А.Д. Сахаров (1921-1989)

Андрей Дмитриевич Сахаров родился в Москве. Отец его был препо­давателем физики, автором научно-популярных книг, учебников и задач­ников, хорошо играл на рояле. В семье ценились трудолюбие, взаимная поддержка, любовь к литературе и науке. Влияние семьи для Андрея Дмитриевича Сахарова было тем более велико, что первые школьные годы он учился дома.

Школу Сахаров окончил с отличием в 1938 г. и сразу же поступил на физический факультет Московского университета, который окончил с отли­чием, но уже в Ашхабаде: во время войны университет был эвакуирован.

С 1945г. - аспирант Физического института АН СССР им. Лебедева. Спустя три года он был включен в научно-исследовательскую группу по разработке термоядерного оружия под руководством И.Е. Тамма, вместе с которым стал вскоре одним из инициаторов исследований по управляемой термоядерной реакции. Так началась блистательная карьера Сахарова-фи­зика. А в 1953 г. он уже был избран академиком Академии наук СССР. Но именно с этого времени его общественно-политические взгляды стали меняться: он всерьез задумался о последствиях термоядерных испытаний и порождаемых ими моральных проблемах. Его выступления за прекраще­ние или ограничение испытательных работ привели к серьезным осложне­ниям отношений с властями.

После появления статьи «Размышления о прогрессе, мирном сосуще­ствовании и интеллектуальной свободе» А.Д. Сахаров привлекает к себе внимание как публицист, разрабатывающий темы мира, разоружения, прав человека. В 1975 г. он становится лауреатом Нобелевской премии Мира. Между тем в родной стране его правозащитные усилия признания не нашли. Он был лишен всех правительственных наград и отличий. И толь­ко перестройка смогла изменить ситуацию: по отношению к Сахарову была восстановлена справедливость.

НЕИЗБЕЖНОСТЬ ПЕРЕСТРОЙКИ

Наше общество оказалось (не «вдруг», конечно, а в результате сложного исторического процесса) глубоко больным. Симптомы болезни - последняя стадия которой получила название «эпоха за­стоя» - известны, в какой-то мере мы понимаем ее причины и внут­ренние механизмы (хотя до полной глубинной ясности еще далеко).

В первую очередь это отсутствие плюрализма в структуре власти, в экономике (за исключением периода нэпа), в идеологии. С этим тесно связана бюрократизация всей жизни страны. Все нити уп­равления концентрируются в руках людей, обладающих властью в силу должности в государственно-хозяйственном или партийном аппарате и образующих особый социальный «бюрократический» слой. Бюрократия - необходимая часть современного общества, организованного общества вообще. Всюду с ее функционирова­нием, часто весьма полезным, бывают также в той или иной мере связаны некоторые негативные явления - административно-ко­мандная структура управления с механическим подчинением сред­них звеньев вышестоящим инстанциям и пренебрежением демо­кратическим контролем снизу, иногда вопреки интересам дела, элитарность, потеря гибкости. Но в «антиплюралистических» ус­ловиях нашей страны эти явления приобрели качественно иной, самодовлеющий характер.

Возникла новая общественная сила, олицетворением которой надолго стал Сталин. Это не значит, однако, что у бюрократии при Сталине была легкая жизнь. Фактически в тот период сфор­мировалась единоличная диктатура, усугубленная жестокостью и другими общеизвестными качествами Сталина. Но «мандат» на власть он получил от бюрократии, правда, не только от нее.

Новая сила показала свои зубы, ликвидировав нэп. Можно предполагать, что именно нэп мог бы явиться базисом плюралис­тического развития нашего общества в сочетании с добровольным (т.е. частичным!) производственным кооперированием в деревне и рациональным строительством государственной промышленнос­ти на здоровой экономической основе. Но именно это было бы неприемлемо для «новой бюрократии».

Что было потом - известно. Насильственная коллективизация и раскулачивание, разорение крестьянства ради темпов индустриа­лизации. Голод с чудовищной изоляцией обреченных на смерть районов. Практически никакой помощи умирающим с голоду. Именно в это время вывоз хлеба и леса на Запад достигает макси­мального уровня. Потом «великий террор», охвативший не только старую революционную гвардию и военачальников, но и все живые силы общества с трагическим апогеем в 1937 году. Потом многое другое...

Предпринятая Хрущевым и его помощниками попытка реформ так же, как экономическая реформа 60-х годов, встретила сопро­тивление «номенклатуры» и оказалась (особенно последняя) почти бесплодной. Эти неудачи в значительной степени предоп­ределили психологический климат последующих десятилетий. Еще одна попытка «перестройки» в пределах соцлагеря была подавлена танками в 1968 году.

И все же после XX съезда КПСС система избавилась от край­ностей и эксцессов сталинского периода, стала более «цивилизо­ванной», с лицом если и не совсем человеческим, то, во всяком случае, не тигриным. Более того, в каком-то смысле эта эпоха была психологически комфортной для некоторой части населе­ния. И в то же время она действительно была эпохой застоя, страна все более и более заходила в тупик!

В этот период возможности экстенсивного развития хозяйства уже исчерпали себя, а к интенсивному развитию система оказалась неспособной. Технический прогресс не выгоден хозяйственни­кам, действующим в рамках административно-бюрократической структуры, новинки не внедряются и даже не разрабатываются (так как бюрократизация захватывает и сферу науки). Большая часть научно-технических идей приходит с Запада, при этом часто с опозданием на годы и десятилетия. Фактически страна все больше выпадает из общемировой научно-технической революции, стано­вится ее «паразитом». Эффективность вложений в народное хо­зяйство катастрофически падает. В строительстве преобладает «долгострой». Общий итог всего этого мы находим в недавнем заявлении М.С.Горбачева - уже 4 пятилетки нет абсолютного прироста национального дохода, а в 80-е годы наблюдалось даже его снижение. Сельское хозяйство страны находится в состоянии перманентного кризиса, в результате - низкое качество питания населения, скудость ассортимента продовольственных магазинов, необходимость закупок зерна и других продуктов сельского хозяй­ства за границей. Бюрократия при этом с особой силой противо­стоит всем инициативам, направленным на усиление самостоя­тельности низших звеньев хозяйственного механизма и реальной материальной заинтересованности людей в конечном результате их труда. Так был уничтожен Худенко, один из предтеч перестройки; как известно, он был обвинен в нарушении финансовой дисцип­лины и погиб в лагере.

Другая сторона эпохи власти бюрократии, тесно связанная с экономическими уродствами, не менее трагическая - нравственная деградация общества. В прессе, радио и телевидении, в школе, комсомоле, вузе, семье процветают лицемерие и ложь. Много­кратно обманутые красивыми словами люди больше уже не верят им, общество охватывает всеобщее безразличие. Особенно тяжело эта давящая психологическая обстановка сказывается на молодежи, разлагая и развращая ее.

Бюрократия далеко не бескорыстна. Прикрываясь демагогичес­кой фразеологией, она попирает социальную справедливость во всех сферах материальной жизни - таких, как проблема жилья, качество здравоохранения (большая часть населения, в частности, лишена возможности приобретения современных лекарств), качество образования и др. Зарплата значительной части трудящихся искусственно занижена, что означает фактически скрытый налог, основная тяжесть которого ложится на людей с меньшим уровнем дохода. Особенно занижена зарплата в наиболее массовых интелли­гентных профессиях. Постыдно малы пенсии у подавляющей массы пенсионеров. Одновременно существуют элитарные груп­пы населения, обладающие огромными социально несправедли­выми привилегиями.

Социальный портрет эпохи застоя будет неполным, если не отметить колоссального развития различных форм коррупции; воз­никают чисто мафиозные группы, сращенные с местным партий­ным и государственным аппаратом, от которого, как правило, нити тянутся вверх. Классический пример - узбекистанская мафия с ее многомиллиардными хищениями и приписками к производству хлопка, систематическим взяточничеством, эксплуатацией уборщиков хлопка, при этом тысячи людей, особенно детей, стали жер­твами бесконтрольного массового применения дефолиантов и дру­гих химикатов, с жесточайшими расправами над недовольными в подземных личных тюрьмах и психушках.

В сталинское время рабский труд миллионов заключенных, погибавших в чудовищной системе ГУЛАГа, играл существенную экономическую роль, в особенности в освоении плохо обжитых районов Востока и Севера. Конечно, эта система была не только безмерно бесчеловечной и преступной, но и неэффективной, это была часть экстенсивной расточительной экономики того време­ни, не говоря уж об отдаленных последствиях варварского уничто­жения человеческого потенциала страны. В последние десятиле­тия размах этой рабовладельческой экономики существенно уменьшился, но все же, по-видимому, от одного до двух миллио­нов людей находится в лагерях и на так называемой «химии». Режим в местах заключения и сейчас очень тяжел, не соответству­ет современным стандартам и требованиям гуманности. Заключенные страдают от непосильного труда, плохого питания, от ограничения свиданий (разрешенных очень редко и только с родны­ми), от произвола начальства. Сроки заключения непомерно ве­лики. Лагеря и тюрьмы сейчас, в отличие от сталинских времен, пополняются в основном людьми, осужденными за уголовные преступления. Однако наша судебная и следственная система очень несовершенна (в последние годы гласности данные об этом проникли на страницы прессы). Нравственный и юридический уровень судей часто низок, они зависят от местного начальства, приговоры часто не мотивированы, повторяют выводы предвзято­го следствия, иногда основанного на вынужденных избиениями признаниях обвиняемых. При этом наиболее опасные преступни­ки оказывались безнаказанными, а некоторые занимали высокие посты; сращенной с этой мафией оказывалась в ряде случаев и ми­лиция, МВД, прокуратура и суды.

Лагерный мир... Это дно нашего общества. Его ужас, серая беспросветность отражают в себе всю глубину социальной трагич­ности и нравственной ущербности нашей жизни, так же как быт и трагедия детских домов и детских колоний, о которых теперь стала писать наша пресса и показывать телевидение. Эти две стороны жизни тесно соприкасаются. Часто приходится слышать, что среди заключенных непомерно много воспитанников детских домов, слышать о жестоких приговорах им. Казалось бы, к этим обездоленным людям надо бы относиться особенно снисходитель­но. Но часто бывает наоборот. Очень часты также несправедли­вые и жестокие приговоры бывшим заключенным. В 70-х годах я получал сотни писем, в которых нашли отражение все эти темы (а также в особенности тема эмиграции). Помочь кому-либо было не в моих силах.

Что касается КГБ, то в 70-80-е годы очень характерно новое усиление этой организации после некоторой потери влияния в 50-60-е годы. При этом роль КГБ оказывается неоднозначной. С одной стороны - безжалостные репрессии против инакомысля­щих. Как известно, в конце 60-х годов (или несколько ранее) в нашей стране возникли относительно немногочисленные, но принципиально важные общественные движения, психологически и морально подготавливающие необходимую плюралистическую эволюцию общества. В особенности мне близки те, кто решился на активные действия в защиту гласности и принципов прав человека. Среди них - издатели знаменитого информационного сбор­ника «Хроника текущих событий». Этот машинописный самиздатовский сборник с огромными жертвами и самоотверженностью издавался (с небольшим перерывом) более 13 лет. Он информи­ровал советскую и мировую общественность о несправедливых судах, психиатрических репрессиях, условиях в местах заключе­ния, о наболевших проблемах эмиграции, религиозной и нацио­нальной жизни. Другие группы инакомыслящих связаны с теми или иными частными проблемами, в том числе с некоторыми из перечисленных.

Инакомыслящие в 70-80-е годы жестоко преследовались, мно­гие из них долгие годы провели в тюрьмах, лагерях и в психи­атрических больницах. Многие погибли в заключении, среди них Юри Кукк, замечательный украинский поэт Василь Стус, учитель Алекса Тихий, рабочий и писатель Анатолий Марченко. Особо жестокой и социально опасной являлась практика использования в политических целях психиатрии (эта опасность не уменьшается тем, что большей частью жертвами психиатрических репрессий становятся люди, нуждающиеся в доброй помощи психиатра, и лишь изредка - вполне здоровые, как, например, недавно умер­ший за рубежом один из выдающихся людей нашего времени гене­рал Петр Григорьевич Григоренко). Справедливости ради надо сказать, что масштаб политических репрессий в «годы застоя» был несравнимо меньше сталинского.

Существовали ли связи КГБ с возникшим в 60-70-е годы «тер­рористическим интернационалом», другими деструктивными ак­циями? Это важный вопрос, требующий детального непредвзятого изучения в обстановке гласности (подобно тому, как аналогичное изучение было проведено в США в отношении ЦРУ). Я уверен, что высшие интересы страны требуют полной правды о прошлом и настоящем, какой бы она ни была трудной. В нашей жизни не должно быть недоступных свету уголков. Это гораздо важней, чем так называемые соображения «государственной безопасности», специфика секретных служб и т.п. (конечно, «открывать» рези­дентов я не призываю!).

С другой стороны, именно КГБ оказался благодаря своей эли­тарности почти единственной силой, не затронутой коррупцией и поэтому противостоящей мафии. Эта двойственность отразилась в личной судьбе и позиции руководителя КГБ Ю.В.Андропова. Став во главе государства, он продолжил борьбу с коррупцией и пре­ступностью, но не сделал никаких других шагов в преодолении негативных явлений эпохи застоя.

Особенно необходимо сказать о международной политике пос­ледних десятилетий. В ней тоже проявились черты застоя, недо­статка гибкости, отсутствие принципиально нового подхода к бес­прецедентным проблемам современности. В некоторых регионах политика СССР объективно оказалась направленной на поддержку деструктивных сил (в частности, на Ближнем Востоке, где, конеч­но, необходим компромисс и готовность к уступкам как со сторо­ны Израиля, так и со стороны палестинцев и арабских госу­дарств). Политика в области вооружения и разоружения не была достаточно гибкой и рациональной. Установка в 70-80-х годах ракет средней дальности в Европе - один из примеров. Доверие к СССР, а значит, международная безопасность непрерывно падали. Шумные, часто инспирированные акции «борьбы за мир» тут ни­чего не меняли.

Особенно большое трагическое значение имели действия СССР в отношении Афганистана. Ввод войск вызвал острую реакцию национального сопротивления, СССР ответил жестокой много­летней войной, принесшей огромные страдания и жертвы всему афганскому народу. Число афганцев, погибших в результате «войны кишлаков», превышает 600 тысяч и, вероятно, близко к 1 млн человек, в стране голод и эпидемии, число беженцев боль­ше 4 млн человек, т.е. около одной четверти населения страны. Погибло и искалечено много советских солдат. Участие в не­справедливой войне имеет для СССР пагубные психологические и социальные последствия.

События в Афганистане стали главным источником междуна­родной напряженности и недоверия в большом регионе, угрозой миру во всем мире.

Афганская авантюра как бы воплотила в себе всю опасность и иррациональность закрытого тоталитарного общества.

Такова общая картина тупика, застоя, как она вырисовалась к середине 80-х годов. К счастью, в СССР нашлись здоровые силы, осознавшие, что дальше так продолжаться не может. Лозунги пере­стройки, ее идеология известны. Это экономическая реформа, гласность, демократизация, в особенности новые принципы вы­движения руководителей, социальная справедливость, новое политическое мышление, провозглашающее приоритет общечелове­ческих целей выживания и общемирового развития над всеми го­сударственными, классовыми, национальными, ведомственными и частными интересами.

Реальна ли программа перестройки? Этот вопрос волнует сей­час всех.

Прежде всего я хочу подчеркнуть, что убежден в абсолютной исторической необходимости перестройки. Это как на войне. По­беда необходима. Но неизбежны большие трудности и препятствия экономического, психологического, организационного характера. Народ проходил на протяжении десятилетий развращающую «антишколу», приучавшую многих не работать, а только создавать видимость работы, приучавшую к лицемерию, лжи, эгоизму и приспособленчеству (говоря «народ», я имею в виду и интеллиген­цию). Сохранились ли в нем достаточные внутренние нравствен­ные силы? Если этих сил мало, то наш путь будет медленным, противоречивым, с отступлениями и падениями. Но я верю, что в народе всегда, в особенности в молодежи, под наносной оболоч­кой горит живой огонь. Он должен дать о себе знать. Это зависит от всех нас. Нужна нравственная и материальная мотивация пере­стройки, заинтересованность каждого в ее успехе! И еще – чувство большой общей цели, такое по заказу и уговорам не получается, но без этого все повиснет в воздухе. Народ должен поверить, что ему говорят правду, - а для этого нужно одно - говорить только правду и всю правду и всегда подтверждать слова делами.

Но и в любом, даже самом благоприятном случае будут боль­шие трудности. Уже сейчас переход к самоокупаемости и самофи­нансированию, к новым системам снабжения и кооперирования приводит к потере многими части их доходов и даже работы. А ведь это только начало трудного пути. Поменьше бы при этом глупостей и побольше здравого смысла и чувства ответственности. Главные препятствия перестройки - в общей косности сложив­шейся десятилетиями административно-бюрократической систе­мы, в реальных интересах миллионов ее деятелей на всех уровнях. Саморегулирующаяся эффективная система им просто не нужна, они окажутся как бы не у дел. Отсюда опасность того, что кто-то активно или пассивно, по неумению, будет мешать перестройке, искажать, карикатуризировать ее. И представлять ее временные трудности как окончательный провал. Через все это придется пройти.

О чем же я думаю, что жду от перестройки?

Прежде всего - о гласности. Именно гласность должна создать в стране новый нравственный климат! Общепризнанно, что в этой сфере мы шагнули дальше всего. Все меньше запретных тем, мы начинаем видеть свое общество таким, какое оно было в прошлом и есть в настоящем. Люди должны знать правду и должны иметь возможность беспрепятственно выражать свои мысли. Развращаю­щая ложь, умолчание и лицемерие должны уйти навсегда и беспо­воротно из нашей жизни. Только внутренне свободный человек может быть инициативным, как это необходимо обществу.

Другая, не менее важная основа нравственного здоровья обще­ства - социальная справедливость. Тема эта широкая и многосто­ронняя, я уже писал о таких ее аспектах, как привилегии элиты, уровень зарплаты и пенсий, социальное равноправие. Коснусь тут одного частного вопроса. По-видимому, неизбежно упорядочива­ние системы цен в соответствии с экономическими законами, в частности повышение цен на продукты питания. Люди с низким уровнем дохода на члена семьи должны получать компенсацию. Наиболее справедливой, на мой взгляд, является выдача 30-40% населения талонов на бесплатное приобретение части продуктов питания, с тем чтобы для этих менее обеспеченных людей ском­пенсировать повышение цен. По-видимому, значительная часть существующих сейчас государственных дотаций на продукты питания должна быть использована для этих талонов. Остальная часть суммы дотации пойдет на другие формы компенсаций или останется в государственном бюджете. Если общая сумма дотаций в год составляет 60 млрд. рублей (точных цифр я не знаю), то выдача 100 млн граждан талонов на 50% этой суммы составит 25 рублей в месяц на человека (в среднем), что должно скомпенсиро­вать потери от повышения цен. Необходимо также скомпенсиро­вать для менее обеспеченных граждан увеличение квартплаты и некоторых других статей расхода. При этом чисто денежные формы компенсации, особенно на продукты питания, не являют­ся, на мой взгляд, приемлемыми. Ведь многие, особенно моло­дежь, а она составляет значительную долю плохо обеспеченных людей, при этом будут тратить деньги на одежду и т.п. и просто голодать. Поэтому я писал о талонах, вероятно, нужно какое-то комбинированное решение.

Я, не будучи специалистом, воздержусь от обсуждения крити­чески важных экономических вопросов и ограничусь некоторыми замечаниями «аутсайдера». Необходимо создать экономические и юридические условия, при которых выгодна инициатива, гибкое реагирование на экономическую конъюнктуру, выгоден техничес­кий прогресс, выгодна хорошая личная работа - без каких-либо тормозов и ограничений догматического свойства. Сейчас мы имеем: закон о государственном предприятии, проект закона о кооперации (вероятно, предварительный), закон об индивидуаль­ной трудовой деятельности. Все эти документы очень важны и в принципе открывают качественно новые политико-экономические возможности. Вместе с тем в них бросаются в глаза недоговорен­ности и противоречия с основным духом документов. Например, что в условиях кооператива значит «контроль партийной организа­ции»? В преамбуле проекта закона о кооперации оговорено право свободного выхода из кооператива. Но в дальнейшем в числе функций общего собрания колхоза почему-то не упомянуто рас­смотрение вопроса о выходе (иными словами, общее собрание в противоречие с преамбулой наделяется правом отказа в выходе из колхоза). В законе о кооперации и Уставе колхоза необходимо предусмотреть право беспрепятственного выхода каждого члена, с соответствующей компенсацией за вложенный труд, с сохранени­ем стажа и, по желанию выходящего, - с выделением земельного долевого участка. Колхозник не крепостной, колхоз должен быть абсолютно добровольным объединением. Всякое нарушение этого принципа чревато очень глубокими социальными, психологичес­кими и экономическими опасностями для общества, плоды этого мы сейчас наблюдаем. Очень важно дальнейшее развитие системы семейного и коллективного подряда, его юридическая, экономическая и социально-нравственная поддержка. Необходимо долго­срочное выделение желающим хороших земель (с правом наследо­вания). Только так можно гарантировать бережное сохранение одного из главных богатств общества - плодородной земли. Особо большую роль должны играть «малые кооперативы» (при­мыкающие с рядом переходных форм к коллективному подряду). Необходимо максимально поддержать индивидуальную трудовую деятельность, создать для нее максимально благоприятные эконо­мические и юридические условия, создать психологическую атмо­сферу длительной перспективы. Конечно, надо отменить все по­становления вроде указа о нетрудовых доходах, которые противо­речат целям развития индивидуальной трудовой деятельности. Не надо бояться больших доходов отдельных граждан, если их источ­ником явился личный труд, инициатива, изобретательство, использование конъюнктуры, использование личного имущества. Принцип «разрешено все, что не запрещено законом», должен пониматься буквально. Некоторые особенно социально полезные виды индивидуальной трудовой деятельности должны быть осво­бождены от налогов (например, пчеловодство).

Как я уже писал, в 70-80-х годах происходили жестокие пре­следования инакомыслящих. В течение 1987 года большая часть узников совести - т.е., по терминологии международной правоза­щитной организации «Эмнести интернешнл», людей, репрессиро­ванных за убеждения и связанных с убеждениями ненасильствен­ных действий, - была освобождена (еще раньше были освобожде­ны Анатолий Щаранский, Юрий Орлов, автор этой статьи и моя жена Елена Боннэр). Однако все еще остается в заключении около 20 осужденных по статье 70 Уголовного кодекса РСФСР (включая ссыльных), а также некоторые осужденные по другим статьям и находящиеся в психиатрических больницах. Все они должны быть освобождены. Это чрезвычайно важно в нравствен­ном отношении, для оздоровления всей обстановки в стране, для преодоления «инерции страха» (название одной из самиздатовских книг). Психологически и политически важно, чтобы все узники совести были реабилитированы, а не просто «втихую» освобожде­ны как помилованные. Пора уже отойти от системы реабилитиро­вать невиновных посмертно, а не при жизни. Требования в 1987 году от узников совести заявлений о помиловании, конечно, были неправомерны с нравственной и юридической точек зрения. Не менее важно - отмена всех тех статей Кодекса, по которым имели место преследования за убеждения. Это уже упомянутая статья 70 УК РСФСР (и аналогичные статьи союзных республик), почти буквально списанная с одного из пунктов трагически знаменитой 58-й статьи сталинского кодекса. Это статья 190-1: «заведо­мо ложные клеветнические измышления, порочащие советский общественный и государственный строй»; суды не утруждали себя доказательством или анализом «заведомой ложности». Это две статьи, допускающие преследования за религиозную деятель­ность, - 142 и 227 УК РСФСР. Конечно, необходима гуманиза­ция пенитенциарной системы в соответствии с международными нормами. Необходима также полная отмена института смертной казни. Беккариа, Гюго, Толстой и другие писатели и гуманисты прошлого открыли людям глаза на психологическую бесчеловеч­ность смертной казни. В судебной практике неизбежны ошибки, в случае смертного приговора исправление их невозможно. Отме­на смертной казни, несомненно, будет способствовать гуманиза­ции общества. К сожалению, многие не верят в это и, возмущен­ные известными им преступлениями, продолжают возражать про­тив отмены смертной казни. Я надеюсь, что их точка зрения не возобладает.

Перестройка должна способствовать «открытости общества» как одного из основных условий нравственного и экономического здо­ровья страны, международного доверия и безопасности. Понятие открытости включает в себя контроль общественности за приняти­ем ключевых решений (повторение ошибки вторжения в Афгани­стан должно быть невозможным), свободу убеждений, свободу получения и распространения информации, свободу выбора страны проживания и места проживания внутри страны. Все эти положения сформулированы в одном из важнейших документов нашего времени - Всеобщей декларации прав человека (1948 г.) и в Пактах о правах человека, ратифицированных СССР. На послед­ний из этих документов имеется также ссылка в Хельсинкском акте. Коротко остановлюсь на последних двух правах. Свобода выбо­ра страны проживания подразумевает право эмиграции и право возвращения. Право эмиграции не сводится к объединению семей, поэтому совершенно неправомерно требование так называ­емых «вызовов» от родственников, тем более - от ближайших родственников (сейчас очень многим отказывают в принятии заяв­ления на эмиграцию по причине недостаточно близкого родства с лицом, пославшим вызов; а при отсутствии вызова вообще не разговаривают). В своем полном виде право на эмиграцию имеет большое социальное, политическое и международное значение, давая каждому гражданину возможность лично выбирать то обще­ственно-экономическое устройство, которое является для него наи­лучшим. Границы между странами в некотором смысле исчезают. В конечном итоге это будет важной гарантией мира. Выбор при этом не должен иметь окончательного, фатального характера, люди должны иметь возможность пересмотреть свои оценки, исправить ошибку - поэтому так важно дополнение права на эми­грацию правом на возвращение.

Право на свободу места проживания в пределах страны я хочу обсудить в связи с проблемой крымских татар. Это одна из двух национальных проблем, которым посвящено мое письмо на имя М.С. Горбачева, дальнейшее изложение частично следует этому письму.

В мае 1944 года, вскоре после освобождения Крыма, сотни тысяч крымских татар, в основном дети, женщины и старики, так как мужчины находились на фронте, были по приказу Сталина насильственно вывезены из Крыма. Переселение осуществлялось с большой жестокостью под руководством Кобулова, одного из заместителей Берии (осужденного и расстрелянного вместе с ним в 1953 г.). «Переселение народов» - одно из преступлений Стали­на, осужденное еще в 50-х годах. Почти все переселенные народы вернулись, за двумя или тремя исключениями; среди них крым­ские татары, до сих пор безуспешно добивающиеся права жить на родине. Созданная при Президиуме Верховного Совета СССР ко­миссия не нашла пока путей восстановления справедливости. На местах продолжаются дискриминационные действия в отношении крымских татар, желающих вернуться в Крым, - отказы по наци­ональному признаку в прописке и приобретении домов, провока­ционная агитация в прессе.

Обстановка обостряется. Все еще используется, особенно не­официально, аргумент о сотрудничестве крымских татар с немца­ми во время войны. Но распространение на весь народ ответствен­ности за действия отдельных его представителей неправомерно. Ак­тивистов национального движения называют экстремистами, между тем все движение всегда проходило в строго законных формах, с полным исключением насилия. И это несмотря на то, что дома татар в Крыму сносились бульдозерами, сжигались, людей доводи­ли до самосожжения. Я считаю, что нужно привлечь активистов национального движения к работе комиссии. Целесообразно прове­дение референдума среди крымских татар для определения путей решения проблемы (приемлемых для других народов страны) и выявления всех желающих вернуться в Крым. Справедливость должна быть восстановлена! По моему мнению, необходимо пра­вительственное решение об организованном возвращении в Крым всех желающих вернуться крымских татар с предоставлением им пре­имущественного права на прописку, льготных условий покупки домов, специальных ссуд, устройством на работу. Вероятно, целесообразно преимущественное переселение (в добровольном поряд­ке) крымских татар в один из районов степного Крыма, с создани­ем там национального автономного округа в качестве компромисс­ной основы для дальнейшего продвижения в решении националь­ной проблемы крымских татар, с учетом общесоюзных интересов. Южный берег Крыма, вероятно, должен находиться в общесоюз­ном подчинении как уникальная здравница для всего населения СССР и курорт мирового значения.

Другая особо острая национальная проблема, о которой я писал, - судьба Нагорного Карабаха. Автономная национальная область Нагорный Карабах была присоединена к Азербайджанской ССР в 1923 году. В настоящее время примерно 75% населения области составляют армяне, остальные 25% - азербайджанцы, русские и курды. В 1923 году доля армян была еще выше - до 90%. Исторически вся область Нагорный Карабах (Арцах) являлась частью Восточной Армении. Можно предположить, что присо­единение Нагорного Карабаха к Азербайджану было произведено по инициативе Сталина в результате внутренних и внешнеполити­ческих комбинаций того времени. Присоединение было произве­дено вопреки воле населения Карабаха. На протяжении последу­ющих десятилетий оно являлось постоянным источником межна­циональных трений. Вплоть до самого последнего времени имели место многочисленные факты национальной дискриминации армян, диктата, ущемления национальной культуры.

В обстановке перестройки у армянского населения Карабаха возникла надежда на конституционное решение вопроса. 20 фев­раля 1988 года на сессии областного Совета народных депутатов было принято решение о ходатайстве перед Верховными Советами Азербайджана, Армении и СССР о передаче области в состав Ар­мянской ССР. Ранее аналогичные решения были приняты на сес­сиях четырех из пяти районных Советов народных депутатов. Ре­шения районных и областного Советов были поддержаны много­численными мирными демонстрациями и митингами в области и Армении. Несомненно, во всем этом проявились новые демокра­тические возможности, связанные с перестройкой. Однако даль­нейшее развитие событий не было благоприятным. Вместо нормального конституционного рассмотрения ходатайств органом Со­ветской власти начались маневры и уговоры, обращенные преиму­щественно к армянам, одновременно появились сообщения в пе­чати и телевидении, в которых события излагались неполно и односторонне, а законные просьбы армянского населения объ­являлись экстремистскими и заранее как бы предопределялся негативный ответ. К сожалению, приходится констатировать, что уже не в первый раз гласность оказывается подавленной - как раз тогда, когда она особенно нужна. Все это, естественно, не могло не вызвать соответствующей реакции. В Ереване, Нагорном Ка­рабахе и других местах прошли новые демонстрации, забастовки и митинги, которые, однако, носили законный и мирный характер. Но в Азербайджане в последние дни февраля произошли события совсем другого рода - трагические и кровавые, вызывающие в памяти страшные картины геноцида 1915 года. Опять убийства женщин и детей, чудовищные зверства, насилие и издевательства. Я думаю, что события в Азербайджане, так же как волнения 1986 года в Алма-Ате, были спровоцированы и, быть может, организо­ваны силами местной антиперестроечной мафии как ее арьергард­ные (хотелось бы надеяться!) бои. 23 марта я написал дополнение к письму. В нем я пишу: «Мне представляется необходимым в соответствии с Конституцией СССР рассмотреть ходатайства об­ластного совета народных депутатов Нагорного Карабаха в Верхов­ном Совете Армении и Верховном Совете Азербайджана; в случае разногласия арбитражное решение должен вынести Верховный Совет СССР. В эти тяжелые дни я обращаюсь с просьбой и призывом к народам Азербайджана и Армении полностью исключить насилие...» В тот же день был о опубликовано Постановление Пре­зидиума Верховного Совета СССР, в котором без упоминания о решениях областного Совета народных депутатов автономной об­ласти отвергалась возможность пересмотра территориальных гра­ниц в обстановке давления и нагнетания страстей, как крайне опасное действие с непредсказуемыми последствиями. По моему мнению, к крайне опасным последствиям для процесса пере­стройки может привести именно игнорирование демократического волеизъявления народа, решения органа Советской власти, от­ступление перед шантажом антиперестроечных сил. Не случайно преступление в Сумгаите произошло тогда, когда выявились при­знаки неуверенности в позиции центральных властей. Я надеюсь, что Постановление от 23 марта не последнее слово Верховного Совета СССР и его Президиума по этой проблеме.

С началом перестройки на поверхность вышли многие острые проблемы, до этого существовавшие подспудно, - социальные, экономические, нравственные, культурные и, к сожалению, на­циональные. Они стали пробным камнем перестройки - ее спо­собности преодолеть сопротивление и груз прошлого. Вера людей в перестройку в значительной степени зависит от того, будут ли тут дела соответствовать словам. К числу таких ключевых проблем относятся: возвращение крымских татар в Крым и воссоединение Арцаха (Нагорный Карабах) с Арменией. Нельзя вновь на десятилетия откладывать справедливое и неизбежное решение этих во­просов и оставлять в стране постоянные зоны напряжения.

Перехожу к проблемам мира и разоружения. Они всегда лежа­ли в центре моих общественных выступлений, начиная с первой опубликованной в 1968 году в «самиздате» и на Западе статьи «Размышления о прогрессе, мирном сосуществовании и интеллектуальной свободе». Эпоха гласности дала мне возможность изло­жить свои взгляды непосредственно перед советской аудиторией. В феврале 1987 года я принял участие в Московском форуме за выживание человечества. В своем выступлении я, в частности, отрицательно оцениваю влияние на международную безопасность и стабильность, приоритетную ориентацию на создание системы противоракетной обороны с элементами космического базирова­ния. Такая система может быть создана в чисто техническом плане, но она крайне уязвима и малоэффективна и может быть преодолена относительно меньшими (более простыми и дешевы­ми) усилиями потенциального противника. Однако при этом противник будет вынужден пойти на целый ряд ответных мер, а общий порог стратегической стабильности, основанный на кон­цепции «гарантированного взаимного уничтожения», повышает­ся. В результате процесс разоружения усложняется. Вместе с тем я защищал на Форуме необходимость отказа от так называемого принципа «пакета», увязывающего возможность соглашений по разоружению с заключением соглашения по СОИ. Это является очень важной частью моей позиции, а именно: я защищаю тезис о необходимости заключения соглашений по ракетам средней даль­ности и о 50%-ном сокращении стратегических вооружений неза­висимо от позиции США по проблеме СОИ и каких-либо иных условий. Более глубокое сокращение стратегических вооружений, по моему мнению, возможно лишь при наличии целого ряда до­полнительных военно-стратегических и политических условий, в частности, относящихся к действиям сторон в области противо­ракетной обороны. Как известно, вскоре СССР заявил об отказе от принципа «пакета» в отношении ракет средней дальности, а в декабре 1987 года М.С. Горбачев и Р. Рейган подписали в Вашинг­тоне договор о ракетах средней и меньшей дальности. Это поисти­не историческое соглашение впервые предопределяет уничтоже­ние целого класса ракетно-ядерного оружия и устанавливает бес­прецедентные меры контроля. Оно, как мы надеемся, открывает возможности дальнейшего прогресса.

По общему мнению, следующим этапом должно быть соглаше­ние о 50%-ном сокращении стратегических вооружений. Стороны проявили волю к достижению этого соглашения, сделав важные встречные шаги. Очень важно дойти тут до конца, преодолев оставшиеся трудности в вопросе о контроле и некоторые другие.

Ни одна из сторон в обозримом будущем не может полностью отказаться от поисковых работ в областях, в которых возможны важные военные достижения. Необходимы компромиссные решения. Сейчас, по-видимому, наиболее полезным является заключение соглашений, относящихся к открытости научных исследований. Важное предложение сделал на встрече советских и американских ученых в Вильнюсе глава американской делегации Вольфганг Пановский. Научные и конструкторские работы с устройствами, которые потенциально могут быть использованы в качестве ору­жия нового типа, должны вестись открыто, если параметры уст­ройств превосходят определенные пределы; другие страны должны быть информированы о ведущихся работах, в случае необходимости должно быть возможным посещение научных лабораторий. Так, например, открыто должны вестись работы по лазерным устройст­вам, если параметры пучка достаточны для использования в систе­ме ПРО с космическим базированием или для поражения из кос­моса наземных целей. Пановский в Вильнюсе говорил именно в связи с проблемой СОИ, но его предложение имеет и более широ­кое значение.

Чрезвычайно важно установление равновесия обычных воору­жений. В частности, это одна из предпосылок глубокого сокра­щения ядерных вооружений. Эксперты уже много лет ведут тут споры, связанные как с недостатком информации, так и с объек­тивной сложностью и неоднозначностью ситуации. Важная задача - такое сокращение обычных вооружений и изменение их структуры, при котором каждая сторона уверена, что противоположная сторо­на преследует чисто оборонительные цели. Но достичь этого чрез­вычайно трудно даже в чисто техническом плане, и тем более в мире, раздираемом взаимным недоверием, региональными кон­фликтами.

Одной из предпосылок укрепления доверия является прекраще­ние войны в Афганистане. Я убежден, что вывод советских войск из Афганистана, о начале которого с 15 мая 1988 г. объявило советское правительство, должен быть осуществлен без каких-либо предварительных условий. Но одновременно должны вестись переговоры о прекращении поставок оружия враждующим сторо­нам на взаимной основе, о создании условий для возвращения беженцев из Пакистана и Ирана, о предоставлении СССР убежища всем, кто этого пожелает. Для установления порядка в стране, веро­ятно, целесообразно использование сил ООН. Вероятно, необходима международная гуманитарная - экономическая и медицин­ская - помощь.

В Европе мне кажется целесообразным предложение об уста­новлении коридора шириной в 150-200 км, разделяющего воору­женные силы НАТО и Варшавского Пакта и свободного от какого-либо оружия (обязательно - не только ядерного, но и обычного). Это сильно уменьшит возможность внезапного крупномасштабно­го нападения одной стороны на другую и будет способствовать укреплению доверия.

В более широком аспекте я считаю возможным и необходимым рассмотреть вопрос об осуществлении СССР смелого, грандиозно­го по своему общечеловеческому значению шага - сокращения в одностороннем порядке срока службы в армии, флоте и авиации (ориентировочно - в 2 раза), тем самым уменьшения численности вооруженных сил с одновременным сокращением (в той же про­порции) всех видов вооружений (но, вероятно, с относительно меньшим сокращением офицерского состава). Конечно, такое ре­шение может быть принято после всестороннего учета всех воз­можных последствий, в том числе для военной безопасности СССР и других стран социалистического содружества, а также с учетом социальных и демографических факторов. Необходимо также исходить из прогнозов развития международной обстановки, возможных ее осложнений. Но нельзя не учитывать того, что лежит на противоположной чаше весов! Предполагаемый шаг сразу и кардинально изменит всю ситуацию в мире. Откроется прямая дорога к глубокому и всестороннему разоружению, к сба­лансированному сокращению обычных и ядерных вооружений, вплоть до полного уничтожения ядерного оружия! Укрепится меж­дународное доверие. Это будет, в частности, способствовать уре­гулированию региональных конфликтов на всех континентах. Разоружение освободит огромные материальные средства, так не­обходимые для перестройки в СССР, а в общемировом масштабе - для решения социальных, экологических и других всеобщих про­блем, для борьбы с голодом, болезнями, для преодоления нерав­номерности общемирового развития.

Значительными будут социальные последствия сокращения срока службы в армии внутри страны. Облегчится возвращение юношей к производительному труду и учебе. Произойдет также оздоровление внутренних отношений в армии - исчезнут корни так называемой «дедовщины» (помыкание солдатами первого года службы). Сокращение срока службы в армии вполне возможно, в частности, и потому, что в армию приходят сейчас гораздо более подготовленные ребята, чем, скажем, в 30-е годы; многие из них знакомы с трактором, автомобилем, радио; обучить их военным специальностям можно значительно быстрей!

Отойти от края пропасти всемирной катастрофы, сохранить цивилизацию и саму жизнь на планете - настоятельная необходи­мость современного этапа мировой истории. Это, как я убежден, возможно лишь в результате глубоких геополитических, социаль­но-экономических и идеологических изменений в направлении сближения (конвергенции) капиталистической и социалистичес­кой систем и открытости общества, при достижении большего равновесия всех рас и народов не только юридически, но и в экономическом, культурном и социальном отношении. Нужно новое мышление человечества!

25 марта 1988 г.

Сахаров А.Д. Тревога и надежда. М., 1990. С. 239-257//

Цит. по: История отечественной журналистики… 2009. С. 180-198