2. Масонская Февральская революция

1.

К концу 1916 года вся Россия уже была опутана сетью масонских лож. В ней сформировалась такая мощная пятая колонна, которой мир еще не знал. Практически вся образованная часть общества оказалась завербована “революцией”. Все эти приват-доценты и генштабисты с берегов Невы и Яузы с детских лет учились смотреть на Россию и ее народ сквозь туманы Темзы и Сены. Масонство, ставшее к началу века самой влиятельной силой, пробуждало у нашей беспочвенной интеллигенции только одно животное чувство, одно желание — подражать и подчиняться. А это, в свою очередь, способствовало быстрой масонизации необходимого количества гражданских и военных функционеров и чиновников.

К этому времени ОНИ и сионисты уже значительно накалили обстановку в Петрограде и в Москве. Руководство партии кадетов (конституционных демократов), сплошь масонов, в тесном контакте с банкирами, промышленниками и некоторыми фракциями Государственной Думы развили лихорадочную деятельность, чтобы не выпустить назревающую революционную ситуацию из своих рук. Тем более, что в это время социал-демократы, меньшевики, эсеры проводили активную работу на фронте и в среде рабочих.

Как свидетельствуют архивы департамента полиции: (сводка полковника Мартынова от 20.09.1916 г.) “...раненые говорят, что дух солдат на фронте был великолепен, если бы был хотя бы несколько выше состав офицеров. Раненые говорят невероятные вещи: с раненых, за доставку на пункт, требуют взятки, ограбления раненых санитарами и т.д. На фронте среди солдат сеют панику, в связи с чем они забрасывают вопросами обозников, доставляющих им продукты или возвращающихся из тыла на фронт: “Правда ли, что в Москве и Петрограде голод, что купцы выселяют солдаток на улицу, что немцы дали министрам миллиард за обещание уморить как можно больше простых людей?” Тыловые офицеры, оставленные по протекции в обозах, базах снабжения, пьют, развратничают, режутся в карты. Даже высший командный состав в тылу и тыловых частях малоопытны, их окружают многочисленные мошенники, за деньги оставляют солдат в тылу... “ ^{[ 142 ]}.

Далее сводки сообщали из Петрограда: “13 февраля 1917 года с утра по Петрограду циркулируют слухи о возможности больших беспорядков. К часу дня, в заводских районах (Нарвская, Коломенская, Александровская части) стало известно, что сторонники забастовки, намеченной на 14 февраля, берут верх над ее противниками. Призванные сегодня ратники, толпа 500 человек начала беспорядки, бьет стекла в магазинах с криками: “Долой войну, долой полицию!” Избит чиновник, пробовавший успокоить толпу. К 7 часам вечера всюду передавали известия о массе столкновений рабочих с полицией у Путиловского завода. Все попытки отдельных рабочих повлиять на отмену забастовки окончилась неудачно. Многие рабочие на заводах Нарвского района не вышли на работу в ночную смену...”

“14 февраля 1917 года. Сегодня многие толпы горожан громили чайные, булочные, часовые магазины и др. Офицеры, даже высоких званий, везде вмешивались в действия полиции, крича полицейским: “...Вас, толстобрюхих, на позиции послать. Особенно много прапорщиков...”

В феврале 1917 года в центральной России ударили сильные морозы до — 43°, что создало дополнительные проблемы на транспорте в связи с выходом из строя свыше 1200 паровозов, к чему приложили руку агенты пятой колонны, они же распускали в столице слухи о голоде, о том, что хлеба скоро не будет вовсе. Домохозяйки естественно стали закупать не как обычно по 2-3 фунта в день, а по 8-10 фунтов, что естественно привело к большим очередям, хотя страна была завалена зерном и другими продуктами. Были спровоцированы забастовки, особенно на оборонных заводах. И это в военное время! Неслыханное нигде в мире действо в таких ситуациях. У солдат на фронте не хватает снарядов, гибнут тысячами в день, а подонки, готовые продаться кому угодно, парализуют военную промышленность.

В сводках петроградского охранного отделения тогда шла подробная информация о последних неделях и днях перед революцией, постоянно проходят совещания различных обществ, партий, союзов, комитетов и т.д. Все рвутся к власти. Особая активность наблюдалась у масонов кадетской партии и ее различных фракций. Совещания у Милюкова П.Н., Рябушинского П.П... Князь Львов, Гучков, Коновалов и другие опасались как бы при перевороте или стихийной революции не оказаться не у дел. Поэтому они проявляют постоянную активность, подыгрывают рабочим группам, которые входят в военно-промышленные комитеты, созданные для координации и контроля за поставками на фронт, но со временем разложенные пятой колонной и ставшие главными саботажниками по поставке военной продукции на фронт. Лидеры кадетов провокационно муссируют их настроение, разжигают страсти уверяя всех в неизбежности грядущего переворота.

Разжигание народных страстей под лозунгом “Хлеба!” быстро переводится в плоскость антиправительственную — под лозунги — “Долой самодержавие!” Главе военной миссии Франции в Петрограде генералу Жаневу докладывали, что известные по именам английские агенты, которыми в то время кишел Петроград, платили запасным Павловского полка на Миллионной улице по 25 рублей, чтобы они выходили из казарм и не подчинялись своим офицерам. ^{[ 143 ]}

В своей книге “Тайная история масонства” Олег Платонов приводит данные о том, что по сути дела уже 27-28 февраля 1917 года Петроград очутился в руках подрывных и, в значительной мере, уголовных элементов и пьяных солдат. Очевидцы рассказывали, что в некоторых местах толпы вооруженных, большей частью пьяных матросов, солдат и евреев, врывались в дома, проверяли документы, отбирали у офицеров оружие и попутно крали, что попадалось им на глаза. “Пьяные солдаты, без ремней и расстегнутые; с винтовками и без, бегали взад и вперед и тащили все, что могли, из всех магазинов. Кто бежал с куском сукна, кто с сапогами, некоторые, и так совершенно пьяные, тащили бутылки вина и водку, другие все замотались пестрыми шелковыми лентами. Тут же бегал растерянный жид-ростовщик, бабы и гимназисты. Ночью (27 февраля) был пожар в одном из самых больших магазинов, вовремя которого в погребе угорели пьяные солдаты” (Т. Мельник, “Воспоминания о царской семье” 1993, с.52).

На улицах, в толпах людей все смешалось. Германские агенты и еврейские “революционеры”, “рабочие” агитаторы с картавым говорком и просто уголовники, солдаты и гимназисты, зеваки и просто прохожие... Все эти толпы горели необузданным, безнаказанным возбуждением. Все это скопище людей орало, призывало, доказывало, шептало и подстрекало к неповиновению государственной власти и закону, к свержению самодержавия. И все это происходило в столице России, которая вела войну с Германией.

Петроград оказался в руках врагов. Оболваненные пропагандой простые солдатские и рабочие массы, словно забыв, что их соотечественники в этот момент в окопах защищают страну от внешнего врага, совершали государственную измену. Они еще не знали и не ведали, что те, которым они расчищают путь к власти, не дадут им ничего из того, что обещают.

И несмотря ни на что, эту вакханалию можно было пресечь. Пять-шесть казачьих полков за пару дней навели бы порядок, если бы не предательство. Погрязшие в коррупции чиновники, бездарное управление страной в военное время, тяжелейшее положение солдат на фронтах войны, говоруны-демагоги, масоны из Государственной Думы, больше думающие о личной власти, чем о благе государства, Распутин и стоящие за ним силы, вносящие свою лепту в дезорганизацию тыла и фронта, сионистские-агитаторы “революционеры”, разваливающие армию пораженческими настроениями и агитацией на фронте и саботирующие работу предприятий агитацией рабочих на забастовки и беспорядки, закулисная деятельность посольств Антанты и прогермански настроенных кругов банкиров, промышленников — создавали необходимые предпосылки для обещанных сионистами потрясений в России.

На этом фоне, как и в наши тяжелые времена предательства и измены, зловещую роль в разжигании смуты, беспорядков, дезориентации и пропаганды лжи играла пресса, которая еще в конце XIX века приобрела характер взрывного механизма общественного спокойствия во многих странах, в том числе и в России. Во всех потрясениях и революциях с кровавым исходом пресса всегда играла роль дестабилизирующего, подготовительного фактора для дальнейшего перехода к кровавым событиям. Практически вся пресса Европы и России, не говоря уже о США, находилась в руках сионистов. Перечень еврейских представителей “русских” газет в Государственной Думе в 1908 году, который опубликовала 1967 году А. Дикий в своей книге “Евреи в России и в СССР”, уже приводился.

Здесь надо отметить, что, — как пишет Ю. Дьяконов в своей книге “Пятая колонна в России”, — в России, где масонство было запрещено законом, не говоря уже о подрывной марксистской пропаганде, без хлопот и последствий можно было купить “Что делать?” Чернышевского и “Капитал” Маркса, а патриотическая печать, как и в наши дни, беспрерывно подвергалась преследованию. Например, “Русское знамя” заплатило за пять лет штрафов на сумму 550 тысяч рублей. Редактор правой московской газеты “Вече” В. Оловянников был арестован ночью, в одной рубашке зимой его потащили в тюрьму, где он, совсем молодой, умер от воспаления легких. Зато непрерывным потоком выходили масонские журналы: “Изида”, “Гермес”, “Теософский вестник”, “Русский франкмасон” и так далее...

Все изложенное приближало Россию и монархию к неизбежной катастрофе. А что же монархия? Протопопов и правительство уже в середине февраля 1917 года сообщали царю в Ставку на фронт о том, что положение в столице серьезное и волнения необходимо подавить решительными мерами. По телеграфу 25 февраля царь получил от генерала Хабалова, командующего Петроградским военным округом, известия о революционных событиях в Петрограде. На Невском, Николаевском вокзалах появились огромные толпы, в рабочих районах народ требует хлеба, нападает на полицию. Были вызваны войска, занявшие площади, некоторые улицы. Революционное настроение масс росло. Государственная Дума с Родзянко во главе предъявляла правительству настойчивые требования о реорганизации власти.

Грозное предупреждение Николай II получает от Родзянко 26 февраля там же в Ставке, в Могилеве. Оно гласило: “Положение в Петрограде серьезное. В столице анархия. Правительство парализовано. Транспорт, продовольствие и топливо пришли в полное расстройство. Растет общее недовольство, на улицах происходит беспорядочная стрельба. Части войск стреляют друг в друга. Необходимо немедленно поручить лицу, пользующемуся доверием страны, составить новое правительство. Медлить нельзя, промедление смерти подобно”.

На следующее утро, 27 февраля царь получил еще одну депешу от Родзянко о том, что завтра уже будет поздно, нужны немедленные меры по спасению судьбы России и династии. Но 27 февраля в Петрограде уже фактически свершилась масонская революция, а фактически — переворот. Возникли Временный Комитет Государственной Думы и Советы рабочих и солдатских депутатов. А что же царь?.. Отсутствие политической воли, твердости, чувства ответственности за огромную и великую страну, ее народ, мистическое восприятие происходящего как неизбежного в своей судьбе, подвели окончательную черту в дальнейшей судьбе России в XX веке. Читая его дневниковые записи того времени, поражаешься безвольности и обреченности Николая II. Холодное спокойствие строк его дневниковых записей шокирует.

“19 февраля. Воскресенье. В 10 поехали к обедне с Татьяной, Анастасия тоже простужена... До чая принял Балашова — члена Государственной Думы. В 6 часов был кинематограф — видел конец “Таинственной руки”...

23 февраля. Четверг. Проснулся в Смоленске в 9 час. Было холодно, ясно и ветрено. Читал все свободное время французскую книгу о завоевании Галлии Ю.Цезарем...

26 февраля. Воскресенье. В 10 часов пошел к обедне. Доклад кончился вовремя. Завтракало много народа и все наличные иностранцы. Написал Аликс и поехал по Бобруйскому шоссе к часовне, где погулял... Вечером поиграл в домино.

27 февраля. Понедельник. В Петрограде начались беспорядки несколько дней тому назад; к прискорбию, в них стали принимать участие и войска. Отвратительное чувство быть так далеко и получать отрывочные нехорошие известия! Был недолго у доклада. Днем сделал прогулку по шоссе на Оршу. Погода стояла солнечная. После обеда решил ехать в Царское Село, поскорее и в час ночи перебрался в поезд.

28 февраля. Вторник. Лег спать в 3, так как долго говорили с Н.И. Ивановым, которого посылаю в Петроград с войсками водворить порядок. Спал до 10 час. Ушли из Могилева в 5 час. утра. Погода была морозная, солнечная. Днем проехали Вязьму, Ржев...

1 марта. Среда. Ночью повернули с М. Вишеры назад, так как Любань и Тосно оказались занятыми восставшими... Гатчина и Луга тоже оказались занятыми. Стыд и позор. Доехать до Царского не удалось. А мысли и чувства все время там! Как бедной Аликс должно быть тягостно одной переживать все эти события! Помоги нам Господь!

2 марта. Четверг. Утром пришел Рузский и прочел свой длиннейший разговор по аппарату с Родзянко. По его словам, положение в Петрограде таково, что теперь министерство без Думы будет бессильно что-либо сделать, так как с ним борется социал-демократическая партия в лице рабочего комитета. Нужно мое отречение. Рузский передал этот разговор в ставку, а Алексеев всем главнокомандующим. К 2 ч. пришли ответы от всех. Суть та, что во имя спасения России и удержания армии на фронте в спокойствии, нужно решиться на этот шаг. Я согласился. Из ставки прислали проект манифеста. Вечером из Петрограда прибыли Гучков и Шульгин, с которыми я переговорил и передал им подписанный и переделанный манифест. В час ночи уехал из Пскова с тяжелым чувством пережитого. Кругом измена и трусость и обман!”

Морис Палеолог, бывший в то время французским послом в России, вспоминал в своей книге “Царская Россия накануне революции”, вышедшей в 1923 году: “Однажды, когда Столыпин был у царя по каким-то государственным делам, Николай II его спрашивает, знает ли тот, когда его день рождения? Как же я могу не знать? Шестого мая. А какого святого праздник в этот день? Простите, государь, не помню. Иова Многострадального. Слава богу, — говорит Столыпин, — царствование Вашего величества завершится со славой, так как Иов, претерпев самые ужасные испытания, был вознагражден благословеньем Божьим и благополучием. — Нет, поверьте мне, Петр Аркадьевич, у меня более чем предчувствие. У меня в этом глубокая уверенность. Я обречен на страшные испытания...” Обреченность сидела в нем самом!”

О роли последнего русского царя Николая II в страшной судьбе России и русского народа в XX веке мнения диаметрально противоположные. От яростных, доказательных обвинений до эмоционально фанатичной защиты. Но безумно страшная трагедия государства, и еще более страшная мученическая смерть миллионов наших соотечественников требует не интеллигентно-либеральной, слюнявой тавтологии и не беспамятного монархического фанатизма, а трезвого и логического осмысления его роли в нашей дальнейшей судьбе.

Для этого последуем за доводами Виктора Острецова, изложенными в его книге “Масонство, культура и русская история”:

Первое. Это те слухи, по которым якобы Николай и сам принадлежал к числу масонов, вследствие чего не предпринимал мер противодействия масонству в России и жесткому выполнению принятых ранее по нему законов;

Второе. Царь не только отрекся от престола лично, но и от обещания данного им в Успенском Кремлевском соборе при короновании — сохранить самодержавие. Он заповедывал Михаилу Александровичу быть не самодержцем, а конституционным монархом;

Третье. Царь сам передает свою власть над Россией какому-то неведомому Временному правительству, фактически органу масонской власти — о чем Николай II не мог не знать, то есть тем, кто последние годы, невзирая на шедшую войну, разрушал государственную власть. Николай II собственноручно легализует передачу власти в руки государственных преступников, а так как никакого решения Государственной Думы о государственном устройстве не было, то тем более странны слова царя записанные в отречении: “...в согласии с Государственной Думой признали мы за благо отречься от Престола Государства Российского... “

Не будем забывать, что запрещенное законом масонство в циркулярах Департамента полиции именовалось “преступным сообществом”. Николай II был прекрасно осведомлен о масонах в России, не говоря уже о масонстве известных деятелей Государственной Думы, своих министров и приближенных, в том числе и о масонстве Милюкова, Керенского, Гучкова, председателя Земгора князя Г.Е. Львова. И, тем не менее, при своем отречении 2 марта 1917 года Николай II именно князя Львова назначает Председателем Совета Министров, а своего дядю, великого князя, масона Николая Николаевича, предавшего его, — Верховным Главнокомандующим...

Здесь необходимо добавить, что в брошюре “Кружок русских масонов в Англии” (Лондон, 1928 г.) упоминается ложа “Креста и Звезды” в Царском Селе. Говорится, что она была образована приближенными Николая II, и что Он и Сам в нее входил (Соловьев О.Ф. “Русское масонство” 1730-1917, год издания с. 167). По словам же Керенского, глава ордена мартинистов Папюс, французский еврей, был представлен царю еще в 1901 году. Будучи в Петербурге он основал масонскую ложу, в которой царь, по слухам, занял пост “Высшего гостя” (В. Острецов, “Масонство, культура и русская история”, 1998, с. 198-199).

А ведь в России была масса патриотических, монархических, православных организаций, на которые Николай II мог опереться в своей борьбе за спасение России, если таковое желание могло у него быть. Но все было наоборот. Эти организации не только не поддерживались властью, но и постоянно третировались, а подчас и преследовались. Не получали они поддержки и от своего монарха. Так, председатель астраханской народной монархической партии Н.Н. Тихонович-Савицкий 2 декабря 1916 года пророчески писал царю: “Государь, попустительство, уступки и полумеры — не ко времени, не по людям. Благодаря уступкам крамоле дело дошло до того, что у нас уже нет правительства, оно само не знает, кого слушать, кому угождать, министры меняются чуть ли не ежемесячно, и на местах власть запугана и парализована. Государь! Возроди правительство... Торопись, государь, торопись!” (В. Острецов, “Черная сотня и красная сотня”, 1991, с.33-34).

О царствовании Николая II очень точно сказал авторитет монархизма, писатель и теоретик самодержавия Лев Тихомиров: “С новым царствованием на престол взошел “русский интеллигент”, не революционного, конечно, типа, а “либерального”, слабосильного, рыхлого типа, абсолютно не понимающего законов жизни. Наступила не действительная жизнь, а детская нравоучительная повесть на тему доброты, гуманности, миролюбия и воображаемого “просвещения” с полным незнанием, что такое просвещение. И вот началась за чепухой чепуха, началось все распадаться то внутри, то извне...” (Дневник Льва Тихомирова — “Красный Архив”, 1936, Т.1/74, запись от 19 июля 1910 года).

А ведь Тихомиров еще в разгар революционной смуты 1905 года писал: “Приезжал Нилус и рассказывал, что “Государь молится и плачет”... Бедный! Жалко его, а Россию еще жальче. Не умеет сделать то что нужно, а ведет себя и весь народ в полон жидовско-русско-польско-финско-немецкой интеллигенции (запись от 5 января 1905 г)” (В. Острецов, “Масонство, культура и русская история”, 1998, с.407-408).

Николай II не был создан ни для царствования, ни тем более для управления такой гигантской империей, какой была Россия. Да он и к отречению готовился давно. Он мечтал остаток своей жизни провести в дали от шумных политических и закулисно-интриганских маневров и битв, где-нибудь в Крыму, в Ливадии. Но судьба, которую он отдал в руки сионо-масонских врагов России, распорядилась иначе...

2.

В общем, 2 марта 1917 года Николай II подписал отречение от престола, с которым член Государственного Совета А.И. Гучков и член Государственной Думы В.В. Шульгин немедленно выехали в Петроград, где уже работал Исполком Совета рабочих и солдатских депутатов, избранный 27 февраля на первом заседании Петроградского Совета. Председателем Исполкома Совета был избран лидер меньшевиков в Государственной Думе Н.С. Чхеидзе, его заместителями эсер А.Ф. Керенский и меньшевик М.И. Скобелев. Членами Совета стали: один из лидеров Бунда, ставший потом меньшевиком М.И. Либер (Гольдман), один из лидеров меньшевиков Ф.И. Дан (Гурвич), М.Я. Генделман, один из лидеров партии эсеров, ставший после Октября большевиком А.Р. Гоц, Е.С. Кочан, П.Б. Аксельрод, Ю. Ларин (Лурье), и большевики А. Г. Шляпников и сторонник Троцкого П.А. Залуцкий. Позже в Совет войдут В.М. Молотов и К.И. Шутко. ^{[ 144 ]}

На основе же созданного Временного Комитета Государственной Думы 2 марта было сформировано Временное Правительство из 11 человек, которое возглавил князь Г.Е. Львов. За исключением министра иностранных дел П.Н. Милюкова, все члены правительства были масонами. Естественно, что на все мало-мальски значимые военные и государственные посты теперь назначались только “вольные каменщики”.

Приходя к власти в любом государстве, масоны стремились оснаститься и отметиться масонской символикой. Американцы помимо флага украсили ею доллар. Наши масоны тоже не преминули отметиться. Министр финансов М. Терещенко и видный индолог и масон С. Ольденбург, ставший министром просвещения, уже к осени 1917 года выпустили банкноту в 250 рублей вместо рублевой купюры, на которой двуглавый орел был лишен не только царских эмблем, но и расположенной на груди иконы святого Георгия Победоносца. Вместо этого там расположилась свастика... (не путать с руническим знаком). Именно этот символ масонства был раскопан масонкой 33-й степени Е. Блаватской в Индии, а позже к концу 1917 году свастика появилась уже как знак мюнхенской масонской ложи “Туле”, основатель которой Дитрих Экхард духовно вылепил младших членов ложи А.Гитлера и Р. Гесса. Но это уже особый разговор.

Масонский характер Февральской революции в России подтвердил после долгого молчания иудей Григорий Аронсон. В своей статье, опубликованной в октябре 1959 года в еврейской газете “НРС”, он писал, что Февральская революция в России была делом рук тайных масонских лож, “дочерних” лож иудейско-французской ложи “Великий Восток Франции”. Его слова чуть позже подтвердила и масонка Е. Кускова, которая в газете “Россия” от 30.07.1971 года писала: “Масонство играло огромную роль в подготовке революции своим влиянием в высших кругах, общественности и военщине”.

Масоны имели громадный опыт в тайной и подрывной работе, но никакого понятия не имели о работе созидательной, о той служебной и организационной дисциплине, которая цементирует административную структуру государственного управления. Однако тем не менее, одним из первых актов Временного правительства было дарование полных прав гражданства всем иудеям. Временное правительство князя Львова пытается перестроить структуру управления на американский лад, то есть децентрализовать ее. Но Ротшильд и Рокфеллер, чьи подручные финансировали революцию, имеют другие планы. Им нужно единое централизованное руководство, с которым легче решать вопросы по навязыванию России непродуктивной экономики, зависимой от Запада, вывозу из страны сырьевых богатств. С этой целью уже через четыре месяца после революции Львова заменяют на Керенского, который по существу и подготовил базу для сионистского Октябрьского переворота — ключевую роль в подготовке и осуществлении которого играл протеже Ротшильда — Троцкий (Бронштейн).

Временному масонскому правительству даже в голову не могло прийти, что не пройдет и восьми месяцев, как слетевшиеся из-за океана и из Европы стервятники мирового сионизма вырвут у них лакомую добычу — Россию. Хотя по складывающейся обстановке противоборства между Временным правительством и Исполкомом Совета рабочих и солдатских депутатов, в руководстве которого преобладали местные сионисты, уже можно было предугадать предстоящую между ними борьбу за власть.