По праву демократии

Уважаемые читатели! За прошлый месяц «Огонек» получил писем больше, чем когда бы то ни было. Нет ничего важнее, чем знать, что мы нужны вам, нет ничего ответственнее, чем быть на уровне вашей взыскательной заинтересованности. Именно по вашим письмам мы планируем номера, именно с учетом ваших запросов строим всю свою деятельность. Очень хочется помочь каждому, кто просит о помощи, очень важно ответить на ваши вопросы, потому что любой из них - часть проблем, волнующих сегодня многие миллионы людей. Нет малых забот, нет малой боли, если люди желают откровенно понять происходящее и посильно помочь перестройке, осознанно изменяя жизнь к лучшему. Ведь любое из наших с вами выступлений, даже самых критичес­ких, направлено на пользу дела, определяется этой пользой.

Мы откровенны - должны быть откровенны друг с другом. Даже не соглашаясь, даже споря впрямую, выкладывая аргументы, мы должны оставаться товарищами по общему делу перестройки; даже сходясь в споре, мы обязаны уважать друг друга. Спасибо, дорогие читатели, за вашу откровенность и взыскательность.

Впрочем, иногда в письмах звучит странная фраза, и я хочу напомнить ее вам. Фраза эта (в разных вариантах) сводится к формуле «По какому праву?». «По какому праву тронули нынешнего руководителя?», «По какому праву тронули бывшего?», «По какому праву критикуете писателя - национальное достояние?», «По какому праву критикуете писателя - юное дарование?». Часть наших читателей продолжает верить, что разрешения на критику выдаются, будто охотничьи лицензии, а без них, без согласования - позволения, трогать кого бы то ни было запрещено. Вам укажут...

«По какому праву?». По праву демократии. Которая, кстати, воспринимается авторами ряда писем с привычным своеобразием. Дело в том, что часто письма с претензиями к журналу нам дают читать из высоких директивных органов, ибо письма адресованы туда.

Каждый гражданин, понятное дело, волен писать куда угодно, на то почта работает. Но странным представляется мне первое желание правдолюба написать о своем отношении к журнальной публикации именно жалобу и - «на самый верх». Но почему, скажите, если некоему грамотному человеку не нравится опубли­кованная у нас статья, ему не обратиться к нам, не поспорить? Так нет же, привычно «сигнализирует наверх», во влиятельную газету, организацию, в общем - «куда следует». Чуть не восклик­нул: «По какому праву?». И тут же подумал: пусть шлют на здоро­вье. Мы ведь лишь учимся спорить. А кое-кто, воспитанный окри­ками, усвоил их как лучший и единственный аргумент - навсегда. Так сказать, человек, являющийся продуктом прежних времен и одновременно их жертвой.

Что характерно: за последние двадцать месяцев редакция ни разу не обращалась в вышестоящие органы с просьбой о заступни­честве и помощи, хоть и критиковали и оскорбляли нас не однаж­ды. Спорим, храня в себе уважение к оппонентам. Но уважаем и руководителей страны, храним ощущение, что есть у них достаточ­но забот, кроме тех, что пробуют навязать им амбициозные люби­тели исключительно приказного выяснения истины. А ведь требу­ют, чтобы в любом споре декретом назначали правых и виноватых, и - никаких споров.

Дорогие наши читатели, еще раз спасибо вам за помощь и поддержку. Мы рады будем каждому вашему письму; при необхо­димости ответим и на те, что адресуются через нашу голову. Но если вам что-то нравится или не нравится в «Огоньке», давайте разговаривать в открытую, и прежде всего между собой, на стра­ницах журнала. Мы готовы к этому; судя по большинству ваших писем, вы - тоже. Значит, у нас и вокруг нас прибавилось откро­венности и ответственности. Да будет их еще больше, даже если не сразу - многим так нелегко переучиваться...

Огонек. 1988. № 11. С. 6//

Цит. по: История отечественной журналистики… 2009. С. 113-114