за недостатком места чаще на водоразделах, насчитывали сотни, а иногда тысячи дворов. В районах проживания каза­чества сельские поселения назывались станицами и хуторами, различались они по таким же критериям, как село от деревни. С начала XX в. в результате проведения столыпинской реформы начинают более широко, чем раньше, распространяться одно­ дверные поселения— хутора. -

Для сельских поселений русских была характерна разно­образная планировка— свободная; гнездовая, круговая, рядо­вая (одно- и многорядная), уличная (квартально- и радиально-уличная), две последние были наиболее характерны.

Отличия между группами русских проявлялись и в специфике жилищно-хозяйственных комплексов. На севере основой всякой постройки был сруб, возведенный из бревен с разными спосо­бами соединения их в углах — «в чашу», «в иглу», «в лапу» и др. Для этого региона был характерен так называемый боль­шой крытый дом-двор, состоящий из нескольких поставленных вплотную друг к другу срубов и объединяющий жилые и хозяй­ственные помещения. Благодаря этому зимой большую часть работ можно было сделать не выходя из-под крыши, что очень важно в условиях холодного климата. На улицу дом-двор выхо­дил узкой торцовой стороной. Пол его жилой части настилался высоко над землей, помещение под полом называлось подклетом, или подызбицей, оно использовалось в хозяйственных це­лях. Вплотную к дому пристраивался крытый двор в два этажа, нижний использовался как хлев, на верхнем, куда вел въезд, ши­рокий настолько, что по нему проезжала лошадь, запряженная в телегу, хранили сено, дрова, сельскохозяйственный инвентарь и т. д.

Под углы построек на севере обычно подкладывали круп­ные камни. Крыша была двухскатной, самцовой конструкции— продольные слеги, составляющие ее обрешетку, укладывались на бревна фронтонов, которые назывались самцами, она по­крывалась тесом, реже дранью или щепой. Большую роль в оформлении крыши севернорусского дома играли такие ее эле­менты, как охлупень — бревно, которое закрывало щель между скатами крыши, конец его иногда украшался изображением го­ловы коня, «курицы»—изогнутые жерди, поддерживающие во­досливные желоба—«потоки», причелины — резные доски, за­крывающие спилы бревен обрешетки крыши, «полотенце»— украшенная резьбой доска на главном, «князевом», бревне кры­ши. Резной орнамент мог сочетаться с расписным. Такой же богатый, как и на фронтоне, декор мог быть иа наличниках.

Существовали разные архитектурные варианты севернорус­ского дома—он мог быть двухэтажным («об двух жирах»), под одной крышей ставились рядом две избы («изба-двойня»), к большой избе, летней, пристраивали избу поменьше («зимник») для экономии дров. Лом мог делиться на две части одной бре­венчатой стеной («пятистенок») или на четыре—двумя («кре­стовик»). Крытый двор пристраивался к избе либо в одну ли­нию (однорядная связь), либо под углом («глаголем»), либо па­раллельно избе под одной крышей с ней («кошелем») и т. д.

Вне дома-двора из-за опасности пожара ставили две постройки: ам­бар—обычно против фасадных окон дома, чтобы всегда был под присмотром, и баню, ее размещали поближе к воде, поэто­му она часто находилась вне пределов усадьбы.

Чем дальше к югу, тем ниже были постройки, самцовая кон­струкция крыши соседствовала со стропильной, у которой опо­ра кровли делалась из брусьев, соединенных верхними концами под углом, а нижними упирающимися в стены или балки потол­ка. В этих районах изба ставилась уже на невысоком подклете, крытый двор, пристроенный к ней, был одноэтажным.

В зоне проживания переходной среднерусской группы дома тоже располагались перпендикулярно улице, двор плотно при­мыкал к дому и сообщался с избой через сени, но не составлял с ним единого целого. Различны были типы связи дома и двора: одно-, двух- и трехрядная, были глаголе- и покоеобразные типы застройки. Появилась тенденция ставить отдельно некоторые хозяйственные помещения. Крыши делались как двухскатными, так и четырехскатными, крыли их не только деревом, но и со­ломой. Более беден или отсутствовал декор фронтона крыши, зато обильно украшались наличники.

Южнорусское население ставило дома длинной стороной к улице, стены построек возводило не только в срубной, но и каркасно-столбовой технике. Поскольку бревна были тонкими, для тепла их иногда обмазывали глиной. Постройки стави­лись обычно на установленные вертикально короткие обрезки дубовых бревен. Недостаток древесины вынуждал делать сте­ны строений, жилых и хозйственных, из других материалов— плетневых конструкций, тростника, глины с добавлением ре­заной соломы, в некоторых районах — камня, преимуществен­но известняка. Крыша на доме была четырехскатная, для по­крытия ее чаще всего использовалась солома. Хозяйственные постройки (хлев, конюшня, дровяник, сарай и т.д.) вместе с жилищем образовывали замкнутое полностью или неполностью четырехугольное открытое сверху пространство, которое и на­зывалось собственно двором. Декор южнорусского жилища был очень скромен, а часто его не было совсем.

Пол дома у русских делался дощатым, но в некоторых южных районах был земляным, иногда с глиняной обмазкой. Самый ар­хаичный тип потолка, сводчатый, в конце XIX—начале XX в. иногда встречался в северных районах, но преобладал плоский потолок из досок или плах, настеленных на матицу — балку, которая врубалась в верхние венцы сруба. Для сохранения тепла потолок засыпали землей.

Планировка жилищного пространства отличалась едино­образием. Наиболее типичны были трехраздельные построй­ки: вход с улицы через крыльцо вел в сени, по одну сторону от которых располагалась клеть (кладовая), иногда здесь устраи­валась горница—летняя неотапливаемая комната, а по другую сторону находился вход собственно в избу.

Значительную часть избы (до 1/3) занимала большая, так на­зываемая русская (духовая) печь, с дымоходом или топившаяся по-черному. Она была многофункциональным сооружением— обогревала жилище и освещала его, в ней готовили пищу и пе­кли хлеб, на печи спали, сушили одежду и т. д. В зависимо­сти от положения печи и направленности ее устья существова­ло несколько типов внутренней планировки жилища—северно-среднерусская, западнорусская (украинско-белорусская), вос­точно-южнорусская и западно-южнорусская. По диагонали от печи располагался большой (красный, передний, святой) угол — самое почетное место в жилище. Здесь стоял стол, ви­сели иконы, отправлялись наиболее важные обряды, во время трапез сидели хозяин и хозяйка, сюда сажали жениха и невесту, ставили гроб с покойником и т. д. Другие углы тоже имели свое назначение, а часто и название: малый, печной, дверной.

Вдоль стен избы набивались неподвижные лавки для сидения и спанья, выше них—полки для хранения утвари и продуктов, у печи делался настил (полати), на котором спали. В доме мо­гли быть и кровати, обычно самодельные, переносные скамьи и специфическая маленькая скамеечка «коник», впрочем, в дру­гих случаях коником называлась широкая стационарная лавка у печи, забранная внизу досками. В севернорусском доме у пе­чи иногда сооружался «голбец»—небольшая деревянная при­стройка, с дверцей для входа в подполье.

До конца XIX в. у русских преобладало однокамерное жили­ще, хотя пространство избы могло делиться на отдельные по­мещения бревенчатой или дощатой перегородкой. На севере ее роль иногда выполняла «заборка»—длинный высокий шкаф с дверцами, в нем держали предметы утвари, постельные при­надлежности, одежду и т.д. Наиболее ценные вещи и деньги хранили в сундуках. Освещалось жилище лучиной, которую вставляли в металлический светец, переносной или стационар­ный, либо жирником—глиняной плошкой с животным жиром, в которую клали фитиль. С конца XIX в. интерьер крестьянско­го жилища меняется—место у печи отделяется перегородкой, превращаясь в кухню, появляются занавески, шкафы для посу­ды, керосиновые лампы, характерно это было в первую очередь для зажиточных семей.

Постройка и использование жилища и хозяйственных поме­щений были связаны с многочисленными представлениями, об­рядами, предписаниями. Это относится к выбору места под строительство—одни места считались счастливыми (напри­мер, те, где любил отдыхать крупный рогатый скот), другие— нет (нельзя строиться на месте дома, сгоревшего от удара молнии); заготовке материала (запретна могла быть осина — «проклятое» дерево, ибо на нем, по народным представлениям, повесился Иуда, у других групп русских — липа, ель); подъему матицы (после этого устраивали угощение, имевшее ритуаль­ный характер) и т. д.