3. Византия во второй половине XIII–XIV вв.

Византийская империя после восстановления заметно отличалась от прежней. Сократилась ее территория, включающая часть Фракии и Македонии, острова Эгейского моря. Она имела права на несколько крепостей в Пелопоннесе. Эпирское царство продолжало сохранять самостоятельность. Центральная Греция и Пелопоннес принадлежали латинянам, а Венеции – большая часть островов. На Востоке она сохранила лишь северо-западные районы Малой Азии. Огромная столица лежала полуразрушенной. Византийская армия была невелика (15–20 тыс.) и состояла в основном из наемников – турок и монголов, а флот – из 50–75 кораблей. Восстановленной империи предстояло бороться с независимыми греческими образованиями в Фессалии и Эпире, искавшими поддержку у западных соседей, латинскими княжествами Пелопоннеса и Аттики, на которых опирались западные феодалы, владетели Сицилии и Южной Италии, мечтавшие если не о восстановлении Латинской империи, то о захвате ее бывших владений и Константинополя. Папский престол, по-прежнему добиваясь подчинения византийской церкви и, соответственно, императорской власти своему влиянию, противодействовал всем возможностям укрепления Византии. Венеция сохранила многие свои владения и опорные пункты. На севере Византия вновь втягивалась в борьбу с Болгарией и Сербией за утраченные владения.

Конец XIII – начало XIV вв. – время окончательного установления в Византии полного господства крупного феодального землевладения. Огромное количество земель с париками было роздано светским феодалам и крупным монастырям. Свободное крестьянское землевладение сократилось до минимума. В Византии образовались феодальные владения, простиравшиеся на десятки километров. Расширение иммунитетных привилегий вело к росту фактических прав феодалов, в первую очередь податные экскуссии передавали им все большую часть государственных поступлений с крестьян, расширяли их права на землю и личность крестьянина. Возможности перехода крестьянина становились все более ограниченными. Фактически феодалы присвоили себе права общины и соответственно право на выморочные наделы (типа западного права «мертвой руки»), взимания с крестьян дополнительных поборов за бывшие общинные угодья («пастбищные») и многочисленные десятины. Право предпочтения, бывшее ранее инструментом защиты интересов общины, теперь стало правом феодала, орудием ее закабаления. Возможно, на византийской территории получили распространение на этом основании введенные крестоносцами в своих владениях баналитеты.

Расширение судебных прав феодалов фактически ставило в зависимость от них не только отдельных крестьян, но и общину в целом. Соответственно возрастали элементы вотчинной организации, роль управляющих и старост феодала, вотчинного суда. Существенно увеличился объем феодальной ренты. Росли как натуральные поборы – в пользу феодала, так и денежные – в пользу государства.

Источники этого времени рисуют совершенно определенную эволюцию крестьянского хозяйства. В деревне XIII–XIV вв. росла имущественная дифференциация крестьянства, но чрезвычайно медленно. Поэтому вряд ли приходится говорить об интенсивном отслоении зажиточной крестьянской верхушки как о характерном явлении. В то же время в византийской деревне увеличивается число малоимущих и неимущих крестьян, держателей части надела, дома с садовым участком или виноградником. Это давало возможность феодалам более широко использовать труд малоземельных париков, безземельных крестьян как наемных работников в господском хозяйстве.

Обеднение крестьян и развитие господского хозяйства стимулировали развитие деревенского ремесла. В деревне умножается число крестьян-париков - ремесленников, как во владениях светских феодалов, так и монастырских. Это оживление, подъем деревенского, сельского ремесла, по-видимому, представлял одну из характерных особенностей эволюции Византии, резко отличавшей ее от Запада, где ремесло все более концентрировалось в городе и «уходило» из деревни. В византийской деревне XIV в. представлено почти треть ремесел, зафиксированных источниками для города, в том числе и в производстве изделий, требовавшем высококвалифицированного труда, предметов роскоши. Византийская деревня и поместье, крупный монастырь, таким образом, все больше выступали в XIV в. конкурентом малого византийского города, не способствовали упрочению его положения как безусловного центра ремесла и торговли, а скорее, наоборот, подрывали его значение. С этим, по-видимому, был связан упадок многих поселений и мелких городов, начавших в XI–XII вв. более определенно конституироваться как поселения городского типа. В XIII–XIV вв. многие из них превращаются преимущественно в крепости, укрепленные пункты с преобладающе аграрным населением, имевшие некоторое торговое, но отнюдь не ремесленное значение. С другой стороны, с течением времени некоторые города начинают превращаться в своеобразные родовые гнезда крупных феодалов.

Экономику византийского города подрывал, с одной стороны, подъем феодального хозяйства, с другой – итальянская экономическая экспансия. Разоряя городское торгово-ремесленное население, все это облегчало экономическое «освоение» города византийскими крупными феодалами. Крупные феодалы и монастыри в первой половине XIV в. интенсивно скупают в городах склады и лавки, ремесленные мастерские, организуют собственную торговлю. В городах появляются ремесленники-парики. «Смычка» феодалов с итальянским купечеством все более сужала сферу деятельности византийского купечества как посредника. Если до середины XIV в. оно в какой-то мере могло и выигрывать от роста объема итальянско-византийской торговли, то к середине XIV в. эти возможности оказались исчерпанными. Оно все более вытеснялось даже из внутренней торговли. Началось его обеднение. Соответственно сокращались и доходы государства. Торговые пошлины из-за привилегий генуэзцам и венецианцам оказались сведенными к минимуму.

Все внимание византийского правительства было обращено на Запад. Византийская дипломатия стремилась ослабить там антивизантийские коалиции. В 1265 г. за гарантии защиты были восстановлены привилегии венецианцев. Тем самым разрывался союз Венеции, Ахайи и Афин против империи. Византия восстановила свои владения на Пелопоннесе, в Морее. Был заключен мир с Эпиром. Но надежно обезопасить Византию с Запада могла только уния. Начались изнурительные конфликты с Карлом Анжуйским, Болгарией. Пришлось начать переговоры об унии. Византия должна была принять латинский символ веры и признать верховенство папы в церковных делах в обмен на мир и политический союз с западными державами. Ожесточенная распря расколола греческое духовенство. На соборе 1274 г. в Лионе послы Михаила приняли унию - супрематию папы над всей христианской церковью, верховную юрисдикцию в канонических вопросах, необходимость поминать папу в церковных богослужениях. Папа на деле не помог примирению, но требовал подтверждений верности унии, присутствия в Константинополе постоянного кардинала-легата, который должен был от его имени осуществлять главенство над византийской церковью.

Обстановка в Византии накалялась. Духовенство не принимало унии, монашество – тем более. Споры об унии раскололи византийское общество. Ее противники находили опору в городском торгово-ремесленном населении Константинополя, у крестьянства. К сторонникам унии принадлежала придворная знать и государственное чиновничество, часть высшего духовенства и интеллигенции. Сторонники были в меньшинстве.

Обстановка осложнилась при Андронике II (1282–1328). В целях экономии армия и флот были сокращены. Внешняя политика империи приобрела пассивно-оборонительный характер. Непрерывно предпринимались попытки Запада восстановить Латинскую империю. К началу XIV в. почти вся Малая Азия была потеряна византийцами, хотя империя в конце XIII – начале XIV вв. понемногу закреплялась на Пелопоннесе и в Эпире, вернула себе часть прежних владений; но уже с начала XIV в. она вступила в полосу все углублявшегося упадка.

В первой половине XIV в. Болгария и Сербия стали главными соперниками Византии на Балканах. После разгрома Болгарии в 1330 г. Сербией Стефан Душан (1331–1335) ставил своей задачей создание сербско-византийской державы со столицей в Константинополе и провозгласил себя «царем и самодержцем Сербии и Романии». В значительной степени собственные внутренние проблемы и тенденции развития Болгарии, Сербии и Византии, феодальных отношений в них, породили тот трагический военный «треугольник», который превратил Балканский полуостров в середине XIV в. в объект непрерывной, взаимно ослаблявшей междоусобной борьбы трех крупнейших балканских государств. Именно тогда были подорваны и возможности их сколько-нибудь устойчивого объединения перед лицом общего врага.

Непрерывные малорезультативные войны за возвращение отторгнутых владений требовали все возрастающих расходов. Правительство Андроника II оказалось вынужденным вводить новые дополнительные поборы и налоги, ложившиеся в основном на крестьянство и торгово-ремесленное население. Нерешительные попытки Андроника II ограничить привилегии крупных землевладельцев вызывали их нараставшее недовольство. Феодальная оппозиция сплотилась вокруг Андроника III, внука императора, не бездарного военачальника, но малоспособного политика. С 1320 по 1328 г. продолжалась внутренняя борьба, которая закончилась поражением Андроника Старшего. С Андроником III к власти пришли крупные феодалы. Тем временем Византия непрерывно проигрывала в борьбе с Болгарией и Сербией, утрачивала последние опорные пункты в Малой Азии.

После смерти Андроника III в Византии вспыхнула настоящая гражданская война, переросшая в крупнейшее в истории страны социальное движение. Вся полнота власти оказалась в руках регента при девятилетнем Иоанне V Палеологе (1341–1391), главы феодальной аристократии Иоанна Кантакузина. Оппозиция стала сплачиваться вокруг императрицы-матери Анны Савойской, наследника и патриарха Иоанна Калеки. Развернувшиеся события представляют особый интерес для понимания тенденций внутреннего развития Византии, поскольку в них с необычайной обнаженностью проявились противоречия, раздиравшие византийское общество.

Первая проба сил произошла в 1341 г. в Адрианополе. О реальном характере городского самоуправления мы можем судить по тому, что безраздельно заправлявшая в его руководстве знать города попыталась, собрав народное собрание, добиться поддержки Кантакузина, использовав свою силу. На следующий день в результате массового выступления знать города была разгромлена. Затем народный гнев обратился против ростовщиков - свидетельство того, сколь тесно последние были связаны с феодальной аристократией. Борьба ширилась. Против феодальной аристократии единодушно выступили крестьянство и городское население. Это народное движение трудно рассматривать как вариант крестьянской войны типа восстания Ивайлы в Болгарии, но несомненно то, что его спецификой (в отличие от уже достаточно раздельных городских и крестьянских движений на Западе этого времени) была совместность, слитность борьбы крестьянства и массы горожан. Она отражала как реальный факт господство феодалов в городе, и усиливавшуюся в Византии этого времени связь города с деревней.

Первая же попытка фессалоникийской знати во главе с Синадином открыто стать на сторону Кантакузина вызвала в городе восстание, во главе которого стали зилоты - «ревнители», сторонники центрального правительства. Около тысячи знатных горожан вместе с Синадином были изгнаны. Власть в городском самоуправлении перешла в руки зилотов.

Это был весьма пестрый по своему составу слой средних городских собственников. В него входили: часть зажиточных ремесленников и торговцев, средние городские землевладельцы, представители среднего звена чиновной администрации, отчасти представители клира и интеллигенции - словом, все те зажиточные представители городского населения, которых пугало усиливавшееся всевластие аристократии в городе. Естественно, они пытались противостоять ей, сплотившись вокруг императорской власти и использовав недовольство народа. Города стали центрами движения против Кантакузина и феодалов, но они отнюдь не стремились использовать борьбу между феодалами и центральной властью для упрочения своей автономии, обретения большей независимости. В 1343 г. Кантакузин осадил Фессалонику. Силы аристократии в Фессалонике были подавлены.

Реальная власть в городе оказалась в руках зилотов. Последующие события еще более показательны. Перевес в борьбе с 1345 г. был на стороне Кантакузина. Правительство шаг за шагом капитулировало. Кантакузин вступил в Константинополь, был признан императором и регентом на 10 лет. В Фессалонике сохранили свою власть зилоты. Прежней осталась власть правительственного архонта, что позволило Кантакузину именно через гражданскую администрацию города подорвать позиции зилотов. Семь лет, до 1349 г., они фактически находились у власти.

Весь ход и исход событий в Фессалонике, как и самой гражданской войны, свидетельствует отнюдь не о том, что новым поднимающимся в Византии социальным силам не удалось сломить господство феодальной реакции. Скорее всего, это был тот последний бой, который дали усиливавшемуся господству крупных феодалов достаточно «старые» силы (остатки чиновно-служилой знати, цеплявшиеся за централизованные формы эксплуатации и свои доходы от службы; слабевшие торгово-ремесленные круги города, боровшиеся против утверждения полного господства феодалов в нем).

Эти силы не могли победить. Даже в условиях, когда сама напряженность социального конфликта подталкивала к тому, торгово-ремесленные круги города не смогли упрочить уже существовавшие формы своей организации. Весь период 1341–1349 гг. время постепенной капитуляции объединенной вокруг центрального правительства чиновно-служилой знати, слабевших торгово-купеческих кругов.

Византия вышла из гражданской войны разоренной и ослабленной. Наиболее плодородные области Фракии и Македонии были опустошены, что практически усиливало зависимость разоренного крестьянства от феодалов и монастырей. Многие западные области практически отпали от Византии, Надежды на возвращение даже ближайших бывших владений были потеряны. За время гражданской войны местные владетели укрепили свою самостоятельность. От эпохи гражданской войны Византия унаследовала длительные военные конфликты с Болгарией и Сербией. Генуэзцы и венецианцы продолжали прибирать к своим рукам важнейшие международные торговые пути Византии. Им удалось усилить свой контроль над ними и все глубже внедряться во внутреннюю торговлю. Восточная торговля становилась все более необходимой для Венеции и Генуи как важный источник укрепления собственного могущества и сил для борьбы друг с другом.

Победа феодальной аристократии знаменовалась дальнейшим упадком старой централизованной государственности. Со времени правления Кантакузина страна начинает все больше делиться на апанажи, уделы, раздававшиеся в управление родственникам и членам императорской фамилии. Ее феодальное раздробление усиливалось. Хотя Кантакузин вынужден был отречься в 1354 г., существенных перемен во внутренней политике не произошло, поскольку многое в его политике было лишь санкцией складывавшихся реалий византийской жизни.

В 1352 г., подчинив себе почти все владения Византии в Малой Азии, турки захватили Цимпе на Галлиполийском полуострове, а затем начали его заселение. С вступлением на престол Мурада I (1362-1389) началось планомерное завоевание Балкан.

В отношении поздней Византии нередко ставится вопрос о зарождении и возможностях развития раннекапиталистических отношений. В настоящее время большинство исследователей сходится на том, что в Византии XIV–XV вв. для них не создавалось благоприятных условий. С обеднением массы населения в условиях конкуренции более дешевых привозных товаров и растущей «безработицы» мелких ремесленников даже дешевизна рабочих рук не создавала благоприятных условий для организации мануфактурного производства. В Византии не было потребности в его расширении. У ремесленников не было для этого средств, а военная обстановка и нестабильность не стимулировали вложение капиталов в ремесло. Незанятые в торговле они все более уходили в сферу ростовщичества. Однако в XIV–XV вв. наблюдается все более интенсивное включение в ростовщическую, ссудно-кредитную деятельность крупных феодалов. Таким образом, и здесь сфера деятельности представителей торгово-купеческих кругов также сужалась. Сокращение и нестабильность спроса, упадок средних слоев приводили к тому, что ремесленники, производившие предметы роскоши, все более тесно связывались с домами знати, монастырями, а ремесленники массовых профессий все более сочетали свой труд с земледелием.

В этих условиях исчезала необходимость в корпорациях, возможность их трансформации в цехи, сложение которых было возможно только в условиях подъема производства. Не случайно в поздневизантийский период упоминаются преимущественно корпорации непроизводственных профессий - моряков, рыбаков. В Византии, таким образом, не укреплялся цеховой строй, не развивалось мануфактурное производство. Существующие объединения ремесленников скорее можно рассматривать как продукт разложения старых форм, чем как зародыш и росток новых. В любом случае эти формы объединений сугубо частного, индивидуального характера уже не предполагали участия этих объединений в общественной жизни города. Практически в городе утрачивают реальную силу и значение те круги, которые могли поддерживать элементы городского самоуправления, не говоря уже о борьбе за автономию. Византийское общество шло назад от тех достаточно развитых форм городской жизни, которые существовали еще в начале поздневизантийской эпохи. Город превращался в феодальную резиденцию, в жизни которой все запросы решались крупным феодалом. Сходит на нет в эту эпоху и общественно-политическое значение народных собраний – сходок городского населения. Грань между городом и деревней, городом и округой стиралась, а не укреплялась, как это имело место в соответствующую эпоху на Западе. Как опора центральной власти, элементов централизации город все более уходил из-под ее власти. Союз между последней и городами в Византии не складывался, а разрушался.