Эстетика

Принципы философского материализма и диалектики Добролюбов мастерски применил в эстетике и литературной крити­ке. Труды Добролюбова проникнуты духом борьбы за реализм и народность, за высокую идейность искусства. Он развивал и обогащал эстетические идеи и принципы Белинского, Герцена, Чернышевского, применяя их к анализу художественного творчества Островского, Гон­чарова, Тургенева, Никитина, Достоевского, Салтыкова-Щедрина, критикуя реакционные направления в искус­стве.

Исходным принципом эстетики Добролюбова было положение «Не жизнь идет по литературным теориям, а литература изменяется сообразно с направлением жиз­ни» , не жизнь слагается по литературным программам, а литература служит отголоском повседневной жизни ( Н. А. Добролюбов. Собрание сочинений в девяти томах, т. 2, стр. 223,). Литература, искусство не извлекают свои идеи и обра­зы из «чистого разума»,, а выражают идеи, которые жи­вут и распространяются в обществе. Художник, писа­тель только тогда добивается успеха, когда он правдиво, глубоко и художественно выражает в своем произведе­нии назревшие общественные интересы и стремления. Искусство не самоцель, а проводник передовых идей и теорий, защитник науки и прогресса. Мерой художественного таланта служат, во-первых, жизненная правда в творчестве художника, реализм; во-вторых, степень и широта охвата им жизни, значительность созданных им художественных образов; в-третьих, глубина проникно­вения писателя в сущность изображаемого явления, яркость художественного осмысления и изображения, вызывающая у читателя одобрение или гнев, зажигаю­щая его новыми идеями.

Для ответа на вопросы, поставленные жизнью, для воодушевления людей на борьбу за лучшее будущее писателю требуется не только художественный талант, но и умение философски осмысливать происходящее, отделить главное от второстепенного, существенное от несущественного. Для этого художник должен быть и мыслителем, ибо, «в сущности, мыслящая сила и твор­ческая способность обе равно присущи и равно необхо­димы — и философу и поэту. Величие философствующе­го ума и величие поэтического гения равно состоят в том, чтобы при взгляде на предмет тотчас уметь отли­чить его существенные черты от случайных, затем — пра­вильно организовать их в своем сознании и уметь овла­деть ими так, чтобы иметь возможность свободно вызы­вать их для всевозможных комбинаций» (Н. А. Добролюбов. Собрание сочинений в девяти томах, т. 5, стр. 22.).

Добролюбов был противником формалистического направления в искусстве, отвергал теорию «чистого ис­кусства» как антиобщественную и антинародную, пыта­ющуюся свернуть искусство на путь равнодушного отно­шения к тому, чем живет общество, за что оно борется, чем вдохновляется.

Сильную сторону искусства, по Добролюбову, состав­ляет его идейность, которую он называл «тенденциоз­ностью». Передовой писатель не бесстрастный свидетель жизни, а борец за коренные интересы народа, за благо­родные принципы в жизни. Поэтому передовые писатели в противовес реакционным и консервативным должны создать в литературе «партию народа».

Анализ «темного царства», изображенного в твор­честве Островского, освободительных веяний по роману Тургенева «Накануне», исследование «обломовщины», разбор творчества Достоевского и других писателей Добролюбовым представляют собой замечательный образец применения философских, эстетических и лите­ратурно-критических принципов революционной демо­кратии к конкретному выяснению социальных причин, породивших и темное царство, и обломовщину, и уни­женных и оскорбленных.

Классики марксизма-ленинизма высоко ценили Доб­ролюбова. Маркс писал, что Добролюбова как писателя он ставит «наравне с Лессингом и Дидро» (К. Маркс я Ф. Энгельс. Соч., т. 33, стр. 266). Энгельс называл Добролюбова и Чернышевского «социалистиче­скими Лессингами». Ленин видел в Добролюбове не­преклонного борца против самодержавно-крепостнических порядков в России. Для нас, говорил он, «дорог писатель, страстно ненавидевший произвол и страсти ждавший народного восстания против «внутренних ту­рок» — против самодержавного правительства» ( В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 5, стр. 370 ()